Адвокат из Монсальвата часть 7

     Брабант. 924 год.

   - Эварист! Ты не видел сегодня герцога? - спросила Эльза, завидев появившегося во дворе юношу.
   - Да, сеньора! Мессир в оружейной мастерской! - быстро отозвался тот.
 
 И молодая герцогиня заспешила к новой кузнице, находившейся по другую сторону внутренней  защитной стены...

 Несмотря на столь ранний час, замок быстро пробуждался...
   - Доброго дня, сеньора! - повстречавшийся Эльзе конюх остановился и снова двинулся дальше, держа под уздцы норовистую белую лошадь...
Несколько слуг уже старательно укладывали в особое, надёжно защищённое от дождевой влаги каменное хранилище -  вязанки дров...
В  кухню спешила молочница со своими корзинами...
А во внутреннем дворе двое рыцарей устанавливали манекен для квинтины.

   Эльза проскользнула в неплотно прикрытую,  окованную железом  дверь оружейной мастерской.
Внутри царил полумрак. В свете горна два мастера колдовали над длинным металлическим брусом, которому было  назначено стать боевым мечом.
Рядом стоял герцог и с безотрывным вниманием наблюдал за их сноровистыми,  слаженными движениями.
Блики отражались на его лице и вспыхивали язычками пламени в глазах.
Заворожённая этим необыкновенным зрелищем Эльза, тихо замерла на границе света и тени и стояла почти не дыша, пока один из кузнецов, подняв голову, не заметил
свою госпожу и громко не поприветствовал её.
  Герцог, не ожидавший увидеть жену здесь, обернулся и с удивлением взглянув на Эльзу, сразу направился к ней. И они вместе вышли под мягкие утренние лучи ранней осени.
   - Ты искала меня? Так рано?.. Зачем?.. - спросил он, пытаясь прочесть ответ в её глазах, прежде чем она сама всё скажет.
   - Так надеялась не пропустить этот рассвет, но ты сегодня ушёл ещё затемно... И я не успела отдать тебе это... - и Эльза вынула из принесенного с собой небольшого резного ларчика что-то, завёрнутое в голубую шёлковую ткань. - ... Нет... Не здесь... Идём со мной...
 И она, взяв мужа за руку, устремилась к уже соединившему две стороны широкого рва, подъёмному мосту.
Он решил, что Эльза ведёт его к старому парку, но она свернула в сторону, в направлении реки. Он молча пошёл за ней...
По лугу, откуда открывался живописный вид на убаюкивающе- спокойные воды Шельды... И дальше... Туда, где росла большая старая липа... И где,  неподалёку,  они и сами посадили этой весной три маленьких липовых деревца. ...Туда, где они так любили вместе собирать душистый цвет этих удивительных деревьев...
   - Ну, вот... Лучше здесь!.. - сказала она, снимая с плеч свою тёплую накидку и покрыв ею поблёскивающую от росы траву, опустилась на неё сама, увлекая за собой
  за руку и мужа.
  Он внимательно наблюдал, как Эльза разворачивала у него на коленях прохладный шёлк, пока его взору, наконец, не открылись два одинаковых, голубовато-белых камня, перевитых тонкими полосками прочной кожи.
   - Что это означает, Элиш? - спросил он, разглядывая камни.
   - Ты помнишь ту луну над стенами замка,  в наш самый первый вечер?
   - Тот вечер я не хотел бы забыть... Я помню... Со всеми его звуками и запахами. И с той луной ...над бегущими облаками...
   - Я тоже часто это вспоминаю... И с того самого дня мне очень хотелось, чтобы та - наша первая луна осталась с нами навсегда... Я долго её искала... И вот...
     Ты помнишь: я тебе рассказывала, что несколько дней назад у нас останавливались странствующие монахи?.. Ну, когда вы с Эваристом ездили в старую крепость?!...
     Так вот, они были в Индии... И столько удивительного рассказывали о тех далёких землях... Тогда я и увидела случайно в руках у одного их них этот дивный камень...
     И поняла, что это и есть наша луна... Её маленькое земное подобие... Но я не могла уговорить хозяина этого чуда  -  расстаться с ним...
     Ни за какую цену он не соглашался его уступить... Тогда я попросила  - хотя бы дотронуться... А в глубине камня неожиданно возник свет.
   "Он твой, госпожа!" - сказал вдруг монах, отдавая мне камень... - "Это необыкновенный кристалл... Он сам выбирает себе хозяев... И он выбрал тебя, сеньора!"
      Так этот лунный осколочек оказался у меня... А потом наши мастера разделили его и сделали для нас эти обереги... Для тебя и  меня...
      И сегодня... Я очень хочу, чтобы именно сегодня он коснулся твоей груди!..
      Три года назад, в точно такое же ясное утро ты появился здесь. И вернул мне имя и мои надежды...И из мечты - стал моей жизнью... Моим счастьем!..
      И я прошу тебя: храни его... Храни всегда!.. А он охранит тебя и ... нашу любовь!
 Тронутый словами Эльзы,  Лоэнгрин снял с головы тонкий серебряный обруч, с разворотом крыльев прекрасной птицы, именем которой он с самого начала назвал себя здесь и,  склонив голову,  позволил жене надеть на себя эту хранительную  искорку застывшего лунного света, а вторую - одел ей уже сам.
   - Это и впрямь необычный камень... Джандараканд... Он наделяет особым даром... Понимать других... А в особенности того, кому ты отдал своё сердце.
     Понимать - с полувзгляда. Угадывать его самые тайные желания... И чувствовать его, где бы тот ни находился... Так, что рано или поздно,
     даже оказавшихся в разлуке,  джандараканд обязательно соединит, сведя их пути к точке грядущей встречи... На миг ли, навсегда... - одному Господу ведомо...
     Но так предопределено изначально. И я рад такому подарку. Он говорит  ... вернее слов. ...Это и есть счастье...
     Ведь это счастье, когда тебя любит тот, кого любишь ты...               
 Он взял её руку,  и они долго сидели молча, слушая,  как шелестит над ними листвой старая липа и глядя как неспешно плывут куда-то пуховые облака...

