Свиток 1. Часть 2. В гостях у...

Воля Зевса.
Летопись. Свиток 1.
Отчий дом.
Глава первая. Отрешение.
Шаг к воспоминаньям.
Мой любимый Империон! Как давно я не был в центральном шпиле, словно бездна времени разделила взмахом крыл прозрачных мою жизнь на две эпохи. На детство дома и юность на Земле. И вот я вернулся… но Империон уже не тот, он неизменен, но непрестанно изменяем, те же люди, те же стены, но дух иной. И больше здесь нет Зевса! И это самое главное, то, что всегда наделяло замок духом метрополии, самой большой метрополии вселенной, самой могущественной столицы – это присутствие владыки – Зевса.
Ныне Его здесь нет. И сразу всё иначе. Бреду по коридору, любуюсь мозаичными стенами, объемными голографическими гобеленами, изображающими сцены истории Империона, вспоминаю, как мальчишкой любил играть здесь. Как отец рассказывал мне о значительных моментах истории моей родины. Вот Лаодокий выводит флот в первое плавание за границы империи – с той поры и появилось название «запредельный». И даже сейчас, флот осваивающий иные миры, носит это имя. И до сих пор им командует прямой потомок Гц. Лаодокия – Тарен Лаодокийский. Этот флот добрался до другого континента и основал там первую колонию. Конец первого тысячелетия правления Альматеуса. Мой самый древний предок. Как много он успел! Начать практически с каменных орудий труда, а уже через 20 тысяч лет начать осваивать ближайшую планету. Это уже следующая картина. Старт первого космического корабля – беспилотного, а вот рядом и пилотируемый, вот и первая колония на Сеоне, это луна Империона. С каким упоением мои предки рвались в будущее, всеми силами и талантами они его приближали. День за днём, шаг за шагом они творили и добивались. Мечтали и воплощали мечты. И вся вселенная лежала у их ног, казалось им. Знали бы они сколько эта вселенная таит в себе! Отворачиваюсь и стискиваю зубы. Я никогда не смотрю на этот сюжет, и даже вспоминать не буду…на нём цена знания! Знания коварства мирозданья, стоимость крови императора.
Я сороковой Альматеус, стало быть, до меня было 39, и только 12 из них дожили до глубокой старости и почили вечным сном в своей постели. Двадцать шесть не вернулись с полей битв. Что получается только тридцать восемь? Я не верю, что отец мёртв. И пока не найду его – не носить мне «сиятельный венец». Останавливаюсь и созерцаю, как Вториадис убивает первого ксерона. Это первая встреченная империей разумная инопланетная раса. Не такая уж и разумная если посудить. Вместо торговли они решили нас всех перебить. Их четыреста миллионов, а население империи тогда уже переваливало за триллион. Вот только на картинке они и дожили до этих дней. Не буду заниматься самоанализом, почему и как, но именно в этот момент я принял решение.
Сворачиваю к ближайшему телепорту и перемещаюсь в свою опочивальню. Тщательно проверяю, заперты ли все двери. Шепчу,  короткое заклинание и на ближайшие девять-десять минут мои покои недоступны для колдовского подглядывания, ни на каком уровне. Преодолеть двустишие «сияющий кристалл» можно конечно…правда если приложить такой уровень силы, то вероятнее всего нарушится равномерность течения времени. А любителям «изящно-тонкой» магии скажу следующее, никаких узеньких лазеек, сквозь которые можно просочиться, просто нет,  можно не искать.
Послушный волевому приказу, коврик в центре спальни уползает в угол, открывая взору, освещённый свечами мудрёный пантакль. Для моих планов он должен быть освещён с 16 точек, лишние свечи гаснут. Сбрасываю с ног туфли, они прибыли со мной с земли, хорошие, итальянские, я к ним привыкнуть уже успел. Осторожно вступаю во внешнее кольцо магического круга. Босыми ногами перешагиваю по определённым символам, напевая заклинание. Ритм и шаги непрерывно ускоряются и через две с небольшим минуты я вбегаю в центральный узор и попадаю в тесные объятья себя вбежавшего в него с противоположной «аэории двойственности». Делаю полшага назад, правыми руками поправляю сразу две прически на двух же своих головах. Осматриваю себя любимого и себя любимого. Поворачиваюсь, спина к спине, немного дурно и чуть ориентация теряется, словно внезапно на высокогорье попал. Через мгновенье дезориентация уходит. Аккуратно выбираюсь из пантакля. Намерено брожу разнонаправлено по спальне, перекладываю с места на место разнотипные предметы, уже лучше. Одеваюсь в два разных одеяния, в одном я сейчас отправлюсь бродить по Империону, Тарен прямо сейчас армадой командует – пойду мешать ему по мере сил и способностей. А вот другое нужно мне для путешествия. Если я не найду Зевса – то никто и никогда ничего не сможет сказать о его судьбе.
