2008 г. с самого начала ожидался как рубежный, переходный. Даже формальная, ожидаемая смена власти с более чем предсказуемым итогом, в соответствии с российской политической традицией, это всегда рубеж эпох, подведение итогов одного периода в жизни страны и начало нового периода. Переход от «путинской» эпохи к «медведевской» с самого начала виделся мягким, плавным. Аналитики и политические обозреватели подсчитывали баланс «плюсов» и «минусов» восьми лет, связанных с именем В. Путина, оценивали наиболее вероятные направления корректировки выработанного при нем политического и экономического курса. Сегодня, когда 2008 г. уже позади, можно констатировать, что эти ожидании и оправдались и не оправдались одновременно. Вплоть до осени ничто не указывало на возможность сколько-нибудь значимой смены курса. Однако финансовый кризис, быстро перешедший в фазу экономического кризиса, снова поставил вопрос об эффективности политической и экономической системы России и неизбежности серьезных перемен во всех сферах жизни общества. Однако на риторический вопрос – «Куда ж нам плыть?» - ни власти, ни общество, включая оппозицию, пока оказались не готовы дать ответ. Власть продолжает действовать в, по сути, безальтернативном пространстве. Контуры новой эпохи еще не проявились. Тем не менее, ясно, что на новые вызовы и новые угрозы ответ может быть дан только в рамках системной реформы основных политических и социальных институтов России.
1. Властный «двуумвират» и эффективность управления государством
Избирательная кампания 2007-08 гг., завершившаяся формальной сменой первого лица в государстве, позади. Вместе с ней, как показывают результаты исследований, осталось во многом позади и политическое напряжение, достигшее апогея в декабре 2007 года, когда была, наконец, названа фамилия преемника В. Путина. Сам процесс выбора «преемника», как можно судить сегодня, шел трудно, давление всевозможных групп влияния, рассчитывавших на политический выигрыш или сохранение своего статус кво, было беспрецедентно сильным, фавориты в борьбе за «главное назначение» последние месяцы до этого менялись с калейдоскопической скоростью (Д. Медведев – С. Иванов – В. Зубков, снова Д. Медведев). Финиш избирательной кампании совпал с резким витком инфляции, что усилило нервозность и общества, и политических элит. Стало ясным, что выбор «преемника» стал результатом сложного компромисса, множества скрытых договоренностей, которые еще долго будут связывать руки всем участникам этого политического торга. И надежды одних групп влияния, равно как и опасения других, что новый президент станет «новой метлой», катализатором радикального обновления элит в стране, вряд ли сбудутся, по крайней мере, в ближайшие несколько лет.
Развитие событий в следующем, 2008 г. в целом подтвердило эти оценки. И настроения общества, и состояние политической стабильности, достигнутые при В. Путине-президенте, сохранялись вплоть до самого конца года. Так 2008 год, не принес существенного обострения внутриполитической ситуации, ожидавшегося многими экспертами, напротив, она скорее разрядилась. Начался процесс размежевания сфер влияния Президента и Правительства, притирки Д. Медведева и В. Путина в их новом политическом качестве. Несмотря на неизбежное в подобных ситуациях подспудное напряжение в элитах, оно довольно мало выплескивалось на поверхность политической жизни. «Тандемократия», как прозвали журналисты новую, необычную для России форму политического дввумвирата, сосуществования двух национальных лидеров страны, пока явно не проявила своих слабых мест, не привела к расколу элит и идейному и клановому противостоянию между Кремлем и Белым домом. При этом надо отметить, что Д. Медведев не демонстрирует каких-либо сверхамбиций, связанных с выработкой нового политического курса, он пока так и не определился с ключевыми игроками собственной команды политиков и экспертов, тогда как премьер В. Путин использует все возможности для демонстрации обществу и элитам, что «главный руль» по-прежнему в его руках, и самые главные, определяющие для страны решения принимаются лично им. Его политический вес остается достаточным для того, чтобы в любой момент вернуться в Кремль в прежнем качестве, тем более, что конституционная и законодательная база для этого уже подготовлена.
В 2008 г. ушло в прошлое или утихло на время нагнетание в стране политической обстановки с целью сплочения общества вокруг «Единой России» и «плана Путина», про который, особенно в условиях кризиса, сейчас не многие отваживаются вспоминать. Партийная жизнь утихла до начала следующей избирательной кампании, а «партии-победители», равно как и «партии-проигравшие», остались один на один со своими нелегкими проблемами, не слишком волнующими общество. Межпартийные и внутрипартийные противоречия ушли на глубокую периферию общественного внимания, роль представительных органов власти снова упала, а перспективы перехода к парламентской системе правления еще больше удалились.
Как результат, среди основного списка тревог и угроз, присутствующих в массовом сознании россиян, стали доминировать социальные вызовы, а не политические. Как это показало исследование, проведенное еще до начала кризиса, в период благополучного лета 2008 г., население страны переживает, в первую очередь, из-за беспрецедентно высокой для нынешнего десятилетия инфляции (63%), из-за роста коммунальных платежей (46%), из-за традиционной русской беды – массового пьянства и алкоголизма (47%). На этом фоне заботы политического характера явно теряются – ухудшение отношений с Западом волнует 17% россиян, возможность новых терактов – 8%, ограничение свободы слова в центральных и региональных СМИ – 2%. В августе произошел резкий всплеск интереса к политике в связи с событиями вокруг Южной Осетии, но эффект от этих события был явно не протестного характера – полностью или скорее поддержали действия российских властей 84,4% опрошенных россиян. Люди разных возрастов, политических убеждений, различного социального положения объединились «в едином порыве» при появлении внешней угрозы, что в принципе является вполне здоровой реакцией формирующейся в России политической нации. Именно «Пятидневная война» во многом стала индикатором эффективности сложившегося после 7 марта правящего дуумвирата «президент-глава правительства», того, насколько успешными были меры по выстраиванию В.Путиным властной вертикали. Опираясь на цифру в 84%, de facto можно говорить о том, российская власть оправдала ожидания граждан. Даже самые последовательные критики Кремля в конце августа говорили о поразительном единодушии власти и народа (хотя, не обошлось без традиционных в таких случаях «утечек» о маленькой победоносной войне, якобы инспирированной в целях консолидации общества и власти).
Разъединяет людей и порождает протестные настроения сегодня не политика и не идеология, а экономика и социальная сфера. Критическое состояние в них стало главной причиной того, что 55,6% опрошенных россиян отмечали значительное или не слишком значительное возрастание в стране напряженности, тревожности. Следуя этой логике, предлагаемой текущими обстоятельствами, казалось бы, напрашивается вывод об электоральной устойчивости Президента РФ, отвечающего в силу своей должности за государство и внешнюю политику и, напротив, о неустойчивости позиций Правительства РФ, отвечающего как раз за экономику и «социалку». При Путине-президенте именно так длительное время и было – сам В. Путин «парил» надо всеми земными заботами страны и набирал немыслимый рейтинг, а правительство неизменно выступало в роли «громоотвода». Ни М. Касьянов, ни М. Фрадков, ни В. Зубков не снискали в этой должности каких-либо лавров, их уход, замена на очередного «технического премьера» не возбуждали в обществе сильных эмоций. Сегодня ситуация в корне изменилась, но надолго ли сохранится такое положение? Когда, согласно установившейся традиции, с В. Путина и возглавляемого им правительства начнут спрашивать и за рост инфляции, и за провалы в социальной политике, и за коррупцию госаппарата? И начнут ли вообще? По мнению многих аналитиков, неизбежно настанет тот момент, когда с В. Путина общество начнет спрашивать не как с национального лидера, а именно как с Председателя правительства РФ, причем в условиях, когда трудности социально-экономического характера будут возрастать. И правительство, находящееся, по сути, «вне критики» со стороны президентских структур, будет все больше восприниматься как своего рода «нонсенс». Среди экспертов высказывались и более радикальные точки зрения в этой связи. Как утверждает известный экономист Е. Гонтмахер, «Владимир Путин совершил ошибку, оставшись во власти в 2008 году. Он, конечно, не ожидал, что наступит кризис и на него, как на премьера, падет ответственность за благополучный выход из него. Когда он был президентом, он не вникал в детали, а сейчас он, как премьер, вынужден заниматься хозяйством, которое оказалось за те 8 лет, которые он был президентом, сильно запущенным. Я вспоминаю, как он в конце 2007 года сказал: «Положение нашего малого бизнеса ужасающее», будучи президентом 7 лет. При том, что положение малого бизнеса в любой стране – это ключевой пункт ее экономического, политического и социального благополучия. А у нас всего 20% работают в малом бизнесе, и есть регионы, где уменьшается число занятых им предприятий. Мы живем вроде бы в постиндустриальном времени, но на самом деле имеем типичное индустриальное общество конца XIX – начала XX века с соответствующим уровнем государственного управления. И называется это «ручным режимом» по определению самого же Путина. А тут вдруг свалился вот этот кризис, который требует совершенно другого типа управления» . Уйти во время кризиса, не добившись возобновления подъема – это значит расписаться в собственном поражении, и амбициозный политик В. Путин, конечно, на это не пойдет, как бы ни шли дела в стране. А политический вес Д. Медведева пока недостаточен, чтобы отправить в отставку такое правительство, какие бы просчеты оно не допускало. Тем более, что и общество не торопит власть с кадровыми переменами – несмотря на кризис, совокупный уровень поддержки властей на всех уровнях не снижается. Но сколько времени такая «тишь и гладь» сможет длиться?
Данные, полученные в ходе настоящего исследования и дополненные более свежими данными мониторингов ВЦИОМ и ФОМ, пока заставляют делать максимально осторожные предположения на этот счет. Уровень доверия Президенту России составлял в начале осени 2008 г. 73,1%. Согласно данным ВЦИОМ, его деятельность в октябре одобряли 77% опрошенных россиян (против 65% в самый первый месяц президентства Д. Медведева). Деятельность В. Путина в конце 2007 г., на волне кампании по пропаганде «плана Путина», одобряли 87% опрошенных (и 85,3%, согласно исследованиям ИС РАН, доверяли ему), а в течение 2006-07 гг его рейтинг доверия колебался в пределах 66-70%. Не противоречат этим данным и результаты исследования, проведенного ФОМ в самом конце декабря 2008 г. 71% опрошенных россиян доверяли главе правительства В. Путину и лишь 9% - не доверяли, а 18% опрошенных отчасти доверяли, а отчасти - нет.
Скажите, пожалуйста, Вы доверяете или не доверяете главе правительства РФ В.Путину? (Мониторинг ФОМ)
В тот же период времени Д. Медведеву полностью доверяли 52% опрошенных ФОМ россиян, 14% не доверяли и еще 27% отчасти доверяли, а отчасти – нет. Самой высокой отметки – в 58% - рейтинг Д. Медведева достиг в сентябре 2008 г., сразу после завершения военного конфликта на Кавказе. В целом же, за минувший год рейтинг нового президента оставался стабильно высок, хотя и уступал соответствующим показателям В. Путина.
