144. Женская память

В отличие от памяти девичьей, которая (по крайней мере, в русском языке) есть синоним  легковесной забывчивости,  память зрелой женщины могла бы  символизировать особо цепкую, не знающую компромиссов,  ревнивую, жалостливую, а иногда и напротив:  не знающую никакого снисхождения памятливость, приметливость, наблюдательность, обладающие  завидной прочностью.  Обозреваемый  свежий (144-й)  номер старейшего в Израиле русскоязычного журнала «22»  даёт этим утверждениям  новые подтверждения. В нём  опубликованы мемуары не одной, не двух, а  сразу  трёх «воспоминательниц»!

Женщина вы или мужчина – будьте уверены:  опубликование мемуаров – самый краткий способ рассориться с друзьями и роднёй. И чем вы ближе стремитесь к правдивому описанию виденного и пережитого, тем больше у вас шансов нарваться на ссору и скандал. Воспоминания Нины Воронель, за последние несколько лет принесшие ей славу львицы мемуарного жанра, приобрели ярлык и рекламу «скандальных»  (словечко, ставшее в наше время чуть ли не похвалой). Признаюсь, что  некоторые  эскапады Нининой мемуарной музы и мне казались перехлёстами, - особенно  в её оценках поведения и быта некоторых былых её друзей.  Но  лишь теперь, после её откровений, мне довелось посмотреть документальный фильм, в котором  факт «двойной игры» одного из них уже не опровергается, как было раньше, а, напротив,  подтверждается! А ведь поначалу, когда  этот факт  первой осветила  Нина Воронель, какой поднялся шум, - вплоть до обвинений в «клевете». Отсюда вывод: чем меньше во взгляде мемуариста однолинейности, плоскости, чем больше объёмности, стереоскопичности, тем  правдивее повествование.

В новом номере журнал публикует две новых главы воспоминаний этой многосторонне талантливой писательницы. В главе «Венеция – Неаполь» - её впечатления о городах Италии, о том, как читал свои стихи Иосиф Бродский, о прогулках с Александром Галичем… Но вот и «чёрт из табакерки», без которого  мемуаристка обойтись, по-видимому, уже не может: «Помню, как в обеденный зал ворвались Синявские, и Марья (М. В. Розанова, жена А. Д.  Синявского. – Ф. Р.)  с ходу попыталась навести порядок, рассадив всех участников согласно её, Марьиной, табели о рангах  Но это ей не удалось…»  Кто читал предыдущие главы этих воспоминаний, тот, верно, согласится, что эта фраза уже напоминает автопародию…Так или иначе, а занимательности, содержательности,  умения подмечать детали  у Нины не отнимешь. Другая публикуемая глава («О, Русская земля, ты уже за холмом!») - боюсь, подбавит славы  «скандальных»   её воспоминаниям, потому что безжалостно описывает некоторые убогие и  пошлые реалии сегодняшней России, в том числе её «научной элиты».   В последней  фразе главы автор выражает твёрдую надежду, что побывала в городе Екатеринбурге «не только первый, но и последний раз». Можно ожидать, что хозяева этого города услышат в таком признании не жгучее сочувствие к «бывшей родине», а  некое подобие злорадства. Но, право, это будет их ошибкой.
   
Живущая в Берлине  Виктория Хмельницкая («Хроника моей жизни») вспоминает о 30-х – 40-х годах прошлого века, на которые пришлось её детство и отрочество. Судьба завела её отца, «доброго и мирного человека» по фамилии Файнштейн, «в страшную организацию ГУЛЖДС» – главное управление лагерей железнодорожного строительства -  в качестве вольнонаёмного  служащего, работника технического снабжения. Воркута, Салехард, Печора, Лабытнанги… Для девочки-подростка это были не экзотические места, о которых она узнавала из учебника географии, а скудные будни советских «северов».  Там, где-то в тундре, во время восстания заключённых главарь банды уголовников ударом кирки по голове убил её  папу…

