Путинская метаидеология и ее социальные носители

На место расколу общества по идейно-политическим основаниям, определявшему вектор политических трансформаций в первой половине 90-х годов, в конце того же десятилетия начал приходить идейно-политический синтез. В последовавшие годы этот феномен стал метаидеологией так называемого «путинского большинства», и стал идейным обоснованием путинского режима. Постепенно он стал обретать социальный фундамент в виде нового среднего класса, отражающего стабилизацию социальной структуры общества при В. Путине, получать определенное теоретическое развитие (концепция «суверенной демократии»), обретать черты официальной идеологии. Внешне оставаясь эклектичным набором зачастую противоречащих друг другу идеологем, идейно-политический синтез стал обретать и внутреннюю целостность. Движение российского общества в направлении политического центра привело к формированию в нем на рубеже веков «национал-державнического большинства». Оно придерживалось умеренно левой, государственнической ориентации, дистанцируясь одновременно как от «коммунистов», так и от «либералов». Главной отличительной чертой нового запроса этого большинства является ориентация на власть, объединяющая общество, реализующая общенациональную субъектность, в противовес многочисленным кланам и группировкам, растаскивающим власть, реализующим частные или групповые интересы. Является ли тяга к единению характерной чертой именно нынешнего этапа, переживаемого Россией, или же она является имманентно присущей глубинным национальным архетипам, и, в соответствии с этим, «особой чертой», отличающей российскую политическую модель от европейской, остается предметом дискуссий среди политологов и историков. В сегодняшней России нет и не предвидится серьезных «партий интересов», которые бы в соответствии с требованиями классической политологии, отражали бы и защищали интересы каких-то отдельных групп общества. А когда такие партии появляются, они скорее имитируют свои «социальные» корни и соответствующие им социально-экономические парадигмы. Для объяснения подобного феномена, политологи ссылаются на феномен синкретизма, изначальной нерасчлененности массового сознания. Множественность парадигм воспринимается на уровне глубинных архетипов как болезненное состояние, раскол, предчувствие гражданской войны. Нынешний, путинский период – тому казалось бы яркое подтверждение.  «Синкретизм», нерасчлененность массового сознания, когда на уровне подсознания каждый гражданин воспринимает себя скорее как часть целого, чем как самостоятельного субъекта вступает в противоречие с другими данными, свидетельствующими о глубокой индивидуализации общественного бытия современных россиян, их нежелания и неспособности выстраивать социальные связи и проявлять солидаризм.  Обе названные крайности – синкретизм  и индивидуализм – сосуществуют в современной России и определяют тот феномен, который можно условно назвать «путинской метаидеологией».
Одновременно за последние годы  продолжилась и тенденция сглаживания различий между отдельными идейно-политическими сегментами общества. Как показали исследования ВЦИОМ, проведенные в 2005-06 гг.,  лишь около четверти опрошенных считают фактор идейных и партийных различий в сегодняшнем обществе «весьма значимым», а треть - вообще «малозначимым». Гораздо более существенной представляется общественная дифференциация по социальному фактору (более 80% считают крайне значимой), а также по фактору социально-классовой принадлежности (более 50%), поколенческой принадлежности (около 40%). Это связано с тем, что общество продолжает выравниваться по своим ценностным ориентациям, снижается давление остатков традиционного общества, все сильнее доминирует  массовая культура, отражающая образ жизни населения крупных городов, воспринимающих внешний мир через систему все более унифицированных СМИ. В этих обстоятельствах все в меньшей степени адекватной представляется старая партийно-политическая система, унаследованная от 90-х годов с доминирующим характером именно идейно-политических различий. Можно предположить, что этот процесс продолжится и дальше, и формирование крупных политических партий однозначно «левой» или «правой» ориентации будет  затруднительным.

