16. Два юбилея Анатолий Кузнецов и Шломо Эвен-Шоша

На снимке: памятник подростку Толе Кузнецову в Киеве у Бабьего Яра


(Статья к 80-летию со дна рождения автора романа-документа «Бабий Яр»  Анатолия Кузнецова (1929 – 1979) и 100-летию со дня рождения переводчика книги  на иврит Шломо Эвен-Шошана (1910 – 2004) 

Автор этой книги  подсчитал: за нарушение  оккупационных  запретов гитлеровского рейха  его, 12 – 14-летнего подростка, полагалось расстрелять, минимум, 20 раз. «При этом, – пишет    он,  – я  не был ещё членом партии, комсомольцем, подпольщиком, не был евреем, цыганом, не имел голубей или  радиоприёмника, не совершал открытых выступлений, не попался в заложники, а был ОБЫКНОВЕННЕЙШИЙ, рядовой, незаметный, маленький человечек в картузе».   
Этому человечку в картузе  недавно в Киеве поставлен  памятник.  Нет, не величественный  многометровый монумент на  внушительном пьедестале. Фигурка  едва ли не в натуральный мальчишечий рост,  в будничном пальтишке или курточке, с  убогой котомкой за плечами,  стоит чуть ли не  прямо на грунте  у стены  обыкновенного дома.  Мальчик поднял голову и читает реальный, будничный  приказ оккупационных властей: «всем жидам г. Киева и окрестностей»  к такому-то времени такого-то числа  проследовать туда-то, на угол таких-то улиц, имея при себе… 
Украинский скульптор Владимир Журавель выбрал безошибочно верное художественное решение – место, время и обстоятельства «действия» соответствуют одному из наиболее драматичных эпизодов книги, которую напишет мальчик: кануну  массовой казни  десятков тысяч людей только за  то, что:  они  родились евреями!
Уроженец Киева Толя Кузнецов евреем,  действительно,   не был – ни по маме, украинке Марии Фёдоровне Семерик, ни по русскому  папе, Василию Герасимовичу Кузнецову, из курских крестьян. Лишь помрачённый ненавистью  мозг советского поэта С. Куняева мог измыслить,  будто «на самом деле» он не Кузнецов, а… Герчик!  Евреем по отцу был друг Толиного  детства Шурка  Крысан, по прозвищу Маца. Прочитав объявление,  будущий автор «Яра»  сперва  подумал «словами деда, даже с его интонацией и злобой: «А! Ну и что? Вот пусть и едут в свою Палестину!» Но  Бог судил этим детям родиться и жить именно вблизи  того самого места, куда должны были явиться завтра,  29 сентября 1941 года все киевские евреи: на Куренёвке, возле Бабьего Яра. И уже утром  мальчик  увидел, как  они идут сюда:   «Меня потрясло, как много на свете больных и несчастных людей. <…>  Здоровых мужчин мобилизовали в армию, остались одни инвалиды. Кто мог эвакуироваться, у кого были деньги, кто мог уехать с предприятием или использовать блат, те уезжали. <…>А осталась в городе самая настоящая шолом-алейхемовская беднота, и вот она выползла на улицы. «Да зачем же это?- подумал я, сразу  начисто забыв свой вчерашний антисемитизм».  Вернувшись домой, Толя застал своего антисемита деда Семерика  в ужасе:  « – А ты знаешь, – сказал он потрясённо, ведь – их не вывозят. Их стреляют» («Бабий Яр», глава «Приказ»).
В 1964 году к известному и преуспевавшему советскому писателю-соцреалисту Анатолию Кузнецову, жившему в Туле, неожиданно пришло письмо из далёкого Израиля. Некий местный литератор Шломо Эвен-Шошан  от имени  одного тель-авивского издательства  просил  автора книги «Продолжение легенды» дать согласие на опубликование её в переводе на иврит в сборнике «молодой советской прозы».  Такие же письма  от того же лица поступили ещё  трём советским писателям: В. Аксёнову, Ю.Казакову и В. Тендрякову, и согласием ответили  все четверо. Но лишь  с Кузнецовым завязалась у  Шломо переписка, продолжавшаяся  более семи лет. И причиной этого, несомненно, та память о киевских событиях  1941 – 1943 гг., которая с тех  пор  буквально не давала спокойно уснуть бывшему  мальчишке…

 А Кузнецов – Ш. Эвен-Шошану, письмо 2 (от 16.8.1964):   
 «Наш  домик был  рядом с Бабьим Яром <…>, и я видел потрясающие картины,  а ежедневные выстрелы из пулемёта  остались навсегда стоять в моих ушах. В 1944 году я начал  писать рассказы об увиденном  во время оккупации, и с той поры непрерывно пишу.  Однако  книгу о Бабьем Яре и прочем я ещё не написал, а только приготовился к ней <…>  К книге об оккупации и Бабьем Яре  я приступлю, очевидно, в этом году или в начале следующего. Вы не слышали о стихотворении Евтушенко «Бабий Яр»? Мы с ним вместе учились, и однажды, будучи в Киеве, я повёл его в этот жуткий овраг  <…> Тогда Евтушенко  и написал это стихотворение, хотя взял в нём только один аспект  Бабьего Яра. Это братская могила 30 тысяч евреев, 30 тысяч русских,  20 тысяч украинцев, цыган и т. д.».
   