Тяжёлые, крепкие ботинки, прочные кожаные штаны, холщовая блуза и прошитый металлическими нитями кожаный жилет. Перевязь с двумя полуторными мечами. Пара сбалансированных кинжалов, да мешочек с серебряными и золотыми искусственно отлитыми «самородками» и крупинками. Я представлял, какие миры мне предстоит посетить, потому и экипировался соответственно.
Изящные туфли, шелковые брюки и рубашка, бархат жилета и кашемир шейного платка, благовонное масло, набор перстней и два тяжёлых браслета, мне быть на виду – сейчас пойду в командный центр, и буду координировать действия моих генералов, координирующих действия моих войск! Вот зачем я им нужен?! Скажите кто-нибудь!
Выхожу из покоев и направляюсь к центру Шпиля, именно там сейчас герцоги, ждут меня войну начинать.
Магически телепортируюсь на самые нижние уровни замка, пробираюсь на кухни, открываю несколько холодильников и накладываю в небольшой заплечный мешок немного еды. Стараюсь отбирать наименее скоропортящуюся, меня застукала кухарка. Всплеснула руками и без обеда не отпустила, заодно вытряхнула всё, что я накидал, и уложила хорошо и удобно самые подходящие для похода продукты. Я вспомнил, как её зовут, и вспомнил, что в детстве очень часто объедался её пирожками.
- спасибо огромное баба Дуся! – я поднялся из-за стола, и оказался неожиданно в объятьях её мягких и ловких рук. Вот тебе и «детство, детство, ты куда спешишь», оно будто вернулось ко мне на мгновение. Но только в детстве баба Дуся была выше меня в два раза, а сейчас её голова мне до солнечного сплетения едва достаёт.
- береги себя принц! Солнце ты наше! Очень береги, и может хоть ты, что про Зевса разузнаешь, – она нехотя отстранила меня и с надеждой взглянула мне в глаза.
- обязательно…- я подхватил мешок, закинул на плечо и, не оглядываясь, пошёл к выходу, спиной я почувствовал, как она по доброте душевной осеняет меня охранным знаком.
На пороге покоев меня ждёт Сиджей, и ещё трое гвардейцев. Среди этих троих я вижу знакомого. Точнее знакомую – на нашивке имя Флер. Когда-то мы были ровесниками, вместе играли в тактиков и стратегов, особенно хорошо у неё удавались хитрости и обманные манёвры. Но я знал, что теперь мы не ровесники, время везде как бы разное. И если сейчас ей…16 самое большое, и уже лейтенант гвардии? Быстрая карьера! Я показал ей жестом – сними броню, она её выключила, и я присмотрелся к её лицу. Когда мы расстались, нам и по одиннадцать то не было, она изменилась очень мало, если вообще изменилась. Как она ни мечтала вырасти большой – так у неё это и не вышло. Она едва за пять футов выбралась.
- как жизнь? «Маленькая Флер»…- я часто так дразнил её раньше.
- замечательно! «Злобный Поль»…- в тон мне ответила юный воин. Мы оба расхохотались, остальные смотрели на нас весьма озадаченно. Я жестом показал им следовать за мной, и мы пошли до командного центра бок о бок с Флер, рассказывая, кто и что, делал за эти годы, но времени у нас на полноценную беседу просто не было, и мы решили отложить её до более подходящей ситуации и помещения. Лишь несколькими фразами мы успели обменяться до того момента как оказались пред дверьми командного центра. Эскорт мой потопал куда-то дальше, а я с головой окунулся в разбор ситуации с флотами.
Добравшись до самой густой части сада фей, я позвал Дарниса, минуло несколько минут, и он прилетел – красивый, иссиня-чёрный, ворон сел мне на плечо.
