Химеры полковника Хельмута Краузена

Химера № N. Идеал


Идеал! Он идеален, понимаете?! Он просто предел мечтаний! Впрочем, сам он этого не понимает. Пытаюсь ему объяснить битый час. Он все возится у плиты, бурчит что-то ругательное на своем собачьем немецком, воюет там потихоньку с нашим ужином.

- Хельмут!

- ?

- Почему ты не понимаешь? Все поймешь, если послушаешь. Слушай меня внимательно. Слышишь?

Он теряет терпение, оборачивается, смотрит в упор. Глазищи красивые, прозрачные, злые. Я мешаю ему готовить ужин.

- Идеальным может быть что угодно – даже какая-нибудь мерзость.

- Спасибо, я – мерзость. – любезным тоном резюмирует он и возвращается к плите.

- Главное – какова она, эта мерзость. Идеальное не имеет никакого отношения к моральному и хорошему. Быть совершенным – быть таким, каким ты предельно должен быть.

- В мире Платона? – равнодушно уточняет он. Я настораживаюсь.

- Кто тебе такое сказал?

- Рихард.

- Ай, не слушай. Ты идеален. Ты прекрасен и совершенен. Ну посмотри на себя. Тебя боятся. Тебя ненавидят. Ты именно та сволочь, которую они все ненавидят и боятся именно таким, какой ты. Ты совершенен в пределах себя. В пределах того, каким тебя боятся и ненавидят. Ты же посмотри на себя!

Я однажды уже попыталась ему объяснить. Тогда, на этих словах, он вскинулся и убежал в ванную – к зеркалу, вернулся разобиженный, и отрезал холодным тоном:

- С моей внешностью все в порядке.

Я была в восторге!!! Естественно!!! Ну конечно же, все  в идеальном порядке!

- Ну вот. Ты кто?

- Хельмут. – лаконично представился. И все копошится там возле духовки, оторваться от нее не может. Интересно, ему возле духовки пришла идея газовой камеры?

- Это не моя идея. – он так спокойно вынимает свой противень, будто миллионы людей вовсе не вздрагивают при самом имени этого ихнего изобретения. Тоже мне, рационализм.

- Ну хорошо, спрашиваю присутствующих, свидетелей процесса над преступником против человечества. Итак, Рихард, принесите присягу, и скажите, что Вам известно про Хельмута.
Рихард разыгрывает все эти ритуалы на суде – он подлый, ему продать своего – милое дело.

- Хельмут Краузен, герр комендант, офицер СС…

- Истерик. – добавляет Отто. Хотя его к присяге не приводили, слова не давали. Хельмут расправляется с ним по-своему эффективно и быстро – кастрюлей на голову.

- В принципе… этого достаточно. Ты же глянь, какой ты красавец! Да просто картинка.

- В этом состава преступления нет, - вмешивается Рихард, - а в том, что он ударил Отто по голове кастрюлей – да.

- Свидетель! Сидите тихо! У нас тут процесс Хельмут vs человечество, а вы с кастрюлей! За это не вешают! Кому известны более серьезные преступления?

- Мне! – докладывает Отто.

Все его внимательно слушают. Даже герр комендант выглянул из духовки, смотрит.

- Он ударил меня по голове кастрюлей.

Общий вздох в зале. Я, как судья, советую обвиняемому: ударь его еще раз.

В вечернем венском воздухе начинается дождь – тихо и мягко. Как никогда раньше. Мой бесподобный полковник ставит на стол готовый ужин. Аромат! Он прекрасен. Мой идеальный, идеальный негодяй, идеальная сволочь двадцатого века, аккуратно вешает на крючок фартук и садится рядом. Отто открывает бутылку лиссабонского портвейна, а я опять пытаюсь объяснить, почему один из нас – идеален. Соседи давно спят.