В мире животных

Таинственное существо сделало круг вокруг лодки, а потом стремительно выпрыгнуло из воды и плюхнулось прямо на колени воеводе.
– Что ж меня девушки последнее время так любят, – растаял было тот, действительно с удовольствием обнимая красотку с ядовито зелеными волосами. А потом скосил глаза вниз и ойкнул вслед за Гортензией. Ног у девицы не было, вместо них блестел на солнце рыбий хвост.
– Ну русалка, – мило улыбнулась гостья, продолжая оставаться на коленях воеводы, – русалок, что ли, не видели?
– Не, у нас русалки покрасивше, – довольно бестактно заметил Иван. – У наших и волосы перламутровые, а не такие, как у тебя зеленые, и глазищами стреляют, аж мурашки по коже.
– Так у вас, наверное, настоящие русалки, – нисколько не смутилась гостья.
– А ты какая, поддельная, что ль?
– Я в русалках-то совсем недавно, после второй демонической войны.
– А была еще и первая? – с явной заинтересованностью спросил воевода, сильнее прижимая гостью к себе, она ему уже опять начинала нравиться. Тем более причастна к неким боевым действиям, по которым солдатское сердце воеводы давно уже скучало.
– Да первая была так себе. Подрались чуток, и разошлись.
– А вторая, выходит, с последствиями? – понимающе кивнул головой воевода. Хотя в его весьма буйной последнее время фантазии никак не могло слепиться, как после активных боевых действий появляются на свет такие вот смазливые русалки.
– Сам видишь, добрый молодец. Я ведь до второй демонической в девках бегала. Первой красавицей на всю округу считалась. А теперь на меня кроме тебя никто и не взглянет с симпатией. Да и кому глядеть-то – медведи да козлы кругом.
– Как же тебя угораздило из девок в русалки превратиться? – придвигаясь ближе, сочувственно спросил царь-батюшка, и даже хвост от сострадания заметался во все стороны.
– И этот туда же, – довольно ревниво заметила Гортензия. – Стоило какой вертихвостке рыбьей чешуей сверкнуть, и они уже вот, к ней липнут.
– Объясняю же вам, вторая демоническая, – даже не посмотрев в сторону соперницы, сказала русалка. – У нас после этой войны в людях-то никого и не осталось. Хорошо еще я в русалках очутилась, а могла стать скорпионом, дождевым червяком, бабочкой-однодневкой. А уж сколько шакалов теперь по нашим местам бегает – не сосчитать.
– Это война, – опять согласно кивнул головой воевода. – На ней без шакалов не бывает.
– Это хорошо, ты знаешь. А нам-то откуда было знать?
– Постой-постой, – остановил русалку царь-батюшка. – Это что же выходит, прежде все эти звери, которых мы видим вокруг, были людьми?
– А я тебе о чем толкую? Да мне, собственно, и в русалках бы ничего, в конце концов, бегать от ухажеров я еще и в девках не имела обыкновения. А теперь бы и сами липли, да только первые парни на всю округу – это теперь вы. И вы же и последние. Остальные волки да медведи в лучшем случае. Но наши медведи горазды только плясовую плясать. А раз так, мне и половина моего нынешнего девичьего облика не нужна.
– Давай рассказывай, – требовательно попросил воевода. – Уже интересно, что это у вас за демонические войны такие.
Иван-дурак и сам хотел давно уже подробностей, но под ревнивым взглядом Гортензии не решался спросить.
– Даже не знаю, с чего начать…
– Начни с начала, – наконец-то Ивану тоже удалось вставить хоть словечко в этот разговор.
– А если с начала, то жили мы не тужили, пока два демона не разругались между собой вусмерть.
– Конечно, вусмерть, они ж к царству мертвых и принадлежат, – усмехнулся Иван.
– У вас, может, к царству мертвых, а у нас они спокойно себе существовали с простыми смертными, никому не мешали. Известно ж, что всех нас ждет рано или поздно свидание с ними, так почему заранее не познакомиться, не расспросить о чем-то. Они вообще-то беззлобные были, демоны наши.