- ну что готов мой ящер? Очень далеко и в очень тяжкий путь уходим мы вдвоём, – ворон покосился на меня рубиновым глазом, и тихо каркнув, вцепился только покрепче в кожу жилета на плече. Я раскрутил вокруг себя вихрь энергий, воздух тихо звенел и пощелкивал. Портал я открывал очень далеко – управляя армадой, я только перейду границу срединных миров, а из этого портала я шагну в самое их сердце, что там меня ждёт? Лишь враг об этом знает. Какая то феечка очевидно задремала в цветке и оказалась подхвачена одним из энерго-потоков, она сначала попыталась вырваться, но через мгновенье поняла, что это безнадёжно и начала всхлипывать. Я схватил эту пяти дюймовую плаксу за намёк на ультра короткое платьице и посадил в карман жилета. Она сразу же успокоилась и принялась изучать пачку сигарет. Ооох! ФЕИ! Но вот канал устойчив – ныряю в него, как опытный пловец в водоворот. Несколько секунд вне времени и пространства.
Тарен показывает, где проще прорвать оборону внезапной атакой, мы выбираем самые уязвимые места, меня почти тошнит, кровь отливает от лица, но «я на другом конце» уже вышел из портала и мне здесь уже лучше. Если до сих пор не разобрались что происходит, поясню. Я «разделился». Любой император многомерное существо. У меня может быть и не одно тело. Они могут быть в разных мирах и даже в разных временных потоках. Особенно тяжело, когда скорость течения времени меж миров отличается не на проценты, а на порядки. Тела-то разные, а разум единый. Вот в более медленном мире и приходиться жить, словно в замедленном кино. Не смотреть замедленное кино, а подстраиваться под него – делать все в десять или в двадцать раз медленнее. Метаболизм мой мне полностью подконтролен и это несколько упрощает ситуацию. Специально «придерживаешь» себя в медленном мире, но это палка о двух концах, это может сказаться на твоей скорости в быстром мире, и там тебя банально машина задавит. Но самый верх извращения – побегать по разным негуманоидным мирам, в облике и плоти местных. Вот уж где взвоешь. У этого четыре лапы и две руки, плюс инфракрасное зрение, а у этого восемь ног, пара лапок и фасетчатые глаза, которые только движущиеся предметы различают хоть и в видимом диапазоне. Моё родное тело имеет нестабильную структуру глаз, и я способен воспринимать огромное количество излучений визуально, поэтому чаще всего я брожу по разным мирам в своём обычном облике. В данной ситуации я решил не разрываться надвое и поделился полностью. Меня буквально стало двое. Причём полностью независимых. Две войны вести сразу – это слишком. Не настолько я пока ещё силен и опытен. Я предполагал, что слишком много перемещаться буду от мира к миру и там, и здесь. Поэтому тот – другой Аполлон для меня как бы исчез, как и я для него. Потом он вернётся, прикоснёмся пальцами, и в яркой вспышке станем одним целым. И опыт двоих, станет опытом одного меня.
Пару раз глубоко вздохнув, я вновь начал просматривать 3D карту, данные разведки давали очень полную картину, но она могла измениться за час, если не за минуты и надо было спешить. Мы решили атаковать прямо сейчас. Звено ударного флота вошло в фазу перехода к нужной звезде. Мы наблюдаем, как в боевом порядке суда врываются в систему занятую противником по данным разведки. И ничего. Нет там вражеского флота. Либо он уже ушёл, либо затаился и выжидает, выбирает момент для удара. Ну, ничего…Art of War и я читал, будем играть в твои игры, но не по твоим правилам.
- если ты вынудил противника нервничать, то почти победил, – бормочет Датноир.
- а если ты показал противнику свой страх, не испытывая его при этом, ты его убил, – бросаю я сквозь зубы и отдаю приказ выдвинуться ещё нескольким звеньям. Ну, давай же гад! Ну, хватайся за приманку, и обеими руками желательно.
