Временное перемирие или общенациональный консенсус

Временное перемирие или общенациональный консенсус? (Размышления по поводу статьи В. Петухова “Динамика мировоззренческих и идеологических установок россиян”)

Статья В. Петухова “Динамика мировоззренческих и идеологических установок россиян” посвящена анализу “мейнстрима” массовых настроений россиян, образовавшегося в последние десять лет. Как показывают результаты исследований, за эти годы произошло ценностное выравнивание, затронувшее практически все слои российского общества, независимо от их социального положения, идеологических акцентов, национальной и конфессиональной принадлежности. Имевшие место в 90-е годы идейные противоречия оказались “задвинуты” на периферию общественной и политической жизни, а партии и движения, продолжающие “эксплуатировать” в своей практической деятельности старые общественные разногласия, либо уходят с политической сцены, либо занимают на ней все менее влиятельные позиции. Идеология “как товар” сегодня становится плохо востребованной, общество становится все прагматичнее, интерес к политике как таковой становится уделом политизированного меньшинства. На уровне декларируемых политических ценностей и идеологических установок общество становится единым, практически нерасчленяемым. Выражаясь языком советских идеологов, “сформирована новая историческая общность”, современная российская политическая нация. Многие факты в этой связи настраивают на оптимистический лад,  но многое по-прежнему вызывает тревогу.
Во-первых, это само “качество” нового общенационального консенсуса. Да, сегодняшние россияне избегают крайностей и ищут идейно-политического синтеза, заимствуя для “нового консенсуса” чего-то “справа”, а чего-то “слева”. Этот феномен идейной всеядности был неоднократно назван в наших публикациях “путинской метаидеологией”. Нынешняя “правящая партия” – яркий пример политического субъекта, взращенного этой  метаидеологией. В ней есть что-то от большого мыльного пузыря,  надувающегося в условиях продолжающегося безразличия общества к тому, как ведутся дела в стране. За фасадом всеобщего единомыслия набирают оборот скрытые тенденции общественного распада, которые усугубляются отчуждением общества от власти и от большой политики как таковой. Общество и власть живут по принципу негативного консенсуса – “Мы вас не тронем, и вы нас не трогайте”. Как на разных планетарных орбитах эти миры в обыденной жизни едва-едва пересекаются, каждый занят своим делом. Где уж тут предпосылки для формирования единой политической нации?
В. Петухов совершенно справедливо отмечает тот факт, что за феноменом нового политического единомыслия стоит своя социальная база – “путинский средний класс”. Тот самый средний класс,  появления которого так долго ждали все неспокойные 90-е годы. Сегодня это класс “правит бал в стране”, задавая всему обществу культурные, этические и эстетические нормы. И до чего же убоги эти нормы. Автор статьи приводит два мнения о перспективах социализации этого “нового среднего класса” – скорее оптимистический И. Дискина и скорее пессимистический В. Федотовой. Социокультурные характеристики среднего класса ждут своего внимательного изучения, однако ясным представляется то, что этот средний класс возник в ходе революционных процессов трансформации, возник скорее вопреки, чем благодаря национальным культурным традициям, и это обстоятельство не может не придавать ему черты отрицательного своеобразия. Не случайно многие исследователи отмечают резкое расхождение между автостереотипами русской нации в ее традиционном понимании и реальными характеристиками сегодняшней “новорусской политической нации”, расхождение, принимающего порой просто ортогональный характер.
Но, пожалуй, самая главная проблема, которая не позволяет говорить о завершенности процесса формирования “новорусской нации” на базе “путинского” ценностного консенсуса -  это углубляющийся институциональный кризис, охвативший в сегодняшней России все общественные сферы и этажи. Эффективные институты невозможно создать из ничего, практически все они исходят из недр традиционного и посттрадиционного общества, в ходе общественной трансформации они зачастую существенно меняют свой облик и содержание, однако их смысл и необходимость не подвергается сомнению со стороны социальных субъектов. Нынешние россияне не понимают реального смысла квазидемократической политической системы, ее надстроек в виде института многопартийности, не воспринимают сам принцип разделения властей как что-то существенное и значимое. После бурных событий первой половины 90-х бесповоротно оказались разрушенными сами основы местного самоуправления, для которого сегодня исчезает и экономическая база. Не возникает устойчивых социальных связей и по профессиональному принципу, общество остается атомизированным и, следовательно, несет в себе черты люмпенского маргинального самосознания.
В этих условиях любой идеологический консенсус “недорогого стоит”. В. Петухов обращает внимание на “лево-правый” характер идеологического мейнстрима массового сознания в сегодняшней России. Люди мечтают о “новом социализме”, не похожем на советский опыт, говорят о равенстве возможностей как основе социальной справедливости, дорожат достижениями потребительского общества, ценят свободу зарабатывать, потреблять, перемещаться в пространстве. Они ценители идей порядка и справедливости, патриоты по убеждениям и общему социальному самочувствию. Но на практике подобная и вполне объяснимая система ценностей оборачивается инфантильным передоверием властям, готовностью представить им “делать то, что они считают нужным”, практически полной общественной апатией. Никаких вменяемых политических сил в стране не рождается, в том числе и вокруг “мейнстримной” идеологии лево-правого синтеза. Партий и движений, способных реализовать “лево-правую” систему ценностей в стране так и не сформировалось, а то, что возникает, либо быстро распадается, либо встраивается в обоз “партии власти”. В этих условиях труднодостижимой остается задача формирования в стране ответственной национальной политической элиты, самодостаточной и без наличия пресловутого “административного ресурса”, без которой существование нации оказывается просто невозможным.
На фоне неработающих институтов происходит стремительная архаизация общественных отношений. В ее основе лежат самые простые, даже примитивные социальные конструкции – личная договоренность, неформальная иерархия по “праву сильного”, первичные биосоциальные инстинкты. Самоорганизация общества происходит на частных и локальных уровнях, тогда как сфера “национальных интересов”, с каким бы пафосом о ней не вещали с высоких трибун, остается “зоной всеобщего отчуждения”, своего рода ничейной социальной территорией.
И на фоне всех этих процессов “тотальная нерасчлененность” общественного сознания, отсутствие сформированного самосознания социальных и региональных групп общества из достоинства, предвещающего быстрое созревание эффективной политической нации, видится скорее недостатком, своего рода “болотом”, в котором все позитивные инициативы, все “политически живое”, тонет и растворяется, не оставляя видимого следа. Это единомыслие все больше напоминает “консенсус на кладбище”, пусть и политическом.
Сегодня все большее число экспертов говорит о надвигающемся кризисе, и эти ожидания не удается успокоить оптимистическими сводками о растущем стабилизационном фонде и бюджетном профиците. Речь идет о системном кризисе несостоявшегося социума, который чреват тенденциями распада, пусть и распада не на основе разного понимания идеологических и мировоззренческих установок. Распада просто потому, что на практике нас по-прежнему почти ничего или совсем ничего не объединяет.