Консервы

Ноги едва волочились… Под подошвами поскрипывал снег, и перьями сыплющиеся с неба хлопья из безжалостно распоротых туч тут же заметали оставленные им следы.  Мимо шли сплошным потоком прохожие… Он не вглядывался в лица, все было так катастрофически безразлично, что в другое время он вздрогнул бы от ужаса, поразившись сам себе. Он слишком устал.
Вымотанный зимний человек. Тот стандартный, что идёт, не глядя, бледный и хмурый. После малейших усилий превращается в выпотрошенную рыбу – такую же холодную, скользкую, равнодушную и фантастически пустую внутри. Кажется, ещё чуть-чуть и он, истощённый и уставший, просто упадёт в абсолютном молчании и больше не сдвинется с места. Но он продолжал идти. В конце-концов, дело это могло ему хотя бы ненадолго помочь.
К серому небу обратился тоскливый взгляд. «Авитаминоз, говорите, да? Может быть, может быть…» Он задумчиво шмыгнул простуженным носом. «Даже скорее всего. Вот только… Хотя бы немножко солнца? И жить стало бы гораздо легче. Может быть, даже улыбка распустила бы на лице робкий росток… Разве это так сложно? Но, видимо, в небесной канцелярии тоже переживают кризис. Кризис щедрости! Жмоты».
Но даже на злость уже не было сил. Всё! Кончились. Пополнение резервов… Необходимо. Срочно. Иначе зимняя депрессия войдёт в необратимую стадию. Он просто загнётся от этой бесцветной тоски!
Скрипнула дверь подъезда. Подпрыгивая на заплёванных ступеньках, разнеслись по колодцу подъезда его шаги. Мельком заглянул в лифт. Раскуроченные дверки, расплавленные кнопки, лужа какая-то… Ну уж нет. Пешком легче.
Кодовый стук в дверь. Три длинных, два коротких. Быстрые, какие-то вороватые шаги. Щёлкнул замок, настороженные глаза сверкнули в образовавшейся щёлке, человек облегчённо вздохнул и, поправляя халат, впустил вялого посетителя внутрь, бурча:
  - Ты чего так долго плёлся? Ещё немного, и я употребил бы их без тебя.
Кряхтя, согнувшись и снимая обувь, пришедший фыркнул, с лёгким оттенком блёклой зависти поглядывая на хозяина:
  - Сомневаюсь, что ты в этом испытываешь такую же острую необходимость, как я. Вон, бодренький какой. Как свежий огурчик. Крепенький, холодненький… Разве что не зелёный.
Хозяин саркастически усмехнулся:
  - Остряк, - ушёл на кухню, шлёпая разбитыми тапками. Хлопал дверцей холодильника, чем-то гремел, кажется, выдвигая ящички со столовыми приборами. – Во, нашёл! – хмурясь от недовольства, выглянул в дверь. – Ты ещё копаешься?! Быстрее!
  - Да погоди ты… - хотелось рыкнуть, чтоб хоть немного осадить принимающего живчика, но как-то лень… Наконец, куртка повисла на крючке, небрежно брошенная на стул шапка замерла обиженным комком. Он прошёл на кухню. На столе стояла жестяная банка. Хозяин суетился и задёргивал шторы, оглядываясь на гостя через плечо. В опустившихся на помещение искусственных сумерках стало как-то совсем печально. Тяжело сев на жестом предложенный табурет, гость подозрительно скосился на банку с надписью «Шпроты» и взглянул на хозяина, хищно ощетинившегося в сторону консервов ножом:
  - А ты уверен, что это оно?
Тот отмахнулся:
  - Конспирация! Знал бы ты, скольких трудов мне стоило это достать… Зато приволок целый ящик! И вот – результат! – он гордо улыбнулся, демонстративно повернувшись сначала в анфас, потом в профиль. Лицо его, довольное, весёлое, странно загорелое по зимнему времени, в полумраке казалось отлитым из бронзы. 
Посетитель промолчал. Наконец, не выдержав, с какой-то мольбой протянул:
  - Ну, открывай же…
  - Ах, да! – спохватился оппонент, с размаху воткнув в крышечку нож и со скрежетом принявшись им споро орудовать…
Двое сидели в тесной кухоньке, щедро заливаемой из открытой банки золотым солнечным светом, щебетом птиц и шорохом зелёной листвы… Запах летних полей, такой тонкий, сладковатый и пряный, щекотал им ноздри… Пара маленьких лёгких бабочек танцевала над плитой, отражаясь в блаженных глазах людей…
А консервированное лето рвалось из банки, выскальзывая на улицу через щёлку между занавесками и отдаваясь в ушах сидящих плеском рыбы в речке, визгом весёлых «каникульных» детей, скрипом тележных колёс и стуком копыт усталой кобылки по разбитой сельской дороге…