Подземное царство

Как и ожидалось, воевода только руками развел:
– Она не знает ничего…
– О чем же вы тогда так долго болтали? – ехидно спросила Гортензия.
– О разном, – уклончиво ответил воевода.
– О чем же? – не унималась бывшая королевшина.
– Представляешь, она мне опять дала за хвост подержаться, – не удержался и похвастался воевода перед Иваном-дураком, глаза которого при этих словах подозрительно заблестели.
– Ты тоже хочешь? – строго посмотрела на Ивана Гортензия.
– Да что я, селедки никогда не чистил? – немедленно отвел подозрения тот.
– Фи… Селедка… От нее пахнет.
– Не скажи, – сладко потянулся Иван. – Ежели с вареной картошечкой молодой, да укропчиком сверху, а селедочка в масле и с лучком, эх…
– Фи… лучок…
– Да еще самогоночки стакан, от силы пять…
– Фи… самогон…
– Что это ты, милая, все фи да фи, – не выдержал царь-батюшка. – В твоем возрасте пора быть покладистей… Тем более разведенка, мужем брошенная.
– А уж напоминать женщине о ее годах и прошлых ошибках – это пять раз фи, – обиделась Гортензия. – Еще корону напялил...
– Корону, предположим, я не надел, даже с собой не взял. У меня вместо короны сама видишь что, и вот это – то, что вместо короны, мы сейчас отправляемся ликвидировать.
– И каким же образом? – насмешливо переспросила Гортензия.
– Вот что ты все время споришь? – взвился царь-батюшка. – Иван, уйми, наконец, свою женщину
– Фи… Иван, – опять сморщилась Гортензия. – Простолюдин…
– А то ты не знала об этом, когда меня вместо себя на трон сажала, – довольно хохотнул Иван.
– Да вообще не представляла, с кем связываюсь.
– Предлагаю объявить перемирие, и обсудить, как нам попасть в подземный мир, – прервал спорщиков воевода.
– Да что обсуждать, – даже не дала ему сказать слова Гортензия. – Топнуть ногой и сказать: провалиться мне на этом месте. Но только не просто так сказать. Надо чтобы от всего сердца.
– Вот откуда ты знаешь то, о чем даже местная русалка с рыбьим хвостом не имеет представления, – немедленно возразил царь-батюшка.
– Дался вам этот хвост, – совершенно искренне возмутилась в ответ Гортензия. – Теперь точно знаю, что все эти разговоры про сиськи были совершенно бессмысленными. Вам за женские сиськи даже неинтересно держаться, вам противный скользкий хвост подавай.
– И вовсе он не противный, и не такой скользкий, – немедленно возразил воевода.
– А какой? – немедленно спросили все хором.
– Ну… – смутился такому явному общему интересу воевода.
– Чтоб вас перекосило, – разозлилась совсем Гортензия. – Мне что, себе в одно место от селедки хвост вставить, чтобы ко мне такой же интерес был?
– Тебе достаточно антересу, – подбоченясь и глядя прямо в глаза, ответил царь-батюшка.
– Да от тебя мне его и даром не надо, – Гортензии, похоже, доставляли удовольствие эти бесконечные перепалки с государем.
– А что ж говоришь? Тебе вообще, получается, никто не нужен. Иван – и тот простолюдин.
– Сам-то, небось, тоже не крестьянку себе в жены взял?
– А вот это уже не твое дело. Моя, между прочим, Марфа – первая красавица на всю округу. Кровь с молоком! Не то что ты, лявра! Тошшая!
– Это я лявра?
– А то кто, – отмахнулся царь-батюшка от воеводы, который пытался его остановить в то время, как Иван-дурак предостерегающе поднес палец к губам, призывая Гортензию быть аккуратнее в словах.
– Да это, между прочим, общепринятые стандарты красоты: 90 – 75 – 90.
– Не знаю, что твои циферки обозначают, а только лявра!
– Именно я? – пылающим взором уставилась Гортензия на царя-батюшку.
– Да провалиться мне сквозь землю, если это не так!
– И провались! – отмахнулась Гортензия от пытавшегося схватить ее за локоть Ивана.
– И провалюсь! – топнул ногой царь-батюшка.
И они провалились.