– А чего ж озлобились? – с интересом спросил царь-батюшка.
– Ну с чего демоны злобятся? С того же, с чего и люди. Приглянулась им одна… девушка. И каждый хотел ее симпатию завоевать.
– И что девушка? – нежно провел рукой по влажной еще от воды чешуе воевода.
– А что девушка? Я что, на том свете на них не нагляжусь? Конечно, даже в сторону их не глядела.
– А они? – воевода аккуратно, чтобы не помять, пощупал кончик хвоста, деликатно отведя взгляд в сторону и посмотрев на Ивана. Тот в ответ озорно подмигнул. Воевода покраснел, но хвост не выпустил. Он был совсем как у селедки, хотя каков на ощупь хвост свежевыловленной селедки воевода, честно сказать, не знал. Но он представлял его именно таким, и это рождало где-то внутри непонятные и доселе невиданные воеводой эмоции.
– А они обиделись, друг на друга обиделись. И пошла у них неприязнь, а оттого первая демоническая война.
– Которая нестрашная? – Иван-дурак тоже с интересом изучал русалку, и ему самому очень хотелось потрогать ее хвост. Причем, судя по всему русалке явный всеобщий интерес к ее хвосту даже нравился. Ну уж точно не смущал. Однако под бдительным оком Гортензии Иван не решался протянуть руку.
– Точнее, без особых последствий. Это даже не война была, а так – драчка. Пока демонов успокаивали, сами передрались, многие не успели понять по какой причине. Начали улица на улицу, потом деревня на деревню, потом просто не поймешь кто с кем дрался, все мужики ходили с фонарями под глазом, махали кулаками просто так на каждом углу. Но как-то это само собой утихло. И все бы ничего…
Русалка замялась.
– И все бы ничего, но только после этого ты совсем перестала замечать и того, и другого, – продолжил за нее Иван-дурак.
– Типа того. И после этого они оба за помощью побежали к местным колдунам. А у нас колдуны знаете какие?
– И какие?
– Они что угодно наколдовать могут. Один черной магии, другой белой. Их так и звали – Черный и Белый.
– Погоди, – остановил русалку Иван-дурак. – Но ведь белая магия она же злу не служит.
– Да все они одинаковые, – русалка презрительно шевельнула хвостом. – Одно название, что черные и белые, а мысли одного цвета.
– И расколдовать тоже ведь должны, значит, если заколдовывать могут? – с нескрываемой надеждой и горящими глазами задал так волновавший его вопрос царь-батюшка.
– Уже нет.
– Как это уже нет?
– Ну вот так. Они начали-то с малого – на демонов самих ведь колдуй, не колдуй, бестолку, поэтому за сторонников взялись. Каждый из демонов ведь давно уже на земле дружками обзавелся. А у тех дружков свои дружки, ну и так далее. Сначала легкий морок, потом порча – внешнего вида и личного имущества, а после уже пошло-поехало, не остановить. Тут за демонов дружки их стали вступаться, а за дружков – дружки дружков. Колдуны тож начали силой мериться.
– В смысле? – с деловым видом переспросил Иван-дурак.
– В смысле кто кого переколдует. Стали людишек кого в медведя, кого в муравья превращать. Да еще с вывертом. Если медведь, так обязательно плясать должен, а заяц, например, на барабане стучать. Стая василисков теперь в округе появилась, ходит, страх на зверей наводит, а унять их некому, колдуны-то тоже пропали.
– Как пропали? – расстроился царь-батюшка. Он уже столько планов выстроил по поводу этих колдунов, что поверить в то, что мечта разрушилась в один момент, никак не мог.
– Обычным образом. Встретились на узкой дорожке, и пошли хвастаться, кто какое злодейское колдовство осуществил, а потом разом прочитали еще одно заклинание…
– И что? – с интересом спросил за всех Иван-дурак.
Все замерли.
