Большая трагедия

       Мне тогда было пять лет. Мои родители, врачи, переживали эвакуацию. Народу на улицах нашего родного города было столько, сколько я в своей жизни, больше не видел, даже на парадах. Дело в том, что тогда всё воспринималось со страхом, с болью и потерями. Все плакали, кричали, звали родных. Папа нес два чемодана, мама тюк из простыни, в который были замотаны наши вещи. Нам сказали, что придется ехать в вагоне с углем. Я по-детски, обрадовался такому странному путешествию в угольном вагоне. В руках у меня был любимый плюшевый медведь. У него уже не было одного глаза, точнее, он был, но в виде пуговицы с маминого халата. Сам он был бурый и мягкий, и мне казалось, что он единственный, кто улыбался в этот день. Этого медведя подарил мне дедушка, я с ним спал, обедал, ходил в гости, а порой, даже разговаривал. На мгновение мы остановились, и мама отпустила мою руку. Тогда я, воспользовавшись моментом, взял своего медведя за обе лапы, и сказал:
- Сейчас мы поедем в вагоне с углем, представляешь, как весело!
И вдруг мама рванула меня за руку, мой медведь упал на грязную землю, я не успел его подобрать. А только громко кричал, когда мама тянула меня за рукав к уходящему поезду.
- не ори! – крикнула она, а я всё кричал, и с ужасом смотрел на то, как моего мишку затаптывают в грязь, пинают. Я плакал.
Ночью, прижавшись к папиной руке, я думал о своем медведе, о том, что ему верно холодно и одиноко, и страшно лежать на проклятом вокзале. Я тихо плакал.
Скоро мне стукнет восемьдесят, и знаете, больнее воспоминания, чем это, в моей душе больше нет.

апрель, 2008 г.