Вначале было темно, потом тоже. Иван-дурак нащупал рукой Гортензию, потом воеводу с государем.
– Все живы? – вполголоса спросил он.
– Смотря что ты имеешь в виду, – проворчал воевода, – с формальной точки зрения мы уже на том свете. Подземный мир – царство мертвых.
– Я не хочу мертвой, – прошептала Гортензия.
– Не хочешь, не надо было злить, – отрезал царь-батюшка. – А то довела до греха…
– Можно подумать, вы все сюда не стремились, – не унималась Гортензия. – Спасибо лучше скажите, что я вам кратчайшую дорогу на тот свет нашла.
– Ша! – прикрикнул Иван-дурак. – Хватит ссориться! Давайте спокойно обсудим, что делать дальше.
– Идти, что делать, – послышался в темноте голос царя-батюшки.
– А куда? Ты хоть что-то видишь вокруг себя?
– Видеть – не вижу, но нащупать могу.
– Но как-то они здесь перемещаются? – задался вопросом воевода. – Если это мир, то в нем должно быть все как полагается в этом мире – дороги, населенные пункты.
– Это же мир мертвых, – привычно начала возражать Гортензия. – Зачем им дороги и населенные пункты? Им уже все равно.
– Вообще-то человек должен оставаться человеком даже после смерти, – резонно возразил Иван-дурак. – Хотя устройство здешнего мира на самом деле скорее всего отличается от нашего.
– Конечно, отличается. У нас, если ты забыл, ни в ворон, ни в медведей, ни в русалок просто так никого не превращают, – не замедлил отпустить язвительную реплику царь-батюшка. 
– Это наверху – страны и государства, – наставительно заметил воевода. – А здесь все мертвецы едины, живут без всяких различий и чинов, по простому.
– Ну ты-то откуда знаешь? – напустилась на него Гортензия.
– Он знает, – в один голос заверили ее Иван-дурак и царь-батюшка.
– Наощупь пойдем, – принял решение воевода.
– Это как это – наощупь? – даже в полной темноте было понятно, что Гортензия опять брезгливо сморщила свой прелестный носик. – Не хочу никого щупать. Если только Ивана, но он щекотки боится.
– Я впереди, вы держитесь за мной, – скомандовал воевода.
Все послушно уцепились друг за друга – царь-батюшка за воеводу, Гортензия за государя, а замыкал колонну Иван-дурак. Было темно как… ну понятно как – как только может быть темно в подземном мире, где свет и не нужен никому.
Шли долго. Противно пахло сыростью и пауками. Причем, никто из них даже описать не мог бы, как пахнут пауки, и пахнут ли они вообще, но все были уверены, что в воздухе стоит явственный запах противных пауков.
– Фи, – время от времени брезгливо выражала свое отношение к окружающему Гортензия.
Сколько они так шли, никому не ведомо. Наконец молчание решился нарушить Иван-дурак.
– А вы не задумывались о странном совпадении, которое преследует нас с самого начала пути?
– Какое еще совпадение? – заинтересовался царь-батюшка.
– Ну вот к Гортензии мы как попали?
– И как?
– И так. Нежданно-негаданно. Само собой. Раз – и тама. И сюда так же.
– Не скажи, – возразил воевода. – Сначала мы пали жертвой чьего-то заговора с камнями, а здесь – внутренних распрей.
– О как ты повернул, – изумился Иван-дурак.
– Хочь ты и сидел на троне, а так и остался дураком, – поддержал воеводу царь-батюшка. – Это ж политика, слыхал такое слово? Я тебе много раз его произносил. Тут важно не что происходит, а кто об этом рассказывает. Хотя насчет внутренних распрей – зря. Это скорее женская интуиция, – ухмыльнулся он. – Прочувствовала, как правильно решить поставленную задачу.
– А это уже дипломатия, – с готовностью прокомментировал воевода. – Сказать не то, что думаешь, а то, что от тебя хотят услышать…
– Фи… – послышалось от Гортензии. – Мог бы и промолчать.
– Я солдат, – нисколько не смутился воевода. – Мне должна быть свойственна прямолинейность.
И опять замолчали. Дорога казалась бесконечной. А главное, никакого намека хотя бы на лучик света.
