Сцена

Когда ты доходишь  до экстаза, время перестает идти вперед. Разграничиваются рамки, и мы можем окунуться в эти пару мгновений в прошлое или можем забежать очень далеко вперед. Ни кто не знает, что ждет его там впереди, за этой гранью соблазна и наслаждения.
Конечно, я этого не знал, как и все остальные наверно. Но пришел момент, и мне пришлось об этом задуматься. Лился проливной дождь, я сидел за рабочим столом ковырялся в буке пытаясь отыскать что-нибудь интересное в интернете. Но время, проведенное там, уходило в корзину, то есть четно.  Аська запищала, высветился никнейм старой подруги. Привет. Безобидно написала она. Я с начала даже этого не заметил. Ответил ей аналогичным ответом, ну как вы знаете шаблонные ответы, типа как дела, что делаешь, как прошел день и все в этом духе.  Надо бы встретиться, говорю я ей. Да надо бы. Ты как сейчас свободна. Весь день дома сижу. Не прочь устроить небольшую фотосесию в старом заброшенном театре?  Да, почему бы и нет. Ответила она. Я тогда тебе позвоню, у тебя номер остался прежним. Да конечно.
Я стал готовиться к великому похождению, до ее дома. Достал свой дешевенький зенит, обулся, накинул пальто и пошел к ней.
На улице была удивительная погода, в то же время был дождь, и вроде бы светло, такое ощущение будто солнце пробирается сквозь облака намеренно глянуть, что там интересного происходит. А Тучи стояли плотным полотном, как секьюрити или как телохранители или даже как нашкодивший ребенок, прячущий родительские сломанные кредитные карточки. Я сел на нужный мне маршрут такси и поехал в направление ее дома. Дорога летела, перед глазами помелькали разные сюжеты, будто кадры из кино, закрываешь глаза на пару секунд, открываешь и вот уже другой сюжет, и так пока кто-то не попросит высадить его на следующей остановке. Вот и до тебя доходит очередь выбираться на своей остановке, и ты как птица из гнезда покидаешь отчий дом – маршрутку.
Дома, такие высокие, словно это вовсе не дома, а крутые скалы с отвесами и окнами, где хранят твое тело, после смерти.  И запах такой, горелый, кто-то испортил себе ужин, или спалил себе что-нибудь, но это не суть важно. Я подошел к домофону и начал вспоминать, какие мне нажать цифры. Не знаю почему, но я начал складывать в уме эти цифры в года такие, например  1990 или 1986. Просто так, простоял около минут и вспомнил нужные мне цифры. Это ты? Послышался голос из двери. Да. Заходи. Поднимешься к лифту. Ступень, еще одна ступень, лестница вьет подъезд квадратной спиралью, она напоминает эволюцию, или чем-то даже восхождение к высшему совету на небесах. 
Позвонил в дверь. Открыли. Стоит она в майке и трусах. Залазей. Говорит она.  Милый видок у тебя. Да не говори, все джинсы в стирке, не знаю вот даже в чем пойти.  Пойди в юбке. Думаешь, там вроде дождь и прохладно. Да брось ты, что с тобой случиться, с твоим весом тока закалятся.  Ах, ты казлина. Говорит она. Да ладно все мы не без греха. Дрыщь. Да есть немного. Ладно, одену я юбку. Да, правильное решение. Не ерничай.  Сейчас по жопе получишь. Да Ладно!
Она оделась и вышла из зала, я в этот момент стоял у входа в прихожую. Она натянула на себя черную мини юбку белую кожанку, на голове был у нее полнейший треш, и на ногах были длинные до колена сапоги черного цвета на замке. Шикарно, ты на работу в этом ходишь? Ага, в крематорий.  Оу, ты работаешь в крематории, и кем, наверное, печкой? Ну все гад ты добазарился. Она подошла ко мне в плотную и ударила с колена мне в бедро. Было очень больно, но я успел схватить ее за руку и хорошенько со шлепком ответить ей ударом по левой ягодице. Она зашипела. Ай, скатина. И начала меня бить кулаком по спине. Пошли, давай. Перебил я ее действия разговором, и мы вышли из ее дома.
Ну что хочешь диафильмы посмотреть? говорю я ей. В смысле, что у тебя есть с собой проектор? Конечно, всегда с собой ношу, поехали на маршрутке так быстрее. Мы поймали маршрутное такси и сели в него вместе ближе к окну.  Вот смотри. Говорю я ей. Ну? Если закрывать и открывать глаза с промежутком три две секунды, ты будешь оказываться в разных местах, попробуй. Она сделала так пару раз и ответила мне своим комментарием по этому поводу. Какая-то фигня если честно. Не знаю, как ты, а по мне лучше просто уткнуться в наушники. Я улыбнулся ей в ответ и продолжил просмотр дорожного диафильма.
