Вспомнишь, когда будет поздно

   «Вспомнишь, когда будет поздно» – говорила  ей мать, но  Зиночка  только морщилась на  слова матери.  Молодой  и красивой ей не приходилось думать, что что-то,  когда-то будет «поздно».  Она  не мудрствовала.  Жила как ей хотелось -во власти своих  прихотей, непостоянства и легкомыслия. 
Но серьезные последствия обнаружились, когда в свои неполные семнадцать лет она забеременела. Пришлось тайно  сделать аборт у бабки, знакомой ее подружки.  Зиночка  чуть не рассталась с жизнью и,  как  позже в больнице поведал ей врач:  "рожать детей тебе, милочка,  заказано»   Но Зиночку это не опечалило.
- Так-то и лучше, – пробормотала она.
     Жизнь  Зиночки   и вовсе могла бы зайти  в тупик,  если бы не ее  склонность  к  рукоделью.  Начав, с кукольных одежек,  маленькая  Зиночка проводила долгие часы среди тряпичных лоскутков  и  обрезок,  по памяти повторяя модели, которые  видела по телевизору.
С годами  ее талант развивался и к двадцати годам  она  стала известной портнихой. От заказчиц прямо таки  отбоя не было. Все  модницы считали за честь одеваться у нее. Каким-то внутренним чутьем Зиночка угадывала моду будущего сезона, превращая  модель едва ли не в произведение искусства.
С иглой и ножницами в руках она работала с утра до позднего вечера, зарабатывая немалые  деньги.  Вскоре, это  позволило ей открыть свой собственный салон. 
Теперь   для  нее вчерашней или позавчерашней и речи не могло быть. И хотя свободная и независимая,  она могла бы покорить любого по своему выбору,  любовные приключения ее больше не привлекали. 
«Работа и успех – вот главное» - заверяла она себя.
 
  Шли годы. Зиночка продолжала  успешно  работать.  Но с некоторых пор  на нее накатывалась гнетущая  тоска.  Такие минуты  вызывали в ней  растерянность и отчаяние.  И это уже не просто  смущало  ее, а  становилось наваждением.  Невольно  в  сознание  вторгалось  "что-то", что в ее жизни  было  не так, как у людей.  Взять хотя бы  этих болтливых  заказчиц,  прожужжавших  ей уши о своих детях.
    -  Знаете,  Зиночка,  детки это  такая радость,  что можно все в жизни ради них,  - не раз приходилось ей  слышать.
Что ж, пусть  так! Пусть они будут счастливы,  - думала  она.  - Но ведь и она могла бы….
   Усталой  за день, ей приходилось  принять  таблетку и отправиться спать   
 
 
 Утреннее солнце было щадящим и Зиночка ошущала такое же щадящее состояние духа.  Сегодня, в день ее рождения можно  подольше понежиться в постели. Ей испонилось ровно тридцать и пропади пропадом все дурные мысли. "Да здравствует жизнь!  Да здравствует..."
- Взглянув на часы,  Зиночка  спохватилась:
   -  Черт! Я опаздываю.
 
   У входа в салон ее встретида девушка- подмастерье.
  –  Зиночка,  в приемной вас уже целый час ожидает  мужчина, – сказала она.   
  -  Кто он? – удивилась Зиночка.
  -  Не знаю, не сказал. Красивый такой, высокий.
 Узнав, в мухчине своего школьного друга,  Зиночка  радостно   воскликнула:
  -  Глазам не верю.  Мурад, ты?  Какими  судьбами?
  -  Шел мимо и решил зайти, полюбоваться на тебя.
  -  Врешь, узнаю тебя, –  улыбнулась  Зиночка.
  -  Ну, если узнаешь, давай  собирайся, поедем ко мне, – обнял Мурад ее за плечи.
  -  Куда к тебе? Я же на работе.  Никак не  могу. 
   - Возражения отклоняются.  Хочу показать тебе мой дом.
   -  А нельзя после работы?
   - Нельзя. Поехали.
   Мурад  бесцеремонно  взял ее под  руку и повел к выходу.
 
