Глава 46. В плену

Глава 46. В плену

Когда сознание понемногу стало возвращаться, Ника ощутила свое тело и сообразила, что лежит левым боком на чем-то мягком. Попробовала пошевелить руками и ногами и поняла, что ноги связаны у лодыжек, а руки – за спиной. Все затекло и болело. Трудно было сосредоточиться, мысли путались. Эта невозможность думать лишала Нику воли и тем сильнее раздражала ее. Она чувствовала себя слабой и беспомощной. В голове шумело, сердце учащенно билось. Словом, на лицо были все признаки того, что она сама в одиночку выпила все, что принесла с собой Марусе.

Маруся.… А еще подругой называется. Неужели это она ее так подставила? А ведь Ника, как знала, не хотела ехать, всей душой сопротивлялась. Плохо. Все плохо.
Ника тщетно пыталась собраться с мыслями. От этого ее еще больше подташнивало, а голова кружилась.

Она немного приоткрыла глаза. На улице был день. Интересно, который по счету. Предположить можно было все, что угодно. Больше ничего разглядеть сквозь опущенные ресницы она не смогла. Пришлось открыть глаза и оглядеться. Тут она поняла, что лежит на диване в гостиной Марусиной квартиры, голова – на подлокотнике. Напротив в кресле сидит Агмар и смотрит на нее.

Выражение его лица было трудно разглядеть, так как прямо за ним находилось окно, свет из которого падал ему в спину. Перед ним – журнальный стол, на котором расставлено то, что Ника вчера принесла с собой – бутылка водки, большой пакет апельсинового сока и различные мясные и рыбные нарезки. Все нетронутое. Справа от нее у стены работал телевизор, но звук почему-то был выключен. Из смежной спальни, в которую вела арка, периодически доносились то ли вздохи, то ли стоны. Ника припомнила планировку Марусиной квартиры. Где-то у нее за спиной, чуть правее, находился выход из комнаты в коридор, а там – входная дверь. Но добраться до нее ей вряд ли удастся.
 
Ника глубоко вздохнула и предприняла неудачную попытку подняться. Мужчина понял ее намерение, легко встал и подошел к ней. Девушка настолько была лишена всякой воли, что у нее не было сил ни сопротивляться, ни даже бояться. Сейчас ей, почему-то, было все равно.
Агмар спокойно помог ей сесть, после чего вернулся на место и снова продолжил разглядывать ее. Ника бессильно откинула голову на спинку дивана и, казалось, задремала. Так продолжалось минут десять.

Наконец она тихо выдавила из себя:
- Я ничего не знаю. У меня ничего нет. Так почему ты не оставляешь меня в покое? Что тебе нужно на сей раз?
- Ты, - все с тем же спокойствием произнес он.
- Понятно, - обреченно прошептала она.
В ее памяти ясно всплыла картина СИЗО и молодой репортерши, медленно сползающей по стене под неумолимым взглядом пришельца.
Агмар, уловив ход ее мысли, тонко усмехнулся.
- Ничего тебе не понятно. Я не хочу, чтоб ты боялась. Будет лучше, если мы поладим.
«Смотря, что под этими словами подразумевать», - подумала Ника.
- Мы должны помочь друг другу, - продолжил Агмар, - тогда все будет хорошо – и у тебя и у меня. Не бойся.

Его тон располагал к себе, в нем не было угрозы, и Ника понемногу стала успокаиваться, снова откинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза.
Неожиданно к ней пришла мысль, первая трезвая мысль с тех пор, как она очнулась.
- А где Маруся? Что ты с ней сделал?
Мужчина выразил на лице недоумение, словно не понимал, о чем идет речь и почему Ника с таким интересом спрашивает о чем-то очень незначительном.
- Маруся? – переспросил он и кивнул в сторону спальни. – Спит. Что с ней сделается? Пусть спит. Не до нее сейчас. Неужели она твоя подруга? Что у вас общего? Ты ничуть не похожа на нее.
Ника не отреагировала на эту попытку завязать непринужденную беседу, погруженная в свои раздумья.