Скажите, пожалуйста, Вы доверяете или не доверяете президенту РФ Д. Медведеву? (мониторинг ФОМ)
Таким образом, ко второй половине 2008 г. уровень общественного одобрения деятельности Д. Медведева вышел на средний «расчетный уровень», характерный для всего периода после 2000 г. для Президента РФ, и даже немного его превысил. Конечно, Д. Медведев в положительную сторону «отметился» в глазах россиян в ходе военной кампании на Кавказе, продемонстрировав и решительность, и жесткость, и политкорректность, но дело не только в Кавказе. Президент в сознании россиян является символом державы, ее парадным лицом, и в этом качестве безальтернативен, оценивается массовым сознанием не только и не столько «за дела», сколько «за высокий пост». Пока можно сказать, что Д. Медведев более или менее удачно вписался в ожидания общества, и его электоральные позиции будут и дальше оставаться на высоком уровне. И это при том, что его реальная роль в принятии решений остается неясной не только обществу, но и экспертам, многие из которых продолжают видеть не его, а В. Путина в качестве реального руководителя страны. По их мнению, именно В. Путин сохранил за собой контроль за силовыми структурами, которые и принимают основные решения, включая и те, что были принят во время августовского кризиса, а Д. Медведев их только озвучивает, как выразился один из экспертов, «хорошо освоился в роль пресс-секретаря Премьер-министра». Поддержка Д. Медведева носит довольно ровный характер, среди партийных электоратов, она самая слабая среди сторонников КПРФ (54%), а самая высокая среди молодежи до 30 лет (83%) и граждан с относительно высоким уровнем доходов (91%). За такой расстановкой симпатий можно проследить сохраняющиеся надежды на «медведевскую оттепель» со стороны групп населения, придерживающихся несколько более либеральных взглядов.
Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность: ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ (ВЦИОМ, декабрь 2008) 18-24 года 25-34 года 35-44 года 45-59 лет 60 и старше
Одобряю 77 83 76 77 75 76
Не одобряю 8 7 7 6 10 11
затрудняюсь ответить 14 9 17 17 15 13
Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность: ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ (ВЦИОМ, декабрь 2008) Очень хорошее, хорошее
положение семьи Среднее положение семьи Плохое, очень плохое
положение семьи затрудняюсь ответить
Одобряю 77 91 80 63 63
Не одобряю 8 5 6 17
Затрудняюсь ответить 14 5 14 20 38
Гораздо сложнее оценить позиции самого В. Путина. Как об этом свидетельствуют результаты опросов, он пока смог полностью сохранить свой высокий рейтинг – в личном качестве, как «национальный лидер» страны. По данным ВЦИОМ, 82% россиян в сентябре нынешнего года одобряли его деятельность как Премьер-министра РФ. Эта цифра колеблется в пределах от 92% среди сторонников «Единой России» до 67% среди сторонников либеральных партий и 59% среди сторонников КПРФ. Однако на работу возглавляемого им правительства, путинский рейтинг переносится лишь частично. Доверие Правительству РФ составило 60,2%, а по данным ВЦИОМ, его деятельность одобряли 58%. Это практически не намного превышает уровень доверия Правительству год назад, сразу после назначения Премьером В. Зубкова (52%), но гораздо выше, чем уровень доверия правительству М. Фрадкова в 2004-07 г. (в среднем 29-32%), в котором сохраняли свои посты непопулярные в народе М. Зурабов и Г. Греф. Во многом, высокий рейтинг лично В. Путина, который даже вырос после его отставки с поста Президента РФ, объясняется войной в Грузии, сплочением общества вокруг харизматического лидера в момент внешней угрозы. Как это видно из следующих данных ВЦИОМ, рейтинг В. Путина гораздо более равномерно, чем рейтинг Д. Медведева распределяется по разным возрастным группам, в то же время его поддержка, как и у Д. Медведева, гораздо отчетливее в группах населения с хорошим материальным положением (93%), чем со средним (84%) или плохим (70%). В целом, анализ результатов исследования дает основания скорее для выводов, лестных нынешним властям России. Оба лидера государства имеют очень высокий и даже продолжающий расти рейтинг. Повысился рейтинг доверия и большинства других органов и институтов власти. Во многом, это результат консолидации общества вокруг властей, связанной с августовскими событиями на Кавказе и обострением отношений с большинством стран Запада. Однако достигнутый результат не носит прочного, фундаментального характера. Перенос основной повестки дня из сферы внешней политики в экономическую и социальную сферу может способствовать значительно более критическому взгляду россиян на действия властей. И это представляется сегодня наиболее вероятным сценарием на ближайшее будущее.
Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность: ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ (ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА) (ВЦИОМ, декабрь 2008) 18-24 года 25-34 года 35-44 года 45-59 лет 60 и старше
Одобряю 82 82 82 81 80 82
Не одобряю 9 6 8 11 11 6
затрудняюсь ответить 9 12 10 8 9 12
Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность: ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИИ (ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА) (ВЦИОМ, декабрь, 2008) Очень хорошее, хорошее
положение семьи Среднее положение семьи Плохое, очень плохое
положение семьи затрудняюсь ответить
Одобряю 82 93 84 70 63
Не одобряю 9 4 7 18
затрудняюсь ответить 9 3 9 11 37
В то же время исследование выявило и некоторые изменения в отношении россиян к двум ключевым институтам российской государственности – Президенту и Правительству – в связи с тем, что их возглавили Д.Медведев и В.Путин. Так, на начало сентября 2008 г. уровень персонального доверия Д.Медведеву, по данным ВЦИОМ, составил 45%. Таким образом, получается, что число доверяющих Президенту персонально на четверть меньше, чем число доверяющих институту Президента. Практически одинаково высокий рейтинг Президента Д. Медведева и Премьера В. Путина не может не вызывать вопросов и предположений, связанных с тем, насколько долгосформировавшаяся конструкция власти с двумя центрами принятия решений будет устойчивой и эффективной. Если совокупное мнение аналитиков и экспертов по этому вопросу носит скорее негативный характер, то социология пока не готова дать на этот вопрос сколько-нибудь определенного ответа. Пока, по прошествии четырех месяцев с момента установления «тандемократии», сложившаяся конструкция не вызывает значительных опасений у населения. Так 69,8% опрошенных россиян уверены, что стабильность в обществе сохранится, а В. Путин и Д. Медведев будут продолжать работать дружно и эффективно, и только 13,1% испытывают серьезные опасения по поводу возможной дестабилизации, связанной с переделом власти, соперничеством лидеров и властных группировок. Говорить о каком-то определенном социальном слое «скептиков» на сегодняшней день преждевременно, можно лишь отметить, что доля скептиков несколько выше, чем в среднем – в двух полярных группах – среди самых состоятельных и наиболее информированных россиян. И, напротив, те, кто живет «наверху» социальной пирамиды чаще склонны глядеть на мир политики с оптимизмом, ожидать лучшего развития событий.
Неясным остается и сценарий – намерен ли В. Путин вернуться на «пост № 1» либо на выборах 2012 г., либо даже еще ранее, в случае гипотетических досрочных президентских выборов? Или же в его планы входит усиление конституционных и законодательных прерогатив должности Премьера РФ? Или он намерен со временем передать всю полноту власти новому президенту и ситуацию с «двуумвиратом» рассматривает как переходное состояние, необходимое для плавности процесса передачи реальной власти? Вполне возможно, что ответов на эти вопросы не знают даже сами участники верховной «тандемократии». Принятые палатами Федерального собрания поправки к Конституции РФ, увеличивающие срок пребывания у власти президента до 6 лет, породили немало разговоров о якобы именно таком готовящемся сценарии развития событий. Дело при этом даже не столько в самом увеличении срока, сколько в самом прецеденте внесения поправок в конституцию, дающем формальный повод для проведения досрочных президентских выборов. Несмотря на публичные заверения в отсутствии подобных намерений, большинство наблюдателей не исключают подобного развития событий.
На сегодняшний день в российских элитах сложилось достаточно хрупкое равновесие разношерстных и разнонаправленных группировок элит. Война между ними ведется пока относительно в пределах установленных «неписанных правил». Новый президент страны Д. Медведев пока не смог, да и вряд ли на это рассчитывал, консолидировать вокруг себя эти противоборствующие группировки, скорее он сам и его окружение являются одними из участников этой борьбы «всех против всех». Сможет ли он в отпущенные ему сроки решить задачу радикального изменения баланса сил, сформировать свою собственную команду и сформулировать свой собственный политический курс? Или ему суждено остаться лишь бледной тенью своего предшественника и уйти с политической сцены, так и не заявив о себе как о самостоятельном политике? Лишь время даст ответы на эти вопросы. Не произвело выступление Д. Медведева на россиян и в том отношении, что он так и не смог пока «выйти из тени В. Путина», добиться реальной власти и реальной политической ответственности. Так лишь 31,3% россиян полагают, что Д. Медведев стал реальным лидером страны, который самостоятельно принимает важнейшие политические решения, а 54,2% продолжают считать, что Д. Медведев пока не стал реальным лидером страны, а все важнейшие политические решения по-прежнему принимает В. Путин и его окружение. С этой точкой зрения готовы скорее согласиться большинство сторонников всех основных политических партий страны.
«Единая Россия» КПРФ ЛДПР «Справедливая Россия» «Яблоко» СПС, «Правое дело»
Реальный лидер – Д. Медведев 37,4 29,0 23,7 38,1 8,7 19,0
Реальный лидер – В. Путин 51,0 58,5 60,2 56,0 73,9 71,4
Затруднились ответить 11,6 12,6 16,1 6,0 17,4 9,5
Как бы там ни было, среди 17 государственных и общественных институтов страны на момент опроса наибольшую поддержку населения получили Президент - Верховный главнокомандующий (73%) и российская армия (63%). Третью строчку в этой своеобразной иерархии, причем, с очень высоким результатом (60%), заняло Правительство России во главе с В.Путиным.
Говоря о причинах беспрецедентно высокого доверия граждан российской армии (63%) надо четко понимать, что оно является скорее демонстрацией одобрения военного решения «югоосетинского гамбита» (еще большей доля доверяющих вооруженным силам (68%) была в 2001 г., когда армии удалось разбить банды Басаева в Дагестане и Чечне). Следует, однако, учитывать, что основной кластер доверяющих армии – респонденты старше 70 лет и жители сельской местности (по 70% соответственно). А вот отношение к вооруженным силам молодежи и особенно жителей мегаполисов весьма неоднозначное. Более половины орошенных россиян заявляют о своем доверии церкви (52%), не доверяют ей менее четверти опрошенных. При формальной светскости российского государства, высокий уровень доверия церкви демонстрируют представители практически всех социодемографических групп. Нельзя сказать, что доверяют церкви преимущественно пожилые респонденты – если среди тех, кому больше 60 лет, о своем доверии церкви заявили 61% опрошенных, то среди наиболее молодых участников опроса – в возрасте 18 – 21 год доверяют церковным институтам 56%. Характерно, что во всех типах поселения – за исключением областных, краевых и республиканских центров - доля доверяющих церкви составляет 54%.
