108. Библиотека в кармане

               
Эдуард Бормашенко, будучи харьковским бизнесменом, ещё в позапрошлом номере журнала выступал как “иностранец”. Сегодня он израильтянин, новый репатриант и - член редколлегии этого уникального  русскоязычного повременника. С отвагой свежего олE' (репатрианта) “физик и публицист” (так он аттестован в журнальной справке) пускается в решительный спор с “профессором психологии, поэтом и публицистом”  Анатолием Добровичем. Так  и  хочется продолжить по-булгаковски: “Речь эта, как впоследствии узнали, шла об Иисусе Христе”. Но на сей раз тема гораздо шире:  о столкновении религиозного и светского мировоззрений.

Чуть позже мы коснёмся позиций обоих спорщиков, насколько это удастся на ограниченной газетной площади. Сейчас мне хочется привести одно беглое высказывание  новоприбывшего - по-видимому, из числа его первых сильных впечатлений:  “...приехавшая из России алия (так в Израиле называют поток репатриантов. - Ф.Р.) мгновенно перестаёт читать книги, включаясь в гонку за благами цивилизации.  Точно так же она (алия? - вовсе нет, речь уже об эмиграции. - Ф.Р.) себя  ведёт  и  в  Штатах, и в Германии, и в Канаде, нужно ли для этого лучшее подтверждение, чем тираж самого журнала “22”? Утрачивается интерес к серьёзной литературе и философии, слышишь только жалобы на усталость, нехватку времени”.

Игнорируя  невольную проговорку  автора,  показывающую, что он  смирился  с  тривиальным взглядом на книгу  как на нечто не относящееся к “благам  цивилизации”,  отметим, что молодому учёному не откажешь в зоркости первого взгляда, но вот о причинах феномена он судит весьма поверхностно.  На самом деле речь идёт о типичном эмигрантско-репатриантскгом шоке.  Лично мне самое привычное занятие всей жизни  - серьёзное чтение  - не удавалось здесь возобновить в течение первых пяти израильских лет.  Так же и моим близким. А когда всё-таки привычка вернулась, то, перечитывая Ремарка, мы натолкнулись в одном его  романе на точнёхонько такое же наблюдение:  его герой, эмигрант-интеллигент, тоже не мог читать. И, что особенно поражает, тоже в  первые пять лет!  Нет, дело не в “гонке за благами цивилизации”,  а в потере элементарных жизненных опор и скреп, в утрате привычной  (хотя бы и иллюзорной)  стабильности, в мучительных думах о завтрашнем дне. Если наш уважаемый земляк чувствует себя  иначе, то ему повезло.
Лишь войдя в тот круг стабильной нестабильности, которая и составляет специфику здешнего существования, начинаешь потихоньку успокаиваться, хотя оснований для этого вроде бы и нет.

Вот тут-то и замечаешь, наконец,  и журнал “22”. Хотя, читая некоторые его материалы, вспоминаешь восклицание солженицынского героя: “едут мимо жизни, семафоры зелёные!” Тем не менее, особенность издания  -  в постановке крупных общественных вопросов, в стремлении сохранить высокий уровень интеллектуальных притязаний, свойственный элите русскоязычной алии, да и интеллигенции вообще.

Серьёзное чтение перед несерьёзным имеет одно, серьёзное же, преимущество: оно посвящено темам жизненным, кардинальным, коренным.  Спор Э.Бормашенко с А.Добровичем - из таких диалогов.

Профессор и поэт с позиций секулярного русского еврея критикует дремучий фанатизм и дикую агрессивность ультраортодоксов иудаизма, предрекая возможность вступления Израиля в эру иудейского  фундаментализма  по типу, например  исламского в Иране. “Вернувшийся” к иудейской религии  Э. Бормашенко приводит и отставивает свои резоны  в пользу веры пращуров. Жить в Израиле и оставаться равнодушным  к подобным спорам невозможно.  Познакомьтесь с этой журнальной дискуссией: она интересна и местами изящна, хотя чем-то напоминает порой диалог глухого со слепым о живописи и музыке.