   - Я не ждала ...услышать этого... Ты никогда не говорил таких слов... Но я чувствовала твою любовь... Она была в  твоих глазах... И в твоих ладонях...
     И ещё... У тебя ведь даже сердце давно бьётся иначе... Совсем не так, как тогда, в самом начале... Вот почему,  если бы я  всего этого и не услышала, -
     я всё равно бы знала, что это правда...  И любила бы так же... Я и если ... - она вдруг запнулась... -  если больше никогда не услышу - всё равно буду любить. ...Так же...
   - Элиш... Что это?.. Говоришь, - словно прощаешься... Не камень же это навеял такую грусть.  Это лишь прежде люди считали эти кристаллы - слезами лунной богини...
     Но всё не так... А сегодня грустить вообще нельзя... Ведь это твой день! Вот только... Я не знал, что порадует тебя... Не знал, что привезти... Мучился - не мог выбрать...
     И теперь не знаю -  угодил или нет... Но возьми вот это... Для твоего маленького сада... Это редкие цветы... Цветы лета... Июля... Их ещё называют
     DIANTHUS ...    Божественные ... Или цветы Зевса. Я купил их у монаха - бенедиктинца, когда возвращался домой из крепости... А он привёз их из Туниса.
 И Лоэнгрин достал из снятого с пояса  кошелька - сумки,  маленькую коробочку, вырезанную из слоновой кости и подал её Эльзе. Там  были семена диковинного тогда
 цветка. Цветка гвоздики.
   - Это необыкновенный подарок! И любоваться им мы будем вместе! - Эльза с благодарностью и теплом смотрела на мужа.
   - А я буду беречь твой... Я подумал: надо вплести эти камни в тонкое серебряное кружево... Серебро - лунный металл. И он доведёт свойства камня до совершенства.
   - Монах тоже говорил мне об этом... Но я не успела. Не могла пропустить этого дня... И этой ночи... Ночи полной луны...
     Когда в обереги вольётся вся её  удивительная   сила.   Хотя... Ты чувствуешь... Или мне это всего лишь кажется?.. - растерянно спросила его Эльза.
    - Он лучится... И он тёплый... -  улыбнулся ей  Лоэнгрин.
 


  Эльза стояла во дворе, в тени раскидистой яблони и наблюдала, как конные рыцари и их оруженосцы оттачивали своё умение обращаться с копьём,
упражняясь с квинтиной...
 Каждый всадник должен был поразить закреплённый на длинном и прочном шесте манекен, одетый в полный  доспех. И если удар наносился правильно,
и приходился точно в середину манекена, то тот  лишь быстро проворачивался, не причинив всаднику никакого вреда.  Но стоило только ошибиться, как можно было и серьёзно пострадать от прикрепленного к манекену копья...
   Все собравшиеся здесь рыцари и ленники были хорошими  воинами и с удовольствием демонстрировали собравшимся своё мастерство.
 А сверху, с  площадки сторожевой башни,  за происходящим  внимательно наблюдал и сам герцог, не скрывая удовлетворения подготовкой своих дружинников.

А когда утомлённые рыцари, наконец, освободили место у манекена, к нему сразу же устремились давно и с нетерпением ожидавшие этого момента мальчишки...
Ведь с семилетнего возраста уже и они начинали обучаться навыкам владения оружием.
Лоэнгрин улыбался, глядя как неловко они отрабатывали свои первые удары и невольно вспоминал себя, в детстве,  за тем же занятием.
А  сегодня, казалось,  даже сама погода благоприятствовала светлому и лёгкому погружению в такие воспоминания.

 Этот сентябрь начинался  дождливо и ветрено... А потому  последние дни особенно радовали нежданным теплом и солнцем...
И лишь внезапно слетавшие сквозные порывы, и скользившие в их токах прозрачные паутинки,  напоминали о наступившей уже осени...
 
 Лоэнгрин поправил свой эскофль из синего сукна, тонко отороченный мехом и перехваченный на поясе полоской черной кожи,  и стал спускаться вниз.

  При виде герцога,  мальчишки сами покинули площадку, а он легко вскочил в седло и с удивительной точностью сам нанёс несколько ударов манекену...
Потом  увидел стоявшую в отдалении Эльзу и улыбнулся. Он не думал, что её тоже могли  заинтересовать сейчас упражнения рыцарей...
В последние дни она странно себя чувствовала и спускалась совсем нечасто.

  Лоэнгрин привстал на стременах, намереваясь следом  и спешиться... Чтоб подойти к ней...
Но тут и заметил приближавшегося Эвариста, который вёл за собой вторую лошадь.
В такое время они по-обыкновению отправлялись вдвоём верхом - объезжать окрестности.
  Эвариста увидела и Эльза... И знаком показала мужу, чтобы он не задерживался из-за неё.
А он снова, одними глазами, спросил её,  и лишь убедившись, что всё понял верно, повернул коня к воротам. Следом за ним, уже вскочив в седло,  двинулся и Эварист.

  А к Эльзе сразу поспешила Флавия, заменившая ей своими заботами покинувшего их Рихарда.
 
  Флавия была из достаточно именитой, но обедневшей семьи и давно жила в герцогском замке, помогая  когда-то ещё  матери Эльзы.
И пусть она была уже немолода, но по-прежнему оставалась человеком подвижным и энергичным, очень жизнерадостным и неподдельно добрым...
И всегда, и  во всём искренне поддерживала  молодую герцогиню.
 Теперь же, обеспокоенная её нездоровой бледностью,  она горячо уговаривала Эльзу вернуться к себе.
   - Сеньора Эльза!  На Вас же лица нет! Давайте, я провожу Вас наверх!
   - Нет - нет!.. Я ещё немного побуду здесь... - и Эльза хотела отойти ближе к стене, но пошатнулась и,  теперь уже как-то совсем беспомощно взглянув на Флавию, согласилась пойти с ней.
   - Да... Ты права, Флавия... Лучше будет сейчас вернуться...