Какие различия в современном российском обществе Вам представляются значимыми, а какие – нет? (ВЦИОМ, 2005)

по доходам (бедные, богатые, средний класс) весьма значимое 83,1
Умеренно значимое 12,1
Малозначимое 4,1
Затруднились ответить 0,6
национальные (русские, другие национальности) весьма значимое 38,1
Умеренно значимое 35,5
Малозначимое 24,8
Затруднились ответить 1,6
идейные и партийные (левые, правые, коммунисты, демократы, либералы и т.д.) весьма значимое 26,2
Умеренно значимое 35,6
Малозначимое 33,5
Затруднились ответить 4,6
религиозно-конфессиональные (православные, мусульмане, католики и т.д.) весьма значимое 25,6
Умеренно значимое 34,8
Малозначимое 36,0
Затруднились ответить 3,6
поселенческие (жители столиц, больших, средних и малых городов, сел) весьма значимое 34,6
Умеренно значимое 31,5
Малозначимое 31,2
Затруднились ответить 2,6
региональные (Центр, Дальний Восток, Сибирь и т.д.) весьма значимое 27,8
Умеренно значимое 34,9
Малозначимое 33,0
Затруднились ответить 4,2
поколенческие (молодежь, средний возраст, пожилые) весьма значимое 40,1
Умеренно значимое 34,0
Малозначимое 23,1
Затруднились ответить 2,5
социально-классовые (рабочий класс, интеллигенция, бизнесмены и т.д.) весьма значимое 53,1
Умеренно значимое 27,0
Малозначимое 16,5
Затруднились ответить 3,3

Продолжается все последние годы и деградация традиционного идейно-политического деления общества по принципу «левые» - «правые» - «патриоты». В середине 90-х годов более 65% россиян готовы были отнести себя к одной из этих групп. Сегодня только чуть менее 37% опрошенных идентифицируют себя с одним из этих направлений. При этом 14,4% опрошенных россиян определяют себя как «левых», 12,5% - как «правых», и 9,9% как «русских патриотов». Гораздо больше тех, кто ищет чего-то среднего между всеми этими направлениями (24,9%) или вообще не видит себя в рамках предложенного деления (32,0%). Это можно интерпретировать как продолжение поиска обществом «нового идеологического синтеза». Люди не хотят быть ни «левыми», ни «правыми», хотя в их реальных взглядах и ориентациях, безусловно, присутствует, как левая так и правая идеология. Не хотят они и видеть своего президента ни левым, ни правым. Так на проведенных  фокус-группах идея о возможности В.Путина возглавить «правое» движение вызвала отторжение у большинства участников исследования. По их мнению, в случае принятия президентом такого неблаговидного решения избиратели не поддержат его кандидатуру  на выборах. Действующий президент не воспринимается как политик, имеющий определенную партийную окраску, тем более правоориентированный: У нас все сводится на президента, президент сегодня у нас один, завтра другой и все это потом чревато последствиями, и так уже Путин все под себя подмял; Его взгляды достаточно далеки от взглядов «правых»; Это полнейший откат от того даже, что уже было достигнуто.
"Путинская" Россия, в отличие от общества периода первой половины и середины 90-х годов, достаточно слабо сегментирована в идейно-политическом пространстве. Общество если и не стало полностью ценностно однородным, то, по крайней мере, сформировалось ценностное "ядро", определяющее так называемый "путинский консенсус", а противоречия оказались вытеснены на обочину политической жизни. На этой обочине существуют как левые радикалы, так и правые, а в центре наблюдается видимое согласие по большинству важнейших идеологических позиций. "Центристы" в лице "Единой России" редко расходятся с "Союзом правых сил", "Яблоко" зачастую блокируется с коммунистами, все, как правило, хотя бы на словах, занимают патриотическую позицию, все выступают за социальное государство и т. д. Нюансы же нередко определяются не принципиальными соображениями, а конъюнктурными, поэтому общество ("электорат") в значительной степени потеряло интерес к провозглашаемым партиями идейным позициям ("идеологемам"), ориентируясь скорее на конкретные личности или отстраняясь от политических пристрастий вообще. По данным мониторинговых исследований Института комплексных социальных исследований РАН, в 2006 году 64% населения отказывались идентифицировать себя с какой-либо из наиболее распространенных идеологем (либо затрудняются ответить на поставленный вопрос).. И эта тенденция продолжает нарастать.
"Путинская метаидеология" во многом и является феноменом подобного синтеза. Не случайно у В. Путина примерно одинаково высокий рейтинг как у "рыночников", так и у "националистов", и "государственников", и "центристов", и "социал-демократов", даже среди электората КПРФ (где позиции В. Путина остаются наиболее проблематичными) у него сторонников не меньше, чем у Г. Зюганова (52,3% коммунистов доверяет В. Путину). Он одновременно и "рыночник", и "патриот-государственник", и "социал-демократ". Вероятно, и дальше массовое сознание будет идти по пути идеологического синтеза. А это означает, что ни одна из привычного круга идеологем не имеет шансов реализоваться "в чистом виде".
