Что нужно человеку для счастья?

(Перечитывая классику: А. П. Чехов, «Крыжовник»)

С А.П.Чеховым мы знакомимся в отрочестве, перечитываем потом всю жизнь. И всегда читаем по-новому. Наш жизненный опыт открывает доселе непрочитанные мысли и наблюдения. И вдруг удивляешься тому, что когда-то прошло незамеченным. И находишь скрытые ответы на непоставленные вопросы. И пытаешься понять, что же хотел донести до нас автор, ограничиваясь подчас легкими намеками, передавая смутные ощущения героев. Боюсь, далеко не всегда я могу что-то угадать и правильно интерпретировать, но, по мере сил, попытаюсь.

 «Надо, чтоб за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда – болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других», – говорит ветеринарный врач Иван Иванович».
Кажется, разве плохо, когда кто-то, хоть и недолго, но поживет в полном довольстве? Конечно, в конце концов, жизнь и смерть возьмут свое – тем более ценно это краткое счастье, эти тихие радости. Неужели человек не может ни на миг расслабиться, постоянно думая о грядущих катастрофах?
Что же привело доброго ветеринара в такую оппозицию к счастливым людям? Оказывается, посещение усадьбы брата, на склоне лет ставшего помещиком. Этот младший брат, Николай Иванович, «с девятнадцати лет сидел в казенной палате», а вырос в деревне, на воле. Он постоянно мечтал купить себе маленькую усадьбу и зажить привольной деревенской жизнью. Однако ветеринар, хоть и любил брата, «доброго, кроткого человека», его желание «запереть себя на всю жизнь в собственную усадьбу» сильно не одобрял. Рассказывая своим приятелям историю жизни младшего брата, он рассуждает так: «Принято говорить, что человеку нужно только три аршина земли. Но ведь три аршина нужны трупу, а не человеку. ...Эти усадьбы те же три аршина земли. Уходить из города, от борьбы, от житейского шума... – это не жизнь, это эгоизм, лень, это своего рода монашество... без подвига. Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа».
Звучит красиво! Но как нелепо. Так и хочется спросить оратора: «Дорогой! Зачем тебе весь земной шар? Люди, не тебе чета, пытались – частично – его освоить, но очень плохо кончили. Сам ты живешь около города на конском заводе, выезжаешь иногда в окрестности на охоту «подышать чистым воздухом» – зачем тебе вся природа? И много ли за жизнь ты встречал гигантов, которым для проявлений особенностей свободного духа было тесно в своем доме? Так почему же мирно хозяйствовать в своей усадьбе – это эгоизм и лень, а суетиться в городе, бороться, непонятно с кем и за что, – это подвиг?»
Итак, его бедный брат, отнюдь не титан духа, всю жизнь мечтал о том, «как он будет есть свои щи,... спать на солнышке, сидеть по целым часам за воротами на лавочке и глядеть на поле и лес. Сельскохозяйственные книжки и всякие эти советы в календарях составляли его радость, любимую духовную пищу». Главным же украшением усадьбы его мечты мыслился крыжовник. Для осуществления цели жизни приходилось идти на лишения. «Жил он скупо: недоедал, недопивал, одевался бог знает как, словно нищий, и все копил и клал в банк. Страшно жадничал». Дальше – больше. «Все с той же целью, чтобы купить себе усадьбу с крыжовником, он женился на старой, некрасивой вдове, без всякого чувства, а только потому, что у нее водились деньжонки». Жену свою он держал тоже впроголодь, причем ее деньги положил в банк на свое имя. Она почему-то не протестовала, а безо всякого сопротивления «стала чахнуть от такой жизни да года через три взяла и отдала богу душу». По словам брата, Николай Иванович «ни одной минуты не подумал, что он виноват в ее смерти». А раз не подумал, значит, совесть его абсолютно чиста.