Всё-таки канал я проложил плоховато, выскочили мы в трёх метрах над землёй. Дарнис хлопнул крыльями и взмыл в воздух, фея завизжала и вцепилась в край кармана. Я, приземлившись, легко спружинил, и после двойного переката стоял перед могучим дубом. Так, легендарный лес «проклятых эльфов». Эльфы – любимчики многих императоров. Их обнаружили при Селдианише, они тогда ещё юным видом были, только-только начали свою культуру создавать. Их и решили не трогать до поры, только наблюдали и не вмешивались. Весьма необычный путь развития они избрали, а потом стало очевидно, что дальше странного симбиоза между разумом, силами природы и законами низшей магии они двигаться не намерены. Социологи империи разочаровались. Они ждали большего, может даже чего-то нового, а не повторения целым видом фундаментального труда по магии природы Анатара Ковена Эгдерниана, написанного ещё при Альматеусе. Пошли с ними на контакт. В результате общения они стали одним из самых добрых соседей Империона. Высшие или Изначальные эльфы исчезли так давно, что даже памятников их архитектуры не найти теперь, кроме как в … Вот этого места не назову, не надейтесь даже, затопчете потом ведь, это не музей, а гигантский некрополь заката этой расы. Но от Высших эльфов осталось несколько ответвлений, каких там только не было. Самыми многочисленными были Благородные, иначе их звали Светлые, не путать с Солнечными или с Огненными. Им чуть уступали по числу Проклятые. Собственно говоря, противостояние Светлых и Проклятых и свело в могилу их общих предков. Но это всё лирика. Я здесь с вполне конкретными целями.
Проверив, как выходят клинки из ножен, я пошёл охотиться на эльфов, в их же лесу.


Шёпот древности.
Ветер поёт в вышине ему одному известный мотив, лениво играет с кронами могучих дерев, шелестит их изумрудными листьями, овевает лицо странника. Он юн и многие женщины сказали бы «красив», но он не эльф. Ничего общего в нём с этим видом, хоть ростом и красотой им не уступает, впрочем, это преуменьшение и весьма сильное. За спиной у него походный мешок, а на поясе два клинка. Каждый из них не многие из смертных и двумя то руками от земли оторвут, но для него это не больше чем полуторки на первый взгляд. Его ухоженная грива более чем двухфутовой длины собрана в туго заплетённый хвост и кажется, в ней поблескивает металл. На запястьях широкие браслеты, нет, это скорее небольшие наручи, изящная ладонь с длинными тонкими пальцами осторожно прикасается к стволу дерева. Путник склоняет голову и тихо что-то шепчет, дерево покачивает ветвями и шелестит листвой. Вдруг по ветвям пробегает мелкая дрожь, а юноша чуть мрачновато рассмеявшись, качает головой, большой чёрный ворон срывается с его плеча, и, хлопая крыльями, улетает в чащу.
- простите нас Принц, ну что же Вы хотели от глупых стариков, корни наши каменеют и нет уж такого внимания к происходящему как раньше, да и память слаба стала, – доносятся до слуха слова многих древних растительных жителей этого леса.
- да я и не ждал от вас подробного отчёта с фотографиями, вы и так уже сказали мне более того, что я ожидал услышать. Растите и цветите древние друзья, путь не ждёт. Может и свидимся ещё – не прощаюсь, но покидаю вас, – голос чист и звонок.
Принц покидает поляну и входит в непролазную на вид чащу, но лишь несколько шагов и становится ясно, что сквозь такой лес идти ему не впервые. Как тень хищника он скользит от одного дерева к другому, на короткое мгновение появляется меж двух кустов подлеска и вновь исчезает. Ни шороха листьев от движения, ни хруста веток под ногами. Он что-то ищет. Некоторое время воин движется расходящейся спиралью, но вот ему попадается узенькая тропка. Принц встает на одно колено, присматривается к примятой траве, тщательно принюхивается, сходит с тропы и окончательно тает в зарослях.