Видя это, Агмар поднялся с кресла и подошел к окну, повернувшись спиной и разглядывая что-то на противоположной стороне улицы.
- Марина глупа и жизнь ее ничему не учит, - спустя какое-то время не спеша продолжил он. - Ты же, наоборот, очень быстро усваиваешь уроки, стараешься их систематизировать и укладывать в таблицы, ища всему логическое объяснение. Ты легко ранима, поэтому боишься неудач, с годами все глубже и глубже забиваясь в непрочную скорлупку. Твой последний мужчина, с которым ты была очень долго, чуть не уничтожил твою душу, и теперь ты заклеймила всех мужчин. Именно от него спасаясь, ты выстроила ту стену, за которой сейчас прячешься. Ты боишься открыться. Потому что, если ты откроешь хоть малую часть себя, ты станешь уязвимой. Ты просто уверена, что последует удар. Поэтому ты живешь, словно в двух измерениях. Одно из них – созданный тобой закрытый мирок, где ты придумываешь для себя всевозможные сказки, а другое – реальная жизнь, в которой ты чувствуешь себя гостьей, где все время играешь придуманную для себя роль. Я даже предполагаю, что это может быть каждый раз не одна и та же роль. Иногда это тебя развлекает. Иногда тебе это не удается. Но всегда тебе трудно. И всегда больно. Каждый день тебе приходится преодолевать себя и строить баррикады, чтобы никто не смог проникнуть в твое убежище. Каждый прожитый тобою день – геройство, каждый миг - сражение.

- Какая чушь! – не выдержала Ника. Ей хотелось разрыдаться. Все было правдой, но она никогда ни с кем об этом не говорила, никому не рассказывала, и уж тем более не собиралась откровенничать с этим пришельцем теперь. – Если бы я не знала, кто ты, я бы подумала, что ты просто начитался дешевой беллетристики. Впрочем, может, так оно и есть.
- Тем более, не чушь, если ты знаешь, кто я. Я вижу тебя насквозь.
Агмар, наконец, отвернулся от окна и посмотрел на девушку.
Она неуклюже пошевелилась под его пронизывающим взглядом.
- А если ты такой зрячий, то почему ты не видишь, как неудобно мне сидеть связанной? У меня болят руки и ноги, все занемело. Или ты думаешь, что я как-то смогу убежать от такого сильного и удалого парня, как ты?
Агмар лишь пожал плечами:
- Да пожалуйста, – и двинулся к ней.

Он поистине был воплощением женской мечты, пусть даже самой притязательной. Глядя на него, Ника теперь хорошо понимала Марусю и не винила ее ни в чем. Раскосые темные глаза, высокие скулы в сочетании со смуглым оттенком кожи придавали ему некоторые азиатские черты. Четко очерченные губы, высокий лоб, прямой тонкий нос – все свидетельствовало о твердом характере и непреклонной воле. На нем были неизменные черные брюки и белая рубашка. В движениях и походке узнавались повадки барса – мягкие, но неумолимые. Нике сразу вспомнилась фраза Маруси «Заодно на моего тигра посмотришь». Ну, вот и посмотрела.
Тем временем, подойдя к Нике вплотную, Агмар развязал ей руки и ноги. Она тут же начала их энергично потирать, чувствуя, как тысячи мошек прыгают по ней, словно, на пружинках, впиваясь своими острыми лапками в ее тело. Так или иначе, силы к ней возвращались, а с ними и способность размышлять.

У нее четко сформировались вопросы, ответы на которые ей не терпелось получить, не смотря ни на что, поэтому она, не долго думая, спросила:
- Почему ты меня здесь держишь? И сколько это будет продолжаться?
- А это все зависит от твоего сказочного героя, - откликнулся Агмар, проигнорировав первый вопрос, при этом он удобно устроился на диване рядом с ней, развернувшись в ее сторону и поджав под себя левую ногу.
- Что это значит? Я не понимаю, - в голосе Ники появилось раздражение и нетерпение. – Можно все объяснить без загадок?