 
   - Ну, что скажешь? – спросил Мурад, показывая  одну за другой просторные комнаты  особняка.
   - Потрясающе! Настоящий дворец, - сказала Зиночка.
   - Дворец не дворец, - улыбнулся Мурад, -  но тут еще много,  что можно достроить и тогда, как ты говоришь, будет дворец. – вздохнув, он добавил: - Руки  пока не доходят.   
  Заметив, с каким интересом Зиночка рассматривает мебель гостиной, Мурад  самодовольно заулыбался.
   - Это «буль» Слыхала?  Нет? Это  работа французского мастера Андре Мишель, он  жил в  семнадцатом  веке,  и  был единственный мастер по крученной...
   - Я предпочитаю,  – перебила его Зиночка, -  видеть такую мебель  в музеях.  Никогда не почувствовала бы себя дома среди этой  старины.
Мурад  неловко  промолчал, но  очевидно,  почувствовал  необходимость высказаться:
   -  Видишь  ли,  это не моя затея. Отец,  когда  работал в комиссионке,  по дешевке скупал. Но ты  не представляешь, сколько ему стоило труда, привести все это в надлежащий вид.  Каждую  деталь он  восстанавливал  по чертежам, картинам,  бегал к специалистам  узнавать, что  хотел.  А я  вроде привык, да и память отца чту. Теперь понятно?
   - Понятно, – улыбнулась  Зиночка.
   - Тогда начнем пить за наше…пардон...за ваше здоровье, Зиньят ханум. Так ведь   теперь  тебя величают?
   - Ошибаешься.  Как и была,  я для всех  Зиночка, с легкой руки моей мамы.  Царство ей небесное.
   - Где похоронили? – посерьезнел Мурад. – Меня  ведь здесь не было.
   - На азербайджанском, рядом с папой, как она  сама  хотела.  Думаю,  крестик  ей поставить. Как-никак она была русская.
   - Поставим. Не сомневайся,  - ободряюще  обнял  ее Мурад.

Мурад принялся расставлять на столе еду и бутылки.
   - Что ты предпочитаешь, белое или красное? –  спросил он.
   - Розовое Мартини. Есть?
   - Конечно.  Сейчас, сейчас….
 
   - За  твои успехи, - обратился к ней Марат, поднимая бокал. 
   - И  твой особняк, – улыбнулась  Зиночка.
   
Беседа  затянулась до самого вечера.  Было вполне естественно, что спустя пятнадцать лет  они и не умолкали.  перебивая друг друга,  то и дело восклицая: "а ты помнишь..." "а что стало с..."
  Казалось, оба и не предпологали, что хранят столько воспоминаний  своей жизни,  что теперь  им так приятно вспоминать.
   - Помню, -  не переставал  улыбаться  Мурад, -  как мы рассорились, когда  н ты притащила кассету с  записью   песен Тони Беккета.  Моим кумиром тогда был Диззи Гиллеспи, я назвал твоего любимца  слюнявым романтиком, за что получил от тебя оплеуху. Помнишь?
   - Помню, прекрасно помню, как ты покраснел, но промолчал.
   - Я просто был влюблен в тебя  и  не посмел ответить.
   – А я ведь  тогда  ничего  не понимала,  - вздохнула Зиночка, добавив: - дура дурой была, ничего  не соображала.
  -   Нет- нет,  ободряюще произнес  Мурад,  - Если бы я тогда не уехал...   Недоговорив, он  с  улыбкой, выжидающе   вгляделся на Зиночку.
    - Ой, не надо! –опустила она глаза, – не будем вспоминать прошлое, то, что было  и что могло бы  быть.
Мурад  вскинул  голову,   хотел  что-то  сказать,  но тут  же  осекся.
    - Совершенно верно.  А, кстати, ты  вышла замуж?  Кто он?
   - Нет, – вздохнула Зиночка. -  Нет у меня  мужа.
 Марад  окинул ее  понимающим взглядом.
   - Значит,  не встретился тот единственный, который был достоин тебя. Разве  не так?   
    Зиночка пожала плечами.
  Наступила пауза.
   - А ты? – нарушила молчание Зиночка. - Женился? Разведен?
   - Не угадала.  Ни то, ни другое.
   - То есть как? – захлопала  ресничками Зиночка – Объясни.
   - Сейчас объясню.
  Затянувшись сигаретой, и  немного помедлив, он начал:   
   - Ты ведь знаешь, что сразу после школы  я уехал  в Москву,  поступил в институт, успешно окончил,  а тут  тяжело заболел отец  пришлось вернуться.  Ухаживал за ним до самой его смерти,  потом снова уехал, поступил в аспирантуру,  защитил,  устроился на работу. Все,  вроде,  было  нормально, но  не было своего жилья.  Приходилось  мотаться по чужим квартирам, а это  страшно  изматывало.   Короче  говоря, - надоело. Я  подумал, подумал и  решил, что  хватит, тут у меня свой дом.  Все  бросил и вернулся.
Переведя дыхание, он добавил:
     - Как видишь, не до женитьбы мне было. 
  Зиночка   смотрела на него,  е отрывая глаз. Она видела   синюю жилку, судорожно бьющуюся на его виске, другую у горла и почувствовала, как ее обволакивает горячая нежность, ей захотелось  прижаться к нему, стиснуть ладонями его лицо и медленно, печально поцеловать его губы.   
Но,  с трудом преодолев свой порыв, она  спросила:
   - И что теперь? 
  Мурад  ответил  не сразу.
   -  Что теперь? –   задумчиво переспросил он.  – Теперь подумываю о наследнике.  Понимаешь, успешная работа, дом,  уйма  денег – все это призрачное благополучие, если после тебя никто не останется. Это мне еще отец  говорил, когда  строил дом. Уж не говоря, черт побери, о том, что одному жить как-то неуютно, не весело. Ты согласна? 
 Зиночка  рассмеялась.  Невеселый то был смех.
   - Я не...Да. Если ты так считаешь, -  сквозь  смех  с трудом  выдавила она.
  Последовало  неловкое  молчание.
   - А знаешь, – наконец  произнес Мурад,  – ты  ничуть  не изменилась. Такая же красивая, как была.
   - Ты тоже не изменился. – сказала  Зиночка.
  И  снова  воцарилось  молчание.
   - Пойдем, прогуляемся в саду?   - предложил  Мурад. - Посмотришь какие деревья и цветы я  посадил.  Скоро взойдет луна можно загадать желание. Я всегда  в восторге  от рождающейся луны.   Пойдем?
   - Что ж,  пойдем. -  радостно  согласилась  Зиночка. 
 