– И провалились сквозь землю. Теперь в каких-то других краях колдуют, а наши места пока что очищены от колдовства, но и от людей тоже. Зверье одно кругом. Добро бы ослики – они хоть забавно ушками хлопают, и покатать могут на себе, так ведь хищники одни. Кого только нет – в реке крокодилы и анаконды, в лесах – саблезубые тигры и хищные медведи. В полях – гадюки и волки. Я хоть на ветке могу отсидеться, а зайцам и прочим мелким зверям что делать?
– Что-то ваши медведи вообще-то не произвели грозного впечатления, – скептически произнес Иван-дурак. – Вон как вприсядку только что на берегу наяривали.
– Так это они дурной травы нащипались, вот и буйствовали. Пока мужиками были, сами знаете, каким увлечениям предавались, а теперь водку варить некому, вот и нашли замену. На гармошке играли при этом?
– И на дуде тоже, – подтвердил царь-батюшка.
– Ну точно, одолень-трава опять взошла. В прежних-то зарослях ихние медведицы извалялись, она вся попримялась, да засохла. Медведи сидели дома, медведицам только свою плясовую показывали. Нет, гадкое племя, новую траву нашли.
– А для чего извалялись? – не понял воевода.
– Ну как для чего? Чтобы мужики, в смысле… как их… самцы гадость всякую не жрали, ну и чтоб попривлекательней быть, запах для мужского носа хороший шел. Они хоть и медведицы теперь, а интереса ко всяким таким делам не потеряли.
– А ты? В смысле вы? – смутился воевода неожиданно вылетевшему вопросу.
– А что я? Мне и прежде-то больше игривые взгляды вслед нравились. А теперь и вовсе – я ведь только сверху девица, для поцелуев. А снизу – рыба рыбой.
– Вы очень красивая девица… – покраснел воевода.
– И на том спасибо. Что-то я уж успела по комплиментам соскучиться. Ну ладно, пока у нас с крокодилами перемирие, надо успеть до своей ветки добраться. Если захотите, сердце подскажет, как меня найти. А не подскажет – я вон на том дереве сижу.
– Погоди, – остановил ее Иван-дурак. – а с демонами-то вашими что случилось?
– Да что с ними случится? Они хоть и развратники, а что со мной делать даже им в голову не придет, на рыбий хвост удовольствий не придумано. Разбежались куда-то в разные стороны. Счастье свое ищут.
И русалка смачно плюхнулась опять в воду, окатив всех сидящих в лодке холодными брызгами.
– Интересные тут дела творятся, – почесал в затылке Иван-дурак. – Боюсь, ваш-ш-ство, тебе век с рогами ходить.
– Это почему это? – обиженно переспросил царь-батюшка.
– Да круче, чем отчебучили здешние, тебе вряд ли придумать. И заметь, совершенно искренне, не по злобе.
– А может и не надо отчебучивать? – с надеждой сказал царь-батюшка.
– Это ты что имеешь в виду?
– Ведь если человека можно превратить в пляшущего без конца медведя или василиска, значит есть такое заклинание, после которого человека с рогами можно вернуть в исходное состояние. А рога взять себе на память.
– Тоже мне память, – хмыкнул Иван-дурак.
– Не скажи. Многие специально их на стенку вешают, как напоминание об охотничьих успехах. А это, между прочим, тоже своего рода трофей, только колдовской. 
– Ну и где ты собираешься искать своих колдунов? Ясно ведь сказано – провалились под землю.
– Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, – вдруг печально, со скорбью на лице, произнес воевода, – Утратив правый путь во тьме долины. Каков он был, о, как произнесу, тот дикий лес, дремучий и грозящий, чей давний ужас в памяти несу!
– Это ты что имеешь в виду? – подозрительно спросил Иван-дурак.
– Ваня, ну что ты, не понимаешь, они в царство мертвых хотят, и тебя с собой тянут, – капризно сказала Гортензия. – Только ведь не на того напали, правда?
– Погоди ты, – одернул ее Иван, – еще никто ни на кого не напал. А ты точно думаешь, что мы найдем дорогу в подземное царство? – пристально посмотрел он на воеводу.
– Но ведь перед нами две благих цели, – мечтательно ответил воевода.
– Одну цель представляю – царю рога сбить, а вторая какая?