В рецензии  Инны Астерман  на московский альманах “Диалог”  (совместное российско-израильское издание) приводится эпизод одного из давних заседаний ООН по вопросу о создании еврейского государства.  Д. Бен-Гуриона спросили, есть ли у него мандат на землю Израиля.  “Вот мой мандат!” - ответил народный вождь, подняв над головой Библию...  Не только ультраортодокс, но и суператеист, живя в Израиле  и желая ему процветания, не смогут найти более полновесного “вида на жительство” в Земле Ханаанской,  лучшего  “ордера“  на этот еврейский дом.  После гибели почти половины нации у оставшихся в живых не было и нет иного места на земле  для   спасения   от новой катастрофы. Может быть, в этом  - гарантия своеобразного консенсуса между евреями всех толков и оттенков, хотя спор этим и не снимается.

В науке и политике  нередки обращения к генезису еврейского народа. Арабские публицисты  склонны, например, отказывать в праве на  палестинскую  землю европейским евреям, которые-де вовсе не отсюда, а - из хазарских степей. Ливийский диктатор Муаммар Каддафи недавно даже подыскал ашкеназам подходящую для них землю, предложив им собраться... в Биробиджане. Благоглупостей никому не запретишь, но в них порой отражены споры, открытия и концепции современной науки.. Так, хазарский каганат, с его трёхсотлетней  традицией иудаизма, действительно, явился, по мнению  ряда современных  учёных, одним из источников пополнения восточно-европейского еврейства.  Журнал опубликовал две новых статьи на эту тему - обе написаны докторантами еврейского университета в Иерусалиме.  Менаше Гольдельман в своей статье “Хазария и Русь” рассматривает взаимоотношения и взаимовлияния этих двух средневековых государств. Автор другой статьи - “Возвращение в Хазарию” - Денис Соболев, продолжая  тему, им же развитую в 103-м номере, показывает, “куда девались”  хазары после распада их государства:  смешавшись, по-видимому, с евреями - выходцами из Западной Европы, они вошли в состав еврейских  общин Украины, России, Белоруссии, Польши,  Венгрии  и т. д.  Причём пути эмиграции, слияния, рождения новых общин  были весьма причудливы. Так или иначе, потомки хазарских  иудеев  несут  в  себе  кровь и гены как тюркских,  так и семитских  предков,  так что возражения  наших  заклятых  друзей  о  том,  будто  это “совсем не те евреи”,  несостоятельны. Однако и чрезмерно бдительные ревнители чистоты еврейства, принадлежащие к нашим собственным, иудейским, рядам, тоже должны бы поубавить пыл: в средние века евреями становилось и немало  славян - как христиан, так и язычников.  Дело в том, что евреи того времени, как и неевреи, охотно занимались  работорговлей  (Д. Соболев почему-то  сообщает    об этом в извиняющемся  тоне,  как  будто  наши предки могли выпрыгнуть из своей эпохи),  а  Талмуд, оказывается,  требует от еврея  “либо обратить  своих  рабов в иудаизм,  либо  немедленно  их  перепродать”.  (Так вот откуда среди европейских евреев так много “белокурых  бестий”!)

Читатель, интересующийся неизвестными страницами истории наших предков, найдёт  в этих  статьях  ещё  немало  нового  и  любопытного.  Например, как рассказывает  М. Гольдельман,  предводители Киевского государства охотно пользовались хазарским титулом “каган”.  Представляете: каган Игорь,  каган Олег Святославович, креститель Руси святой каган Владимир - Красно солнышко!..  Правда, раздел, в котором изложены эти сведения, носит достаточно  осторожное  название  “Исторические догадки”.

