Итервью с Гошей Куценко

Правдивый Гоша Куценко

Гоша Куценко не просто всенародный любимец, он – человечище. И это чувствуется во всем – в добродушном сарказме, самоиронии и стремительной текучести. Он способен видоизменяться, подобно воде, переходя из одного состояния в другое почти мгновенно. Сегодня вечером – он – застенчивый Грег из «Ladies Night», а завтра – папарацци-проныра из фильма «Все могут короли». Ему не суждено из Гоши превратиться  в Юрия Георгиевича, потому что он народный артист. В прямом смысле этого слова. И душевный парень. Вот и сейчас в искренней беседе он рассказывает о своих забавах во время работы над новым спектаклем «Игра в правду». А также – о том, что такое правда и нужна ли она вообще…

Как родилась идея этой постановки?
Мы очень долго искали подобную историю, года три. Хотелось оживить на сцене что-то в духе МХАТа. И вот год назад мы нашли пьесу Филиппа Лелюша «Игра в правду». Многообещающее название…
Кто режиссер, какие актеры заняты?
Режиссер - Виктор Шамиров. Актеры  – Дима Марьянов, Костя Юшкевич, Ириша Апексимова – мой добрый друг. В общем  - дружная кампания закадычных друзей. Мы быстро договорились, как будем работать. Французскую пьесу мы трансформировали под российскую действительность, полностью переиначили текст, как это было и с «Ladies Night».
А почему Вы сами писали текст, это ведь работа драматурга, а не актеров?
Когда ты сам это делаешь, это помогает тебе прочувствовать материал, сделать его максимально своим, и на сцене тебе не приходится искать ту или иную траекторию движения, поведение твоего героя на сцене формируется само по себе. Во время написания текста ты варишься в этом супчике, ты понимаешь героя изнутри, как, если бы это был ты сам.    
Пьеса Лелюша заметного пострадала после вашего вмешательства?
Сама идея пьесы, светлые французские мысли – все осталось нетронутым. Другое дело, что для нашего человека мы решили адаптировать ее, это как перевести стихи с одного языка на другой.
Почему именно «Игра в правду»?
Мы взяли историю, которая была бы и прикольной, и интересной. Хотелось сделать интерактивный спектакль, я имею в виду разговор о современных, серьезных вещах, чтобы зритель в определенный момент перестал в нас видеть актеров, а себя чувствовать зрителем. Чтобы между нами и им возникла атмосфера единения.
Чем Вас привлекла роль Вашего героя?
Мы прочли французскую пьесу, посмеялись, а потом честно посмотрели друг другу в глаза и вытянули спички – кто, кого будет играть. Я вытянул хорошую спичку (смеется).
Вы сказали однажды, что «Ladies Night»–спектакль провокация, а «Игра в правду»?
Нет,  это – история о поступках.  Нам важно не спровоцировать зрителя, а вовлечь его в свою игру, донести до него реплики не как театральные, а как жизненные, которые он сам может в любой момент произнести. Мы говорим о сексе, о политике, о будущей олимпиаде в Сочи, о нефти и так далее.
В какой момент начинается игра в правду?
В середине второго акта. Мы начинаем задавать друг другу откровенные вопросы и по реакции зала видно, что зритель уже давно на нашем месте. Такого рода постановки были двадцать лет назад, в пору моей молодости, тогда играли Мрожека и других «абсурдистов». Это было не просто модно, это был протест против существующего строя. А сегодня людям нужен не столько протест, сколько откровенный разговор. Время революций прошло, пора каяться и учиться жить заново, а для этого надо уметь слушать друг друга…
Как меняется Ваш герой в ходе игры в правду?
Я не хочу открывать вам все сюжетные ходы, не забывайте, театр – это подобие жизни, но не сама жизнь. Мы же все предусмотрели – перемены с персонажами происходят, иначе и быть не может, и, поверьте, они вас впечатлят. Помимо основной интриги в пьесе есть и детектив, и небольшая щепотка романтики. А мой герой очищается, потому что начинает говорить правду. Правда ведь очищает…
Разве? 
Иногда получаешь в морду из-за нее. Я получал. И в жизни и на сцене. Но всегда дрался за нее, она того стоит. На самом деле, хочу, чтобы вы поняли: написать такой спектакль – тяжело, сыграть – во сто крат тяжело. Произнести на сцене красивый классический текст, например фрагмент из Чехова – намного проще,  чем сделать то, что делаем мы. Когда текст написан тобой, ты не знаешь, как отреагирует зритель, в его глазах ты незащищен, ты ведь – не классик, а современник. А современникам всегда больше достается оплеух… 
Вы использовали в спектакле шокирующую статистику?
Да, мы взяли ее в Интернете, вот некоторые факты: за последние полгода в России умерло около миллиона человек; у нас в стране смертность выше рождаемости в полтора раза; 8 миллионов женщин ежегодно делает аборты; около 60 тысяч человек в прошлом году покончило жизнь самоубийством. В течение трех минут я безостановочно озвучиваю все это и вижу, как зал замирает. Понятно, что все это – тяжело и непросто выслушивать, но это – правда. И кто вам ее скажет, если не мы, пусть даже так, с театральной сцены…
Вся эта информация должна быть адресовано не простым людям, а сами знаете – кому…
Согласен. Пусть приходят на наш спектакль, мы будем рады…
А как ваш спектакль может помочь простому зрителю? 
Живем мы туповато, чего скрывать, время трудное. У большинства всю жизнь один маршрут: дом – работа, работа – дом. Люди устают. Спасают только дети, у кого они есть. Они как обещание будущего счастья. Именно поэтому мы сделали теплый, душевный, искренний спектакль для этих людей, чтобы они не уставали. Несмотря на то, что в нем много отсылок на современность, мы постарались избежать явной «чернухи». Этот спектакль, по крайней мере, для меня стал тем ребенком, которого я, спустя два-три года, буду вспоминать. Он будет помогать мне делать рутинную работу, когда мне будет тяжело…