  Но и там, в привычных стенах,  Эльза продолжала ощущать всё ту же необъяснимую слабость. И она решила ненадолго прилечь. И так, незаметно для себя заснула...
И ей приснился непонятный,  тревожный сон...
 На волнах её мягко  и ласково качал лебедь... Но внезапно сбросил и улетел... А она стала стремительно погружаться,  в ставшие вдруг обжигающе холодными,  воды реки.
   - Госпожа! Госпожа Эльза!.. Вам очень плохо?!... Вы так стонали... Не  послать ли за лекарем?.. - с тревогой спрашивала  стоявшая рядом Флавия, касаясь
 похолодевший руки Эльзы.
   - Это всего лишь сон!.. Беспокойный и странный!.. А мне уже гораздо лучше! - сказала ей Эльза, пытаясь окончательно избавиться  от  воспоминаний о так взволновавшем её видении.
Несмотря на неотступающую бледность, она действительно чувствовала, что силы вновь возвращаются к ней.
   - А где герцог, Флавия?.. - спросила она.
   - Мессир с Эваристом ещё не возвращались. Но может, просто поехали дальше обычного...
     Они ведь давно хотели осмотреть место предстоящей охоты... - ответила ей Флавия. - Ой, сеньора!.. Что там за шум во дворе?.. Я пойду и всё узнаю? - и та вопрошающе посмотрела на Эльзу.
    - Конечно, ступай...  Только скажи  внизу - пусть подадут мне воды... - попросила её герцогиня.
    - Да, госпожа!

 А во дворе, наконец, установилась тишина... Но сразу же последовал и осторожный стук в дверь. Вернулась Флавия.
   - Сеньора! Это - к Вам! ...Хильдегарда!.. Вы ведь помните служанку Ортруды Фрисландской?... Она говорит, что должна видеть Вас!..
 При этих словах сердце Эльзы даже сжалось от какого-то тягостного предчувствия...
   - Нет-нет,  Флавия! - поспешно ответила она. - Сейчас Я...  Я никого не хочу  видеть!.. Пусть уходит!..
   - Я взяла смелость - сказать ей то же! - взволнованно сказала Флавия. - Но она твердит, что её дело - особенной важности!.. И она не покинет этих стен,
     пока Вы её не примете! Ведь,  это именно она устроила во дворе такое безумие, вознамерившись воевать с охраной, вставшей у неё на пути!..
   - Ну, что ж... -  в раздумьях сказала Эльза.  ...Тогда я,  всё-таки,  спущусь... Даже, если она принесла дурные вести - лучше, наверное,  узнать их сразу...
 И Эльза, набросив на плечи тонкую накидку,  медленно пошла к лестнице... А следом за ней  - и Флавия...

     - Сеньора!..  - Хильдегарда, едва завидев Эльзу,  сделала несколько шагов ей навстречу. Но остановилась и замерла,  опустив голову.
А вновь подняв взгляд, посмотрела на молодую герцогиню уже с таким необычайным смирением, что Эльза не могла этого не отметить. И не удивиться этому тоже
не могла.
А вот  внешне та изменилась мало. Разве что, черты лица ещё более заострились, а под глазами пролегли тёмные тени.
Они не виделись с того самого утра, когда из внутренних покоев замка вооружённая охрана вынесла тело Тельрамунда и передала его преданным слугам бывшего барона... Но с тех пор ни о самой Хильдегарде, ни о её госпоже - Ортруде Фрисландской никто больше не слышал. А со временем и вовсе  забыли.

И вот,  теперь прошлое вернулось, демонстрируя непривычную покорность...

   - Прошу у сеньоры милости - выслушать меня. - тихо попросила Хильдегарда, пряча подрагивавшие от волнения руки в складках своего  длинного одеяния
 из тёмно- серого сукна.
   - Говори,  Хильдегарда... За этим - я  здесь... - ответила ей Эльза.
   - Я - от сеньоры Ортруды...  Надежды нет... Её часы сочтены...Но перед тем, как оставить этот мир, она хочет найти успокоение своей душе
     и получить прощение тех, кому когда-то причинила страдания... Ей нужно видеть Вас, сеньора!..
   - Знаю, Хильдегарда, как это жестоко - отказывать умирающему... - не сразу ответила той Эльза. - Но я не жажду этой встречи... Хотя и зла на Ортруду не держу...
     Она всегда поддерживала мужа,  даже видя его неправоту... Слепо следовала за ним во всём... Любовь - её оправдание... И я могу это понять...
     И - простила ей всё... Так ей и передай!.. А с тобой пойдёт наш священник... Он и поможет утешить её душу...
   - Нет... Госпожа Эльза... - умоляюще посмотрела на неё Хильдегарда. - Сеньоре нужен не святой отец... Только Вы можете помочь облегчить её боль и муку...
     Она должна успеть открыть Вам всю правду...  О Готфриде... Пойдемте же... Путь будет неблизкий, а Вы должны ещё засветло вернуться в замок...
  Теперь, при упоминании о Готфриде, Эльза стала уже белее полотна и не сразу смогла совладать с внезапно нахлынувшими чувствами...
    - Хильдегарда... Ты сказала, что Ортруде что-то известно о брате?!...
    - Да, сеньора! Это так... Вы готовы последовать за мной?
    - Да... - почти беззвучно выдохнула Эльза. Она попыталась успокоить дыхание и тихо добавила,  - Флавия... Скажи герцогу, что я к вечеру вернусь...
    - Да, что Вы, госпожа Эльза!.. Вы не можете идти одна! Я тоже пойду  с Вами... Только нужно запастись дождевиками!..
    - Мы не можем медлить, Флавия. Мы не должны опоздать! ...Не нужно дождевиков - небо такое ясное!
Но Флавия, несмотря на все возражения своей сеньоры,  решилась сделать по-своему и всё-таки взяла с собой две тёплые накидки из козьего пуха.
А спустя некоторое время,  три женщины вышли из ворот замка и,  обогнув заросли старого парка, вскоре исчезли из виду...

   Их путь действительно оказался и очень неблизким,  и утомительным... Кроме того, бывать в этих местах Эльзе ещё никогда не приходилось...

  Солнце уже почти коснулось крон деревьев - раскинувшегося невдалеке леса, когда Хильдегарда сказала, что теперь они близки к своей цели.
А вскоре, наконец,  смогли увидеть и сами  - приютившееся среди деревьев - небольшое строение, сложенное из местного тёмного камня.
В массивной толще его стен были вырублены два небольших окна, забранных железными решётками.

Это именно здесь, после смерти Фридриха,  нашла себе пристанище его вдова Ортруда.