Глорандейл родился в «шепчущемся лесу», здесь он и вырос, хоть и не было за многие поколения эльфа, который обошёл бы весь Лес, именно он был очень близок к этому. Он очень любил странствовать и узнавать тайны древности, что Чаща хранила в своих потаённых уголках. Обиталища Высших были переполнены невероятными артефактами, и Глорандейл по праву считался обладателем самой большой коллекции. Назначение многих предметов было просто и понятно, их нередко использовали в повседневном обиходе, а вот некоторые были совершенно загадочными. Но не так уж часто удавалось собирателю редкостей отправляться в подобные экспедиции, намного чаще он был занят своим главным делом – охотой. Его деревня бедствовала, и охотники день за днём добывали мясо для пропитания и шкуры на продажу. Да вот только Лунные, что приходили к ним трижды в год платили за эти меха жалкие крохи, а то что привозили отдавали за безумные цены. Вот подстеречь бы их караван, да и…Глорандейл оборвал себя на полуслове, не пристало о таком даже впустую задумываться. Его народ слишком высокую цену заплатил за гордыню, война Тёмных (проклятыми себя они не называли) с Благородными закончилась слишком давно полным поражением первых, а шепчущий лес был не более чем резервацией. И это была милость побеждённым, ведь могли бы и истребить поголовно. И случись что под кронами этих деревянных надсмотрщиков – Благородные сразу забудут о милосердии. Глорандейл приближался к узкому ручью, ниже по течению он превращался в малюсенький пруд, к которому нередко приходили на водопой кабаны. И уже отсюда чуткое ухо охотника уловило возню и похрюкивание. Подкравшись, эльф выглянул из кустов – кабан, большая дикая свинья и годовалые поросята резвились в воде. Чуть присев охотник пружиной вспрыгнул на нижние ветви дерева, как пантера он взвился до середины дерева, не издав ни звука. Он ощутил странное беспокойство, показалось, что кто-то рассматривает его. Также как он только что смотрел на кабана. Он похолодел, сразу же вспомнились легенды о «неназываемом ужасе». Это было так страшно, что об этом вспоминали только когда хотели кого-то проклясть самым чудовищным проклятьем. Легенда эта пришла из врёмен исчезновения Изначальных, появилось существо, охотящееся на эльфов, только Изначальных. Оно буквально выедало мозг, некоторые утверждали, что оно отдалённо напоминает эльфа, только вместо зубов сплошные клыки, а вместо ногтей острые когти. Почти тысячу жизней забрала эта мерзость за несколько лет. И не было никакого спасенья от него, как и не было никакой системы в его жертвах. Потом это прекратилось также внезапно, как и началось, но самые лучшие представители древнейшей из эльфийских рас погибли под его клыками, это ещё больше приблизило их закат.
«А ведь Тёмных сейчас даже меньше, чем тогда Изначальных! Если он на нас набросится – нам конец!» - мелькнула мысль. Глорандейл попытался достать стрелу из колчана, но пальцы не слушались. Почти две секунды потребовались ему для успокоения.
«мы дети народа проигравшего войну, мы живём в долг, мы всего боимся, шарахаемся от каждой тени, замираем от каждого случайного шороха…доколе?! Кончится ли это когда-нибудь? Будут ли наши дети или хоть внуки жить иначе? Свободно и легко?». Он сам не был связан клятвой ни с одной из эльфиек, именно эти мысли и удерживали его от брака и детей.
Он вздохнул, наложил стрелу на тетиву лука, найденного им в одном из первых посещений заброшенных руин. Лук был небольшим, но обладал огромной силой. Он явно не был магическим, ибо стрелял как простой охотничий лук, ни тебе горящих или ледяных стрел, ни тебе попадания в цель не глядя. Глорандейл стиснул стрелу у оперенья, рывком бросил дугу лука от себя, иначе его было не оттянуть, и послал стрелу в глаз поросёнка отошедшего от семьи на пару метров. Тот сдавлено засипел, дёрнул задними копытами и повалился на бок. Дико завизжав, остальная семья бросилась под укрытие кустов, еще долго было слышно, как они ломятся подальше от этого страшного для них места. Охотник забросил лук за спину и неторопливо спустился. Он обошёл вокруг поросёнка.
«Не так уж и велик, вполне всего унесу, это хорошо, сегодня попируем – нажарим печёнки, а старая Митраила сегодня медовуху должна доварить!» - и он принялся разделывать добычу. Сначала он обвязал его задние копыта тонкой, но прочной верёвкой и, подвесив на ветку ближайшего дерева, спустил кровь. Тщательно снял шкуру, лишняя теплая одежда не помешает. До зимы рукой подать, а у Глорандийла скоро малыш родится. Жена его родного брата так давно ждала этого ребёнка, и только через десять лет после свадьбы забеременела.
«Мы угасаем, тихо, но верно, всё реже родятся дети, всё чаще они болеют, да и слабеем с каждым поколением. Мне только чуть за тридцатую сотню, а выгляжу на сорок пять не меньше».
