Кошка Таёжка

Кошка эта на своё имя не отзывалась и никак не реагировала, но вся деревня от мала до велика называла её только так: Таёжка. И не удивительно, ведь это была особенная кошка, все в деревне знали её, можно сказать, «в лицо». А привёз её однажды из тайги Иван.
У каждой деревенской семьи в тайге с лета были заготовлены поленницы дров. Зимой, когда дрова дома заканчивались, хозяин запрягал лошадку и ехал на свою деляну, грузил дрова на телегу и вёз домой. Вот и Иван перед самым Новым Годом отправился за дровами. Он уже закончил погрузку, как вдруг услышал какой-то странный негромкий хрипящий звук. Иван удивился. Всю жизнь проживший в глухой таёжной деревушке, хорошо знавший и тайгу, и её обитателей, он не мог понять, что же это за звук. Иван осмотрелся по сторонами вдруг увидел на нижней ветке ближайшего дерева какой-то серый комочек, издававший эти звуки. Удивлённый и заинтригованный, он по сугробам добрался до дерева и увидел… кошку, обыкновенную серую домашнюю кошку. Шерсть на ней торчала клочками. Очень худая с разорванным ухом и половиной хвоста она представляла собой очень плачевное зрелище. Кошка издавала какие-то хриплые звуки, только отдалённо напоминающие  мяуканье, и с отчаянной надеждой смотрела на человека.
– Ты откуда тут взялась? И как же ты выжила в такие-то морозы?
Иван осторожно снял животное с дерева и засунул себе за пазуху. Кошка не сопротивлялась. Мужик что есть сил погонял лошадку, прислушиваясь, что делается там, за пазухой. Кошка не шевелилась, и порой ему казалось, что она уже и не дышит.
– Что-то быстро ты вернулся, – удивилась жена Алёна.
– Да вот пришлось поторопиться. Смотрите-ка, что я вам привёз, – обратился он к окружившим его ребятишкам и засунул руку за пазуху.
– Там лисичка, да?
– Нет, зайчик, зайчик!
Отец осторожно вытащил кошку и опустил её на пол. Она тут же выгнула спину дугой, подняла трубой половинку хвоста, деловито огляделась и вдруг сердито захрипела, зашипела, зафыркала на обступивших её домочадцев. Дети испуганно отпрянули, а кошка не обращая больше ни на кого внимания, не спеша обошла весь дом, обнюхала все углы, подошла к плошке с молоком, заботливо налитым хозяйкой, вылакала его и прыгнула на лавку у окна. Так она определила своё место в доме. И уже никому никогда не уступала его по доброй воле. Даже если кто-то пытался согнать её оттуда, она шипела, хрипела, фыркала, даже отбивалась лапами, но место было её. Кошку пытались посадить на тёплую печь, предлагали ей уютную корзинку, выстланную куском овчины, бесполезно! А ещё она никогда и никому не позволяла не только погладить, но даже просто дотронуться до себя. Вот такая своенравная оказалась кошка. Единственный человек в доме, кого она как-то выделяла и отличала, была Алёна. Ведь каждые утро и вечер  именно она наполняла парным молоком кошачью плошку. Иногда (видно в знак благодарности) кошка приносила в дом пойманную крысу или мышь, молча опускала её у ног перепуганной хозяйки и не спеша удалялась.
Вот из-за своего неуступчивого дикого нрава и получила она эту кличку: Таёжка. Таёжка никогда не мяукала, видно жизнь в зимней сибирской тайге навсегда лишила её голоса. Но зато хрипела, шипела и фыркала она так выразительно и непримиримо, что даже дети скоро оставили её в покое. Так и жила она в доме сама по себе. В тёплое время года могла исчезнуть на день-два, а то и на целую неделю. При этом люди рассказывали, что видели, как она пробирается через поле к ближайшему лесу. Она была отличной охотницей. Быстро навела порядок на хозяйском дворе, а затем и в соседские дворы стала захаживать, а возвращалась всегда с добычей. Надо сказать, что окрестные коты и кошки опасливо обходили её стороной.
Было у неё в доме и ещё одно любимое место. Летом, когда окно открывали, она целыми днями могла лежать на подоконнике и наблюдать за тем, что делается на улице. Если появлялась свора деревенских собак, что бывало довольно часто, да они ещё и свалку затевали, она вся напружинивалась, замирала и вдруг… срывалась с подоконника и бросалась в самую гущу свалки. Поднимая пыль, живой клубок катался по дороге… Шум, гам, рычание, скулёж… Но вскоре клубок распадался  и собаки с визгом разбегались во все стороны, а на дороге оставалась одна Таёжка, часто окровавленная, с новыми боевыми ранами, но всегда гордая и непобеждённая. Навести порядок в собачьей своре – это было самое любимое её занятие. Вот такая, самостоятельная, отчаянная и неприступная, прожила она в доме несколько лет. Но однажды, уйдя в лес, больше не вернулась…