Прилетела бабочка

   Память сохранила несколько эпизодов той поры. Однажды мы пошли в кино. 

   Долгожданный «Айболит-66». По тем временам смелый фильм. Мы его ждали и опасались, что показ не дойдет до нашего города. Такие фильмы пускали в маленьких кинотеатрах и на ночь глядя, чтобы людям неповадно было на них ходить.

  Помню, когда вышли из кинотеатра, у Коли  осталось 17 копеек.
  По дороге он спрашивал у всех лоточниц  почем пирожные.  На Тираспольской площади он  нашел-таки  «картошку»  за  15, купил и  мы пешком потопали  домой. На трамвай уже не оставалось.               
  Продавщица оторвала узкую бумажку от  рулона. И  он осторожно  понес его, держа  за края бумажки до самого дома. И как  напевал  по дороге из фильма:

Прилетела бабочка с крылышком поношенным,
Надо приготовить ей новое, хорошее…

И как я спорила, запомнила  так:

        …с крылышком поломанным,
Надо ей  новое крылышко пришить…

   Эта песенка  вошла в нашу жизнь.  Так же, как и фразы из этого фильма. «Ух, ты  доктор, боисся…»  сопровождали нас  многие годы спустя.

   А я до сих пор помню, как он нес пирожное. Пальцы от холода сводило, а он отказывался его переложить. Да некуда было. В сумочку? Карман? Смеялись мы.  Так и донес до дома, придерживая за края узкой бумажки, которую продавщица оторвала от рулона.

                ***

   Однажды мы спешили к кому-то в гости. И уже на подходе,  где-то на Щепкина заметили, что я в трамвае чулки порвала. Я как встала, так и осталась стоять  на месте. Коля пробовал уговорить дойти. Увидел, что бесполезно.  Попросил подождать и исчез. Было темно. Начала замерзать. Вернулся с иголкой и ниткой. Забежал в какую-то мастерскую одну, другую, выпросил. Зашили, пошли дальше.

  Вместе. А могли бы разойтись – он с подарком к имениннику, а я домой.

   Позже я не раз вспоминала с теплотой об этом. А он рассказал, как он зашел в какую-то мастерскую рядом одну, вторую. Из третьей его  погнали, было сначала, а потом какая-то толстая тетенька  вникла в ситуацию, расчувствовалась, дала иголку  и долго  хвалила его, предлагала самой зашить.

                ***

   Помню, как сдавала математику на первом курсе. Звали преподавательницу  Аршалуйс  Аванесовна  Календарьян. Знала, что она строга, что слава о ней передается из поколения в поколение. И за каждый пропуск она прогоняла по пропущенной теме. Невзирая на справки от доктора  и наши байки  о причине пропусков. Но не боялась. Мы ее любили. Да и с математикой у меня все в порядке было.
   Ан нет. Молва не обманула. Как зашла утром, так и до полшестого у нее просидела. Она по кускам прогнала по всему материалу. Заставила перерешать кучу примеров и задач. Практику-то я посещала прилежно, а на лекциях у нее не часто бывала. Но и зауважала меня –  редко у кого получалось все до конца пройти. За один-то раз.
 
  А когда,  пошатываясь, выпала  полуживая из аудитории, меня поджидал у дверей Коля. И бережно поддерживая, вел по коридору  и говорил что-то утешающее. И помогал надеть шубу, шапку.

  Я как в тумане была. Но и теперь  помню, как была благодарна ему. И таким  он запомнился моим сокурсникам – стоящим до конца у двери аудитории, одновременно болеющим и за них. И с моей шубой в руках.

   Да я  бы и не вспомнила потом,  где я побросала свои вещи. После этого случая его уже полюбили наши все без исключения. Он просто стал одним из нас.

   В этот день мы не договаривались о встрече.  Я не предупредила, что экзамен. А он не запоминал, путал дни.  Сам забежал в институт, словно почувствовал, что туго доводится. Зашел в деканат. Стал расспрашивать, его подвели к доске с расписанием экзаменов.
 
   Разыскал. Ребята заходили, выходили.  А меня все не было.  Он за всех наших уже переживал.

                ***

   Накануне Нового года, пробегая по городу, пару раз  днем встретили его однокурсника. Хороший мальчик,  Коля всегда тепло о нем говорил.  Ребята его  любили.

  Третий раз встретили его на  Куликовом поле за  час до полуночи.  Мы с Колей уже почти пробежали площадь, когда  нечаянно наткнулись на него.  Он был с другом.
  Заметно  было, что оба уже начали отмечать праздник.
Он в третий раз начал нас обнимать, поздравлять и все никак не останавливался. Даже пойти проводить нас  пытался. Мы еле уговорили идти домой в общежитие – всем  пора за стол было садиться.

   Каково было наше удивление, когда вскоре узнали, что его задержала милиция. Преступление  заключалось в том, что они с другом  принесли в общежитие ёлочку, которую умудрились срубить на Куликовом поле.

   Дело приняло широкую огласку. Город загудел от возмущения. Загубить ёлочку  да  еще перед обкомом – дело нешуточное. Надо сказать, что деревца тогда были небольшие. На нашей памяти их посадили рядами вдоль прохода, по которому нас прогоняли потом на всех демонстрациях, от которых не удалось отвертеться.  Серебристые ели – диковинка в ту пору. Больше нигде почти  и не росли. Мы ими гордились.

   Милиция обходила дом за домом. Пока её не нашли. Его судили и дали срок. Друг, инициатор этого вандализма,  сумел открутиться.

   Получалось, что мы его встретили, за минут пятнадцать-двадцать  до  злополучной идеи друга загубить елочку, а с нею и  подпортить  себе жизнь. И никаких планов у него не было, кроме как  не опоздать и добраться до праздничного стола до звона курантов!

                ***

   Помню, как ездили в поселок к его сокурснице. Долго тряслись в  переполненном допотопном автобусике вдвоем на одном сиденье  на возвышении над колесом.  Как Коля пел, декламировал и заслужил любовь всего автобуса. Ехать, находиться с ним рядом было легко и радостно. И друзьям, и случайным попутчикам. Я уже давно это заметила.

   Немного поплутав,  нашли дом именинницы. Оказалось, что мы не только не опоздали, но и пришли первые.

Она, такая милая, взволнованная, в новом воздушном платье, радовалась, что мы добрались.  Рассказывала,  что в прошлом году пригласила всю группу,  но ни один не добрался. Сели не на тот автобус, не нашли улицу. Мы уже смирились с мыслью, что будем единственными гостями, как вдруг нагрянула одна волна ребят, вторая…
День рожденья заладился. Всем было хорошо. Все было наполнено светом общей любви, негромкой радости.

   Коля был нарасхват. Его все время отзывали в сторону поговорить.  Каждый  был рад оказать ему услугу, сказать что-то очень приятное, похлопать по плечу, просто улыбнуться.  Нас все время разводили по разным комнатам. Видели друг друга  только мельком через дверной проем.  Выходили в сад. Деревья пробуждались от зимней спячки. Стояли среди них под луной, молчали. И  тихо светились от счастья. 

   Ничего не случилось в этот вечер, а  нам он  запомнился.
И как же мы славно возвращались домой!  Остановили попутный автобус на трассе. Концерт в нем продолжился. Водитель получил удовольствие