Мать

- Пап, а почему мамы с нами нет?
- Отвали. Не видишь, я занят? Гуляй, давай.
- Пап, а почему ты не разрешаешь мне выходить к ребятам играть?
- Молчи громче, шкет. Мало, что понимаешь, а уж пасть раскрываешь! – ответил отец пьяным голосом и опрокинул очередную, кажется, восьмую за сегодняшний вечер, рюмку.
Мальчик понурил голову, но тут же воспрял духом, вспомнив, какой замечательный рисунок для отца сделал он сегодня в школе. Пошарив в своем ободранном и дырявом рюкзачке, мальчик нетерпеливо протянул обрывок старого бланка, на котором зеленым цветом были нарисованы три некультяпистых, но счастливых, с улыбками во весь рот, человечка, державшихся за руки, на фоне маленькой лампочки. Ребенок смотрел на отца заворожено, глазами, наполненными любовью и некой детской доверчивостью и наивностью, с которой глядит маленькая беззащитная собачка на своего могучего и великого хозяина. Отец нехотя перевел свой пьяный взгляд на сына, усмехнулся, затем, покосившись на рисунок, небрежно схватил его, смял в комок и швырнул из комнаты на платформу.
- Учись, бездарь, а не занимайся хренью.
- Папа, но ведь я сделал это для тебя… - на глазах мальчика проступили едва заметные слезинки, отчего его голубые глаза стали еще ярче.
- Молчать!.. – отец ударил отпрыска по затылку и толкнул в плечо. – Иди спать, лентяй, и только посмей мне раскрыть пасть! По стенке размажу!
Мальчик прижал обе ладошки к обветрившимся губам, чтобы не расплакаться, и сжал их до такой степени, что одна губка не выдержала такого напора и больно лопнула. Капельки крови стекали по подбородку, а мальчик по-прежнему, боялся отпустить ладони и слизать язычком кровь, чтобы не рассердить отца. Слеза беззвучно капнула на пол, и мальчик побрел к своей кровати.
     Отец еще долго сидел за столом, попивая огненную воду, а сын все это время внимательно вслушивался в каждый ночной шорох и тихонечко всхлипывал.
  ***
     Утро – тяжелое время суток, особенно для алкоголиков, и даже со стажем. Одна лишь мысль о предстоящей работе вгоняет в уныние и заставляет припадать к бутылке, чтобы хоть как-то облегчить свои мученья. В груди немедленно становится чуть теплее, а в голове появляются хоть какие-то светлые мысли. И так каждое утро.
     Работа была не ахти, да отец, собственно, и не стремился найти новую, более оплачиваемую. Патронов хватало на выпивку, и этого было достаточно, а то, что сын растет и старая, поношенная, и уже переношенная, одежда становится мала – его не волновало.
     Сын уже успел позавтракать украденной на базаре крысой (это было, пожалуй, единственное, чему отец научил его), и оставил львиную долю на тарелке отцу. Отец понюхал хорошо прожаренную крысу и отшвырнул в сторону. Есть с утра такую, на его взгляд, гадость, было отвратительно и мерзко.
Выйдя из палатки, он глянул на часы и лениво потер глаза. Опять проспал. Значит, премии в этом месяце не ожидается. Из закусочной, недалеко от перехода, доносились манящие ароматы жареной свинины. Все остальное было тошно до отвращения.
     На свиноферме приходилось работать почти целый день, но отца мальчика это не касалось. Чаще всего его можно было найти в курилке, или лежащего пьяным в стельку. Алкоголиком он был заядлым.
     Сегодня ему пригрозили очередным увольнением и заставили работать. Волоча мешок с кормом, отец невольно взглянул в сторону туннеля, откуда с радостным лицом выбежал вприпрыжку его сын.
- Ты где был? – озадаченно спросил отец.
- Я с мамой гулял. Она мне стишок рассказала, хочешь расскажу? – глаза мальчика вновь наполнились надеждой.
- Не глупи. Мать давно сдохла. Ты зачем в туннель ходил? – уже сердито воскликнул отец.
- С мамой гулял… - более тихим и можно сказать пришибленным голосом вновь ответил сын.
- Щенок! Не дерзи отцу! – Он ударил сына по затылку и, не рассчитав силу, опрокинул его на пол. Мальчик заплакал от боли. – Щенок! Ну, щенок! Я тебя проучу! Будешь знать, как дерзить отцу!
  ***
     Всю ночь отец не смог сомкнуть глаз. Его мучил и, в какой-то степени, пугал рассказ мальчика про встречу с матерью. Ведь та умерла при пожаре на соседней станции три года назад. С тех пор семья сменила место обитания, но мальчик немногое помнил, ведь тогда ему было всего лишь четыре года.
     Пить в этот вечер не хотелось, и каждый шорох отец воспринимал с опаской. Говорят, что преступника всегда тянет на место преступления. Отец всегда считал это глупостью, да собственно никогда и не задумывался над этим, но, тем не менее, все эти годы душа ныла и просилась вернуться и взглянуть хоть одним глазком на свой старый дом. Его не стали восстанавливать, и пепельные руины навсегда остались гнить на краю станции, нагоняя тоску на приезжих. Ведь все вспыхнуло в секунду, и мать не успела выбраться. Такова была официальная версия.…
     Настоящую правду знал только муж. Он много пил, хотя и меньше, чем сейчас, и избивал свою супругу по любому поводу. Тогда она не успела приготовить ему ужин, потому что он пришел с работы слишком рано, а на самом деле, его просто в очередной раз уволили. Муж жутко избил мать мальчика, сорвав на ней злость, и привязав к кровати, облил водкой… С тех пор он редко вспоминал эту жуткую историю и старался забыться в очередном глотке.
     Сквозняк тихонько приоткрыл дверь, и прохладный ветерок нежно окутал мужчину своими объятьями... Убедившись, что сын крепко спит, отец вышел из домика, тихонько притворив за собой дверь и отправился на край платформы. Воспоминания редко брали его за душу, алкоголь заполнял собой всю память. В этот раз он был почти трезв и, присев на корточки, повернулся к туннелю. В этой части платформы сейчас не было не души, на станции она считалась рабочей. Попытался вспомнить черты лица своей супруги, но перед глазами вставал лишь обгорелый череп с открытым ртом и пустыми глазницами. Такой он видел жену в последний раз…
     Из туннеля послышался детский смех. Мурашки медленно пробежали с ног до головы, и в груди что-то больно щелкнуло. В лучах тусклой керосиновой лампы, поставленной специально у входа на станцию, отец разглядел фигуру сына. Тот радостно перепрыгивал с шпалы на шпалу и повторял какой-то веселый стишок. Подняв взгляд на опешившего отца, сын с улыбкой сказал:
- Пап, а пап, пойдем, я тебе кое-что покажу.
И поманил за собой.
- Но ведь ты…
- Идем, идем, там весело! Честно!
Отец озадаченно спрыгнул с платформы и пошатывающейся походкой двинулся в окутанный мраком туннель.
  ***
     - А еще как-то раз, я построил во-о-от такой вот замок из бутылочек, жаль, ты не видела. Я туда поселил своих солдатиков, и они там все вмести жили! Правда, здорово?!..
Мальчик шел по мрачному, сырому туннелю, где жители двух станций устроили кладбище, и разговаривал с пустотой.
     Позади, у стены лежал мертвый отец, а из земли торчали две иссохшие руки, обнимающие мужчину. В глазах отца навеки застыл ужас, а в кулаке его был зажат маленький клочок бумаги с тремя счастливыми человечками.

2011.