Параграф 7. Зверь

Стоял прекрасный летний день, солнце господствовало в бескрайнем небе. Их окружало зеленое море, трава была сочной и яркой в отличие от прошлогодней, которая вся выцвела во время зноя.
Он и Джейл пошли рано, без ведома родителей. Тогда, похоже, Тео исполнилось лет семь, а его брат был уже статным юношей, который любил отпускать щетину на щеках и подбородке, когда находился вдали от городской суеты. В это утро у него был особенно сосредоточенный взгляд, словно он высматривал впереди истинную цель путешествия, хотя он держался весело, рассказывая своему младшему брату о прелестях здешних мест, в особенности животного и растительного мира. Благо познания Джейла в этой области были неисчерпаемыми, он знал каждое редкое растение и животное, относясь ко всему бережно, изучая их по фотографиям в многочисленных энциклопедиях и справочниках. И стоит заметить, что это была не единственная сфера, которая его интересовала. За такие глубокие познания и эрудицию ему всегда пророчили блестящее будущее. За это его и любил Тео.
Они направлялись все дальше по протоптанной грибниками, лесничими и егерями тропинке. Прошлым вечером прошел дождь, поэтому отовсюду веяло прохладой, пробиравшейся под кожу, от которой шли мурашки по всему телу. Джейл был одет легко: в футболку и шорты. Он любил, когда подобное явление обтекало его всего, с головы до кончиков пальцев, тогда он ощущал прилив сил, благодаря которому, он был способен пройти не один десяток километров на одном дыхании. Видимо, прогулка не должна была быть долгой, поэтому Джейл взял с собой только заплечный мешок, куда он вечно складывал ему одному ведомые приспособления. Тео удалось разглядеть, что туда он уложил компас, швейцарский складной нож и пару бутылок воды – дежурный набор на все случаи жизни.
Вот и сейчас они вдвоем шли по утоптанной тропинке, натыкаясь на холмики, вырытые кротами, вдыхая свежий лесной воздух, наполненный ароматом свежей травы с легкими нотками цветения какого-то дерева и странным земляным запахом, означавшим, что пора копать червей и идти на рыбалку – они как раз покинули свои глубинные норы и выползли поближе к поверхности. Это было в планах на завтра, снова на раннее утро. Они как раз хотели исследовать близлежащий водоем на наличие в нем рыбы.
Сложно было сказать точно, сколько они прошли и в какую именно часть леса забрались, поскольку для Тео все вокруг было ново. Единственным ориентиром могла служить упавшая осина, переломившаяся почти у самого корня, где теперь зиял острый древесный клин. Тео не следил за своим братом. То он обнаружил какой-то необычный по форме и размерам гриб, то пытался погнаться за полевкой, то просто отбивался от комаров и слепней, чей напор с каждым павшим в честном бою только усиливался. Он покорно следовал за своим старшим братом, чей силуэт он старался не отпускать на большое расстояние, всегда нагоняя его.
Тео никогда не приставал к Джейлу со своими наивными вопросами, прекрасно зная, что тот временами внезапно погружался в свои размышления, откуда его было невозможно вытащить. При этом неизменным оставалось доброжелательное и учтивое выражение его лица, приправленное располагающей улыбкой, гласившей: «я полностью в Вашем распоряжении, в любое время». Сейчас его лицо сохраняло ту самую свойственную лишь ему в целой семье, мягкость и добросердечность. Он даже потрепал пару раз Тео по-братски за волосы, заглянув в его серо-зеленые глаза.
Без каких-либо существенных событий их поход продлился до тех пор, пока вдалеке ряды деревьев не начали редеть, и они вдвоем заметили очертания пролетевших мимо коршунов, издавших напоследок пронзительный вопль. Они вышли на просторный луг, который граничил с другим лесом на севере, речкой на востоке, а на западе с кукурузным полем. Тео сам это выяснил после того, как Джейл дал ему компас. Место раскинулось превосходно. Было отчетливо видно, что человек был здесь нечастым гостем, поскольку не было ни примятой травы, ни угольков, возвещавших о пиршестве на природе. Они шли в высокой траве, иногда наступая на следы, видимо, иногда забредавших в эти места коров.
Тео был заворожен этим местом, оно для него представлялось неким оазисом, который мог стать идеальным пристанищем только для них, и эта таинственность, окружавшая их поход, подтверждала его догадки. Когда он посмотрел на своего брата, то тот лишь вглядывался вдаль, казалось, что он любовался видами. По крайней мере, его младший брат так думал.
Залитая солнцем местность так и зазывала ее исследовать, чем и не преминул воспользоваться Тео. Он пробежал вперед, не оглядываясь, наслаждаясь обдувавшим его прохладным ветерком. Честно говоря, растительность этого места была не самой богатой, но яркие цветки клевера и ромашки радовали глаз. Несколько раз из травы выпрыгивали, словно из засады, лягушки, и беззаботно летали бабочки самых необыкновенных расцветок.
Этого всего было вполне достаточно, чтобы удовлетворить ненасытное детское любопытство, но каким же было его удивление, когда слева от него пробежал заяц, не обращая никакого внимания на мальчика. Тот остановился и навострил уши. Тео решил подойти поближе к забавному рыжему зверьку поближе, не спугнув его. Как настоящий натуралист, он решил заходить к нему не по прямой, а сбоку, причем очень медленно, стараясь не издавать ни единого звука. Заяц, несомненно, заметил некое движение рядом с собой, но что-то другое занимало его в тот момент, поэтому он позвонил подойти к нему поближе, однако, все равно Тео приходилось двигаться мелкими перебежками, иногда замирая в причудливых позах, надеясь, что подошвы ботинок не выдадут его присутствие. Шаг за шагом он приближался к объекту своего наблюдения, он уже мог увидеть все переливы рыжей летней шерстки. Даже бусинки глаз не остались без должного внимания.