  Тяжело открылась сколоченная из плохо оструганных досок дверь. И они оказались внутри разделённого на две неравные части помещения.
Первая - была меньшей, но гораздо более светлой, а вторая, хотя и освещалась двумя, закреплёнными по стенам факелами, но всё-равно была погружена в полумрак.
В неровном свете пламени Эльза увидела широкую кровать. А вот лежавшую на ней женщину,  среди множества одеял она различила не сразу...
И лишь когда глаза Эльзы немного привыкли к царившему здесь сумраку, она решилась приблизиться и к самой кровати.
И не удержавшись, вскрикнула от изумления и охватившего её ужаса.
Она ожидала увидеть здесь Ортруду, а перед ней оказалась измождённая старуха.
О той, прежней роковой красавице напоминал только её пронзительный взгляд.
Некогда чёрные как смоль волосы Ортруды, теперь покрывала беспросветная седина...
Глубокие морщины избороздили ей  лоб, а другие -  навсегда застыли горестными складками у её губ.
 
 Завидев вошедших, Ортруда сделала попытку приподняться, но только взглянув в лицо Эльзы, тут же вновь обессиленно опустилась на своё ложе.
    - Ты всё-таки пришла... - наконец,  сказала она, не сразу сумев успокоить сбившееся от усилия дыхание.
    - Да, Ортруда! Я пришла... После слов Хильдегарды не могла не прийти... - ответила ей Эльза.
    - Но не из милосердия и сострадания ко мне ты здесь... Ведь это так?!
    - Я простила... и забыла всё недоброе, Ортруда... Но ты говорила  о Готфриде... Не томи и не надрывай души - скажи уже всё, что знаешь!..
      Где он?! Жив ли?! Не мучай... - взмолилась Эльза.
     - Да... Если бы не Готфрид - ты никогда бы не пришла!.. А теперь ты ждёшь... А если я не знаю, Эльза, ответа ни на один из твоих вопросов?!.. Что тогда?..
     - Но Хильдегарда... Она же сказала... - и Эльза с отчаянием в лице обернулась к проводившей их сюда служанке.

  Но горло Ортруды отозвалось тяжёлым хрипом, и Хильдегарда, схватив стоявшую на дощатом столе простую глиняную чашу, бросилась к постели своей госпожи...
 Та сделала несколько судорожных глотков, проливая настой на себя... И по комнате растёкся густой запах разнотравья...
Наконец, Ортруда снова смогла заговорить.
   - Хильдегарда не солгала...  И ты пришла ко мне за правдой... А что, если она будет беспощадной и страшной?.. Ты согласишься и на такую, Эльза?!...
   - Любая правда лучше неведения и лжи... Говори же, Ортруда!.. - молила Эльза.
   - Ну, так и знай, Эльза!..  Это твой муж убил Готфрида! - при этих словах,  глаза Ортруды вспыхнули лихорадочно и безумно...
 
Эльза, которой и самой вдруг стало трудно дышать,  покачнулась и схватилась за руку подоспевшей к ней Флавии. И та усадила свою госпожу на стоявшую рядом
длинную скамью.

   - Ложь!.. Нелепая... Жестокая... Чудовищная ложь!.. Вот имя всей твоей правде!.. - шептала Эльза, а сердце нещадно жгло,  будто калёным железом... - И я никогда
      не поверю в неё, Ортруда!..
 Эльза со стоном прикрыла глаза рукой.
   - А чему... и кому ты поверишь? - уже совсем обессиленным голосом спросила её Ортруда. - Тому, имени которого ты по сей день не знаешь?..
     Как ты можешь верить ему, если даже не знаешь, кто он и откуда пришёл?.. Ты никогда не спрашивала себя, Эльза, почему он оказался здесь именно тогда,
     когда исчез Готфрид?.. И когда кресло правителя оказалось свободным?!...
     Он ставленник тьмы, Эльза! Вот, почему на этой земле прекратились все распри,  и так давно не было войн!..
     Всё тёмные силы стоят у границ Брабанта на страже. Это уже их законные владения...
     Подумай, Эльза, и содрогнись!.. Возможно, все эти годы ты живёшь с самим дьяволом! - глаза Ортруды уже просто пылали безумием...

   - Замолчи, Ортруда!.. Это в твоих глазах горит сейчас дьявольский огонь!.. Порождение тьмы - это ты сама!..
Не в силах больше выносить тех  страшных речей, Эльза вскочила со скамьи и бросилась прочь... В самую глубь уже спустившихся с помрачневших небес вечерних сумерек... Она бежала, не разбирая дороги, цепляясь за длинные ветви густорастущих вокруг деревьев... Бежала так, что последовавшей за ней Флавии, не сразу удалось
догнать свою госпожу.
   - Сеньора!.. Сеньора, остановитесь!..  - кричала ей вслед, задыхающаяся от быстрого бега Флавия. - Постойте!.. Мне так за Вами не поспеть!..

  А к Эльзе, наконец, начала возвращаться способность внимать окружающему...
Начинавшийся дождь, бил по лицу холодными каплями и медленно приводил её в чувство.
 А на лес уже легла тяжёлая, насквозь пронизанная влагой мгла...
Где-то совсем рядом затрещали ветки, и Эльза увидела  Флавию.
Той, всё-таки,   каким-то чудом,  удалось не потерять из вида свою сеньору и, наконец, всё же её догнать...
   - Госпожа!.. Ну, куда ж Вы так ...безоглядно!.. Теперь вокруг ...один сплошной лес... Нам,  как можно скорее, следует вернуться... Пока мы не потеряли нити верного пути...
   - Да... Ты права... - ответила Эльза, прикрывая влажные волосы тонкой  тканью намокшей накидки...
   - Сеньора... Возьмите другую... Как чувствовала, что пригодятся... -  и Флавия, сняв с Эльзы мокрую ткань, быстро подала ей дождевик. - Эта одежда странников...
     И будет  теперь очень кстати... - сказала она, тоже облачаясь в тёплый плащ...

 И они обе -  быстро пошли в обратную сторону...
Но  лес всё не кончался... А дождь превратился в ливень....
И плащи вновь мигом промокли  и, налившись тяжестью небесных вод,  теперь только отнимали последние силы у - и без того смертельно уставших - путниц...
   - В такой тьме дорогу искать бессмысленно!.. - наконец, не выдержав,  сказала Эльза.
И женщины, в полном изнеможении,  опустились прямо в мокрую от дождя траву, прижавшись к широкому древесному стволу...



