Глава 1

                "Я ль на свете всех милее?"



Она кинула взгляд на Зеркало.Синие глаза,напряженно и недовольно глядящие,и,как всегда,правдивые до отвращения,все сразу ей подтвердили."Да,очень неудачно",-подумала артистка и,еще раз поклонившись шумевшей хлопками публике,быстро скрылась в проеме,мелькнув перед растерянным и раскрасневшимся Талантовым.Он испуганно-удивленно посмотрел на ее сумрачное лицо,остановился и проводил взглядом,но,спохватившись о публике,вышел тоже на поклон,все думая о причине ее плохого настроения и тяготясь этими мыслями."Ах,просто капризничает...",-решил он и тут же про нее забыл,купаясь в свете рампы и улыбаясь столь громким и долгим аплодисментам,которые,на самом деле,обращены были к ней.Когда волна восхищения начала затихать,Талантов еще раз,последний(и самый продолжительный),поклонился,желтовато улыбнулся и,медленно повернувшись,пошел к кулисам.Конечно,шел он долго,с напыщенностью глядел на всех артистов щенячьими глазками,вытирал клетчатым платком излишне обильный пот с лица и тонкой шеи,и вдруг счастливо вздыхал,немного закидывая голову назад.Вообще-то,он считал себя пижоном,смакуя это слово,придавая произношению восхищенный оттенок и отождествляя пижонство с понятием "хорошего вкуса" и "умения во всем его проявлять".Его никто не разочаровывал и не собирался,собственно,все посмеивались над талантовским эгоизмом,весьма спокойным и забавным.

Она все сидела,уставившись на Зеркало,и говорила,и плакала.Сидела потому,что не могла заставить себя встать,от усталости и физической,и,прежде всего,духовной.Плакала тоже от усталости и опустошенности.Не могла себя найти и что-то вспоминала,о чем-то спрашивала Зеркало.Надо было идти домой...Иногда на нее находило-мол,не может она больше играть,нечего ей дать зрителям,нечем с ними поделиться,подарить нечего.С кем поговорить?Кому поплакаться?А друзей у нее,кроме Талантова и Оленьки,не было,да и те лишь отмахивались,говорили об одаренности,трудолюбии ее."Вдохновение-это твой каприз",-наставлял ее Тоша.С Талантовым обсуждать что-либо серьезное было просто невозможно из-за легкости и приятности его собственной жизни.Этакий Иван Ильич без намека на счастливый финал толстовской повести.Оленька же была из того рода женщин,которых,кроме любви к противоположному полу,практически ничего не интересует.Очень милая,очень кроткая,очень тихая и вкусно пахнущая дорогими духами(подаренными нынешним "Володиком"),она всегда была влюблена в какого-нибудь "достойного" мальчика.Они ее все недостойно бросали,заслышав о желании выйти замуж,создать семью и родить троих детей,двух мальчиков(Андрея и Владимира) и девочки(может,Танечки?),о ее стремлении к оседлости,постоянству.Еще она хотела собаку-лабрадора,дом в Подмосковье и большую уютную в нем кухню.В училище она попала благодаря знаменитому отцу-профессору,со смирением приняла огромные нагрузки профессии артиста и со старанием справлялась.Ее белокурые кудряшки,чистые-чистые лазурные глаза и полное,красивое,живое лицо всегда всеми выделялось от толпы второкурсников своей непосредственностью,открытостью и детскостью.У Оленьки было много поклонников и ни одного друга среди мальчиков,только постоянно сменяющиеся разочаровавшиеся ухажеры.Ее называли Дульсинеей,она приятно,нежно улыбалась,хотя и не очень-то знала,кто такая Дульсинея,и чем она на нее похожа.В общем,о вдохновении с ней не поговоришь...