Более того, сам набор привычных идеологем, раскалывавших общество в 90-е годы, все в большей степени превращается в предмет личного скорее культурного, нежели политического выбора. Кто-то продолжает ностальгически вспоминать реформаторский пыл начала 90-х, кто-то ориентирован на государственно-православные ценности, кто-то на советские. Но все это уходит из реальной политической повестки сегодняшнего дня. Будущее страны уже определяется не в спорах коммунистов и, демократов.
Именно поиском идеологического синтеза во многом объясняется и стабильно высокий рейтинг «Единой России», при том, что только 14-17% россиян в 2005 и 18-20% в 2006 году характеризовали себя в качестве сторонников нынешнего политического курса. «Единая Россия» оказалась первой попыткой объединить идеи либеральных реформ, социальной справедливости, национальной гордости и патриотизма. И дело не в удачности или неудачности подобного опыта, а в доминирующем общественном запросе на формирование из российского общества нации (не в этническом, а политическом смысле) и связанной с этим национальной идеологии.  Именно общий вектор запроса продолжает удерживать «ЕР» в центре политической системы страны. Это означает, что в рамках этого запроса, в центре политического спектра обязательно будет находиться синтетическая партия, независимо от того будет она называться «Единой Россией» или нет, а более ярко идейно-окрашенные партии будут занимать место на периферии.
Идейную основу нового общественного консенсуса составляет центристское большинство, имеющее определенные «левые» черты, в основном связанные с патерналистским представлением о государстве как главном организующем общество субъекте, с другой, - национал-центристские черты, связанные с актуализацией национал-государственнической проблематики и возвращением во многом представлений о враждебном к России внешнем окружении. Сдвиг общество влево сочетается с ростом интереса к российской почве, социальной и исторической «органике». В то же время взгляды большинства россиян носят достаточно умеренный характер, преодолевается идеологическая конфронтация, характерная некогда как для «коммунистической», так и «либеральной» частей общества.
Из следующей таблицы видно, что последние три года среди возможных «национальных идей» способных объединить страну и общество, на первое место с большим отрывом выходит «идея единения народов России в целях ее возрождения как великой державы», имея более 40% сторонников. Все остальные идеи, имевшие большую популярность десятью-пятнадцатью годами ранее, такие как социалистическая, коммунистическая, западническая, рыночная, воспринимаются как частности, как идеи, не способные объединить общество. «Единая Россия» как метапартия, отражающая метаидеологию путинской России, активно использует и в своем брэнде,  и в практике эту потребность общества объединиться, не так уж важно на какой социальной платформе. Избиратель прощает «партии власти» и невнятную социальную концепцию, и противоречивую идеологию, и номенклатурное лицо ради сверхзадачи, с которой в его глазах связана путинская «партия власти» - объединить общество, восстановить государственную субъектность.

Представления об идее, способной объединить общество в 2003 и 2006 гг.
Идея Сторонники идеи
2003 г. (ИКСИ РАН) 2006 г. (ВЦИОМ)
Идея единения народов России в целях ее возрождения как великой державы 41,4 42,4
Идея правового государства 30,3 24,7
Идея объединения народов для решения глобальных проблем, стоящих перед человечеством (истощение природных ресурсов, загрязнение окружающей среды) 23,5 16,2
Идея сближения с Западом, вхождения России в общеевропейский дом 12,1 4,8
Возвращение к социалистическим ценностям и идеалам 10,0 11,2
Идея объединения всех славянских народов 8,5 12,1
Идея величия, национальной уникальности,  особой исторической миссии русского народа 7,3 5,9
Идея индивидуальной свободы, превосходства интересов личности над интересами государства 6,0 3,2
Идея очищения общества через православную веру 5,6 5,4
Идея противостояния Западу 2,3 5,8

"Путинский консенсус", сложившийся на основе «путинской метаидеологии», воспринимается обществом не как итог, а как некая исходная база для дальнейшего реформирования страны. За последние годы  в наиболее перспективных сегментах общества, отражающих формирование среднего класса, начал накапливаться потенциал ожидания перемен, который пока не слишком реализуется. Последние социологические исследования демонстрируют неудовлетворенность этих ожиданий, определенную тенденцию «отката», хотя численно и незначительную, но устойчивую тенденцию. В этой связи очень важно понять, какие идеологемы воспринимаются этими "средними" группами как уже пройденный «консенсусный» этап, а какие - остаются предметом дискуссии и общественного поиска, т. е. являются факторами, определяющими «новое» общественное размежевание.