Итак, после  более чем двадцати лет  обдумывания темы  книга ещё и не начата. Но вот что произошло  всего лишь  два месяца  спустя:

А. Кузнецов – Ш. Эвен-Шошану, письмо 3 от  28.10.1964:
« <…>насчёт книги о Бабьем Яре. Пока я имею только первые черновики. Готово будет, вероятно, в начале 1965 г., а напечатано… об этом, собственно, судить ещё рано. Но я во всяком случае обязательно сообщу Вам  и пришлю экземпляр.   (Подчёркнуто в оригинале. – Ф.Р.)  Об этом Вы не беспокойтесь. Книга получается сильная».

Вот это темпы!  Весьма вероятно,  что столь редкое в жизни обычного советского человека, да притом и вовсе не еврея, событие, как получение письма из Израиля,   могло подтолкнуть творческий процесс.  Не забудем: лишь за три года до этого именно Кузнецов  показал  коллеге поэту расстрельный Яр, стихотворение Евтушенко, нарушившее заговор молчания советской прессы на тему нацистского геноцида евреев, вызвало  в ней целый скандал. А в Израиле  именно Эвен-Шошан  стал автором наиболее известного перевода  этого  стихотворения на иврит. О чём, скорее всего, рассказал  Кузнецову в ответ на его вопрос…  Характерно: писатель, не сомневаясь уже,  что роман  будет написан в ближайшее время,  ставит красноречивое многоточие относительно места и времени его опубликования. 
   Однако роман, против ожидания, был  напечатан в трёх номерах журнала «Юность» уже летом  1966 года. Позже (в своём предисловии  к израильскому изданию полного, бесцензурного варианта романа) автор даст объяснение  этому факту: руководство «самой еврейской», по его словам, редакции журнала  выставило ловкий аргумент: будто его произведение «опровергает» евтушенковскую версию  Яра как, якобы, символ только еврейских мук. Разрешение «свыше» на то, чтобы  печатать роман, было получено, книга увидела свет. Но… лишь  ценой  множества  цензурно-редакторских   вычерков и правок, оставивших за бортом примерно четверть первоначального объёма рукописи.  В письмах из СССР  писатель не мог  рассказать об этом, как и о том, что  книгу стали изымать из библиотек… Совершив в 1969 г.  своё вызывающе дерзкое бегство в Лондон и получив там политическое убежище, он, естественно,  стал высказываться откровенно.

А. Кузнецов – Ш. Эвен-Шошану. Письмо 12 (от  12.10. 1969):
«Сейчас полным ходом подготавливаю «Бабий Яр» <…> Публиковать я хочу весь – за очень небольшими сокращениями – прежний текст плюс то, что не пошло в СССР по цензурным условиям <…> Эти новые куски весьма объёмны. <…> Содержание романа оборачивается совершенно другой стороной, и некоторые вещи я рассказываю, пожалуй, сенсационные. Особенно они будут интересны читателям-евреям».   
Что же именно больше всего   не устроило советские власти в содержании кузнецовского романа?   На этот вопрос его автор сам даёт ясный ответ в эксклюзивном (специально написанном им) предисловии к ивритоязычному  изданию «Бабьего яра»: «…с особым рвением было убрано всё, из чего можно было понять, что в Советском Союзе существует антисемитизм.  <…> А последняя глава, в которой рассказано о государственном антисемитизме и где речь идёт уже не о немецких, а о советских попытках изъять Бабий Яр из истории, – эта глава едва не стоила мне  отмены публикации всей книги. От неё, естественно, в варианте «Юности» ничего не осталось». 
Более подробно с  письмами Кузнецова  к Ш. Эвен-Шошану  читатели могли ознакомиться  в израильском (на русском языке) журнале «22»  № 131, 2004 г. (подготовка текста, публикация, комментарии  и сопроводительная статья  - Ф. Рахлина). Однако  из-за ограниченности журнальной площади там пришлось сделать в текстах ряд купюр. Сейчас в Интернете увидела  свет  новая, без малейших сокращений и, более того, заметно расширенная  публикация писем  и других текстов автора романа. Все эти материалы размещены  в новом российском литературном  сетевом альманахе «Тредиаковский» , созданном при  литературном  Интернет-журнале www.poezia.ru , но имеющем собственный  адрес в Интернете:  www.trediakovsky.ru  Редакторы – Александр Питиримов (Россия), Наталия Тамарович (Латвия).. Публикация приурочена к  юбилеям как автора романа, так и переводчика его на иврит.
Готовя для альманаха новый, обновлённый  вариант сопроводительной статьи, я упомянул  о всё более входящем в «моду»  течении  «опровергателей Холокоста»:. «”Бабьего Яра нет. По мнению некоторых <…>, его и не было”, – писал А. Анатолий (Кузнецов) в заключительной главе своей книги. Сегодня, через 39 лет после того, как её не искажённая цензурой версия вырвалась в свет, многие в мире полагают, что и вся еврейская Катастрофа придумана или, по меньшей мере, сильно преувеличена. В Интернете и сегодня торчит сайт, на котором некто Михаил Никифорук, называющий себя «председателем Исследовательского Комитета Бабьего Яра»», утверждает, будто «Аэрофотосъёмка до и после Отечественной войны показала отсутствие еврейских массовых захоронений» в Бабьем Яру»..