– Помочь девушке вернуть свое естество, – как о само собой разумеющемся ответил воевода, направляя лодку к берегу.
– Это он русалку в девку хочет превратить, – ревниво заметила Гортензия. – Как будто одной женщины на борту мало.
– Человек должен всегда оставаться человеком, а не существом с рыбьим хвостом, – наставительно произнес воевода. – Потому что человек – это звучит гордо. Все во имя человека…
– Ну конечно, – проворчала Гортензия, принимая заботливо поданную Иваном руку, чтобы ступить на землю, – одно дело общаться с человеком, а другое – с рыбьим хвостом, к которому с высокими мыслями о любви никак не пристроиться.
– Хвост попрошу оставить в покое, – тут же насупился царь-батюшка. – Моя богатая натура, между прочим, тоже одними рогами не ограничивается, у меня еще и свой хвост есть, пусть и не селедочный, о чем вы, наверное, уже позабыли.
– Как о нем вспомнишь, если ты его в штаны все время прячешь? Ты, похоже, ничем из своих штанов хвастаться не желаешь, – не полезла за словом в карман Гортензия.
– Вань, уйми свою бабу, – обиделся не на шутку царь-батюшка, – а то мы ее с такими антиправительственными разговорчиками в царстве мертвых и оставим. Пущай им там совсем кисло будет.
– Я, между прочим, не баба, а временно не у дел королевишна. И не потому свой пост покинула, что у меня чего-то там такое на лбу выросло, а в результате самой настоящей революции, о чем и признаться не стыдно. А вот напоминать женщине о ее былых неудачах – опять моветон. И вообще, никуда с вами не пойду, останусь здесь. Вернетесь – хорошо, а не вернетесь – туда и дорога.
– Ну да, – немедленно сменилось настроение на веселое у царя-батюшки, – конечно, оставайся. Пока тебя либо медведи не съедят, либо волки не раздерут на части. А что уж могут сделать с тобой голодные во всех смыслах василиски, даже сказать не могу, потому что не знаю. Фантазии одни.
– Со мной Ваня останется, – утвердительно заявила Гортензия. – Не бросит же он меня одну.
– Не брошу, – согласился Иван-дурак. – Но и товарищей своих не оставлю. Так что хочешь – не хочешь, а прямая дорога тебе вместе с нами.
Гортензия обиженно замолчала.
– Привал, – тем временем объявил воевода, – располагайтесь пока тут, а я пойду на переговоры с русалкой, – и, заметив насмешливый взгляд Гортензии, добавил, – надо разузнать все насчет подземного царства. В каком таком месте наши колдуны под землю ушли.
– Что разузнавать? – глядя вслед воеводе вполголоса произнесла Гортензия. – Земля большая, и провалиться сквозь нее можно где угодно. Для этого не место, а повод нужен.
– Ты что имеешь в виду? – так же тихо переспросил у нее Иван-дурак.
– Если бы все было так просто, то люди бы не только то и дело сами заглядывали в подземный мир, но и оттуда время от времени доносились весточки. А этого не происходит. Как думаешь, почему?
– И почему?
– Да потому что войти туда простому смертному невозможно, а выйти еще сложней.
– А куда деваться? Мы же отправились в путь товарищу нашему помочь.
– Какой он тебе товарищ? Сам же говоришь – ваш-ш-ство...
– Это он где – ваш-ш-ство... А в дороге мы все товарищи, один за всех. И ты, между прочим, наш товарищ тоже.
– Ну вот я тебе как товарищ и говорю – ни по какому подземному ходу туда не попасть. Знаешь поговорку: провалиться от стыда?
– Хочешь сказать, надо сделать что-то такое постыдное, чтобы провалиться всем на этом месте? Или нарушить клятву?
– Или еще что-нибудь отчебучить…
– Так если мы отчебучим, нам и под землю не надо – рога сами отвалятся.
– Я тебе идею подсказала, а ты уж сам думай. Кто у нас, в конце концов, дурак? Я или ты?

Дальше http://www.proza.ru/2011/09/11/324