В чем же состоит "путинский консенсус"? В общих чертах, это признание следующих идеологем:
- сочетание демократического устройства политической системы (особенно важны индивидуальные свободы - выбора профессии, заработка, перемещений, включая выезды за рубеж, свобода информации и политических взглядов, менее важна политическая надстройка - выборы, многопартийность) с элементарным порядком; в русле этой парадигмы можно назвать и неприкосновенность личной жизни, в которую не должно лезть ни государство, ни общество;
- сочетание рыночной экономики с усилением роли государства и придания ему социальных функций;
- сочетание "открытой" внешней политики и партнерства с Западом, с одной стороны, и национального достоинства, с другой;
- отказ от революционного насилия в пользу постепенного реформирования.
Понятно, что из этого консенсуса выпадают наиболее радикально настроенные коммунисты и националисты различного толка, а также меньшая, но наиболее радикальная часть либералов. Политические силы, представленные в нынешнем парламенте, за небольшим исключением действуют в рамках такого консенсуса, принимая его как данность. С приведенными идеологемами выражают согласие более 80% населения России. Но на практике постоянно формируются новые парадигмы, связанные с новыми общественными вызовами, которые уже не встречают такого согласия, раскалывают общества на достаточно крупные группы.
Особо следует остановиться на месте демократической идеологии в рамках «путинской метаидеологии». Критика демократии образца 90-х, ставшая лейтмотивом многих политико-идеологических высказываний эпохи Путина, вполне совпадает с мнениями и оценками большинства россиян. Согласно исследованиям ВЦИОМ в 2005-06 гг., почти половина опрошенных (49,7%), считает, что полноценная демократия в России так и не состоялась. Простые люди в «демократической» России остаются безгласными и бессильными повлиять на власть, их мнение никак не влияет на принятие решений. То есть дело не в самой демократии, а в том, что ее исполнение в России оказалось выхолощенным, неполноценным. Альтернативных точек зрения, согласно которым «демократия вообще не походит для России» и близкой к ней, что «Россия не созрела для настоящей демократии» придерживаются, соответственно, 16,4% и 14,0%, то есть в сумме около 30%. Между тем на еще более прямой вопрос об особенностях российской демократии, 80,1% опрошенных выражает в целом негативное к ней отношение, заключающееся в том, что «эта демократия мало влияет на нашу повседневную жизнь, все равно нами правят те, у кого больше денег и связей». По сути, речь идет о том, что в России создана не столько демократия, сколько ее фасад, с такими формальными атрибутами как избираемые населением Президент, Государственная Дума, органы представительной власти на местах, многопартийность, но этот фасад никак или в малой степени влияет на повседневную жизнь граждан, не видящих путей защиты своих реальных интересов. Фасадная демократия является лишь ширмой, за которой скрывается весьма антидемократическая реальность нашей жизни..
Во многом подобное противоречие между демократической практикой и национальными интересами связывается и с тем, что модель демократии, внедренная в российскую политическую систему, является слепком с универсальной политической системы, характерной для современных западных стран и независящей от конкретных национальных особенностей. Такая универсальная модель, по мнению 54,8% россиян и не может работать в российских условиях без учета национальных особенностей и традиций России.