- Похоже, он тебе ничего не рассказал, - разочарованно протянул Агмар. – Видишь ли, я, Избранник Братства Посвященных, здесь на Земле для того, чтобы добыть и доставить на Геллайю Пластину Мудрости. Это бесценная реликвия, содержащая в себе древние знания, запечатленные на платине самим Создателем. Тот, кто обладает всеми шестью Пластинами, обладает великими тайнами Вселенной. Он неуязвим и всесилен. Семья Силлери, и, в частности, Александр, является потомственным Хранителем Платиновой Пластины. До Александра она находилась у его отца, а до этого – у его деда. Когда Александр уйдет на покой и вернется на Геллайю, Хранителем станет его сын, Кристиан Силлери. По крайней мере, он так думает. На самом деле, я твердо вознамерен доставить эту реликвию туда, где она и должна быть – на Геллайю. Она не принадлежит Земле. Это наша вещь. И  должна служить на благо нашей цивилизации, а не тешить честолюбие Силлери.
«Какая-то Пластина, - недоумевала про себя Ника. - Такой сыр-бор и все эти неприятности из-за какой-то археологической штуковины».
- Тем не менее, Александр скорее умрет, чем отдаст эту «штуковину», как ты соизволила ее назвать, по доброй воле. Это же относится и к его утонченному избалованному сыночку.
- Ну, предположим, предположим, - закивала быстро головой Ника, - но, я-то тут при чем? Зачем меня мучить? Отпустил бы ты меня.
- Все очень просто, - Агмар вперил красноречивый взгляд в сидящую рядом девушку. – Я собираюсь обменять тебя на Пластину. Кристиан уже об этом уведомлен. Вчера за тобой притащились двое охотников. Они доложат Силлери о моих условиях. Кристиан ее принесет мне.

Наконец, смысл происходящего стал Нике понятен. А вместе с этим она ощутила и весь ужас создавшейся ситуации. Ей вдруг вспомнились прощальные слова Кристиана: «Ты делаешь большую ошибку». «Не просто большую – страшную, чудовищную» - осознала она и почувствовала, как комната начинает кружиться перед ее глазами. Похоже, Агмар собирался шантажировать Силлери. И, зная участливое сердце молодого геллайца, можно было предположить, что это подвигнет его на какие-то решительные действия.
- Нет, - ее голос вдруг охрип, она медленно покачала головой, - нет, он не принесет.
И вдруг она начала тихо смеяться. Потом чуть громче. Кажется, у нее начиналась истерика. Теперь Ника вспомнила, с каким достоинством говорил Кристиан, когда рассказывал ей о Хранителях Мудрости, и сообразила, что на этот раз ей не выпутаться. Силлери с Пластиной не расстанутся.
– Ты ошибся, ясновидящий Агмар. Ты ошибся! Он не принесет! – Она перестала смеяться так же неожиданно, как и начала. - Ну, что, тогда ты убьешь меня?
В этот момент Агмар спокойно взял ее за руку, приводя в чувство.
- Да что с тобой, красавица? Все будет хорошо. Думаю, именно сейчас твой ненаглядный возлюбленный без зазрения совести убеждает своего отца отдать ему доверенное их семье сокровище.
- Даже если это и так, Александр ему не отдаст эту вещь, ты же сам сказал, как дорога она для их семейства.
- Ничего, ничего, - он похлопал ее по руке, - думаю, твой мальчик найдет достаточно убедительные аргументы. Не волнуйся. Все получится.
- Да что ты заладил «твой», «твой», - вспыхнула Ника и резко выдернула руку.
Агмар улыбнулся, покачал головой, пощелкал языком.
- Слишком много эмоций. На что вы, земляне, тратите свою жизнь! Столько чувств, столько страсти! Реже бы волновались - меньше бы старели, дольше жили.
- Как вы?

Агмар усмехнулся, но тут же его взгляд стал жестким и холодным.
- Вам далеко до нас, - прочеканил он.
- Это вам далеко до нас, - перебила его Ника. - И ты еще сидишь тут и рассуждаешь о каких-то чувствах! Что ты, геллайец, о них знаешь?
- Не много. Но достаточно для того, чтобы использовать их. Кстати, все, что ты нарисовала себе в образе Посланника Силлери, все, что ты чувствуешь к нему, или, как тебе кажется, что чувствуешь, скоро развеется, как предутренний туман над озером Гилиоко, - он сделал рукой красноречивый жест иллюзиониста. – Это там, в его подземелье, во тьме, он показался тебе неземным принцем. Когда же взойдет солнце, ты увидишь непорочного, незапятнанного Кристиана в своем истинном обличье. Поверь, в нем нет места жалости или состраданию. Ни тепла, ни света, ни любви. Одно лишь эгоистичное любопытство к неизведанному и притворство. Он ни чем не лучше меня. Такими нас делает прекрасная Геллайя. Все мы ее дети, ее порождения.
- Да ты просто завидуешь ему! – не выдержала Ника.
- Завидую? – удивленно воскликнул Агмар. – А что у него есть такого, чего нет у меня? – Он откровенно оглядел с ног до головы  девушку, которая отодвинулась от него насколько могла подальше и от страха вжалась в диван. – Там в изоляторе он строил из себя героя! Когда я посмотрел в его глаза – в них было лишь презрение и тщеславие. На этот раз я хочу увидеть в них боль и страх. И мольбу. Я поставлю его на колени.
Он придвинулся ближе и устремил на Нику пылающий взгляд.
- За что ты его так ненавидишь? – в ужасе прошептала она.
- А за что ты его так любишь? – злобно прошипел в ответ Агмар.
Ника медленно покачала головой:
- Тебе не понять.