Практически все остальные органы и институты российской власти имеют уровень доверия меньше 50%. Для Государственной Думы и Совета Федерации – низкий рейтинг своего рода традиция, которая воспроизводится практически независимо от того, какие именно политический силы составляют в Федеральном собрании большинство. Представительная власть так до конца и не стала в России признанным обществом органом власти, многими воспринимается как сборище карьеристов, болтунов и бездельников. Государственной Думе доверяют 28,9% опрошенных россиян и не доверяют 45,6%. Совету Федерации доверяют 30,9% и не доверяют 36,2%. Впрочем, и эти цифры существенно выше тех показателей, которые характеризовали отношение общества к Федеральному собранию в 2001 г, когда Государственной Думе доверяло только 13% россиян, а Совету Федерации – 21%. К 2006 г. их рейтинг доверия составлял, соответственно, 19% и 21%. Это означает, что органы представительной власти, если и не стали уважаться обществом, то постепенно перестают быть «национальным аллергеном». Важную роль в повышении рейтинга Государственной Думы несомненно сыграло и личное участие В. Путина в деятельности «Единой России». Впрочем, за работой этих органов власти общество следит не с самым большим вниманием, и разбирается в процессе принятия тех или иных решений в палатах Федерального собрания также не слишком хорошо.
Данные исследования позволяют отметить и тот факт, что за последние годы довольно существенно изменилось и отношение россиян к местным органам власти, руководителям регионов и субъектов федерации. Сегодня им доверяют в совокупности 48,2% россиян, тогда как не доверяют 30,2%. В 2001 г. уровень доверия местным властям был в два раза меньше -21,0%. За этой тенденцией могут стоять самые разные факторы. С одной стороны, заметный рост уровня жизни в большей части российских регионов. С другой стороны, встраивание глав субъектов федерации в пресловутую «вертикаль власти», фактическое их назначение президентской администрацией. Если отмена прямых выборов губернаторов в 2005 г. была встречена обществом скорее неодобрительно, их совокупный рейтинг упал с 40% до 30-35%, то в последствие общество признало оправданность анной меры, рейтинг «назначенных» губернаторов стал превышать рейтинг избранных, и сегодня можно констатировать, что в большинстве регионов назначенная президентом местная власть воспринимается скорее позитивно.
По-прежнему чрезвычайно низким уровнем общественной поддержки пользуется институт политических партий. В 2001 г. партиям доверяли 6% россиян, в 2008 г. эта цифра выросла до 13%, при том, что 65% опрошенных отказывают им доверии. За этими цифрами стоит глубокий кризис института многопартийности, на который, в рамках реформы политической и избирательной системы, была сделана основная ставка. Переход к пропорциональной избирательной системе, сопровождавшийся ужесточением формальных требований к регистрации партий и увеличением порогового барьера для прохождения в Государственную Думу, не привел к усилению конкурентности в органах представительной власти. Напротив, последние годы наблюдается процесс монополизации этих органов со стороны правящей партии в лице «Единой России», а роль политической оппозиции, даже представленной в Государственной Думе, носит все более декоративный характер.
Эта ситуация отнюдь не способствует росту авторитета политической оппозиции. Даже те слои населения, которые по своим взглядам готовы были бы поддержать либо «левую», либо «либеральную» оппозицию, на практике, в своем большинстве предпочитают проголосовать за ту же «Единую Россию», либо вообще игнорируют выборы. Внутри «Единой России» существуют свои идейно-мировоззренческие течения, представляющие всю палитру политического спектра, однако все это остается вне механизмов воздействия со стороны массового избирателя. Своим голосом он не в состоянии усилить то или иное течение, способствовать приходу к руководству «единороссов» наиболее привлекательных и пользующихся его доверием политических лидеров. Ротация кадров внутри «партии власти», процесс принятия ей тех или иных решений – все это остается «глубоко за кадром», отсюда неизбежная потеря интереса большинства россиян к внутрипартийной политической кухне.
Неудовлетворенность состоянием дел в многопартийности российского образца осознается значительной частью руководства страны, однако ясных путей ее реформирования пока не предложено. Ситуацию усугубляет и то обстоятельство, что лидером «Единой России», с весны нынешнего года даже формальным, является В. Путин, а президент страны Д. Медведев пока дистанцируется от «единороссов». Это говорит о том, что даже такая формально мощная сила как «Единая Россия» никак не гарантирована от того, чтобы стать разменной монетой возможного аппаратного противостояния Кремля и Белого Дома, и далеко не факт, что в своем нынешнем виде доживет до начала следующего избирательного цикла. Учитывая то обстоятельство, что «партия власти», с каким бы названием и в какой политической упаковке она не предстала бы в дальнейшем, в любом случае будет обладать монополией в рамках сложившегося политического спектра, а это означает, что демократизация политической системы никак не может быть сведена к предоставлению больших политических свобод оппозиционным партиям и политическим деятелям. Магистральным путем реформы политической системы должна стать демократизация самой «партии власти», превращение ее в реальный инструмент взаимодействия между обществом и властью.
Что касается других органов власти в России, в первую очередь, правоохранительных, то исследования последних лет демонстрируют крайне низкую оценку россиянами деятельности МВД (милиции), и напротив, относительно высокую и имеющую тенденцию к дальнейшем росту оценку деятельности ФСБ. Так милиции доверяют сегодня лишь 23,9% россиян при 59,4% недоверяющих, в 2001 г. эти цифры составляли, соответственно, 17,9% и 65,8%. Органам ФСБ доверяют 46,2% при 26,8% недоверяющих, тогда как семь лет назад баланс этих оценок носил отрицательный характер (32,5% против 36,2%, соответственно). С деятельностью милиции россияне сталкиваются очень часто, едва ли не ежедневно, и эти встречи отнюдь не способствуют уважительному отношению к ней. Страну сотрясают коррупционные скандалы, в которых милиция часто оказывается на «той» стороне. Деятельность органов ФСБ не так бросается в глаза, в чем-то эти органы зарекомендовали себя позитивно – ведь угроза террористических актов в стране реально сократилась после трагических событий в Беслане в 2005 году. Засилье пресловутых «силовиков» в непосредственном окружении нынешнего Премьер-министра, несмотря на критику со стороны либералов и западной общественности, в целом вполне отражает массовый запрос со стороны рядовых россиян, продолжающих жаждать наведения в стране порядка и «закручивания гаек». Кроме того, самый популярный в стране политик, ее харизматический лидер В. Путин сам родом из этой организации, что не может не создавать вокруг нее определенного ореола.
.
Если в 2001 г. доверие к СМИ было на уровне 21,6%, то за последние годы этот показатель немного вырос. Сегодня прессе (газетам, журналам) доверяют 25,8% опрошенных россиян (при 55,6% недоверяющих), а телевидению – 35,1% (при 46,9% недоверяющих). Баланс оценок все равно остается существенно негативным, и это тем более важно, учитывая то, что телевидение для большей части россиян остается важнейшим, если не единственным источником информации, в том числе и политического характера. Это напоминает ситуацию позднего СССР, когда граждане этой страны все меньше доверяли официальным источникам информации, и все менее критически воспринимали источники альтернативной информации. Сегодня такой альтернативной информации немного, и граждане не испытывают в ней слишком большой потребности. Но ситуацию может измениться в любой момент.
Практически одинаковый – и крайней невысокий рейтинг доверия имеют профсоюзы и суды. Профсоюзам доверяют 23,0% россиян, судам еще меньше – всего 21,5%. Эти показатели мало изменились за последние годы. В 2001 г. профсоюзам доверяли 22,9% россиян и не доверяли 46,4%, для судов эти цифры составляли 15,0% и 60,2%, соответственно, в 2004 г. Примерно тот же уровень общественного доверия – 23,0% - имеет Общественная палата, так пока и не ставшая полновесной частью российской политической системы.
2. Новая эпоха - опасения и ожидания
После эпохи перемен и революций, общество уже ко второй половине 90-х годов ощутило все более настоятельную потребность в отдыхе и концентрации сил. Адаптация к новым «капиталистическим» реалиям потребовала от большей чести населения страны запредельных усилий. Как результат, к началу нового тысячелетия общество жаждало не столько новых перемен, реформ, сколько отдыха, покоя, стабильности. «Путинский» режим с его во многом имитационным реформаторством, политической и экономической стабильностью, «усмирением» Чечни и разгромом террористических структур как нельзя более соответствовал эти ожиданиям. В последние годы доля тех, кто перемены, реформы предпочитает стабильности и эволюции, снова начало медленно расти, но все еще существенно не дотягивает до 50%. 40,4% опрошенных россиян в этой дилемме выбирают перемены, быстрые и кардинальные реформы в экономической и политической жизни страны, а 49,3% - стабильность и медленные реформы эволюционного характера. Причем среди молодежи, среди тех, кому еще нет 30 лет – доля тех, кто готов выбрать перемены, составляет 47-55%, в группе средних возрастов до 60 лет она составляет 38-40%, а в наиболее возрастной группе составляет всего 34%.
Стремление к переменам в нынешней России характерно не только для наиболее молодых групп общества, но и одновременно наименее материально состоятельных, малообеспеченных. Если в группе с самыми высокими доходами соотношение «перемены - стабильность» составляет 31% против 62%, то в группе наименее материально обеспеченных россиян – 42% против 47%. Это говорит о том, что основная часть активного населения – средний класс в возрасте от 30 до 50 лет – все-таки сегодня опасается перемен и новых реформ, предпочитая «синицу в руках». Запрос на стабильность продолжается, однако его временные горизонты не могут не сужаться по мере выхода к активной жизни нового поколения «непуганых и неуставших» россиян. Противоречивость ожиданий от новой власти не может отражаться и на общем настроении, связанном со сменой власти, пусть и во многом произошедшей номинально. Большая часть опрошенных россиян, встречая новую эпоху, связанную с именем Д. Медведева, выражают либо чувство оптимизма, полагают, что при новом президенте страна будет и дальше развиваться, а жизнь улучшаться (37,7%), либо думают, что «ничего принципиально не изменится» (44,6%). На этом фоне совсем немного тех, кто ожидает трудных времен и испытывает в связи со сменой власти чувство пессимизма (11,4%).
Несмотря на неопределенность ожиданий от действий новой власти, россияне, тем не менее, демонстрируют спокойствие и не склонны к быстрым переменам настроений в связи со сменой персоналий на посту Президента. Большинство опрошенных отмечают, что не ждут от начавшейся «эпохи Медведева» кардинальных изменений и при новом президенте принципиальной трансформации обществе не произойдет (45%). Немногим меньше тех, кто встречает новую эпоху с оптимизмом, полагая, что при новом президенте страна будет дальше развиваться, а жизнь улучшаться (38%). На этом фоне совсем немного тех, кто с тревогой встречает смену хозяина «президентского кресла», ожидая для страны трудных времен (11%). Однако доля подобных негативистов незначительна и в целом в обществе весьма силен запрос на стабильность и преемственность.