Альтернативой «несуверенной демократии», сформировавшейся в России, является национальная модель демократии. В чем же она состоит или может состоять? Конкретная модель, подходящая для нынешней России, пока никем предложена не была, однако население воспринимает ее как форму, способную аккумулировать активность общества, его наиболее дееспособных членов. Самыми важными атрибутами реальной, а не фасадной демократии общественное мнение признает равенство всех граждан перед законом (44,9%) и равные для всех граждан права в социальной и экономической сфере (33,3%). Именно с достижения этих целей и начинает формироваться политическая нация. Что же касается «верхушечных» атрибутов демократии, то значимым признается только всенародное избрание главы государства (32,0%), что также является важнейшим фактором сплочения нации, возвышение верховной государственной власти над разного рода группами элит. Не придается большого значения выборам парламента (9,3%), а также различного рода формам гражданской активности – участию в жизни партий,  политических и общественных объединений (4,9%), участию в митингах, пикетах, забастовках, иных акциях протеста (4,4%). В установлении реальной демократии само общество пока не видит места для своего собственного участия, запрос на новую демократию обращен к властям, к верховной власти, к президенту.
Другой важной компонентой «путинской метаидеологии» является идея внутреннего сплочения общества на фоне усиливающегося образа «внешнего врага». Многие говорят о росте ксенофобских настроений в России. Однако образ внешнего врага, большей частью ориентирован в отношении Запада, в первую очередь, США. На вопрос, должна ли России ориентироваться на «вхождение в западную цивилизацию», или же на «свой самостоятельный русский путь», в разных регионах от 70 до 80% населения готово поддержать второй вариант, доля сторонников самостоятельного русского пути превышает 50% даже среди сторонников таких западнических партий как «СПС» или «Яблоко». Наибольшее распространение среди сторонников различных идейно-политических течений получают, наряду с восстановлением социальной справедливости, идеи национального возрождения и укрепления государственной мощи. «Запад» становится в массовом сознании концентрированным воплощением «зла», разного рода страхов и угроз. Именно Запад, по мнению этой части общества, виноват в трудностях современной России: он ведет целенаправленную политику на превращение России в страну третьего мира, не способную конкурировать с Западом в современных сферах экономики и являющуюся поставщиком дешевых сырьевых ресурсов. 43,6% россиян в марте 2006 года назвали именно США в качестве главного источника серьезных угроз для России в ХХ1 веке. Напротив, лишь 4,1% видят в США наиболее желанного союзника. Отношение к европейским западным странам намного более сдержанное и нейтральное. Их не боятся, но на них и не надеются.
Вот еще ряд ценностных суждений, динамику по которым мы отслеживаем на протяжении достаточно длительного периода. Хорошо видно, что требование к пересмотру итогов "грабительской" приватизации середины 90-х годов не только не сходит "на нет", но продолжает увеличивать число своих сторонников, причем даже и внутри "среднего класса". И это не есть проблема "богатых и бедных", общество достаточно терпимо относится к богатым, если их богатство легитимизировано в глазах общества. Дело здесь, вероятно, в другом: социальная жизнь как бы отравлена несправедливостями 90-х, и мы не можем рассчитывать на оздоровление социального климата, не восстановив элементарной справедливости и не наведя порядка. Показательным процессам над отдельными олигархами население также не склонно слишком доверять, так как уж очень явственны за подобными "наездами" видны интересы их политических и экономических конкурентов. Да и само государство, обеспечивающее в рамках "путинской" конфигурации власти какой-то элементарный порядок, не воспринимается обществом как потенциальный источник порядка и справедливости.
Как уже отмечалось, отличительной чертой ценностной конфигурации "путинского консенсуса" является низкая мобилизационная готовность населения. В особенности, это касается верхних и средних социальных страт. Это понятно: основной социокультурной тенденцией последнего десятилетия был перенос любых форм активности в "приватную" сферу, само формирование приватного пространства, в котором лишь частные интересы являются реальным мотивирующим фактором. Сторонники коллективистской системы ценностей оказываются в современной России в меньшинстве.