– Ну хоть скелеты на дороге не валяются, – попробовал было пошутить Иван-дурак, и по тому, как немедленно споткнулась впереди него Гортензия, понял, что сострил неудачно.
Остальные, прочувствовав, что бывшей королевишне нужно поднять настроение, иначе плохо будет всем, немедленно поспешили увести разговор в сторону.
– Откуда здесь скелеты? – бодро произнес воевода. – Тут же мертвецы, они ходят как есть, не валяются по углам.
А царь-батюшка поддержал:
– Да они и ходить-то вряд ли могут, лежат в своих гробах, ручки на груди  сложили, и не дышат.
Гортензия стала спотыкаться еще чаще, и, в конце концов, остановилась.
– Мне страшно, – совсем не по-королевски прошептала она. – За нами кто-то наблюдает.
– Да кому мы тут нужны, – беспечно сказал Иван-дурак. – У них своя жизнь, а у нас своя. Вернее у нас-то еще пока жизнь, а у них неизвестно что.
– Наблюдают, – упрямо повторила Гортензия.
– Ну кто наблюдает, – как можно аккуратнее приобнял ее Иван-дурак. – Здесь же не видно ни зги! Ну хочешь, мы позовем того, кто за нами смотрит?
– Нет, – еле слышно запротестовала Гортензия.
Но Иван ее не послушался.
– Эй! – негромко, правда, кинул он клич в окружавшую их темноту.
«Эй, эй, эй…!» – тут же начало перекатываться по всем сторонам гулкое эхо.
– Ну вот видишь, – успокаивающе сказал Иван-дурак, – никто и не откликнулся.
– Да о чем с вами разговаривать, – вдруг раздался голос откуда-то рядом.
Путешественники замерли. Гортензия от ужаса даже не могла закричать во весь голос.
– Ты кто? – первым пришел в себя Иван-дурак. – Правда, что ли, за нами подсматриваешь?
– Подсматривают, дорогой, в замочную скважину, а я наблюдаю.
– И кто ты такой есть, чтобы за нами наблюдать?
– Нежить, простая нежить.
– Что такое нежить? – вполголоса спросил царь-батюшка.
– Существо, восставшее из мертвых, – также вполголоса пояснил воевода.
– А на кого похоже?
– Не знаю, никогда не сталкивался. Наверное, на нежить…
– И что с ним делать? – продолжал допытываться государь.
– Это я буду решать, что с вами делать, дорогие, – послышалось из темноты. – А вам придется подчиниться.
– Покажись хоть, – крепко прижав к себе Гортензию, потребовал Иван-дурак.
– Это еще зачем?
– Интересно. Нам все в вашем мире интересно.
– Тут ты неправ, дорогой, это не просто мой мир, это ваш будущий мир. Но только никому из смертных не удавалось еще сделать его прошлым.  Сюда есть вход, а выхода нет.
– Да это мы уже поняли. Ты лучше скажи – у вас везде тут такая темнота?
– Здесь, дорогой, и должно быть темно. Тут кроме нас, нежитей, и нет никого. И вас вот теперь – не пойми кого…
– А что, вас много тут?
– Хватает, – уклончиво ответила нежить. – Нам здесь самое место. А вот что вас в наши места привело, никак не пойму.
– Ой, мамочки!!! – вдруг, набравшись наконец смелости, оглушительно закричала что есть сил Гортензия.
Раздался противный смех.
– Вы же, дорогие, просили показаться, чего ж так орать? А девушка у вас приятная на ощупь. Я, пока был жив, любил таких вот девушек. Небось, 90 – 80 – 90?
– Между прочим, семьдесят пять, – моментально пришла в себя Гортензия. – Это на тебя, нежить, одни толстушки обращали внимание.
– Я просто любил помясистее, – мечтательно сказала нежить. – Нравилось, когда есть за что подержаться… Но, мне кажется, ты уже набрала жирку, отъелась, дорогая, тут у нас.
– Ну раз ты оказался на нашем пути, может, проводишь нас дальше? – предложил Иван-дурак, опережая готовность Гортензии немедленно дать ответ наглецу, посмевшему усомниться в идеальности ее королевских форм.
– Это зачем это, дорогой?
– Мы же у тебя пока что в гостях, а не дома. Надо быть радушным хозяином.