Среди респондентов, оценивающих уровень своей материальной обеспеченности, как хорошее или очень хорошее, почти половина заявляют о том, что они встречают «эпоху Д.Медведева» с чувством оптимизма. Двое меньше (28%) число сторонников подобной позиции среди наименее обеспеченных.
В соответствии с сохраняющим силу запросом на стабильность большинство респондентов не ждут никаких радикальных перемен от нового президента. Тех, кто рассматривает Д .Медведева в качестве продолжателя курса его предшественника, а не реформатора, 39%. Еще 44% опрошенных россиян предполагают, что от Д.Медведева внесет в реализуемый курс какие-либо изменения, но они будут носить технический или косметический характер .и лишь 13% опрошенных надеются на радикальные реформы – вплоть до смены экономического и политического курса страны. Наиболее число скептиков, заявляющих о том, что они не ждут никаких существенных перемен, среди наименее обеспеченных россиян (47% среди представителей этой группы). Некоторых изменений заметно чаше ожидают те респонденты, которые оценивают уровень своего материального положения, как хороший и очень хороший (50%). В свою очередь во всех доходных группах примерно равная (не 12-14%) доля тех, кто ожидает от Д .Медведева серьезных изменений в экономическом и политическом курсах страны.
Таким образом, можно говорить о том, что одной из главных заслуг «путинской эпохи» стала выработка общенационального консенсуса относительно курса страны, и от Д. Медведева ждут действий в рамках если не конкретного «плана Путина», то, по крайней мере, в фарватере общих установок на укрепление государства, усиление роли России в мировой политике, наведение порядка и восстановление базовых принципов социальной справедливости.
Предъявляя к Д.Медведеву «запрос» на стабильность, сегодняшние россияне стремятся гарантировать себе отнюдь не репликацию установившегося социально-экономического или политического строя, но сохранить ту хрупкую стабильность, которую за 8 лет своего президентства смог установить В.Путин.
Объясняя свое «ретроградство» и неприятие существенных перемен 37% опрошенных объяснили свою позицию тем, что они «просто опасаются перемен, так как еще не известно, к чему они приведут». Треть опрошенных (33%) обосновали свое нежелание существенных перемен в политическом курсе страны тем, что их вполне устраивает нынешний политический курс, сохраняющий практически полную преемственность с периодом президентства В. Путина. Показательно, что среди высокообеспеченых респондентов заметно больше тех, то противится переменам, ссылаясь на то, что им нравится нынешний политический курс, обеспечивающий полную преемственность политики В.Путина (44%). Напротив, среди низкообеспеченных преобладают сторонники позиции, противостоящие переменам о причине непредсказуемости их возможных последствий (35%).
Действительно, для современного российского общества характерно усиление тяги к консервативным, государственническим ценностям. Во многом подобная тенденция является ответом на растянувшееся на полтора десятилетие (1985-2000) время перемен, нестабильности, государственной смуты. Огромные массы людей оказались в этот период выбиты из привычной жизненной колеи, были вынуждены менять работу, профессию, место жительство, терпеть материальные и моральные лишения. Одновременно с чисто материальными трудностями общество испытала острый кризис идентичности, ломку привычной системы ценностей, разрушение представлений о месте себя и своей страны в окружающем мире и в историческом процессе. Период «путинской стабилизации» дал свой ответ на этот запрос общества. Россия как мировая держава стала все громче заявлять о своих постоянных национальных интересах, большая часть общества получила время для более или менее успешной адаптации к новым экономическим условиям, для повышения качества своей частной семейной жизни, стабилизировалась социальная структура, сформировались общественные группы, осознающие свои устойчивые социальные и общеполитические интересы. Так, согласно недавнему исследованию ВЦИОМ , самой популярной среди россиян идеологией является национальный консерватизм, описываемый как «защита традиционных русских ценностей, национальной независимости и самостоятельности, укрепления сильной державы, защиты интересов русских». Этой идеологии отдали предпочтение 33% опрошенных. Как показало исследование, в ряду консервативных ценностей, отражающих ментальность россиян, ведущее по степени важности занимают такие как безопасность (59,4% опрошенных включили в числе семи наиболее важных), стабильность (47,4%), порядок (28,2%), защита (16,6%), патриотизм (13,0%, держава (10,7%). В определенной степени примыкает к данному ряду и такая универсальная для всех времен и народов ценность как семья (72,3%), являющаяся оплотом нравственных устоев, личной и социальной стабильности. При этом безопасность воспринимается россиянами и как личная безопасность – защищенность от террористической угрозы, от уличной преступности, от несчастных случаев, так и государственная безопасность – защищенность государства от внешней угрозы и угрозы внутренней смуты, беспорядков, коррупции и организованной преступности. Ненамного уступает «консервативному ряду» ценностей «левый» ряд, связанный с проблемами социальной защищенности. Это достаток (53,5%), справедливость (47,4%), труд (21,6%). Социальные и консервативные ценности во многом взаимно коррелируют и дополняют друг друга, образуя своего рода «лево-правый запрос» на сильное и социально ориентированное государство. Уступают по значимости ценностям консервативного и социального ряда ценности, связанные с идеями свободы и демократии. В этом ряду лидируют такие ценности и понятия как права человека (32,9%), свобода (22,2%), демократия (10,3%). Эта группа достаточно важных для россиян ценностей сегодня относительно слабо актуализирована – что и проявляется в не слишком высоком общественном интересе к политическим силам, выдвигающим в качестве приоритетных идеи экономической, политической и личной свободы, демократии и правозащитной деятельности.
Приоритетность ведущих ценностей консервативного ряда
18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Безопасность 46,7 59,3 61,0 63,1 60,1 58,4 61,1 51,1
Стабильность 34,8 46,1 54,1 50,1 46,5 44,2 50,9 40,0
Порядок 21,2 30,0 25,5 26,8 32,1 31,6 28,6 24,3
Как это следует из анализа результатов опроса, потребность в безопасности особенно актуальна для россиян среднего и в еще большей степени старшего поколения. В младших возрастных группах до 25 лет лишь 40-50% опрошенных ставят безопасность на ведущие по значимости места, в группе до 34 лет этот показатель находится ненамного ниже отметки в 60%, а в более старших группах – уверенно переваливает через эту величину. Наиболее высок приоритет в безопасности и у тех групп общества, которые оценивают свое материальное положение как низкое – 61,1%. Примыкает к ценности безопасности и ценность стабильности, также скорее приоритетная для немолодых и небогатых россиян. А вот ценность порядка, хоть и ненамного, более значима для групп со средним и высоким уровнем достатка, чем для бедняков.
Приоритетность ведущих ценностей социального ряда
18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Достаток 55,4 58,7 60,1 56,9 43,8 54,6 53,2 51,1
Справедливость 45,1 36,0 40,6 38,4 44,9 36,7 45,0 38,9
Труд 15,2 16,7 16,7 25,7 26,6 20,9 21,4 26,7
Во многом, аналогичная тенденция характерна и для ведущих ценностей социального ряда, где справедливость особенно ценится россиянами с низким уровнем достатка (45,0%), а также среди самых молодых (45,1%) и, напротив, самых пожилых групп (44,9%). А вот достаток скорее важен россиянам молодых и средних возрастов, хорошо или средне обеспеченных материально.
Приоритетность ведущих ценностей демократического ряда
18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Права человека 43,5 36,9 34,3 31,4 27,3 34,0 32,1 33,3
Свобода 41,3 25,9 19,5 20,0 16,7 25,7 19,4 18,9
Демократия 12,5 11,4 10,7 8,8 9,9 11,0 9,7 10,0
Что же касается ценностей «демократического» ряда, то они в наибольшей степени актуальны для групп младших и средних возрастов. Так права человека входят в число важнейших ценностей для 43,5% молодежи до 25 лет и лишь для 27,3% тех, кому свыше 55 лет. В еще большей степени это касается такой ценности как свобода, для которой соответствующие цифры составляют 41,3% и 20,0%, соответственно.
Высокая актуальность для россиян проблем, связанных с понятием «безопасность», предполагает более подробное рассмотрение содержательного наполнения этого понятия, выявление основных страхов и угроз как общественного, государственного значения, так и связанных с личной безопасностью, безопасностью семьи. Так среди событий и явлений, представляющих для современных граждан России реальную или потенциальную угрозу, вызывающих у них чувство страха или тревоги, сегодня на первое место (в таблице выделены красным цветом) ощутимо выдвигаются угрозы социально-экономического ряда, связанные с разрастающимся мировым финансовым и экономическим кризисом, а в определенной степени отражающим и те проблемы, которые просматривались в экономике и социальной сфере страны и в докризисный период (высокая инфляция, бедность значительной части населения, рост тарифов на ЖКХ и т.д.).
Весьма вероятно, что сегодня Россия переживает что-то вроде «точки перегиба». Уровень доверия и поддержки действий высшего руководства страны такой, что не совсем понятно, куда ему расти дальше, общество консолидировано вокруг путинского курса, как вовне, так и внутри страны, Однако все более ощутимыми становятся новые проблемы и новые вызовы времени, с которыми властям, действующим в рамках старой парадигмы будет справляться все сложнее. Половина россиян сегодня считает, что «страна идет в правильном направлении». Это и много, и мало одновременно, и сама по себе эта цифра не слишком сильно отличается от аналогичных данных за предыдущие годы. Именно цифра в 45-50% - это, как свидетельствуют исследования ИС РАН и ВЦИОМ, объем адаптированной части населения, если и не входящей в средний класс, то в так называемый «срединный слой», подпирающий средний класс снизу. Данная цифра характеризует и потенциальный объем совокупного электората «партии власти». Однако оставшаяся часть общества, не готовая согласиться с тем, что страна идет в правильном направлении. Ведь лишь 15%, входящих в эту группу «несогласных» уверенно говорят о том, что наша страна «движется в тупик». В то же время 35% опрошенных россиян затрудняются высказать свое мнение о том, куда же все-таки движется страна.
Согласно результатам настоящего исследования, российская молодежь настроена несколько более оптимистично в отношении правильности избранного курса (54-55%), пожилые чуть более скептично (45-49%), однако существенных возрастных различий все же скорее не выявляется.