Третий  «женский» мемуар номера – «Диптих судьбы» Галины Подольской –  довольно редкое явление в журнале «22», определившем себя как трибуну интеллигенции  хотя и русскоязычной, но еврейской.  Его автор – не только «русскоязычная», но просто-напросто русская женщина, русская без кавычек, жена еврея, уехавшая вместе с ним в Израиль и живущая в Иерусалиме.  В её «семейной повести» (так в анонсе на обложке определён жанр этих мемуаров),  –   явное  преобладание русской родни автора. Еврей на всю повесть, кажется, лишь один: муж повествовательницы.. Но это никак не означает равнодушия или  затушёвывания ею еврейских, да и других проблем  Одна из них – беспамятство, столь же характерное для населения еврейской страны, сколь и для многих других: дочь её, вернувшись из иерусалимской школы,  сообщила  родителям, что «во Второй мировой войне победили американцы». А о жертвах и заслугах бывшего СССР, в армии которого воевали и гибли деды ученицы как по маминой линии, русской,   так и по отцовой, еврейской, учителя не сказали ни слова…

В нашем обзоре мы сосредоточились на характеристике  только трёх     повествований  мемуарных, объединённых тем, что их  авторы – женщины  Женщина (москвичка Виктория Немировская) написала и открывающую журнал небольшую антиутопию «Смог», навеянную, надо думать, последствиями лесных пожаров, столь часто бушевавших в последние годы вокруг российской столицы,,,  Вспомнились не так уж давно увидевшие свет в том же журнале главы из другой антиутопии – «Лестница на шкаф» Мих. Юдсона: там по занесённой снегом Москве бегают песцы, шныряют банды грабителей и убийц… Увы, при  различиях во времени года и форме осадков – сущность футурологических прогнозов всё та же: одичание, мерзость запустения. Но разве не действительность натолкнула разных (даже и разнополых) авторов на одинаково неутешительные прогнозы?..

Кратко о других  материалах.  Стихи представлены интересными, на мой взгляд,  поэтическими подборками  Марка Вейцмана, Наума Басовского, Петра Межурицкого (творчеству которого посвящена и рецензия  Виктора Голкова),  пародиями Евг. Минина.

К литературной критике можно отнести статью Марата  Гринберга  о творчестве Фридриха Горенштейна и рецензию Марка Лейкина на книгу о нём же (о Горенштейне) Мины Полянской  «Я – писатель незаконный», вышедшую в Нью-Йорке (2003); заметку М. Юдсона о стихах и личности Ильи Бокштейна и  отклики писателей: о примечательных событиях литературной жизни: А. Мелихова – о романе израильтянина А.-Б. Иегошуа;   «Пять времён года»; М. Копелиовича – об одном из эссе А. Мелихова, только что упомянутого…

Напечатаны  публицистические, исторические,  экономические и другие статьи, в том числе культуролога Дениса Соболева по истории еврейского и христианского средневековья, Михаила Сидорова  - о деятельности «Римского клуба»  глобалистов, «Краткая история денег» А. Воронеля (гл. редактора журнала), «Две России» Владимира Идзинского (о борьбе в современной России «западничества» и «почвенничества»)

В заключение помещён некролог  памяти многолетнего секретаря редакции журнала Мирьям Бар-Ор – с её траурным портретом.

Литературные обозреватели, рецензенты, критики, библиографы наталкиваются в Израиле (да, видимо, и в других странах «рыночной экономики») на  такую проблему: порекомендовать читателю   то или иное издание – можно, но написать, где это издание взять, купить, заказать – не моги: это-де будет «скрытой рекламой», а реклама – дело платное.  Мне остаётся сделать вид, будто ни автор этих строк, ни их читатели понятия не имеют о существовании телефонных справочников, поисковых возможностях Интернета и других – по всей правде, не слишком обременительных -  способах «разведки».

 Так «прикинемся же шлангами»! А Вы, читатель, сделайте  вывод!   
                -----