Обида

    На краю неба у горизонта загорелась оранжевая полоска, чуть выше, причудливо изогнувшись, вспыхнула другая, – ярко-жёлтая. Над нею в розовых контурах разметались серо-голубые облака, со двора потянуло свежестью. Я встала, чтобы закрыть входную дверь, но со словами – «тоже мне, сибирячка» – села на место и  принялась за овощи: надо было успеть приготовить салат к приходу хозяйки. Рядом со мной, на ковровой дорожке, расположились хозяйские кошки: тринадцатилетний кот Бекас и молоденькая кошечка с прелестным именем Сэнди, и если честно, я не столько готовила салат, сколько наблюдала за ними.
    Бекас всем своим видом демонстрировал сдержанность и спокойствие, но Сэнди – то ли в силу своей молодости, то ли ещё по каким-то причинам – была существом непредсказуемым. Накануне вечером в зарослях цветника она изловила маленького лягушонка и, подбросив его несколько раз в воздух, извалтузила с таким удовольствием, что тот, не успев очухаться, почти бездыханный упал к ногам шаловливой кошки. Лягушонка кое-как отбили, но Сэнди обиделась, и это была не самая главная её обида, – главная была впереди.
    Итак, Бекас мирно дремал на коврике, изредка поглядывая на резвящуюся Сэнди. Он был спокойным котом, не потому что его почтенный возраст не позволял обратного, а потому что мама и папа его слыли такими. Сэнди же была его полной противоположностью: её живая беспокойная натура и просыпающаяся кошачья страсть требовали к себе неуёмного внимания: она с нетерпением поглядывала на спящего Бекаса и не понимала, почему тот увальнем развалился на ковре и не реагирует на неё. Через некоторое время, уразумев, что со спокойствием Бекаса пора кончать, молодая Котэ решительно подошла к нему и, усевшись рядышком, начала умываться. Но Бекас оставался неподвижным.
    Наконец кошка закончила процедуру и, уставившись на визави, принялась перебирать передними лапками, топчась на ковре, но тот... по-прежнему не реагировал. И тут Сэнди заговорила.
    - Мяу, - сказала она вкрадчиво.
    Котофей не шевельнулся.
    - Мяу!! – громче и требовательнее повторила она (а мне послышалось: «Эй ты, лентяй, просыпайся!»)
    Ответом было его мерное похрапывание.
    - Мрр-мяу! - сердито мурлыкнула красавица, что означало: «Ну, подожди же – сейчас я расшевелю тебя!» - и, задрав хвост, она продефилировала мимо.
    Кот не дрогнул.
    За первым шествием последовали второе, третье, – в ответ полный ноль. И тут, недолго думая, Сэнди плюхнулась на бок прямо перед Бекасом в надежде, что на этот раз тот непременно обратит на неё внимание. Но Бекас по-прежнему оставался глух и нем. Решив поменять тактику гнева на ласку, красавица вкрадчиво пропела:
    - Мрр… мррр-мяяу...
    Её голосок на этот раз звучал мягко и нежно, но кот… будто умер.
    - Бекас! - включилась я, - ах ты негодник этакий! Сэнди около тебя вьюном ходит, подружиться хочет, а ты будто оглох. А ну-ка вставай! – кот лениво приоткрыл глаза и тут же закрыл.
    Такого пренебрежения Сэнди стерпеть не могла: она вскочила на ноги, напружинилась и горящим взглядом уставилась на кавалера. Почувствовав обиду, исходящую от неё семимильными волнами, тот окончательно проснулся. Увидев перед собой полыхающие страстью глаза, Бекас сел на коврик и насторожился.
    И тут произошло самое неожиданное: Сэнди встала, выгнула спину и решительно направилась к коту. Подойдя вплотную, приостановилась, подняла правую лапу и со всей кошачьей силы залепила рыжему оплеуху. Бекас отпрянул. Потом – будто одумавшись – подался вперёд и, уставившись на кошку, грозно рыкнул. Почти по-пластунски с прижатыми ушами та мгновенно заползла под кровать, где и затихла, но не надолго: через пять минут оттуда показалась её белая мордочка.
Мордочка зыркнула глазами по сторонам и, не увидев Бекаса, вместе с туловищем осторожно выползла на середину веранды, ещё раз обозрела пространство и выбежала на крыльцо. Объект её страсти был там.
    Кошечка подошла к котофею, ткнулась носом в его нос и замерла, будто прося прощения. «Ну всё, - подумала я, - любовная драма завершается миром». Но не тут-то было: приняв ласку, Бекас по-прежнему остался равнодушным; Сэнди разочарованно отошла, и, усевшись на коврике, принялась за туалет, давая понять, что тот ей безразличен и даже надоел.
    Салат я забросила окончательно, меня душили смех и удивление: я всё ждала, чем закончится эта драма, но ничего не происходило, – страсти Сэнди видимо приутихли, и она успокоилась.
    - Бекас, ах ты хрыч старый, - не удержавшись, сказала я, - что это ты так опростоволосился?
    Кот глянул на меня прищуренным взглядом и точно такой же перевёл на Сэнди, показывая лёгкое презрение к нам обеим (в его глазах всё ещё плескались остатки сна).
    - Ну-ну, не сердись, - улыбнулась я и, повернувшись к столу, снова принялась за салат в надежде, что любовь между спокойным Бекасом и живой, импульсивной Сэнди когда-нибудь всё же состоится. Тут и хозяйка с огорода вернулась.
               


29 августа 2011г.
Западная Сибирь, село Кыштовка.