А вот оценка правильности избранного пути в группах с различным уровнем жизни отличается уже практически на порядок. Представители семей с очень хорошим и просто хорошим материальным положением большинством почти в две трети (66%) «голосуют» за избранный путь, а в семьях с плохим или очень плохим материальным положением таких намного меньше – всего 41%. Но и эти группы современных бедных, даже будучи не слишком довольными избранным курсом, реальной политической и социальной альтернативы ему пока не видят. Как это видно из ряда мониторинговых исследований, перелом в общественном мнении, относительного того, что путь, по которому идет Россия, правильный и даст позитивные результаты, пришелся на 2000 год, первый год президентства В. Путина. Еще в 1999 году 75% россиян полагали, что страна идет в тупик, а уже в 2001 году их доля сократилась до 39%, а сейчас до 15%. Однако декабрьские исследования 2008 г., когда резко обострились опасения россиян в связи с экономическим кризисом, существенно изменили картину общественных настроений. Как это следует из исследований Левада-центра, «все меньше россиян уверены в том, что дела в стране идут в правильном направлении – к концу года такой позиции, по данным социологов, придерживается меньше половины жителей страны. Зато людей, уверенных, что последние события ведут Россию в тупик, стало значительно больше. К концу 2008 года количество пессимистов и оптимистов в России почти сравнялось. Уверенных в том, что дела в стране идут в правильном направлении, стало значительно меньше. Так, если в мае такой точки зрения придерживалось 59% населения страны, а в сентябре показатель достиг 61%, то к середине декабря с таким мнением согласились всего 43% населения. Резкий рост пессимизма выявили социологи «Левада-центра» в декабрьском исследовании. Почти столько же, 40% россиян, напротив, полагают, что события ведут страну в тупик и движется она неверным путем. В мае такую оценку давало меньше трети жителей – 27%, такое же количество людей давало этот ответ и в октябре. В ноябре утверждение, что происходит что-то не то, разделяли 30% – то есть всего за месяц пессимистов в стране стало на 10% больше. Около 17% жителей страны затруднились высказать свое мнение» .
Таким образом, смена власти в стране произошла практически безболезненно. Оба лидера страны пользуются высоким уровнем. Общество не испытывает беспокойства в связи с возможными противоречиями между ними. Должность Президента страны сама по себе обладает огромным символическим капиталом, и если Д. Медведев сумеет образовать и поддерживать вокруг себя элитный консенсус, он в перспективе может стать реальным лидером страны и начать мягкую корректировку «путинского курса». Тем более, что в обществе по-прежнему преобладают настроения в пользу стабильности, умеренных эволюционных перемен. Это означает, что у высшей власти РФ есть и время, и запас прочности для выработки новой или скорректированной стратегии развития. Однако резко обостряющаяся экономическая ситуация может потребовать более быстрых и решительных действий.
3. Экономический кризис и перспективы социально-политической стабильности в стране
На массовое сознание россиян в последние месяцы 2008 года наложились сразу несколько тенденций – и долгосрочных, и относительно новых, сформировавшихся в условиях начавшегося кризиса в экономике и финансах. Все это нашло свое выражение в усилении и дальнейшей актуализации консервативных ценностей, потребности в стабильности и безопасности, как государственной, так и личной. Оказавшись перед лицом резко выросших рисков дестабилизации, и общество и власти пока не проявляют готовности к решительным действиям, выработке новых подходов и стратегий. Скорее присутствует ожидание того, что кризис скорее рано, чем поздно «достигнет дна», экономика снова пойдет вверх, а надо лишь немного потерпеть, ничего не меняя по-существу. Тем более, что и мнения профессиональных экспертов относительно глубины начавшегося кризиса и его возможных временных сроков пока носят весьма противоречивый характер. Если же оптимистические оценки не оправдаются, то уже в первой половине следующего года может начаться масштабная переоценка тех стратегий и приоритетов, которые, казалось, вполне оправдали себя в минувшее «сытое» десятилетие. Эта переоценка неизбежно будет сопровождаться ростом экономической и политической активности, отдельных групп, как общества, так и элиты, всего населения страны в целом, повышением рисков социальной дестабилизации. Но на сегодняшней день подобного «разворота тренда» не наблюдается, напротив, на фоне негативных симптомов общество еще теснее готово сплотиться вокруг властей как «последнего островка стабильности».
Как показали результаты исследования, выполненного ИС РАН уже в ноябре 2008 г., 21,7% опрошенных россиян испытывают постоянный страх в связи с возможностью резкого снижения уровня жизни значительной части населения страны и еще 47,7% - сильную тревогу в этой связи. Среди этой части граждан относительно преобладают люди с невысокими или низкими доходами. Так чувство постоянного страха испытывают 37,8% россиян, живущих за пределами бедности («в нищете»), 23,8% тех, чей материальный уровень оценивается как низкий, и только 17,7% тех, чей материальный уровень находится на высоком или среднем уровне. Существенно выше страхи снижения уровня жизни у россиян старших и средних возрастных групп. В наибольшей степени беспокоит эта угроза сторонников КПРФ (28,5% испытывают чувство страха) и «Яблока» (26,1%).
Резкое снижение уровня жизни значительной части населения
18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Это не беспокоит 10,9 7,3 5,7 3,9 4,0 6,7 4,9 1,1
Испытывают некоторое беспокойство 29,9 29,3 26,1 23,6 21,1 30,6 20,8 20,0
Испытывают сильную тревогу 47,3 47,9 48,1 50,4 45,6 45,0 50,4 41,1
Испытывают постоянный страх 12,0 15,5 20,1 22,1 29,3 17,7 23,8 37,8
Практически аналогичные цифры получены в отношении «смежной» и особенно актуальной на сегодня угрозы разрастания мирового кризиса, развала экономики России под воздействием последствий этого кризиса, дальнейшего ухудшения экономической ситуации в стране. 15,2% россиян испытывают в этой связи чувство постоянного страха и еще 47,4% - сильную тревогу. Ну, а на третье место в ряду явлений и событий, представляющих наибольшую угрозу безопасности, опрошенные поставили рост масштабов организованной преступности и коррупции в стране.
Рост масштабов организованной преступности и коррупции
18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Это не беспокоит 15,8 10,1 8,8 5,5 7,0 8,2 8,7 6,7
Испытывают некоторое беспокойство 44,0 45,7 40,6 37,4 28,9 41,2 35,4 27,8
Испытывают сильную тревогу 35,3 34,1 37,7 45,5 44,3 38,9 42,0 44,4
Испытывают постоянный страх 4,9 10,1 12,9 11,7 19,8 11,8 13,9 21,1
Страх перед ростом преступности и коррупции охватил все основные демографические и электоральные группы страны. 13,4% опрошенных испытывают в этой связи чувство постоянного страха и еще 40,6% - сильную тревогу, однако, как и в случае угрозы снижения уровня жизни, представители старшего поколения россиян гораздо чаще испытывают в этой связи чувство страха (19,8%) или сильной тревоги (44,3%), чем молодое поколение (4,9% и 35,3%, соответственно). Это связано с тем, что для современной российской молодежи «капитализм по-российски» стал своего рода нормой, единственно возможной формой организации жизни общества и экономики. В то же время точка зрения о тотальной коррумпированности российской государственной машины становится все более распространенной. В этих условиях действия правительства, властей после начала кризиса вряд ли оказались способными развеять опасения граждан относительно того, что в трудную минуту их могут «кинуть», а накопленные страной ресурсы пустить на спасение состояний олигархической и бюрократической верхушки страны. Как это будет видно из данных анализа, большая часть россиян не склонна доверять и громким заявлениям руководства страны о начале широкомасштабной борьбы с коррупцией и засильем бюрократии в стране, полагая, что все эти слова и заявления – не более чем популистская риторика, а на реальные действия в очередной раз не хватит ни политической воли, ни последовательности.
Итак, кризис и его последствия как главная угроза для благополучия россиян, их личной безопасности. Данные ВЦИОМ, постоянно отслеживающего ситуацию с кризисом с точки зрения динамики индексов социального благополучия, согласно результатам исследований в середине ноября 2008 г., носили довольно неопределенный характер. Колебания основных индексов социального благополучия, отражающих как оценку собственного материального положения, так и оценку экономической ситуации в стране в целом, в этот период были не столь значительными, чтобы уверенно говорить о радикальном переломе основного позитивного тренда, наблюдавшегося в течение последних трех-четырех лет, после пресловутой «монетизации льгот». Некоторое падение этих индексов по сравнению с «высшей точкой благополучия», достигнутой в августе нынешнего года, не превышает обычного разброса значений, наблюдаемого в небольшом временном интервале. Так оценка экономического положения страны, снизившись на несколько пунктов по сравнению с августом, упала до уровня октября 2007 г., когда появились признаки резкого удорожания потребительской корзины. В то же время следует учитывать, что кризис развивается по нарастающей, и ситуация в декабре может существенно отличаться от ситуации в середине ноября.
.
Через месяц после опроса, проведенного ВЦИОМ, согласно результатам исследования ФОМ, в последних числах декабря 2008 г., 29% опрошенных характеризовали состояние российской экономики как кризис, 20% как спад, 16% как замедление темпов роста и лишь 3% как рост .
По Вашему мнению, в данный момент российская экономика переживает рост, замедление темпов роста, спад или кризис?
Подобная неопределенность настроений проявилась и в ответах на вопросы, поставленные в ходе исследования ИС РАН. С одной стороны, зафиксировано достаточно существенное снижение показателей социального оптимизма. Так число тех россиян, которые оценивают ситуацию в стране как кризисную, возросло до 63,9%.Это на 20% выше показателей в августе нынешнего года и даже больше, чем в 1999 г.(61%), на следующий год после дефолта. Одновреме6нно на те же 20% сократилась доля тех, кто оценивает ситуацию в стране как нормальную, благополучную (с 41% в августе 2008 г. до 20,9% в ноябре), что вернуло нас к показателям рубежа 2002-03 гг. В то же время число «катастрофистов», которые оценивают ситуацию как катастрофическую, увеличилось относительно незначительно – с 6% в августе нынешнего года до 11% в ноябре, что соответствует показателям 2006 г. При рассмотрении динамики этого тренда на следующем рисунке кажется преждевременным говорить о радикальной смене направления тренда, хотя и преуменьшать перемены в настроении россиян, произошедшие за два последних месяца, конечно, тоже не следует.
Как в целом Вы оцениваете ситуацию в стране в настоящее время? всего 18-24 25-34 35-44 года 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Ситуация нормальная/благополучная 20,9 21,2 24,9 21,7 18,7 19,6 29,4 14,4 10,0
Ситуация кризисная 63,9 65,8 63,1 59,4 68,1 63,4 59,7 68,3 63,3
Ситуация катастрофическая 10,7 8,7 7,9 14,8 10,4 11,0 7,1 12,9 20,0
Затруднились ответить 4,5 4,3 4,1 4,1 2,9 6,0 3,9 4,5 6,7
Фонд «Общественное мнение», отслеживающий ситуацию с динамикой самооценки россиянами своего материального положения, снижение доли тех, у кого материальное положение улучшается с 10% летом 2008 г. до 4% в последних числах декабря того же года .
Как Вы считаете, Ваше материальное положение за последние 2-3 месяца улучшилось, ухудшилось или практически не изменилось?