Вот мы и приехали, водитель будьте добры на остоновке, пожалуйста. Ну, ты и сверх - вежливость.  Спасибо. Мы вылезли из авто и пошли пешком в горку к нашей цели. Мы бывали там в этом театре не один раз, и не только вдовеем, туда ходила куча народу, но мы были, наверное, из первых кто застал этот пост рай. Да, кстати дождь закончился. Ага, и ветер начался… Ну так то да. Как ты думаешь, будто же шел вверх по склону к своей славе или по лестницам? Спрашиваю ее я. Ну, наверное, по лестницам. А с чего ты так решила? Ну, наверное, лестница будет, более символичней, чем просто какая-то возвышенность. Ну, я понял твою логику, то есть ты хочешь сказать что путь, пройденный по лестнице, будет нести более символичные черты, чем просто подъем по возвышенности. Ну да, а нафиг ты повторил. Не так просто удобней продолжать мысль. Понятного, но продолжай. Так вот, я считаю, что лестница символизирует весь пройденный путь человека, от самого рождения, и кончая последним вздохом. Так и?.. И… Мне кажется, что лестница все же круче. Мы мило друг другу улыбнулись над глубоко размышляемым нами эпосом.
Мы подошли к воротам этого театра. Кругом царила тишина, будто кто-то убил тишину и снова еще раз ее убил. Подожди. Сказал я, остановив нас перед воротами.  Это вход. Ну да это вход. Нет погоди, это не просто вход. Ну да это ворота. Да прекрати. Да я и не начинала. Черт вот всегда так начинаю я думать о чем то высоком ты постоянно меня перебьешь и… И что и… Проехали.
Мы вошли в ворота этого заброшенного театра и шли по территории прилегающего сквера. Сухие ветви деревьев  свисали, и колыхались на ветру, серость, и влажность. Не знаю, что нашло меня в такую погоду вылезти наружу, да еще взяв с собой этого бестолкового человека в юбке. Мы шли по обтрескавшемуся от времени асфальту, и плыли каждый по своей волне. Я остановился и достал фотоаппарат. Встань у веток. Сказал я. Она остановилась, прикоснулась к сухим ветвям своим белым от пудры лицом и начала делать очень глубокомысленное выражение лица. Я сфокусировал ближний план только лицо. Начал настраивать ближний передний планы, они так переливались интересно, что я на пару секунд даже увлекся. Сфотографировал. По дороге по этому маленькому, обведшему от старости парку, мы сделали еще пару хороших кадров и добрались до самого детища нашей больной, но вполне ощутимой и реальной фантазии.
Мы вошли в холл, там были огромные старые колонны прямоугольной формы. Они изрядно пожелтели и обсыпались, но все равно внушали еще свое величие тебе. Сделали в холе несколько кадров и двинулись дальше.
Мы ходили по заброшенным коридорам, поднимались по пыльным лестницам, бродили по бывшим гримеркам, залезли даже в гардероб. В каких позах она только не побывала, и с задранной нагой и в положении раком, и немного в присядку, даже умудрилась развалиться на перилах.  Наконец-то мы добрались и до заброшенной сцены. Прошу мадам, ваш выход. Она опрокинула слегка голову мне и статной походкой вышла на сцену. Я, недолго думая, начал выбирать ракурсы, фокусы.
Погоди, ну как ты голову повернула, нет, смотри в зал, а не на меня, у тебя волосы лежат не так. Твердил я. Вскоре я не стерпел и подошел поправить ей волосы. У нее длинные до лопаток темно - русые волосы, почти чистые, я прикоснулся к ним рукой, начал их поправлять, медленно так, потом моя рука коснулась ее белой щеки и повела к шее. Она взяла в мою руку, и наши сердца начали биться чаще. Как будто ты задержал дыхание под водой и до поверхности над тобой еще сотня метров воды. Наши уста стали как плод, который падает на голую землю. Как волна, упавшая на берег плаза. Мы воссоединились в объятиях, и кровь наша подобная лаве сочилась по нам, наши тела раскололись, и ее белоснежная левая нога оказалась у меня в руке. Два актера закрытого театра, мы начали свой спектакль.
Закрыл глаза, я слышу только ее стон и трепетное дыхание. Открыл глаза, и я оказываюсь посреди полного зала, мы во фраках, по-видимому, мы какие-то певцы, зал нам аплодирует, и мы клонимся залу. Сердце бьется все чаще, ты начинаешь чувствовать кайф. Открываешь глаза и ты Играешь на огромной сцене какой то спектакль, ты в главной роли, происходит кульминация, зал в ожидании, тишина и только твой голос, и ты погибаешь, зал снова аплодирует, занавес опускаться. Еще немного, да, да… И снова,  ты на сцене, ты рок звезда, сидишь на сцене на коленях и перебираешь ошеломительную соло партию. Да, да, детка, да… Полный стадион ликует, свет прожекторов, вот он момент, когда все что было позади все переживания, репетиции бессонные ночи. Вот они вознаграждаются овациями благодарного зрителя.
Малыш, ты просто великолепен. Говорит мне она. Я давно не получала такого удовольствия от секса. Да, детка! Для меня тоже это было не с чем несравнимо.