Баня

«Легко на сердце от песни весёлой…». Конечно легко, от чего же не легко. Песни петь не брёвна таскать, да гвозди заколачивать. А ещё грамм по сто на каждую гланду, да с капустой квашеной. Ох запел бы весело  - « эх девки гуляют и мне весело…». О, это ещё пол литра, два раза, с красивыми да ласковыми. Трио вышло бы, или нет квартет, етить его. Люблю я однако с девками окапельно петь, ага. В бане особенно, в бане хорошо, ни кому же не мешаешь, можно хоть каку ноту вывернуть, хоть си, хоть не си, хоть до с фасолью. Бывало, сядем с девками, по лавкам, и давай петь. Только давно я так ту не сиживал. Затянули мы тут месяца два назад, русские народные, да романсы городские. Ну, и взял я ноту какую то высокую, мне не свойственную. Челюсти то раздвинул широко, голову то запрокинул, а она же тяжёлая. Вон мыслей в ней сколько всяких, равновесию то и потерял, да головой то об полок, а скамейка то склизкая от мыла. Я по этой скамейке как с горки на санках, да со всего маху, мордой об каменку. А рот не закрытый, как ноту то тянул так язык и остался наруже. И всей поверхностью языка, да об горячее железо!... Ох, мать! Оно что на морозе языком к железу, что в бане об раскалённую каменку, всё одно кожа с него отстаёт… Во-о-от. Долго я после этого не пел. Ну, во первых, в больнице петь нельзя. А во вторых, язык весь перебинтованный был, а повязку снимают так обратно всякими мазями смазывают, ну, чтоб заживало побыстрее. А сегодня вот, выписался. Язык ничего, выходили, даже не мешает. И общее состояние ни чего. Только похудел маленько. Кушать то редко приходилось.
А завтра как раз суббота, в баню ж надо. Вот мы выздоровление то и обмоем. Только я на этот раз осторожнее буду.