Определенную «виртуальность», характерную для начальной стадии кризиса отмечают и другие социологи. Так А. М. Демидов утверждает, что «кризис 2008 года пока не принес существенных изменений в доходах населения. Напротив, среднедушевой доход в декабре 2008 года вырос по сравнению с маем и составил 16 тыс. руб. в месяц, правда, здесь не учтена инфляция. Доля работающего населения выросла с 55% в 2001 году до 61% в мае 2008 года и 63% в декабре 2008 года. Немного уменьшилась доля пенсионеров, увеличилась доля домохозяек и учащихся. До мая 2008 года постоянно снижалась доля безработных, которая в декабре выросла на 1%. Правда, это значение лежит в пределах ошибки выборки. Таким образом, по основным реальным показателям, таким как доходы, расходы, занятость, кризис пока объективно не затронул основную массу населения нашей страны, чего нельзя сказать о субъективных показателях, таких как оценка своего материального положения, отношение к покупкам, сбережениям, потребительские настроения и ожидания от будущего. На протяжении всех 2000-х годов потребительские настроения россиян неуклонно улучшались. Если в 2001 году 18% россиян отмечали, что их материальное положение за последние 12 месяцев улучшилось, а 31% – ухудшилось, то в мае 2008 года уже 26% заявляли первое, а 21% – второе. Ситуация резко изменилась в декабре 2008 года. Только 13% респондентов заявили, что их материальное положение улучшилось, а 29% – ухудшилось. Таким образом, по оценке своего материального положения за несколько месяцев кризиса мы вернулись в 2001 год». Совсем иное дело – потребительские настроения, страхи и ожидания. «На протяжении всех 2000-х годов потребительские настроения россиян неуклонно улучшались. Если в 2001 году 18% россиян отмечали, что их материальное положение за последние 12 месяцев улучшилось, а 31% – ухудшилось, то в мае 2008 года уже 26% заявляли первое, а 21% – второе. Ситуация резко изменилась в декабре 2008 года. Только 13% респондентов заявили, что их материальное положение улучшилось, а 29% – ухудшилось. Таким образом, по оценке своего материального положения за несколько месяцев кризиса мы вернулись в 2001 год. Еще хуже обстоит дело с ожиданиями от будущего. С 2001 по 2007 год постоянно росли позитивные ожидания изменения своего материального положения. В мае 2008 года этот рост приостановился, а в декабре 2008 года произошел обвал надежд. Так, в 2001 году 20% ожидали улучшения своего материального положения, в 2007 году – 28%, в мае 2008-го – 27%, а в декабре 2008 года – только 11%. Соответственно ухудшения своего материального положения ожидали в 2001-м – 17%, в 2007 году – 11%, в мае 2008 – года – 14%, а декабре 2008 года уже 33%. Таких показателей не было с 1998 года». По его мнению, «исследование свидетельствует о том, что в декабре 2008 года кризис объективно еще не захватил подавляющее большинство населения нашей страны. В то же время он уже вовсю бушует в головах. Потребительские настроения резко упали, а это так или иначе повлечет за собой реальные экономические последствия».
Если различия в настроениях различных возрастных групп не кажутся чрезмерно значительными, если исключить обычно более высокую тревожность пожилых групп населения, то вот такой фактор как толщина кошелька влияет на ощущения ситуации куда как сильнее. 20% россиян, проживающих за чертой бедности оценивают ситуацию в стране как катастрофическую, тогда как в наиболее благополучном сегменте общества эта цифра составляет всего 7,1%. Напротив, «среди «сытых» россиян оценки ситуации как нормальной, благополучной составляют 29,4%, тогда как среди самых бедных – 10,0%. О снижении показателей социального благополучия свидетельствует и то, что 54,3% россиян высказывают свою неуверенность в будущем (в том числе, 14,2% - совершенно не уверены), тогда как 39,1% сохраняют в будущем уверенность (в том числе, 5,7% - полностью уверены). Уверенность в своем будущем выражают 52,2% молодежи до 25 лет и лишь 30,1% тех, кому за 55 лет, 57,0% наиболее материально обеспеченных россиян и только 13,3% тех, кто проживает за чертой бедности.
Уверены ли Вы в своем будущем? Всего 18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Полностью уверены 5,7 7,6 7,9 3,8 5,2 5,1 8,2 2,9 4,4
Скорее уверены 33,4 44,6 42,6 38,4 24,9 27,5 48,8 23,1 8,9
Скорее не уверены 40,1 31,5 35,6 37,4 47,8 41,8 30,6 49,2 34,4
Совершенно не уверены 14,2 9,2 6,9 13,2 14,8 20,1 5,4 18,2 50,0
Затруднились ответить 6,6 7,1 6,9 7,2 7,3 5,5 7,1 6,7 2,2
Мнения россиян относительно серьезности той угрозы, которую несет с собой мировой финансовый кризис для России также разделились на две практически равные по объему группы. 45,8% полагают, что мировой кризис представляет очень серьезную угрозу, и практически столько же – 43,7% - видят данную угрозу как не слишком серьезную. Всего 4,5% опрошенных полагают, что кризис вообще не представляет никакой угрозы. Практически аналогичные результаты получены и при ответе на похожий вопрос – насколько серьезную угрозу представляют финансовые трудности, с которыми столкнулась наша страна сегодня, лично для Вас и Вашей семьи? 40,8% опрошенных полагают, что эти трудности представляют очень серьезную угрозу, 45,7% видят угрозу, но она не кажется им слишком серьезной, и, наконец, 8,9% вообще не видят никакой угрозы для себя и своей семьи. Подобная близость результатов заставляет предположить, что на момент исследования значительное большинство тех опрошенных, которые ощущают угрозу кризиса, сами лично еще не столкнулись с его последствиями и не в состоянии оценить реальных рисков. Информация, которую они получают из СМИ и правительственных сообщений, носит также достаточно противоречивый характер. Из следующей таблицы видно, что наиболее тревожно в отношении развития кризиса настроены представители старших возрастных групп и групп с наиболее низкой материальной обеспеченностью, в том числе живущих за чертой бедности. В последней группе опрошенных 53,3% видят очень серьезную угрозу в разрастающемся экономическом кризисе, и еще 28,9% эта угроза не представляется слишком серьезной. В то же время в группе, представляющей высоко и средне обеспеченных россиян соответствующие цифры составляют 34,7% и 52,8%. Следует учесть и то обстоятельство, что, по мнению многих экспертов, кризис в большей степени может «ударить» как раз по относительно состоятельному среднему классу, среди которого гораздо больше тех, кто пользуется ипотекой и банковскими кредитами, привык пользоваться дорогостоящими услугами. Результаты исследования говорят, что этого еще не произошло, и сегодня налицо скорее виртуальные опасения, вызванные информационным потоком из СМИ, чем фактическое ухудшение социального положения тех или иных конкретных групп.
Как Вы думаете, настолько серьезную угрозу лично для Вас и Вашей семьи представляют финансовые трудности, с которыми столкнулась сегодня наша страна? всего 18-24 25-34 35-44 45-54 55 лет и старше К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Представляют очень серьезную угрозу 40,8 31,5 35,3 45,0 44,4 42,1 34,7 45,1 53,3
Представляют угрозу, но не очень серьезную 45,7 56,5 50,8 43,1 44,2 41,8 52,8 41,2 28,9
Не представляют никакой угрозы 8,9 8,7 11,7 7,9 5,2 10,6 9,1 8,2 11,1
Затруднились ответить 4,6 3,3 2,2 4,1 6,2 5,5 3,4 5,5 6,7
Неясность перспектив хода и долговременных последствий кризиса, непонимание угроз, которые он с собой несет, не позволяют россиянам оценить связанные с кризисом угрозы социальной и политической дестабилизации. Как и при оценке последствий кризиса для страны в целом и лично для себя, примерно половина опрошенных (44,4%) ждут существенного роста социального недовольства и протестных выступлений, тогда как другая половина (45,0%) полагает, что нынешние трудности не столь значительны, чтобы привести к серьезной социальной дестабилизации.
Произойдет ли социальная дестабилизация?
всего 18-24 25-34 35-44 45-54 Свыше 55 лет К средне материально обеспеченным К низко материально обеспеченным К живущим за чертой бедности
Скорее да 44,4 35,9 39,7 51,6 47,0 44,0 41,4 45,8 57,8
Скорее нет 45,0 51,1 50,8 37,7 44,7 44,0 48,8 42,9 30,0
Затруднились ответить 10,6 13,0 9,5 10,7 8,3 12,1 9,8 11,4 12,2
Как не менее вероятные, чем социальная дестабилизация, оцениваются россиянами такие возможные последствия начавшего кризиса как рост экстремизма на национальной почве и ксенофобских настроений в России. 49,9% с той или иной степенью вероятности оценивают подобные перспективы как вполне реальные (по мнению 13,7%, это безусловно возможно и еще 36,2% считают это скорее возможным), а 31,4% выражают сомнения в таком развитии событий (5,2% исключают эту возможность и 26,2% считают ее маловероятной). Это мнение большей части россиян в целом соответствует и точке зрения ряда экспертов, предупреждающих, что резкое сокращение рынка занятости, сокращение квот для трудовых мигрантов может привести к росту межэтнической напряженности, уходу части трудовых мигрантов на нелегальное положение. Повышенный риск дестабилизации социальной и политической обстановки заставляет россиян ожидать увеличения объема работы от ФСБ и других правоохранительных органов, а, возможно, и перехода на особый режим работы с расширением их полномочий и использованием чрезвычайных мер. Укрепление роли ФСБ в условиях разрастающегося кризиса готовы поддержать 63,2% опрошенных (в том числе 22,2% - безусловно, и 41,0% - в менее категорической форме), а возражают против подобных мер 26,6%, в том числе, безусловно – 7,2% опрошенных).
В то же время, как это показало исследование, политическая картина в стране меняется слабо, инерция предшествующего периода стабильности остается чрезвычайно высокой. Совокупный рейтинг доверия «партии власти», включающий отношение к высшим руководителям страны и партии «Единая Россия», остается неизменно высоким. Если бы выборы в Государственную Думу состоялись бы в нынешнем декабре, они вряд ли бы существенно изменили расстановку в ней политических сил. По-прежнему безоговорочное большинство имела бы «Единая Россия» (47,4% от всех опрошенных россиян), на своих позициях остались бы КПРФ (11,8%), ЛДПР (5,3%), «Справедливая Россия» (4,8%). Никак не сказались на настроениях избирателей и политические подвижки в стане либеральной оппозиции, в том числе смена руководства партии «Яблоко» и превращение Союза правых сил в «Правое дело». За каждую из этих партий, как и в декабре 2007 г., готовы отдать свои голоса немногим более 1% россиян. Кризис институтов, способных аккумулировать общественное недовольство и общественную активность является во многом результатом политики предшествующего десятилетия, когда сознательно выхолащивалось содержание практически всех органов, политических и общественных, призванных представлять общество и его интересы. Как результат, россияне в трудный период готовы надеяться только на себя, свои собственные усилия (74% опрошенных), Бога (30%) и высшее руководство страны в лице Президента и Премьера (29%, более чем вдвое выросло за последние месяцы). Не испытывают россияне особых надежд ни в отношении государственных органов и ведомств (16%), ни общественных объединений (7%), ни СМИ (5%), ни частных компаний (4%), ни международных организаций (5%).