   Переполох в  замке начался во второй половине дня, когда слуги, взволнованные долгим отсутствием своей сеньоры убедились в том, что её по-прежнему нет ни в самом замке, ни в парке, ни у реки...
 Задерживались и сеньор с Эваристом, что тоже вызвало несметное количество разных недобрых мыслей и предположений...

  А герцог со своим верным сопровождающим на этот раз настолько удалились от замка, что им даже пришлось остановиться, чтобы дать лошадям необходимый отдых.
Уже почти стемнело, когда они, наконец, показались на дороге, ведущей к подъёмному мосту, который до сих пор не поднимали, дожидаясь возвращения господ.
Герцог поднёс к губам рог, предупреждая о своём появлении... На что тут же откликнулся рог дозорного с замковой стены, где находились главные ворота.
Внутри, во второй стене, располагавшейся примерно в трех сотнях ярдов от первой, были и другие ворота. Они намеренно были пробиты в стороне от центральных...
Это давало возможность остановить неприятеля или наиболее успешно отразить его атаки  в случае попытки вражеского штурма...
По тем же соображениям возведённое внутреннее каменное кольцо было выше внешнего.
И с  него тоже отозвался приветствием, дежуривший там часовой.

  Услышав голос герцогского рога слуги и замковая охрана замерли...
И господствующий в этих стенах на протяжении нескольких последних часов  хаос,  сменился внезапным всеобщим оцепенением.
Ни один из присутствующих здесь, не желал бы теперь оказаться  в роли того, кто отважится сообщить их сеньору тревожные новости.
Хотя... Один смельчак всё же нашёлся... Он служил в замке  много лет,  почти с самого начала правления старого герцога... И он не боялся принять на себя
первый удар господского гнева.

   А  герцог с Эваристом уже въехали во внутренний двор.
К ним тут же бросился давно ожидавший их конюх.  Взяв лошадей, он торопливо зашагал с ними к конюшне.
Эварист попрощался и не медля  побежал к дальним постройкам, где он теперь обитал... Ведь  дождь, который застал их с герцогом на обратном пути, не только
не прекратился, но и заметно усилился.  И они  добрались до своих  хранительных стен,  итак изрядно вымокнув...
 
  Герцог тоже поспешил укрыться под каменными сводами...
Он стремительно пересек главную залу, быстро поправляя рукой свившиеся колечками мокрые волосы...
И жестом остановив метнувшегося ему навстречу слугу , торопливо взбежал вверх ;по лестнице...
Но уже приближаясь к двери,  ощутил странное беспокойство.
Из под неё привычно пробивалась тонкая полоска света. Прислуга давно зажгла в комнате факелы. ...Но внутри никого не было...

  Герцог спешно повернул назад, к лестнице...
 Вновь оказавшись внизу,  он быстро пробежал взглядом напряжённые лица собравшихся там и не расходившихся в ожидании его слуг,
и уже не скрывая своего волнения спросил:
   - Кто мне объяснит, что здесь происходит?..  Где герцогиня?..
   - Мессир! У нас плохие вести... Сеньора ещё днём покинула замок и до сих пор... так и не возвратилась... -  и сам не менее взволнованно начал,
 выступивший вперёд старый слуга.
   - Как покинула?.. Что значит покинула?..  - отказывался понимать герцог. -  Да, как вообще можно было отпустить её одну?..
   - Она ушла не одна, сеньор! С ней были Флавия и Хильдегарда! - снова за всех ответил тот же слуга.
   - Я не ослышался?.. Ты сказал - Хильдегарда?.. Я знал здесь только одну женщину с таким именем. Служанку Тельрамунда!
   - Да, господин! Это как раз и была она! Та самая Хильдегарда!
   - И куда они пошли? Куда?! Хоть кто-нибудь что-то знает?!...
  Теперь все стояли,  опустив головы. И никто не решался нарушить установившейся в зале тишины...

   Лоэнгрин неожиданно поймал себя на мысли, как мало в нём сейчас было именно от Лоэнгрина...
Он терял самообладание, отдавая себе в том полный отчёт, но впервые оказался всецело во власти захвативших его эмоций.
Он ясно понимал, ЧТО с ним происходит, но совершенно не мог этому противостоять!
А собственный тон даже ему самому казался так непривычно резок. Но мягче у него не выходило!
 
   - Боже правый!  Ночь на дворе!  Дождь льёт,  не переставая!  Ливень!!!  Холодно!..
     ...Я и то весь продрог!.. Где теперь их искать?.. На юге, ...на севере?.. Где?!...
     Подайте сухой плащ! Нет... - два!.. И пусть с башен трубят сбор! ...Начинать будем немедля!... Нужны факелы!.. Много огня! - отдавал он тут же  распоряжения
и главе  замковой охраны.
 
  Спустя короткое время,  вновь с грохотом упал,  едва поднятый тяжёлый мост,  и больше четырёх  десятков всадников с факелами в руках,  точно вулканическая лава
 растеклись по тёмным окрестностям.
  Герцог, выехавший из ворот в сопровождении нескольких рыцарей и тоже освещавший себе путь ярко полыхавшим факелом,  не раздумывая погнал коня в направлении, указанном  дозорным, видевшим в какую сторону незадолго до полудня  уходили спешащие женщины.

 Но вот, в бесплодных поисках прошло уже несколько часов... А переставший было дождь,  возобновился с новой силой...
Факелы шипели и гасли один за другим...Дружинники  устали и промокли до нитки... Но все они были теперь слишком далеко от замка...
А тьма не позволяла ни вернуться,  ни продолжать поиски дальше.
   - Возвращаться не станем! - объявил всем герцог. - Остановимся здесь! А с рассветом продолжим!..
 
 Но назвать лагерем место их стоянки было трудно.
Они даже не предпринимали попыток развести костры, чтоб  хоть немного согреться....
Всё уже настолько было пропитано дождевой влагой, что подобные усилия представлялись заведомо тщетными...
Так, погрузившись в ненастную мглу,  все и ожидали прихода рассвета.
К утру дождь прекратился...
И едва небо чуть посветлело, - в замок тотчас отправили Ульриха... Тот должен был вернуться обратно с новыми людьми и собаками.
А поиски пропавших женщин возобновились с усиленной энергией.
Ленники обшарили все окрестности, но уже вскоре всем стало ясно, что ищут они не там.