Познание  истории своего народа неотделимо от задач самопознания.  Любители (в том числе и специалисты) психологии,  философии, литературоведения найдут обильную пищу  уму в статье Константина  Фрумкина о феномене  Соглядатая, представленном в одноименной новелле  (да и других произведениях)  Владимира Набокова. В унисон этой сложной теме “литературной рефлексии” звучат и не менее сложные по своему образному строю, а оттого весьма интересные для изощрённого читательского вкуса и восприятия стихи  недавно скончавшегося израильского поэта-модерниста Давида Авидана (публикуемые в переводе Савелия Гринберга), и  “ирои-комическая”  поэма Гали-Даны  Зингер  “Приглашение Тпруа”. Правда, каюсь, кто или что такое “Тпруа”, я так и не понял, но охотно отношу это на счёт своих несовершенств. А вот заключающая журнал посмертная публикация стихов  учёного и поэта  Леонида Миромского заставила меня горячо и искренне ощутить  потерю  грациозно  и остроумно  мыслящего человека.

Вообще же, с точки зрения читателя,  привыкшего к старой доброй  повествовательной и логически мотивированной  литературной традиции, прозе  в этом номере журнала повезло больше, чем  поэзии.  В  ясной и бесхитростной  манере  реалистического  рассказа  написана новелла харьковского  писателя  Инны Мельницкой “Пригородный рейс”,  и от этой  простоты лишь  выигрывает  человечность авторской позиции.

Но,  конечно, “гвоздевым”, как выражаются журналисты, материалом номера стали главы из нового романа Нины Воронель  “Полёт  бабочки”.  Читатели её предыдущего авантюрно-детективного произведения  “Ведьма и парашютист” будут, мне кажется, рады, встретиться с тем же героем и  жанром  -  правда, в совершенно  новом  сюжете.  Ури Райх, израильский спецназовец, чьи  приключения  в прошлом  романе  происходили  на отдыхе  в Германии, в старинном  рыцарском  замке, на сей раз  выполняет  важное  государственное  задание  уже как сотрудник внешней  разведки  Израиля, причём задание высочайшего  уровня  секретности.  Место событий теперь - Англия,  Уэллс,  события развиваются в замкнутом   пространстве изысканной библиотеки, построенной в глуши, возле старинного  барского  дома.  Судя по фотоиллюстрации к роману, помещённой  на титуле журнала, у библиотеки ,  созданной  воображением автора, имеется  реальный “прототип”.  Поскольку опубликовано лишь несколько глав романа, то,  в ожиданиии  очередных, прервёмся  на этом, отметив лишь, что читать новую вещь Нины  Воронель, кажется, не менее интересно, чем предыдущую.

В  журнале есть ещё одно  описание  библиотеки, но совершенно иной и оригинальной.  Более того, это рецензия на... целую библиотеку  объёмом, примерно, в 4500 томов!  Не будем томить и интриговать читателя, а прямо скажем:  Александр Карабчиевский рассказывает  об анонимно выпущенном (предположительно в 1997 году в Киеве) компакт-диске, на котором размещено указанное выше количество “книг”.  Даже беглый и неполный перечень авторов и названий поражает воображение - о такой библиотеке может мечтать любой книголюб, а помещается она...  в кармане.  “Прогресс догоняет нас.  Мы догоняем прогресс”, - так назвал автор  этот рассказ-каталог, и, право, дело спорное: в шутку назвал или же всерьёз.

Так или иначе, журнал “22”, хотя и издаётся вполне традиционным способом, тоже с известным допущением может быть назван, благодаря   своему компактному  полиграфическому формату, “карманным”  чтивом,  имея, тем не менее, все основные признаки привычного нам   “толстого”  журнала.  При этом он, кажется, единственный из подобных изданий выходит в Израиле уже два десятилетия, сохраняя высокий профессиональный уровень изысканного (в хорошем смысле!)  и разнообразного чтения.  Надо надеяться, что дальнейшая интеграция  нашей алии  в израильскую жизнь, сопровождаемая,  как показало время,  сохранением и приумножением привезённого ею  с собой культурного  багажа,  будет с течением времени укреплять и расширять как авторскую, так и читательскую  базу  журнала.   

                “Калейдоскоп”, еженедельник газеты "Вреия". Тель-Авив,
                13.08.1998 г.