Проснувшись,  Зиночка  ощутила расслабленность тела.
«Боже мой! –   прошептала она. -  Мне так легко, так хорошо! Я никогда не была так счастлива!  Эта ночь, эта безумная ночь …»
 Она прервалась и посмотрела на дверь, откуда просовываясь боком, появился Мурад  в халате, с большим подносом в руках.
  -  Дорогая, ты проснулась? – радужно улыбнулся он,  ставя поднос ей на колени.
  -  Я спала, как убитая, - сказала Зиночка и оглядевшись спросила:
  –  Который час? Я что, проспала работу?
  -  Какая работа?  Я никуда  тебя  не отпущу. К тому же, ты не позавтракала.
  -  Хорошо только кофе.
 Улыбаясь, откинув волосы назад, Мурад смотрел  на  нее всем своим видом выражая счастливого человека, обретшего покой и негу. 
 Он присел у нее в ногах на краешек кровати.
  -  Зиночка,  выходи за меня замуж, – сказал он.  – Клянусь, я буду хорошим мужем.  Прошу тебя, верь в меня.  Мы  поженимся, ты родишь мне сына...
Мурад умолк, завидев, как Зиночка,  побледнела.
  -  Тебе плохо? – растерялся он. -  Ты вся дрожишь.
  -  Ничего, ничего, сейчас пройдет – пролепетала Зиночка. - Это у меня бывает.
  -  Я позвоню врачу – вскочил  Мурад на ноги, – здесь рядом живет мой друг, отличный врач. Я сейчас…
  -  Не  - перебила  его  Зиночка,  -    Зачем?  Это  совершенно  напрасно  Мне уже лучше.
  -  Но я же вижу…
  -  Прошу тебя, Мурад,  выйди, я оденусь. Мне надо на работу.
 Мурад  решительно  покачал  головой.
  -  Какую работу?  На тебе лица нет.
  -  На работе  все забудется.. Это уже, как водится.
 Не  замечая,  и не желая  замечать двусмысленности ее слов,  Мурад вышел  покурить. 

    Телефон разрывался.  Зиночка не брала трубку. В  отчаянии, она металась по комнате из угла в угол.
  « Господи, - проговаривала она про себя, - он не знает! Ничего не знает! Как же можно  этого чувствительного, нежного, доброго человека лишить мечты, радости жизни? Мыслимо ли, чтобы он платил за чужие грехи? Уж он-то  ничего подобного не заслужил.  Лучше мне умереть от стыда, кусать себе локти, чем..."

 Непрекращающийся звонок, заставил ее, наконец, поднять трубку и прислушаться.
  - Зиночка, что случилось? – раздался в трубке  голос Мурада. – Я весь день…
  - Не могу. –  прервав его, простонала Зиночка  в трубку.
  - Что ты не можешь?  -  возмущенно  прохрипел  голос  на другом  конце  провода. 
      Молчание.
    Скажи, Ты не одна?
  - Да.
  - Кто-то есть? Кто?
  - Муж приехал.
  - Как муж? Ты сказала...
  - Я солгала  тебе. Прости.
  - Не понимаю,  я  ничего не…
Но Зиночка  его  слов  уже не слышала. Она бросила трубку на рычаг. Закрыв лицо руками,  она всхлипывала.
 «Вспомнишь, когда будет поздно» -  шептали ее губы.