– Вы не у меня в гостях, здесь и поглавнее меня есть существа.
– Вот к ним мы и хотим. Но только в ваших подземных ходах мы до них долго добираться будем.
– Конечно, долго, дорогие, – хохотнула в темноте нежить. – Вы ж по кругу ходите. Это я над вами пошутил. Тут уж про вас анекдоты рассказывают, какие вы глупые, до сих пор не догадались.
– Да обо всем мы давно догадались, – уверенно ответил Иван-дурак. – Просто виду не подавали. Ждали, когда ты проявишься.
– Меня ждали? – недоверчиво переспросила нежить.
– А то кого ж.
– А откуда, дорогой, вы знали, что я здесь и за вами наблюдаю?
– А как мы, по-твоему, в ваш мир попали? Просто так, думаешь? Ногой топнули – и тут? Так не бывает, тебе ли это не знать. Все предначертано заранее.
– Предначертано-о-о-о… – нараспев повторила нежить. – И что из этого следует, дорогой?
– Из этого следует, что тебе следует встать во главе колонны, и вести нас куда попросим.
– И куда вы попросите?
– Тебе ж сказали, веди нас, кто у вас там главный.
– Нам туда нельзя. Мы ведь нежить – бывшие мертвые.
– Ну а мы будущие, – наконец вступил в разговор воевода. – Значит, в среднем как раз тошь на тошь получается. Давай становись вперед, я за тебя буду держаться.
– А не испугаешься, дорогой? – насмешливо спросила нежить.
– Не таких видали.
– Только мы вдвоем пойдем. А то мне одному скучно.
– Да хоть втроем, веселее будет.
Послышалась какая-то возня и, наконец, где-то впереди спросили:
– Ну что, дорогие, еще не боитесь?
– Пойдем мы или нет? – прикрикнул из конца колонны Иван-дурак.
Двинулись.
Кругом было все так же темно, и по-прежнему пахло пауками. Но шагали бодрее. Даже Гортензия повеселела, хотя поначалу несколько раз посильнее сжала иванову ладонь, благодаря за поддержку.
– Дорогу запоминайте, – подначивала во главе колонны нежить, – назад одни пойдете, не заблудитесь, а то опять начнете кружить.
– Может, мы у вас здесь останемся, – усмехнулся воевода. – Если понравится.
– Конечно, понравится, дорогой. Видишь, от нас еще никто назад к живым не убежал. Все остаются. Всем нравится. Покой и благолепие тут.
Странное дело, с момента появления нежити царь-батюшка, обычно такой разговорчивый, не вставил почти ни единого словечка. Шел совсем погрустневший, лишь послушно переставлял ноги вместе с остальными. В конце концов, это почувствовали все. Ведь когда ничего не видно кругом, люди начинают пытаться понять окружающее какими-то другими ощущениями.
– Может, привал? – предложил Иван-дурак.
– Согласен, – решительно поддержал его воевода, и первым плюхнулся на землю, привалившись к стене. Его примеру последовали все остальные.
– Червячков не хотите? Или сороконожку? – язвительно предложила кто-то из нежитей. – Небось, проголодались?
– В другой раз, – не поддержал шутку Иван-дурак. – Лучше расскажите устройство здешнего мира, чего нам дальше-то ждать?
– Ну вы, дорогие, нас совсем за предателей держите. Об этом никому из смертных знать не положено.
– Там любому смертному и дорога в эти места заказана.
– А что вы вообще здесь ищете? Может, и не надо вам так далеко идти и много знать? Много знать вредно – быстро состаришься, и помрешь. А тут, у нас, лишние знания точно никому не нужны.
Почему-то Иван-дурак решил, что нежитям можно приоткрыть правду, зачем они оказались в этих местах.
– Вообще мы ищем колдунов, которые на земле устроили целую войну, всех превратили в зверей, а сами провалились к вам.
Воцарилась напряженная тишина. В конце концов, даже у воеводы от того, что долго никто не произносил ни звука, холодок побежал по спине. О Гортензии и говорить нечего.
– Один черный, другой белый? – наконец переспросила нежить.
– Так точно, – согласился воевода.
И опять стало тихо.

Дальше http://www.proza.ru/2011/09/11/326