  И теперь, весь во власти своих тревожных мыслей, герцог во весь опор гнал своего коня дальше.
Так, что за ним с трудом поспевали, опасавшиеся оставить его хотя бы на минуту,  Эварист и Бертран...
  Вдали показался лес... И герцог уже мчал к нему...
У самой его кромки,  он спешился и огляделся. Подоспевшие следом рыцари поступили так же...
   - Подождём, пока нас нагонят остальные и будем искать здесь! - сказал им Лоэнгрин.
Но сам же, заметно нервничая, вновь вскочил на коня и быстро направился вдоль границы,  даже тут, по самому краю, так часто растущих  деревьев.
Эварист мгновенно ринулся за ним... Герцог обернулся:
   - Вы с Бертраном остаётесь ждать основной отряд, а я пока посмотрю сам! - властно сказал он.
   - Но,  мессир, - попытался возразить ему Эварист, -  на то будет довольно и одного Бертрана... А я мог бы последовать за Вами!..
   - Эварист! Ты будешь ждать меня здесь!  - не терпящим  никакого прекословия тоном,  ответил ему герцог и двинулся дальше уже в одиночку.
 А Эваристу ничего не оставалось делать, как повернуть обратно и присоединиться к оставленному им товарищу...

   Лоэнгрин ехал вдоль деревьев,  внимательно прислушиваясь к непонятному внутреннему чувству, которое, наконец, ничем более не заглушалось...
И всё-таки, боясь довериться ему, он достал свой вещий агат...
   - Господи! Я прошу тебя!.. Помоги мне понять, что делать дальше!.. Где мне её искать?!....
 Он не отрывал глаз от креста, но тот казался напрочь лишённым своей удивительной жизненной силы.
   - Боже... Что же это?!... - отказывался верить своим глазам Лоэнгрин. - Ну, почему, когда в мой душевный призыв влились чувства, я перестал понимать камень?..
     Или он перестал меня слышать?!.. Что мне думать?!...Ведь других  причин нет... То есть,  ... может быть... Но только одна...И она ужасна...
     Потому что  камень посланца теряет свои чудесные свойства лишь тогда, когда тому перестают доверять... Но  в это никак невозможно поверить!..
     Так, что же происходит на самом деле?.. Боже, скажи!..
 Но камень был так же безмолвен...
 Вспорхнувшая сверху птица встряхнула тонкое деревце,  и с веток полетели вниз холодные капли, окропив и  гладкую поверхность креста.
Лоэнгрин поспешно стёр их,  по-прежнему не отрывая взгляда от агата... Но все его ожидания так и остались напрасными.
И уже с мукой отчаянья на лице он убрал камень обратно и медленно поехал дальше. Теперь он был целиком поглощен своими тяжкими раздумьями...
И не обращал внимания на сменявшие друг друга осенние  деревья, выстроившиеся вдоль всего его пути бесконечно-длинно и печально...
И проехал он так, должно быть, немало...
  Но когда всё-таки поднял глаза, то взгляд его сразу же выхватил,  видневшуюся за деревьями приземистую каменную постройку.
 И в  душе возникла надежда... Ведь, если здесь было жильё, значит в нём могли укрыться и те, кого он так долго и безуспешно искал...
Он соскочил с коня, и привязав того к молодой осине, сам быстро зашагал к обнаруженному им мрачному строению...
 
   Лоэнгрин открыл разбухшую от дождя и просевшую дверь и оказался внутри заключённого в камень сумрака...
 Он уже прошел в самую его глубь, когда ему навстречу медленно поднялась женщина. Сделала шаг, но тут же отшатнулась и застыла с изумлённым лицом.
   - Хильдегарда?.. - удивился и он, разглядев женщину.
   - Да, сеньор... - поспешно ответила та.
   - А где же Эльза?.. Она здесь? - с волнением и тайной надеждой услышать долгожданный ответ, спросил он и быстро огляделся...
   - Нет, сеньор...
   - Как нет?!  Ведь она ушла из замка вместе с тобой?!..
   - Да, сеньор!..
   - Кроме "да"  и "нет, сеньор"  другие слова ты знаешь?!... - внезапно потерял терпение герцог.
   - Да, сеньор...  - вновь тихо ответила ему Хильдегарда.
   - Тогда отвечай же, наконец,  где моя жена?! - в голосе герцога уже зазвучала неприкрытая угроза.
  Он схватил женщину за руки и с силой встряхнул...  В глазах Хильдегарды отразился ужас, а лицо превратилось в страдальческую гримасу.
 
   - Оставь её! Убийца! - тихо, но властно и жёстко произнёс уже  другой голос.
 
 Но герцог узнал его сразу. Он разжал руки и быстро подошёл к стоявшей чуть поодаль кровати.
   - Ортруда?! - всё ещё не веря своим глазам спросил он, вглядываясь в до неузнаваемости изменившиеся черты жены Тельрамунда.
   - Не узнаёшь?!... А ведь перед тобой Ортруда Фрисландская!.. Страшно, правда?.. Но это сделал ты! Всё - ты!  Посланец Сатаны!
      Ты отнял у меня самое дорогое!  Мою любовь!
     ...Но теперь то же самое сделаю я! Я чувствовала, что смогу! И  знала, что сама скажу тебе об этом!
      Я проклинаю тебя, исчадье ада!..  - голос Ортрудры вдруг сделался совсем тих, почти беззвучен... - И всё твоё счастье я забираю в могилу!.. Вместе с собой!..
 Ортруда сделала последнее неимоверное усилие, чтобы приподняться. И Лоэнгрин увидел, что её глаза были полны слёз...
   - Изыди!.. ...Absit!.. - сказала она и сразу обмякла и упала на своё ложе.
 К ней сразу кинулась Хильдегарда, но едва взяв её руку в свою, поняла, что жизнь ту уже покинула.
Она повернула голову и уже без всякого страха, а лишь с нескрываемой ненавистью посмотрела на герцога.

 Тот повернулся и медленно пошёл  к выходу...
Но остановился, снял вдруг с пояса свой кошелёк и положил его на скамью.
   - Найдёшь тех, кто погребут!..  - сказал он Хильдегарде. - И попросишь святого отца отслужить за неё!.. - он не договорил, зная, что та и так его поймёт...
 И уже, словно самому себе, так и не оправившись от внутреннего потрясения, добавил:
   - Что же это?.. Честолюбие... Но из-за любви...Жестокость... Коварство...  И тоже из-за любви?!... Что же это такое - человеческая любовь?



