Благословение на дорогу

         В ночь на 30 сентября 2003 года.
 
         День Ангела – «Вера, Надежда, Любовь и мать их София».

         Я приехала в свой родной город на Неве всего на несколько дней, сопровождая на встречу с моим мужем и его двоюродным братом, профессором и ученым, много лет бывшим ректором знаменитого на весь мир института Бонч-Бруевича, их двоюродного брата Ричарда Розинга, рожденного в Америке.

         Я сопровождала его в качестве персонального переводчика и друга. Таким образом, мне привелось воссоединить три ветви древнего дворянского рода, к которому принадлежит мой муж Юрий Константинович.
 
         Отец Ричарда – Владимир Розинг был приглашен Лондонским оперным театром в 1913 году петь партию Ленского, так как он обладал совершенно необыкновенным тембром голоса, а затем и другие партии...
 
         Он остался в Великобритании...

         Там же его и застала Великая Октябрьская...

         В Россию он уже не вернулся и затерялся на долгие десятилетия...

         Но его сын от пятого брака - Ричард Розинг, журналист и телекомментатор, нашел его след, когда страна открылась, наконец, и архивы в Москве стали доступными.

         Встреча трех родственников после почти 100-летней разлуки проходила великолепно. Позже с нами встретился секретарь Санкт-Петербургского дворянского собрания и получил все документы и сведения на восстановление графских и княжеских званий соединившейся семье навечно.


       
         Благословение.

         Накануне отъезда из моей страны, из моего любимого города решила сходить в храм Владимирской Божией матери, что расположен на Владимирском проспекте, недалеко от знаменитых «Пяти углов» в центре Санкт-Петербурга.

         С одной стороны храма – трамвайные остановки, где с постоянным грохотом бегают старые трамваи, а по Владимирскому проспекту – непрерывные потоки машин, троллейбусов. Справа расположен один из самых дорогих рынков города, Владимирский рынок, внутри и снаружи которого идет бойкая торговля, шум и толкотня, брань и драки восточного люда.

         По всему периметру забора, окружающего храм - традиционная «барахолка», где раскладывают свой немудреный товар, часто последний, вынесенный из дома или сворованный где-то, пьяницы, одутловатые и небритые личности, женщины со следами или слишком тяжелой или отнюдь не праведной жизни...

         Все вокруг когда-то любимого мною и часто посещаемого храма, расположенного в нескольких минутах ходьбы от моего дома, просто трясется и жестко вибрирует от всего этого. Раздав милостыню такому же примерно типажу личностей, по традиции просящего милостыню у храма, вхожу внутрь.

         Поднимаюсь на второй этаж.

         Боже, что делается в Божием храме? Суета, шум, все разговаривают в полный голос, снуют туда-сюда, толкаются, не извиняясь. Правда, служба закончилась уже, но такого шума и гама я никогда ранее не наблюдала здесь...

         Пытаюсь узнать, где батюшка, попросить Ангела-Хранителя на дорожку, все-таки перелет через океан, да еще с пересадками – дело не простое... А самолеты то и дело бьются...

         Один пробежал мимо, даже на меня не взглянул, хотя я к нему обратилась, другой даже рукой меня отвел, как отмел...

         Наконец-то я просто перегородила дорогу высокому молодому священнику.
 
         - Батюшка, уезжаю далеко, дайте Ангела-Хранителя на дорожку, пожалуйста.

          Он посмотрел на меня сверху вниз, усмехнулся насмешливо-наглой улыбкой и, ерничая и разводя руками, ответил: «Как я его тебе дам, где я его тебе возьму, с неба достану?»

         И оттерев меня, ошеломленную, растерянную и обиженную со своей дороги, удалился.

         Я такого еще не видела! В скольких храмах и монастырях побывала, в паломничествах по стране и за рубежом, но такого со мной не случалось.

         Постояла еще, позлилась, поубивалась...

         Потом сама себя спрашиваю, а зачем мне кого-то просить, я же в любимом своем Владимирском храме, в котором столько лет на пасху службы выстаивали, молились и просили для себя и родных милостей и прощения за все свои прегрешения, вольные и невольные...

         Кругом иконы–то прежние, знакомые и любимые...

         Я подошла к ним и попросила благословения на дорожку.

          И в ту же ночь я вижу сон, который с четкими образами и воспоминаниями навсегда в малейших деталях запоминается.

         ...Вокруг большого деревянного светло-коричневого стола, непокрытого скатертью, стоят и сидят люди.

         На столе в полном беспорядке буквально навалены разные сувениры, подарки, в упаковках и без. В большой коробке на столе много дорогих сувениров. Каждый волен выбирать себе сувениры и подарки по своему усмотрению и вкусу.
 
         Большинство из присутствующих выбирают дорогие вещи, золотые изделия, берут по нескольку вещей...

         Я протянула руку и взяла для себя нарисованную в непритязательной манере, как бы ребенком, простенькую иконку, на тонком, даже слегка примятом листке бумаги размером в половину стандартного листа. Рисунок заключен в рамочку со стеклом, разделенном на две части и как бы состыкованными под небольшим углом, преломляющим рисунок и меняющим изображение.
 
         Иконка написана в мягких полутонах, цвета блеклые, гамма светло-коричневая и серовато-бежевая... На рисунке слева изображен трилистник, справа – поясное изображение Божией матери в светлых одеждах и с нимбом над головой.

         Я взяла в руки иконку и покачала ее сверху вниз, и вдруг увидела как бы в преломлении стекол вокруг головы Богородицы ореол из чистейших бриллиантов. Я была ошеломлена и обрадована, но сразу испугалась, что кто-то другой увидит это же, и иконку у меня заберут.
 
         Но они посмотрели равнодушно и ответили мне на мой молчаливый вопрос: «Забирай!»

         Никто не увидел того, что было показано только мне...

         Видящий – видит!

         Через несколько дней я вылетела из Санкт-Петербурга, где была в гостях, пересекла весь Атлантический океан, спала, смотрела фильмы и слушала музыку в самолете, испытывая покой и комфорт в душе...

         Со мною была Божия Матерь и все святые...

         А тот священник, да и весь трясущийся в окружении рынков и трамвайного звона, мой храм – далеко позади, а впереди огромная и счастливая, хотя и непростая жизнь на ином континенте

 
         27 августа 2005 года.