25,6 – Людям следует ограничивать свои личные интересы во имя интересов государства и общества
73,2 – Личные интересы – это главное для человека
1,2 – Затруднились ответить
*        *        *
33,7 – Если к власти придут лидеры, которые призовут во имя будущего страны меня к каким-либо жертвам, – я готов(а) их поддержать
64,5 – Я бы не хотел(а) чем-то жертвовать даже ради спасения страны
1,8 – Затруднились ответить
*        *        *
78,9 – Для меня, в основном, важно мое собственное благополучие и благополучие моей семьи, а все остальное — второстепенно
20,2 – Жить стоит только ради какой-то большой общей цели, которая бы всех нас объединила
0,9 – Затруднились ответить

"Путинская метаидеология" - это только база для "временного перемирия". Скорее это некий пакт о взаимном ненападении государства и общества. Однако может ли подобный пакт служить основой для развития? Для развития требуется определенная мобилизационная идеология, а любые попытки формирования хотя бы элементов мобилизационной политической системы встречают слишком большое сопротивление, а социальных и политических институтов, ориентированных на мобилизацию, создать не удалось, да и задача такая не ставилась. Между тем расчет на самоорганизацию общества на основе "статус кво" не оправдывается. Общественная ткань продолжает оставаться разорванной эгоистическими частными и корпоративными интересами. Формирование дееспособных субъектов, способных действовать на общенациональном уровне, остается неразрешимой задачей в рамках названного "консенсуса".
Различий в глубине атомизации между средним классом и остальным обществом практически нет - и это понятно: коллективистская система ценностей в наибольшей степени присуща как раз социальным низам, ориентированным на традиционалистскую систему ценностей. А индивидуалистическая, напротив, социальным верхам. Можно предположить, что дальнейшая ценностная динамика общества будет определяться ростом надиндивидуалистических ценностей в модернистском сегменте общества, т. е. именно в "среднем классе".
Стало общим местом повторяющееся из года в год утверждение о том, что в пореформенной России нет среднего класса как более или менее сформировавшейся социальной группы, осознающей общность своих интересов и способной к политическому самоопределению. Между тем, социально-политическая стабильность, характерная для "путинской России", заставляет предположить, что основой ее является как раз интенсивный процесс формирования нового "среднего класса", а сам "путинский режим" является своего рода политическим ответом на запрос со стороны "среднего класса". Сам феномен появления устойчивого среднего класса накладывает печать своеобразия на все социально-политические процессы, происходящие в стране, а сами перемены настроений в среднем классе во многом указывают на вектор общественного запроса.
По нашим оценкам, объем среднего класса (конечно, критерии несопоставимо ниже, чем принято на Западе, но по нашим российским меркам), если внести ряд уточняющих параметров (наличие собственности, качество жилья и т. д.), то искомая цифра составляет примерно 15-20% от всего взрослого населения страны (а в крупных городах составляет цифру от 30 до 40% и более в Москве. Причем, исключая бизнесменов, самая высокая доля "среднего класса" среди внепроизводственных специалистов с высшим образованием (именно эта группа, согласно всем социологическим канонам и образует костяк среднего класса в развитых странах). Солидная цифра, особенно если учесть, что с дефолта, прошло менее десяти лет. Таким образом, современный российский средний класс - явление молодое и потому недостаточно изученное. Но именно данная группа определяет сегодня в России политическую погоду, формирует правила игры, от нее и ее настроений зависит трансформация российского общества и его политической системы. Эта группа имеет доминирующие позиции в современной экономике, в государственных структурах управления. Роль этой группы в жизни страны несопоставимо больше, чем ее численное представительство. Это своего рода барометр, указывающий "куда дует ветер".
Можно утверждать, что формирование "среднего класса", не только как прослойки общества, выделенного по тем или иным характеристикам материально-имущественной сферы, но в качестве субъекта - носителя своего самосознания и тех или иных идейных предпочтений, произошло уже после 2003 г. и нынешняя политическая конфигурация является порождением именно этого обстоятельства. И предстоящие выборы в Государственную Думу, скорее всего, пройдут именно под знаком торжества "путинского среднего класса", наиболее зримым выразителем ценностей и ориентаций которого является пресловутая "партия власти" - "Единая Россия", сторонников которой в среднем классе на 8-9% больше, чем среди всего остального населения. И это не просто результат сервилизма путинского "среднего класса". "ЕР" попыталась синтезировать модернистские и консервативные ценности, что уже само по себе стало отражением нового общественного запроса. В путинской России произошел достаточно своеобразный симбиоз ценностей модернистских и ценностей консервативных, что позволяет говорить о «путинской метаидеологии" как о неоконсервативном феномене.
Как всякая эклектичная идеология, «путинская метаидеология» имеет много политических лиц. По сути, все основные политические субъекты в современной России существуют в рамках этой метаидеологии, которая определяет идеологическую безальтернативность нынешнего политического режима.

Леонтий Бызов, ВЦИОМ