"Хотя вдохновение и влюбленность в чем-то похожи",-вдруг подумалось ей.И она улыбнулась,вспомнив Оленьку.Девушка уже долго сидела напротив Зеркала,так долго,что слез не осталось-все выплакалось,и на сердце стало немного легче.Оглянувшись,она заметила время,и ,испугавшись,что уже без четырех двенадцать,поспешно встала,опрокинув вазу с цветами и больно ударившись коленкой о ножку стола.Она встала,но Зеркало-нет.Он все так же сидел в кресле напротив и,казалось,не замечал суеты ее собираний,не помогал и не мешал.Погасив свет в гримерке-классе дрожащими от неотступного напряжения руками,подхватив пакеты и цветы,она вышла,тихо закрыла за собой дверь и пошла по приглушенно освещенному длинному-длинному коридору к лифту.Она точно заметила,что Федора Михайловича в комнате уже не было,когда она выходила и запирала его."Обиделся,разочаровался,естественно",-горько повторяла себе артистка.Но заплакать она не успела и не смогла бы,потому что лифт присел на первый этаж,двери разъехались,перед ней оказался холл и вахтерша-охранница Тереза Родионовна.У нее было радио,которое всегда отражало и транслировало ее настроение-от металла до Шопена и компании-сейчас оно извергало из себя душераздирающий романс  о любви на максимальной громкости,Тереза Родионовна читала,по-видимому о любовных приключениях какой-нибудь Дженни,и задумчиво-озабоченно накручивала красную прядь недавно покрашенных волос на упитанный палец.Отдав ключ от 44каб. меланхоличной охраннице и оставив ей цветы,она с облегчением вышла на осеннюю улицу.Шурша листвой,поплелась на "Арбатскую".Снова ей вспомнилось,сколько было репетиций летом,как они все готовились к октябрьской премьере и как она все испортила."Нет,до метро я не дойду",-прошептала неслышно,положила пакеты,села на багрово-желтую землю и закрылась руками.Голова была пуста,сердце тоже,и эта пустота постоянно тяжелела,заполняла собой все,лишала воли и давила на нее.

Оленька жила рядом с училищем,в старом добротном советском доме-девятиэтажке(Оленька всегда хотела переехать за город,но эта квартира была удобна родителям-папе и матери недалеко до работы,находится в центре,все рядом.А она вот мечтала о доме в Подмосковье...)Семья Серегиных мирно спала,когда раздался резкий звонок.Григорий Геннадьевич,спросонья надев халат жены и удивляясь,почему он такой у него узкий вдруг,потопал в фикусного цвета тапочках открывать дверь.Оленька уже впустила нежданную гостью,коей оказалась ее однокурсница и лучшая подруга,и,удивленно поздоровавшись и отметив бледность девушки,предложив чаю и получив ожидаемый отказ,он тихо ушел обратно и тут же заснул,успев пробурчать жене,что это "хороший человек" и что можно спокойно дальше спать.Галина Григорьевна,помучившись,идти или не идти проверять,кто пришел,перевернулась на другой бок и со вздохом заснула снова.Оленька,не расспрашивая,что случилось с подругой,за что та была ей благодарна,быстро постелила ей на диванчике у себя в комнате с голубыми обоями ,пока она пила заваренный Оленькой розовый чай на кухне.Отпоив ее до румянца на ввалившихся щеках,Ольга погнала ожившую девушку в ванну,снабдив огромным махровым халатом  и прелестными тапочками с надписью "Балтийский",сунув свежую пижаму с рюшечками на рукавах и розовое мыло.Пока подруга мылась,Ольга стояла под дверью и слушала шум воды в ванной.Она боялась за нее,хотела убедиться,что та не упадет в обморок:вид лучшей подруги ее испугал,хотя она и скрыла от нее это за суетой.Ольгу поразил сухой,тоскующий,страшно глубокий взгляд обычно приветливо-дружелюбных,открытых и радостных глаз,трясущиеся,неуклюжие руки,испачканное и помятое пальто и какая-то неосознанная,виноватая улыбка,сопровождавшая любое действие подруги.Все это было страшно.Более всего глаза-совсем они не вязались с образом той девушки,с которой Оленька каждый день общалась в училище,гуляла,смеялась,говорила о будущем-о семье,о доме в Подм...Страшно,неожиданно...

После ванны Ольга сунула ей градусник и уложила на желтоватое,пахнущее порошочным альпийским лугом,прохладное белье."Господи,как потерянный ребенок",-мелькнула мысль,и Ольга отвернулась,чтобы сложить покрывало,от этой плачущей улыбки.А она все искала Федора Михайловича,но Зеркало не появлялся.И так горько было,как будто себя потеряла безвозвратно.У Оленьки были теплые руки и заботливая,любящая ее семья,а у нее-нет.У нее был Зеркало,а теперь он пропал,и не найдешь его...Оленька достала градусник откуда-то и,ободрительно улыбнувшись,объявила,что температура нормальная и,следовательно,подруга ее здорова,снова теплыми руками ощупала лоб и,наконец,пожелав спокойной ночи,погасила свет и сама легла спать.Они почти сразу заснули,Оленька,чуть поворочавшись и повздыхав,а подруга ее-просто закрыв глаза и сдавшись пустой темноте,но за окном,где-то в ночи,была вечеринка,и звуки:голоса,пение,крики,-доносились до них,меняли сны,превращали Оленькины сновидения в абсурдные кошмары,она просыпалась,успокаивалась и,поправив одеяло,снова засыпала.Девушка на диване,тихо-тихо дышащая,спала же спокойно,и адский шум ее не пугал.