Отсутствие каналов и институтов для выражения общественного недовольства, с одной стороны, упрощает работу государства по предотвращению угрозы политической дестабилизации, с другой – усложняет, так как эта угроза может принять необычные формы, плохо поддающиеся контролю и предупреждению (например, региональный сепаратизм). М. Виноградов считает риск политической дестабилизации в связи с неэффективными действиями российских властей, маловероятным, но все же отличным от нуля. По его мнению, сегодня просматриваются четыре группы риска: «Риск первый – размытость содержания антикризисной политики при отсутствии дискуссии на этот счет. Показательно, например, что опубликованная осенью программная статья Михаила Прохорова практически не вызвала резонанса, не стала импульсом для корректировки действий власти. Риск второй – инструментарий. Вырабатываемые антикризисные решения имеют проблемы с реализацией. Более того, дискуссия об инструментах даже табуируется в силу очевидных политических причин. Не случайно федеральные телеканалы не показали фрагмент выступления Дмитрия Медведева, где он сказал, что правительство выполнило только треть от намеченных антикризисных мер. Третья зона риска для перерастания в политический кризис – конфликты внутри элиты. Конфликты могут быть связаны как с представлением о «несправедливости» распределения государственной помощи с точки зрения интересов отдельных групп, так и с вполне естественным желанием отдельных групп в случае серьезной дестабилизации начать игру на то, чтобы найти себе место в будущей политической конструкции. Четвертый риск – возможное воссоединение социальной и политической жизни в России. Сегодня они существуют достаточно автономно, политика обществу малоинтересна. В то же время есть некоторые социальные феномены, которые пока не нашли объяснений у современных социологов, но которые невозможно не зафиксировать. И главным, необъясненным, на мой взгляд, событием прошлого года были массовые празднования футбольных побед. Потребность проявления неких эмоций и объединения существует у граждан, хотя и не имеет четкой содержательной основы. Если посмотреть на демонстрацию в Красноярском крае, события в Благовещенске, все это было очень похоже по стилистике на летние футбольные празднования. В том же Красноярске ехала колона с включенными аварийками, на медленной скорости, с гудками – практически как в июне. Равно как и интерес к социальным сетям, о котором говорили коллеги, тоже требует социологического или культурологического объяснения». По оценке М. Виноградова, в случае необходимости, многие политические институты, которые выстраивались в последние годы как имитационные, в случае необходимости могут наполниться реальным содержанием. «Примеры того, когда имитационные структуры оказывались реальными, в нашей истории существует: например, Верховный совет РСФСР. Сегодня потенциала у партий, профсоюзов, той же КПРФ, казалось бы, нет. Но в истории случается, что ни с того ни с сего вдруг имитационные структуры превращаются в реальные силы».
Другой политический эксперт Е. Минченко видит риск усиления регионального сепаратизма, казалось бы, уже преодоленный за последние 10 лет : «…есть вероятность того, что снова будет востребована идея регионального патриотизма, который может перерастать в сепаратизм. Есть реальная возможность того, как уже показал Владивосток, что будут возникать региональные патриотизмы не одного региона, а макрорегионов – дальневосточный патриотизм, сибирский патриотизм и так далее. Для Дальнего Востока одна объединяющая тема уже есть – новые пошлины на иномарки. В условиях сегодняшних прозрачных новых коммуникаций, массового интернета, социальных сетей эти движения, спонтанно возникнув, могут очень быстро распространяться – как эпидемия. Я убежден: у нас неизбежно начнут возникать феномены новых идентичностей, причем не только региональных. При этом речь не идет о мифическом среднем классе, которого, на мой взгляд, в России нет. Потому что средний класс – это феномен постиндустриального общества, а мы пока еще, к сожалению, живем в индустриальном».
Насколько же эффективны действия российских властей в условиях нарастающей угрозы дестабилизации? Об этом можно судить по недавно совершенным крупным публичным акциям с участием национальных лидеров страны – Федеральному посланию, озвученному президентом страны Д. Медведевым в первой половине ноября, и ответам премьера страны В. Путина на вопросы, задаваемые населением страны в прямом эфире в начале декабря нынешнего года. Если выступление В. Путина еще не успело быть проанализировано с точки зрения воздействия на общественное мнение, то речь Д. Медведева попала в поле внимания большинства российских социологических служб. Согласно данным опросов, она вызвала большое внимание, а число тех, кто слушал ее в прямом эфире, было даже выше, чем во время последних аналогичных выступлений В. Путина еще в качестве президента страны. В то же время ее содержание оказалось довольно слабо соответствующим интересам и приоритетам большей части россиян. Не случайно 59,9% опрошенных затруднились с ответом на вопрос, что именно в послании Д. Медведева показалось им наиболее значимым, важным для страны. В послании наиболее конкретные предложения, широко обсуждавшиеся в СМИ, были связаны с политической и партийной реформой. По результатам послания обе палаты Федерального собрания в экстренном, беспрецедентно быстром темпе приняли поправки к Конституции РФ, увеличивающие сроки работы Президента РФ и Государственной Думы РФ. Никому из опрошенных эта тема не показалась наиболее значимой, важной. Много предлагалось в Послании нововведений, связанных с расширением полномочий Государственной Думы и политических партий. Эти проблемы также не затронули внимания россиян. Зато значимыми, важными показались такие темы как борьба с коррупцией (15,1%), укрепление обороноспособности и благосостояния страны (6,5%), обеспечение безопасности страны (армия) – 5,7%, совершенствование системы государственных органов (5,2%), мировой финансовый кризис, поддержка малого бизнеса (5,1%), борьба с терроризмом, преступностью (5,0%), уровень жизни пенсионеров (пенсионное обеспечение) – 3,7%. Однако многие из этих важных с точки зрения россиян тем были затронуты не достаточно конкретно, на уровне общих слов и пожеланий. А вот те темы и проблемы, которые представляются сегодня россиянам самыми важными, значительными, но ответов на которые они в выступлении Д. Медведева не услышали (частично или совсем). Слишком маленькие зарплаты, которых не хватает даже на питание (12,7%), слишком маленькие пенсии (12,1%), кризис в экономике страны (11,8%), борьба с коррупцией (9.9%); отсутствие доступной медицинской помощи (8,1%), кризис в образовании (5,7%), помощь молодым семьям в строительстве жилья (5,5%), развал сельского хозяйства (5,1%), плохая социальная защита (4,9%), обеспечение безопасности страны (армия, МВД, ФСБ) – 4,6%, безработица (4,3%), забота о детях, детская беспризорность (3,5%), уровень жизни людей, живущих на Севере (2,6%). При этом уровень конкретизации таких, например, актуальных для общества проблем как борьба с коррупцией и засилье бюрократии в выступлении Д. Медведева показался опрошенным россиянам явно недостаточным. 62,0% опрошенных сомневаются в реальности подобных планов, по их мнению, все, скорее всего, ограничится только словесными заявлениями. И лишь 27,4% опрошенных россиян готовы на основании Послания президента страны поверить, что теперь власть сможет добиться реальных успехов в борьбе с коррупцией и засильем бюрократии. На пессимистический лад настраивает общественное мнение жизненный опыт россиян, показывающий крайне низкую эффективность всех мер, предлагавшихся и предлагаемых властями в отношении борьбы с коррупцией. Больше доверия, согласно результатам опроса, планам борьбы властей с террористической угрозой. 49,1% опрошенных уверены, что руководству страны, правоохранительным органам удастся в ближайшие годы существенно снизить угрозу террористических актов, а 38,7% сомневаются в успешности борьбы с угрозой террористических актов. Действительно, налицо немалые успехи в борьбе с террористической угрозой, достигнутые после 2005 г., хотя говорить о радикальном снижении террористической угрозы пока не приходится.
Как скажется кризис на эволюции российской политической системы в целом, говорить, конечно, преждевременно. Сколько-нибудь осознанной потребности к демократизации политической жизни в обществе нет, и неизвестно когда она появится. Не просматриваются и возможные субъекты такой демократизации. Даже если власть и проявит намерения организовать диалог с обществом, вести это диалог по сути не с кем. «Но если запускать диалог как способ выработки и принятия решений, то с кем его вести?», - задается вопросом Е. Гонтмахер «Потому что имитационность, зачистка общественно-политического поля дошла до крайности. Заняться борьбой нанайских мальчиков? «Единая Россия» и «Справедливая Россия» собираются под недремлющим оком администрации президента, которая и распределяет, кто что говорит, изображая диалог? Иногда говорят о существовании неких элит – федеральных, региональных. В политологическом смысле они, конечно, есть. Например, депутаты областного Законодательного собрания. Но по факту они ничего не решают. В каждом регионе есть два-три человека, которые решают все. Часть из них при этом живут в Москве. Но есть действительно самостоятельный слой, который появился за последние 20 лет, – это бизнес. Причем я не имею в виду олигархический бизнес, который вырос на костях госсобственности в 90-е годы. Я имею в виду средний и малый бизнес, который вырос на собственной основе, несмотря ни на что. Это люди, которые реально сами себя сделали, не пользуясь какими-то преференциями у чиновников, чтобы оторвать кусок госсобственности. Это слой, которому есть что терять, по которому с наибольшей силой бьет коррупция. У них, в отличие от крупного бизнеса, нет административного ресурса, чтобы решать свои проблемы. Мне кажется, что для неиммитационного диалога нужно мобилизовать потенциал именно этих людей. Тем более что они прошли жесткую школу ведения бизнеса в России, знают новые технологии управления и являются настоящими патриотами, потому что не уехали из страны, несмотря ни на что».
Как результат, «в конечном счете любой локальный взрыв может очень легко перейти в общий политический кризис, из которого никто не знает, как выходить, потому что это совершенно другая физика. Это взрыв, а не горение, и нет никаких инструментов, никаких каналов, чтобы отвести эту энергию. У нас нет вообще этих инструментов. Или политические партии. Если будет взрыв, то действительно надо каким-то образом направить его если не в парламентское, но по крайней мере в организованное русло. В этом в первую очередь должен быть интерес власти. А что делается вместо этого? Вместо этого закрываются относительно оппозиционные, но при этом лояльные, настроенные на конструктивное взаимодействие с властью структуры, и профессиональные политики выталкиваются на улицу. Нет и нормально функционирующей системы прямой и обратной связи власти с обществом, действующих механизмов в виде тех же политических партий. Время, когда достоинством партии могла быть ее полная подконтрольность Кремлю, прошло. Сейчас Кремлю самому нужны относительно самостоятельные и отражающие интересы социальных слоев и групп, связанные с гражданами партии. Только, похоже, Кремль пока этого не понял. Я думаю, что с ослаблением Центра в результате кризиса неизбежен переход к той фазе, которую мы прошли в свое время при Ельцине. То есть неизбежно, конечно, что ослабление Центра – это усиление тенденций регионализма, регионального сепаратизма. Если нет денег, чтобы покупать лояльность, то лояльности не будет, а будет большая самостоятельность. Не будет денег и на то, чтобы поддерживать искусственно единство страны там, где оно не очень выдерживается» .