О  предстоящей повторной, обновлённой публикации  я сообщил сыну  писателя – московскому журналисту  Алексею Кузнецову, много делающему для  сохранения памяти  о своём отце. Он прислал мне ссылку на  свой блог, в котором имеется сообщение об открытии в Киеве памятника писателю (первого в мире!) и приведено обсуждение этого события на Форуме блога. И что же?  Наряду с  приветствиями и поздравлениями,  имеются и   недоброжелательные высказывания,  одно из них (принадлежащее некоему  «Доброму» из Санкт-Петербурга)  – с   таким вот пассажем:
«Национальные Архивы в Вашингтоне содержат более одного миллиона ста тысяч аэрофотографий. <…>Последовательные серии аэрофотографий показывают, что растительность и почва Бабьего Яра и его окрестностей совершенно оставались нетронутыми за всё время двухлетней немецкой оккупации <…> Так  что с мифом,Бабьего Яра надо будет ещё разбираться...»
Узнаёте, дорогой читатель, откуда почерпнуты эти сведения?  Ну, конечно же, из  писаний «специалиста»  Михаила Никифорука. Великое изобретение эпохи – Интернет служит распространению информации весьма разной,  –  в том числе и отменно лживой. Итак, нас не расстреливали в ярах, не душили газом в морилках, не жгли в печах, - всё это лишь сон, мираж… «миф»!!!
Честные люди Земли не могут смириться  с  такими наглыми попытками  исказить историю. И  книга  Кузнецова о  «Бабьем Яре», её переводы на  разные языки – сильное оружие в борьбе.  А то, что  юбилеи автора и переводчика  так близко сошлись в календаре, воспринимается как красноречивый жест судьбы..
                *     *     *
В  Украине, на родине А. Анатолия (Кузнецова), его «Бабий Яр» издан недавно  как на русском, так и на  украинском языке (в переводе сына автора). Финансовое участие в издании   принял. некий  "меценат, пожелавший остаться неизвестным", он же профинансировал и сооружение памятника автору.  Новым изданием  книга вышла также в России.
Память о  писателе и о переводчике на иврит  его Главной Книги (а также десятков  превосходных произведений других русских и идишских писателей) чтят и в Израиле. Имя Анатолия Кузнецова  в числе девяти имён борцов против антисемитизма (А..Сахарова, О. Шиндлера, Э. Золя,  В. Короленко, Б. Чичибабина и др.) нанесено на монумент в мемориальном парке г. Бней-Аиш (в центре страны). Русский архив   переводчика  по его желанию был  оставлен в   филиалах городской библиотеки Афулы, где доступен читателям и исследователям, а  оригиналы  писательских писем   и фотографий, вручённые им при жизни муниципалитету Афулы на временное хранение, а также и  русская часть его личной библиотеки, с любезного согласия наследников покойного  переданы  в фонд научной библиотеки университета г. Хайфы. Главный библиотекарь д-р Татьяна Друбецкая  вскоре именно  об этом пополнении фонда, и особенно о  письмах Кузнецова к Эвен-Шошану,  сделала доклад в Санкт-Петербурге на международных Смирдинских чтениях.  Сохраняю надежду, что муниципалитет Афулы  найдёт возможность выполнить предсмертную просьбу Шломо: назвать одну из улиц города именем его брата Авраама - знаменитого учёного-лексикографа, автора   ряда толковых словарей иврита.       
Думается, назрела необходимость в переиздании «Бабьего Яра» на иврите – этому могли бы поспособствовать многочисленные спонсорские еврейские организации как в нашей стране, так и за рубежом. Не секрет, что замечательная израильская молодёжь, да и люди старшего поколения – выходцы  из еврейских общин, не познавших на себе гнёт гитлеровской оккупации, подчас недоумевают: «Как можно было  идти на убой без сопротивления, словно стадо баранов?»  Роман-документ  ярко показал  не только коварство и жестокость врага,  организовавшего  (путём обмана и зверств) расправы над толпами стариков, инвалидов, женщин и детей,   но отразил и мужественное сопротивление воинов в эпизоде  заключительного восстания  узников Яра, среди которых была группа евреев. Почему-то об этом редко вспоминают, а между тем (по данным  Кузнецова) из 330 обречённых, пошедших грудью  на пулемёты, 15 человек спаслись! И среди них – не только Захар Трубаков, окончивший жизнь в Иерусалиме автор книги о Бабьем Яре, но и Давид Будник, Яков Капер, Семён Берлянд, Яков Стеюк (Штейн), Борис Ярославский…
А множество  других  еврейских  мужчин  и женщин, как мы это видим теперь и в Израиле  по  орденам и медалям на  груди участников  весенних победных торжеств,  «спасались»  от расстрельных яров   … на фронте!
                ----------