   А Эварист всё-таки осмелился ослушаться своего сеньора и вместо того, чтобы начать поиски в указанном ему месте, привел отряд почти к самому
пристанищу Ортруды. И  герцог, который ещё совсем недалеко успел отъехать от того злополучного  места, - остановил людей и велел всем начинать искать
уже именно отсюда... Спустя  какое-то время к ним присоединились и те, что пришли  вместе с Ульрихом.
  В их числе были следопыты и псари, с лучшими ищейками из герцогской псарни.

  Лоэнгрин стоял в стороне, под высоким деревом...И приникнув лбом к его холодному влажному стволу, пытался  хоть как-то  унять в себе то, что теперь,
бушуя внутри, просто сводило его с ума...
   - Боже!.. Что со мной?!... Я же никогда не шёл на поводу у недобрых чувств... А тут с такой лёгкостью был готов пересечь эту запретную черту... Я теряю разум?
     Где моя жена, Господи?!...

  Потом он вспомнил о камне, подаренном ему Эльзой, и  держа его на ладони, старался  уже внутренним чувством распознать ту единственную нить, что привела бы его к ней.  Вот, только камень был неожиданно холоден и тускл...
 
  - Мессир! - после некоторых колебаний, Эварист чуть тронул герцога за плечо. - Ульрих вернулся!.. Прикажете спустить собак?..
Герцог лишь молча кивнул в ответ на его слова, и поспешно спрятав оберег,  достал из под плаща  платок голубого шёлка, принадлежавший Эльзе и быстро пошёл навстречу псарям, с трудом удерживающим рвущихся от нетерпения собак.
  По команде собак отпустили, но вспыхнувшая было надежда быстро угасла. Возобновившийся ливень быстро смыл все возможные следы.
Невозможным оказалось и  углубиться в лес конным ленникам... Деревья тут же встали на их пути непреодолимой преградой,  и им пришлось спешиться,  и уже самим
пробираться меж густых ветвей, теряя силы и время. А местами,  буквально продираться сквозь колючие заросли высокого кустарника...
Они часто и громко трубили в свои рога... Но, как видно, поднявшийся сильный ветер сносил эти звуки... А может,  шум ливня настолько поглощал их...
Как бы там ни было, но в глубину леса они не проникали...

 А день медленно клонился к вечеру... Тогда как поиски,  так до сих пор ни к чему и не привели.
В то же время, промёрзшие и насквозь промокшие Эльза с Флавией, всё ещё бессильно блуждали между деревьев, тщетно пытаясь наугад  отыскать дорогу.

   - Флавия... Мне кажется, здесь мы уже проходили... Я хорошо помню эту раздвоенную осину...  - устало сказала Эльза. - Мы,  должно быть, всё время ходим
     по кругу...  - и она с отчаяньем посмотрела на свою подругу по несчастью.
   - Да, сеньора Эльза!.. Мне тоже так показалось. А ведь скоро снова начнёт темнеть... И тогда нам придётся провести здесь ещё одну ночь... - переводя дыхание заметила Флавия... Но увидев, как при этих словах изменилась в лице её госпожа, торопливо  добавила, - Но нас же  давно ищут...
   - Я не сомневаюсь в этом, Флавия!.. Только никто не знает, ГДЕ нас искать!.. А у меня больше нет сил двигаться дальше... Я отдохну немного... Может,  тогда...
 И Эльза, провела рукой по мокрому лицу,  и увидев большое дерево, медленно пошла к нему.
Они сели под ним. Но от беспрестанно лившей с неба воды это совсем не спасало.
 
  И несмотря на то, что Эльза так старалась держать себя в руках, она снова чувствовала непреодолимую слабость... А вскоре её начал сотрясать сильный озноб...
Она сидела, прижавшись к мокрому стволу и прикрыв глаза. Но забыться сном и не мечтала... Её душа по-прежнему была охвачена сильным смятением...
И она только напрасно теряла силы, пытаясь отогнать от себя жестоко терзавшие теперь мысли, вызванные чудовищными словами Ортруды.
  Нет... Она не могла поверить ей ни на йоту. И вспоминала чистые и ясные глаза мужа...
Он не способен был никому причинить зла!.. Если в нём и жила какая-то тайная сила, то только несущая свет и добро!..
А Готфрид?.. Да, он пропал как раз незадолго до появления необыкновенного рыцаря. Но разве мог её спаситель погубить её же родного брата?!...
А что, если убил не он, а те, кто хотел, чтобы он получил власть над Брабантом?!...Что, если он сам себе не принадлежит, а исполняет чью-то волю?..
Волю кого-то,  гораздо более влиятельного и могущественного... А потому и хранит так ревностно свою тайну!..
Нет-нет... Или всё же, возможно?!..
Господи, если бы мне только знать, кто он, - разве я  бы мучилась так сейчас?!
Разве усомнилась бы хоть на миг в том, кого люблю бесконечно?!
Почему он никогда не мог сказать мне всего?!
Какую правду он вынужден скрывать?!

  Мысли Эльзы начали путаться... После суток, проведённых в холодном лесу,  у неё начался сильный жар.

 К утру небо начало проясняться... Дождь постепенно превратился в мелкую водяную пыльцу, а потом и совсем перестал...
Но к тому времени все уже давно были на ногах.... И вновь настойчиво продвигались вглубь леса. Только теперь - с ещё более широким охватом...

  Лоэнгрин в который раз взглянул на свой лунный оберег, который он больше далеко не убирал... И не смог скрыть своей радости...Тот, наконец,  посветлел и прояснился.
   - Ну, вот... Теперь я  знаю, что ты  где-то совсем рядом...

 И он опять достал платок жены и надрезав его, оторвал от края несколько голубых лент, разделив которые, привязал затем - у самого оперения своих стрел...
И уже тогда быстро разослал те  в разные стороны, надеясь, что часть из них сумеет проникнуть как можно дальше в лесную чащу.
   - Если -  увидишь, то - поймёшь, что мы уже очень близко! - тихо сказал он и передал Эваристу лёгкий и гибкий лук...