Тео только удобно устроился на корточках, чтобы рассмотреть повнимательнее дикого зверька, как окружающую тишину нарушил оглушительный грохот, от которого Тео вздрогнул и упал на траву. От неожиданности он даже не успел зажмуриться, и все его тело отказалось слушаться, он был на время парализован. Тем самым вся картина происшедшего навсегда запечатлелась в детской восприимчивой памяти. Ему показалось, что время замедлилось, а каждая деталь стала еще более отчетливой, чем когда-либо.
Заяц тоже не оказался безучастным к этому шуму. Он, видимо от страха, резко подпрыгнул, но прыжок получился неестественным, скорее вымученным. Тео заметил, что он в отличие от того, что бы прыгнуть на лапки, завалился в воздухе на спину, а рыжая шерстка перестала выглядеть столь мягкой и пушистой, в ней появились какие-то крапинки, которых раньше не было видно. И приземление получилось в особенности мучительным. Зверек просто плюхнулся на землю и остался так лежать совсем рядом с тем, кого сначала не замечал, с семилетним мальчиком. Тео видео, что ему тяжело дышать, потому что его брюшко практически не двигалось, а из крапинок начали течь струйки красной жидкости. Он прекрасно знал, что это кровь, поскольку он ее видел, когда ему брали кровь из пальца, только она тогда всегда останавливалась, если приложить ватку, а сейчас она текла и текла маленьким неравномерными струйками. Он думал, что сможет помочь, если положит свои руки на зверюшку и тогда ему станет легче, не будет так больно. Тем более Тео видел широко раскрытый глаз зайца, полный страха, непонимания и пустоты. Он до конца не понимал значения этих слов тогда. Однако ему самому не было страшно, он машинально тянул руки, чтобы помочь.
Когда его ладони оказались на полпути к лежащему навзничь зверьку, оглушительный грохот прогремел вновь, прозвучав у самого уха мальчика.
Зайца вновь чуть откинуло в сторону. После него остался кровавый след, но уже нельзя было сказать точно, что это за животное, потому что все его тело представляло собой окровавленный мех вперемешку с плотью и костями. Только длинные уши выдавали их прежнего знакомого.
Тео не успел убрать руки, поэтому часть останков зверька попала и на него, в основном смесь крови и меха. Руки так и остались в прежнем положении, тело не слушалось, внутри мутило. Чувства все смешались, образуя один сгусток из недоумения, любопытства и детского страха, который застрял на подступах к горлу. Тео смог лишь повернуть голову влево на источник столь дикого шума.
Сначала он почувствовал запах чего-то жженого, а вслед за этим увидел ствол отцовского охотничьего карабина, который находился не далее, чем в тридцати сантиметрах от его лица. Из дула вился легкий дымок, который исчезал в потоках прохладного ветра, поднимаясь к спусковому крючку. Смотря за витками дымка в воздухе, он увидел своего брата, гордо стоявшего с оружием, беспощадно указывавшего на невинную жертву.
Вид карабина внушал сугубо беспомощное удивление, но зрелище, которое являл собой его старший брат, привело в ужас и без того охваченного паникой мальчика. От прежнего доброго и мягкого выражения лица не осталось и следа. Глаза были холодны и остры, как сталь, в них отражался триумф, словно был повержен самый заклятый враг всего человечества. Губы скривила самодовольная ухмылка убийцы, граничившая с жаждой продолжить кровавую расправу. Особенно ярко сверкали на солнце ослепительной белизной зубы, сквозь которые просочилась струйка слюны. И даже развивавшиеся волосы на лбу, блестевшие смолью, закрывавшие глаза, не помешали Джейлу насладиться этой картиной. И в довершение ко всему, заметив на себе пристальный взгляд своего младшего брата, не меняя выражения лица, он жестом правой руки (ружье он переложил тем временем в левую руку) приглашал присоединиться к торжеству насилия.
Но Тео не мог пошевелиться, он уставился на брата, видя каждую тень, пробегавшую по его лицу, когда солнце закрывали налетевшие облака, и тогда ему становилось особенно жутко. Он находился в ступоре, пытаясь осознать явь это или сон, слыша бессвязное бормотание Джейла: «...разрывные пули... дробь... калибр», который все никак не мог насмотреться на результат своих стараний.
Теперь Тео хотел лишь закричать – плакать он не мог, слезные протоки словно закупорились, но все чувства и переживания давили изнутри на грудную клетку, требуя выхода наружу. Ему оставалось смотреть на брата, подобно марионетке, у которой отрезали все ниточки, с помощью которых кукловод приводит ее в движение.
Джейл же жаждал вкусить сполна плоды своей охоты. Он подошел к тому, что осталось от зайца, и опустил ладонь на его окровавленный мех. Удостоверившись, что жертва не окажет сопротивления, он присел, прикрыл глаза, словно совершая языческое жертвоприношение, возносил молитвы.
Тео же последним запомнил, что его брат внезапно вскочил на ноги и направил вновь карабин на поверженное животное, нажимая снова и снова на курок. Щелк, щелк, щелк... Все внутри сковало у Тео, когда же эта пытка закончится? Только он и приложенный к губам окровавленный палец Джейла – знак молчать. Щелк, щелк, щелк... Мир оброс тенями, кровь на руках мальчика, лежавших бессильно на его коленях. Щелк, щелк, щелк... я никому не скажу, только забери меня отсюда. Щелк, щелк, щелк...