Итак, наконец, мечта осуществляется: имение куплено, хоть и не столь прекрасное, какое грезилось, но бывший чиновник вполне доволен. «Он выписал себе двадцать кустов крыжовника, посадил и зажил помещиком». Старший брат его навестил и поразился: «Это уж был не прежний робкий бедняга-чиновник, а настоящий помещик, барин». С ним произошло то, что довольно часто случается, и каждый наблюдал, и что народная мудрость формулирует: «из грязи – да в князи». Общение с преображенным братом подвигло ветеринара на обобщения: «Перемена жизни к лучшему, сытость, праздность развивают в русском человеке самомнение, самое наглое. Николай Иванович, который когда-то в казенной палате боялся даже для себя лично иметь собственные взгляды, теперь говорил одни только истины, и таким тоном, точно министр... Я знаю народ и умею с ним общаться, – говорил он. – Меня народ любит. Стоит мне только пальцем шевельнуть, и для меня народ сделает все, что захочу». Конечно, вид ограниченного, пустого и самодовольного человека – всегда не самое приятное зрелище, но в ветеринаре почему-то произошел, можно сказать, духовный переворот. Особенно его удручило почему-то, что его брат с наслаждением ел крыжовник первого урожая, кислый и жесткий, и повторял: «Как вкусно!»
«Я видел счастливого человека, заветная мечта которого осуществилась так очевидно, который достиг цели в жизни, получил то, что хотел, который был доволен судьбой, самим собой. (Разве это не тот идеал «успешного человека», к которому нас сегодня, в начале XXI века, постоянно призывают?) К моим мыслям о человеческом счастье всегда почему-то примешивалось что-то грустное, теперь же, при виде счастливого человека, мною овладело тяжелое чувство, близкое к отчаянию... Я соображал: как, в сущности, много довольных, счастливых людей! Какая это подавляющая сила! Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье... (Это та самая «Россия, которую мы потеряли» и по утрате которой сегодня проливают столько слез)... Из пятидесяти тысяч живущих в городе ни одного, который бы вскрикнул, громко возмутился... И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно».
Тут рассказчик смотрит в корень: ясно – когда несчастные решатся скинуть свое бремя, произойдет то, что, как мы знаем, и произошло через 19 лет. * А пока терпят.
В ту ночь прозрения ветеринар почувствовал, что и сам он жил до сих пор неправедно, что надо менять жизнь. «Мне говорят, что все не сразу, всякая идея осуществляется в жизни постепенно, в свое время. Но кто это говорит? (Благополучные люди, – мысленно отвечаю ему, – сторонники эволюционного пути развития). Где доказательства, что это справедливо? Вы ссылаетесь на естественный порядок вещей, на законность явлений, но есть ли порядок в том, что я живой, мыслящий человек, стою надо рвом и жду, когда он зарастет сам или его затянет илом, в то время как, быть может, я мог бы перескочить через него или построить через него мост?»
Сегодня многие деятели нам часто говорят, что до революции Россия бурно развивалась, и люди в ней жили неплохо, а потом откуда-то явились злые большевики и сбили народ с толку. Мысли скромного ветеринара – недвусмысленный ответ этим мыслителям. Другое дело, что опыт построения моста через ров оказался печальным, но этот факт не отменяет необходимости борьбы за справедливость. Нет основания думать, что «счастливые люди» внезапно отрекутся от своего эгоизма и начнут реально искоренять бедность. Во всяком случае, в конце XX века призыв одного политика к олигархам: «Делиться надо!» не был услышан по сей день.
Идеи, пришедшие в голову неожиданно прозревшему ветеринару, как мы видим, вполне революционные, но сам Иван Иванович не готов им следовать. «Я уже стар и не гожусь для борьбы, я неспособен даже ненавидеть. Я только скорблю душевно...» Вместо этого он призывает своих приятелей: «Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро! Счастья нет и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!» (Кстати, эти слова очень понравились Л.Н.Толстому: «Как хороша Ваша выписка из Чехова, – пишет он Н.Н.Гусеву в 1910 г., – так и просится в «Круг чтения»).
 Однако слова ветеринара не произвели никакого впечатления на слушателей. Хозяин дома хотел спать. «Умно ли, справедливо ли было то, что говорил Иван Иванович, он не вникал; гости говорили... о чем-то, что не имело прямого отношения к его жизни, и он был рад...».
Призывы к добру, как всегда, повисли в воздухе...

* Рассказ впервые опубликован в 1898 году