Избранник резко подался вперед, к ней, но сдержался и промолчал, продолжая сверлить Нику глазами. В них она прочла свой приговор. Но у нее уже не было сил просить о пощаде.
Она лишь в раздумье пожала плечами:
- Откуда только такая уверенность, что он принесет то, что тебе нужно? 
- Я уже ответил на твой вопрос. Он такой же, как я. А я бы принес, - уже более спокойным тоном изрек геллайец.
- Почему? – просто так спросила она, теряя интерес к разговору, и все больше убеждаясь в том, что скоро ей придет конец.
- А вот этого не понять тебе, – покачал головой Агмар. Казалось, в его голосе были даже оттенки сожаления. – Он не отдаст тебя. Этот молодой аристократ слишком горд и эгоистичен, чтобы уступить то, что он заполучил лично сам, без участия, без помощи отца, и то, что теперь принадлежит ему.
Это абсурдное высказывание вернуло Нику из загробного мира, в котором она уже ощущала себя стоящей одной ногой, в мир поднебесный и заставило ее возмутиться до глубины души.
-Что-о? При чем тут я? У него своя невеста! ... – она осеклась, ей вдруг показалось, что она сболтнула лишнее, и, все же надо было как-то внести ясность в заблуждения Агмара, возможно, он отводит Нике слишком важную роль в этом деле, не зная реального положения вещей.

Агмар не дал ей договорить.
- Чшш, - он поднес палец к ее губам, - тебя вообще никто не спрашивает. Это не тебе решать. Это наше дело. И когда он принесет мне Пластину, ты поймешь, насколько я был прав. - Ника не знала, что и ответить на такие безапелляционные заявления, она лишь оторопело молчала, в то время как Агмар продолжал: - Думаю, ждать осталось не долго. А пока, чтоб не скучать, тебе надо подкрепиться. – Он подошел к журнальному столу и открыл бутылку водки. – Смотри, сколько всего ты тут вчера принесла. Выпьешь?
Но Ника уже погрузилась в свои безутешные мысли. Аппетита не было. Холодное спокойствие пришельца лишь усиливало чувство обреченности и безысходности. Она была уверена, что, если даже Кристиан и принесет каким-то невероятным чудом эту злополучную Пластину, в ее судьбе это уже ничего не изменит и не поможет ей. Скорее всего, Агмар убьет ее в любом случае. Пусть она всего лишь земная женщина, не обладающая уникальными способностями геллайцев, но она чувствовала неприязнь, ненависть сидящего напротив нее мужчины к молодому Посланнику. Так что, он наверняка убьет ее, хотя бы для того, чтобы досадить Кристиану.

Но самое страшное даже не это. Самое страшное то, что потом он убьет и Кристиана. Ведь он его сюда именно для того и позвал. В этом она не сомневалась.
От этой мысли в душе Ники росло отвращение к чужаку, рассудок туманил страх. Она не знала, что предпринять, как остановить дорогого ей человека от опасного шага, как избавить его от смертельной ловушки.
Не придумав ничего лучшего, она стала просто повторять в уме одну и ту же фразу, как заклинание, в надежде, что он сможет ее услышать: «Кристиан, пожалуйста, не приходи. Только не приходи. Не приходи, пожалуйста».
Агмар, конечно, понял эти смехотворные попытки заняться телепатией, потому что он спокойно, хоть и с долей сарказма, произнес:
- Зря стараешься. Он придет.


Рецензии