Kак меня принимали в октябрята

Почему-то я не помню, как меня принимали в октябрята и пионеры. Помню, папа сказал мне когда-то, что помнит, какой гордый я пришел, когда меня приняли в октябрята. А вот сам процесс - нет, не помню. Значки октябрят мы все носили. А потом, после приема в пионеры, пионерские галстуки - только первый год, а потом старались после уроков снять его и в портфель. Помню, как-то на день пионерии учительница сказала нам, что мы можем пойти в кино бесплатно. А билетом будет наш пионерский галстук. Мы после уроков пошли в "Звездочку", уже не помню,  на какой фильм. Но помню, я говорил Генке Парфенову, что не пустят. А он уперся, раз учительница сказала, значит пустят. В общем, мы остановились недалеко от билетерши, а он пошел, выставив напоказ свой пионерский галстук. Прошел мимо билетерши и мы подумали, что можно идти всем. Как вдруг билетерша выскочила из своего сиденья, схватила Генку за плечи и, резко развернув, толкнула его назад, прибавив от себя, что он наглец, и если что, то она вызовет милицию. Смеялись мы над ним долго. И учительнице мы больше не верили.

А в 7-мом (кажется) классе нас принимали в комсомол. Метод, конечно, был поточный. Собрали весь класс, повели в фотографию, сфотографировали и все фото классная забрала себе. Нашим обычным двоечникам и нарушителям было сказано, что они будут приняты в комсомол, если исправятся. А остальных человек 25 повели в пионерскую комнату (помните, были такие) на заседание комитета комсомола школы. Я уже не помню, кто там сидел, помню, спросили о принципах демократического централизма, которые я учил накануне и голосок девичий произнес:
- Есть предложение принять.
И сразу поставили на голосование и приняли. Потом нас повели в горком комсомола, приняли там и через некоторое время кто-то из секретарей вручил нам с моим товарищем Вовкой наши комсомольские билеты. А девочки, которые выписывали документы долго восхищенно и тепло говорили:
- Ой какие маленькие и уже комсомольцы.
Смешно это или нет, но двоечников наших так и не приняли в комсомол, а после 8-го класса они покинули стены родной школы. В общем-то я вздохнул с облегчением. Дело в том, что я не умел врать. А мамаши этих двоечников, если что, спрашивали меня , было их чадо в школе или прогуляло. Господи , как тяжело давалась мне та ложь во спасение приятелей. А если бы я не соврал, они были бы биты смертным боем (как говорил мой отец).

А после 9 класса членом комитета комсомола школы стал я сам. Правда, ни разу на заседание я не пришел, и по этому поводу была стаья в школьной стенгазете. Но было поздно и некогда, экзамены на носу.

А позже, когда я был избран секретарем комитета ВЛКСМ полка,с меня начали спрашивать за прием в комсомол. А я долго не знал, как выполнить чертов план. Пока не пришел новый замполит и не посоветовал мне, каждый раз, когда приходит молодое пополнение, вызвать из строя некомсомольцев , и в выходной отвести в город в фотомастерскую , сфотогравировать, а потом каждый месяц по одному-два человека принимать в комсомол. Что и было сделано мною. Так я стал выходить в передовые комсомольские секретари. Сегодня над этим можно смеяться, но тогда это было так. И принимали мы, кого ни попадя. Ребята-литовцы, увольняясь, даже не забирали свои комсомольские билеты.

Вот такая история из моего детстко-юношеского опыта.