 

    - Госпожа! Мы должны идти дальше!.. Ну, попытайтесь же встать!.. А я помогу! - уговаривала Эльзу  Флавия.
 Но силы,  как видно,  совсем оставили её сеньору. Она с трудом открыла глаза и посмотрела на свою спутницу отрешённым взглядом...
   - Сеньора! Сеньора Эльза! Вы слышите меня?.. Мы не можем здесь больше оставаться!
   - А ты иди, Флавия!.. Иди... - тихо сказала ей Эльза и снова прикрыла веки.
   - Хорошо, сеньора! -  согласилась вдруг Флавия, понимая, что Эльза в таком состоянии не пройдёт и нескольких шагов... - Я пойду сама...
     А когда найду выход отсюда - сразу вернусь за Вами!. Я вернусь... Только никуда не уходите, сеньора!.. Я - скоро!..
 И собрав остатки собственных сил, она побрела искать спасительный путь из этой непролазной чащи.

  Шла она  долго.
Солнце уже стояло в самом зените и пробивало золотистыми лучиками ещё не просохшую от дождя листву.
И эти тёплые посланники света вселяли надежду выбраться из их неожиданной ;лесной западни... И надежда оказалась не напрасной.
Флавия сначала даже не поверила своим глазам,  увидев застрявшую меж плотно сходившихся здесь веток стрелу герцога.
Дотянуться до неё она не смогла.
Но по направлению её уже можно было более уверенно двигаться дальше. И Флавия вновь пошла вперёд.
Совсем скоро до неё донёсся звук рога... Потом ещё и ещё...
А после, уже совсем рядом затрещали ветки и их зарослей показался герцогский следопыт, одетый во всё зелёное...
И увидев его, уже вконец обессилевшая Флавия, рухнула на колени, не сдерживая благодарных слёз...
   - Хвала Господу! Хвала Господу!.. - только и могла сказать она...

  А следопыт  уже длинно и призывно трубил в свой рог, возвещая о недаром потраченных усилиях.
И вскоре,  со всех сторон,  к этому месту стали стекаться брошенные на поиски люди... Спешил сюда и герцог.
Он увидел Флавию и опустился с ней рядом...
   - Флавия... Наконец... А где же Эльза?! ...Почему ты одна?!...  - быстро спросил он... Но от пережитых волнений та не сразу смогла  что-либо объяснить...
 А он и сам теперь страшно разволновался...
   - Ну, что же ты молчишь Флавия?!... Что с герцогиней?.. Где ты оставила её?!... - он чувствовал, что если она ему сейчас не ответит, его сердце уже не выдержит продолжения этой изуверской муки.
   - Я покажу Вам, сеньор... Это не здесь... Это дальше... Она бы столько не прошла... У неё сильный жар!.. - наконец сказала Флавия.
   - Так, что же  мы медлим?! - и герцог стремительно поднялся... - Веди,  Флавия!..  ...Я вижу, ты и сама почти без сил... и нуждаешься в отдыхе...
     Но без тебя нам не найти... Так веди же... Прошу!..
 Но Флавия действительно была очень слаба, а потому продвигались они очень медленно.
Герцог всё время так смотрел на неё: то умоляюще, то нетерпеливо, при этом безостановочно,  нервно теребя край своего плаща, что она и сама разволновалась настолько, что в конце-концов просто остановилась, посмотрев на него сначала с растерянностью,  потом с испугом...
   - Ну, что же ты, Флавия?.. - уже чуть не со стоном спросил он. - Так обезумела от радости, что позабыла дорогу?!...
   - Сеньор... Это где-то рядом... -  дрогнувшим голосом ответила та.  -  Но я не помню, где точно...
 При этих словах, герцог даже закрыл ладонью лицо, уже не в силах справляться со своими чувствами.

   - Мессир! Не отчаивайтесь!  - сказал подоспевший к ним Ульрих. - Я снова привёл собак! И они выведут нас к госпоже верней и быстрее.
 В усталом взгляде герцога вновь вспыхнул свет.
   - Ну, конечно... Поступи мы так раньше...  -  и давно бы достигли цели!..  Давайте ж сюда собак!..

 

  А Эльза теперь пребывала во власти своих мучительных снов.
Ей вновь и вновь  виделось, как в спальню к ним врывается Тельрамунд и сразу же падает, сражённый мечом мужа.
Но когда она склонялась над телом, то вместо Фридриха видела уже лежащего маленького Готфрида... И не могла сдержать собственного крика...

 И  даже потом, открыв глаза,  Эльзе не сразу удавалось понять, что это её опять преследуют кошмары...
   - Да, что же это, Боже?!.. -  снова шептала она.
 Но вот, среди её рвущихся мыслей,  вдруг возникло совершенно отчётливое воспоминание...
  Тогда муж только вернулся из дальнего похода. Но вместо радости долгожданной встречи,  Эльза всё время чувствовала какую-то его непонятную отчуждённость.
 Наконец, он спросил:
   - Скажи мне, Эльза... Если бы тебе однажды пришлось услышать обо мне что-то нелепое, а может, даже ужасное... - ты бы поверила?
   - Я бы слушала своё сердце... А в нём теперь - ты... Значит и верить я буду тебе!
 И  лицо его прояснилось... И впредь он подобного не спрашивал.

  Только сейчас, под волны жара, вспоминая тот давний разговор, Эльза уже сама задавала себе вопросы...
Почему он так хотел знать, насколько крепко её доверие?.. И что такого страшного она могла вдруг о нём услышать?..
Ведь он всегда поступал честно и по-справедливости!
Его спокойная уверенность и  удивительно прозрачный, проницательный взгляд заставляли внутренне содрогнуться любого, кто хотя бы ещё только замыслил сказать неправду. Даже самые прожжённые негодяи под этим взглядом сознавались в своих бесчестных деяниях, оказываясь просто не в силах что-то скрывать.
Как же после этого можно было усомниться в нём самом?!
 Но  мысли уже завертелись новой безумной каруселью, и Эльза опять впала в забытьё...


   - Мессир! Госпожа Эльза здесь! - откуда-то справа, из-за деревьев, донёсся  голос Ульриха. И герцог сразу же устремился туда.
 Эльза уже не сидела у дерева, а лежала посреди мокрой травы, в бреду повторяя что-то тихо и бессвязно...
Он сам снял с неё мокрый плащ, и завернув её в свой, так и пошёл с ней обратно, прижимая к себе как ребёнка...