По данным «Левада-центра», на вопрос «Насколько возможны сейчас в вашем городе массовые выступления населения против падения уровня жизни?» в ходе декабрьского исследования 2008 г. положительно ответили 23% опрошенных . Еще в сентябре о вероятности такого развития событий говорили 18%. Специалисты фонда «Общественное мнение» также считают, что число людей, готовых присоединиться, например, к забастовке, растет. По их данным, в декабре готовы были бастовать около 30% опрошенных работающих россиян. Судя по исследованию ФОМ, выросло и число тех, кто считает, что забастовка — это приемлемый способ отстаивания своих интересов (с 21% в феврале до 29% в декабре 2008 года). Каждый пятый опрошенный (20%) ожидал увеличения числа забастовок в своем регионе в ближайшее время. Научный сотрудник «Левада-центра» Д. Волков предполагает, что возрастет количество локальных акций протеста (против точечной застройки, остановки работы предприятий, тарифов или таможенных пошлин, как это было во Владивостоке). По его словам, протестовать будут в основном наименее защищенные слои населения и скорее не с лозунгами «долой», а с призывами «защитить» к первым лицам государства. «Что касается волнений во Владивостоке, где протестовали против повышения пошлин на ввоз иномарок и звучали лозунги «правительство в отставку», то с такими лозунгами могут выходить люди, которые чего-то в жизни добились и им есть что терять. А люди, которые покупают машины, не являются большинством. Их мало. Поэтому массового социального взрыва мы не прогнозируем» . По мнению И. Хакамады , «если кризис будет развиваться по пути достижения дня мировой экономикой, беспощадного дна, и это означает, что начинается другой мир, - тогда конечно это охватит, в том числе, и все население в России, потому что все окажутся перед лицом совершенно других вызовов. Если все-таки это какой-то очень сильный, но циклический кризис, из которого мир вытянется, то тогда я думаю, что не будет таких последствий, что население выйдет на улицы и перевернет всю политическую систему. Но с другой стороны, если даже такое произойдет, я не думаю, что либералы, либеральные лидеры и либеральные идеи сыграют наравне с левыми. Я думаю, что левые будут преобладать, левый протест будет преобладать. Во-первых, это связано с тем, что средний класс умеет адаптироваться, приспосабливаться, крутиться и он консервативен по своему состоянию души, он не любит улицу и не любит протесты. А рабочему классу деваться некуда - там вообще будет либо катастрофа, - то есть, да, - завод стал, мобильности нет, никуда выехать не могу.
На сегодняшний день «тандем» Д. Медведева и В. Путина не дал явных трещин, не обнажил глубинных противоречий между ними и членами их команд. Но и в ситуацию углубляющегося кризиса страна еще только начинает вступать. В условиях кризиса наличие весьма непрозрачной системы управления, обремененной огромным количеством параллельных структур, каждая из которых работает либо «на Президента», либо «на Премьера» не может не представлять сама по себе серьезной угрозы для стабильности и эффективности работы государственной машины. Таким образом, начавшийся в сентябре экономический и финансовый кризис стал главным фактором, определяющим динамику массового сознания россиян. Он значительно актуализировал ценности и приоритеты «консервативного ряда», такие как безопасность и стабильность. Угроза снижения уровня жизни, обострения социальных проблем, массовой безработицы стала восприниматься как основная, требующая неотложных и адекватных мер со стороны властей. На момент проведения исследования большинство опрошенных еще продолжало воспринимать угрозу кризиса как виртуальную, информация о которой поступает из СМИ, а реальные последствия кризиса и его влияние на жизнь людей оставались неясными и неопределенными. При этом почти половина опрошенных россиян опасается сильного негативного влияния последствий кризиса и на ситуацию в стране, и на их личную жизнь. По их мнению, вполне возможны и масштабные акции протеста, и рост экстремистских и ксенофобских настроений, что может послужить дополнительным фактором дестабилизации ситуации в стране. Второй по значимости угрозой для безопасности россиян является масштабная коррупция, поразившая практически весь государственный аппарат. Особую опасность коррупция представляет в условиях кризиса, когда бюрократия вместо эффективных действий по спасению экономики и социальной сферы, станет действовать в соответствии со своими личными корыстными целями. При этом общество не видит никаких существенных действий со стороны властей по обузданию коррупции и уверено, что все слова на этот счет, сказанные президентом и премьером страны, так и останутся словами.
Однако все перечисленные факторы все же не предвещают сколько-нибудь существенной переконфигурации политической системы России, если, конечно, ее не постигнет государственный и экономический коллапс, что все же не представляется слишком вероятным. При этом следует учитывать, что если все-таки «случится страшное», этот коллапс вряд ли примет форму социальной революции, прихода к власти лидеров экстремистского толка. А вот возобновление центробежных тенденций намного более реально, особенно если надолго ослабнет финансовая хватка центра, регулирующего потоки нефтедолларов. Но и в этом случае, политический спектр, сложившийся сегодня в стране, скорее всего, воспроизведется в каждой из «маленьких Россий». Если же достижение «дна» кризиса не будет сопровождаться коллапсом, то значительных перемен в политической системе страны тем более ожидать сложно. В основе ее видимой стабильности лежат более фундаментальные основания, чем политическая и экономическая конъюнктура. Принципиальной альтернативы политике властей сегодня все-таки скорее нет, причем по весьма серьезным причинам – само общество, с одной стороны, не готово к какой-то альтернативе идеологии массового потребления, плоды которой только-только начало вкушать, что, в общем-то, практически исключает вероятность мобилизационного сценария под левыми знаменами. Казалось бы, еще меньше вероятность реализации либерального сценария, учитывая доминирующие в обществе настроения. К тому же, отсутствуют институты, способные преодолеть инерцию нынешнего состояния страны, даже независимо от воли высших государственных лиц, не говоря уже о настроениях граждан.
В то же время вопрос о наличии политической альтернативы становится предметом оживленного обсуждения в экспертных кругах. В частности, интерес представляют результаты исследования российских элит, проведенного центром «Никколо М» по заказу Фонда «Либеральная миссия» . Хотя сам опрос был проведен еще до того, как экономический кризис вступил в острую фазу, он выявил, что «в рядах путинской элиты — раскол и идейный разброд. Большинство не одобряет сложившуюся систему власти и отнюдь не готово поддерживать ее творца и лидера. В продвинутых группах российского общества уже мало кто верит, что вертикаль власти является той волшебной палкой, посредством которой можно улучшить качество правления и социальной жизни». Как это явствует из результатов исследования, 60% опрошенных убеждены, что мероприятия по укреплению путинской вертикали привели к чрезмерному укреплению власти федерального центра и бюрократизации всей системы управления, ослабив ее и снизив социальную эффективность государства. Полностью взгляды В. Путина разделяет только 1/5 часть элиты. Даже среди чиновничества доля его твердокаменных последователей не превышает 1/4 и даже среди наиболее близких ему по взглядам силовиков — 1/3. Еще 20% опрошенных заявили о том, что поддерживают Путина за неимением альтернативы. А 40% участников исследования сказали социологам, что они «за Путина» только до тех пор, пока он проводит рыночные и демократические реформы. «Эффективность путинского правления элита оценивает весьма скептически — на «троечку», фиксируя явные проблемы с демократией и полный провал борьбы с коррупцией, — утверждает М. .Афанасьев. А конкретные реформы — административная, военная, пенсионная и другие, по мнению абсолютного большинства элиты, либо провалились, либо не проводились вообще». На вопрос, по какому пути развиваться стране дальше, у представителей элиты нашлось два ответа. Один, его разделяют 25% опрошенных, заключается в дальнейшем укреплении вертикали власти во главе с президентом. В то же время 68% заявили о том, что нужно «перестраивать систему так, чтобы реально обеспечить политическую конкуренцию, разделение властей, открытость и подотчетность власти обществу». При этом подавляющее большинство участников исследования (67% против 27%) во всех группах, за исключением силовиков, выступили за развитие России не по особому пути с верховной ролью государства, а по пути политической и экономической конкуренции при верховенстве закона над властью.
Если доверять выводам проведенного исследования, то вырисовывается картина, согласно которой мы наблюдаем сочетание вестернизированных, умеренно либеральных элит и умеренно левого, патерналистского массового сознания. При этом президент Д. Медведев символизирует собой либеральный посыл своим единомышленникам в элитах, а премьер В. Путин «прикрывает собой» лево-государственнический запрос со стороны соответствующей части общества. В этом случае нарушение сложившегося баланса может обернуться масштабной дестабилизацией. Однако не исключено и то, что авторы исследования невольно преувеличили либеральный потенциал элит и их готовность «идти новым курсом» в силу того, что парадный пласт сознания, зафиксированный в ходе опроса, сильно отличается от инструментального, при том в условиях, когда главной проблемой страны является не столько ценностный, сколько институциональный кризис . Действительно, вряд ли кто-то из опрошенных представителей элит станет говорить «я - за коррупцию», при том, что практически все, так или иначе, занимаются коррупцией, просто потому, что других инструментов для решения тех или иных задач не существует. Аналогично, на словах все выступают за прозрачные и справедливые выборы, свободу совести, за честный бизнес, за конкурентную среду. Но в силу неэффективности институциональной среды, из этих «благих посылов» новый курс никак не складывается. А авторы исследования интерпретируют расхождение между парадными и инструментальными ценностями как актуальный раскол элит. Можно предположить, что даже в случае существенной переконфигурации элит, резкого снижения в них роли «путинских силовиков», изменения в политической системе страны, скорее всего, будут носить косметический характер.
Пока в условиях разрастающегося кризиса «политическая надстройка» страны остается стабильной. Угроза кризиса не привела ни к снижению уровня доверия к лидерам страны, ни к правящей партии, ни к федеральным властям в целом. Кризис практически никак не сказался на традиционном для последнего периода низком уровне доверия к политической оппозиции, как левой, так и либеральной. Однако отсутствие эффективных институтов для выражения недовольства и протестных настроений, политической активности граждан может сыграть крайне негативную роль при переходе кризиса на следующую, более глубокую стадию. Действия властей в целом, отдельные выступления лидеров страны, в частности, далеко не всегда воспринимаются обществом как адекватные сложной и быстро меняющейся социально-экономической ситуации в стране. Излишний оптимизм зачастую выглядит как равнодушие со стороны власти к острым проблемам, волнующим общество. Неоднозначную реакцию и экспертов, и населения страны вызывают конкретные меры, осуществляемые правительством. Начавшийся экономический кризис многократно увеличивает как экономические, так и политические риски для страны и отдельных ее граждан. Во многом это связано с неэффективностью в условиях кризиса той политической и государственной конструкции, которая формировалась в стране последние 3-4 года.
2008 новые угрозы и новые перспективы
© Copyright: Леонтий Бызов, 2011
Свидетельство о публикации №211091401200
Свидетельство о публикации №211091401200
Рецензии