Аккуратно скатал шкуру и спрятал в суму, начал потрошить поросёнка, всё вокруг было вроде бы нормально, шелестели листья, опять начали щебетать, напуганные визгом свиней, птицы, но охотник буквально затылком чувствовал на себе взор. Правда, угрозы не было в этом взгляде, только пристальное внимание. Эльф поймал себя на том, что почти довёл себя до психоза за то время, что потрошил кабана. Поминутно оглядывался, стараясь ответить на этот взгляд, но раз за разом он видел только зелень чащи. А к тому времени как кабан был выпотрошен, порезан на куски и сложен для переноски, ощущение постороннего присутствия пропало.

Аннория стояла с охапкой хвороста в руках и смотрела на лесную тропинку, солнце уже коснулось верхней кромки леса. Скоро падут на лес сумерки, а там и до полной темноты будет недалеко, а Глорандейл всё не возвращался. Обычно он приходил с добычей гораздо раньше, её сердце охватило беспокойство. Она давно ответила на самый главный для себя вопрос, но он будто не замечал ни её взглядов, не слышал намёков и полутонов, не реагировал на случайные и не очень прикосновения рук. Так много слёз ночами впитала в себя её одинокая и холодная постель. Ей скоро двадцать шестая сотня пойдёт, они по возрасту, друг другу очень даже подходят, да и некрасивой её не назовешь, почему же он ничего не только не делает, но и не говорит даже?! Ей так хочется детей! Больше всего на свете, и любви! Конечно же, любви и нежности, хоть нескольких ласковых и тихих слов. Проснуться рано утром, чуть пораньше мужа, приготовить ему завтрак, посмотреть с порога как он уходит, а вечером встретить у ворот деревни, накормить ужином, приласкать и уснуть в его объятьях, устав от любви…Она смахнула предательскую слезинку и внимательно всмотрелась в покрытую густыми тенями тропинку, ей привиделось какое-то движение. Нет, не привиделось.
Под покровом теней двигался всадник. Аннория обомлела – лошадей они видели, только если с Лунными случайно приезжал кто из Благородных. Посмотреть, как прозябают здесь жалкие остатки могучего некогда народа, полюбоваться нищетой и горем, потешить своё самолюбие и самолюбованием заняться. Всадник восседал на белоснежном коне, белоснежный же плащ окутывал его с головы до стремян, а низко надвинутый капюшон закрывал лицо. Лошадь брела будто предоставленная сама себе, да так в сущности и было – наездник не держал поводья. Эльфийка замерла, не зная, что делать. Вот всадник поравнялся с ней. И из-под капюшона на Аннорию был брошен острый как клинок взор. Переливчатый и звонкий как радуга женский голос спросил её о чём-то, но она так поразилась глубине и мелодике речи, что даже не поняла сначала, на каком языке вопрос задан, хоть язык и показался знакомым. Вопрос прозвучал вновь, уже с чуть изменённой интонацией и до юной по эльфийским понятиям девушки дошло, что слышит она наречие Изначальных Эльфов. Будто фонтан света забил в её душе, ярко и звеняще. Она поняла, что ей было приказано, ибо никакого вопроса ей не задавала эта повелительница. Аннория поклонилась и взяла осторожно единорога, ибо не на лошади приехала к ним гостья, за поводья и с гордо поднятой головой зашагала к деревне.
У ворот малыши, едва завидев сказочную картину – приближающуюся всадницу на единороге, за спиной которой шепчется лес и тянет к ней ветви, бросая под копыта единорога листья, перестали играть и опрометью бросились по домам. Через минуту вся деревенька встречала волшебную гостью. Такой гордости Аннория ещё не испытывала никогда. А потом гостья спешилась, да как! Одним грациозным движением она выдернула ногу из стремени, и потом молниеносный мах ноги над крупом единорога, разворот корпуса, плащ как крылья распахивается, открывая взору, точёный стан гостьи, затянутый в серебристую кольчугу, и как поток света срывается вниз с военного седла на землю. Капюшон падает на плечи, Аннория – первая красавица всей северной части «шепчущего леса» внезапно почувствовала себя самой обычной деревенской девчонкой рядом с этой утончённой и изысканной красотой. Словно гениальный художник писал портрет богини красоты, впрочем, даже самый великий из всех гениев всех времён и миров, не смог бы сотворить нечто подобное. «Обольщая цветущей юностью и покоряя совершенством зрелости, притягивая взор игрой огня жизни и завораживая душу хладом извечности бытия, - все эти слова не могут передать и доли моих впечатлений о Ней» - пришло в голову Глорандийлу, когда он перехватывал повод из руки окаменевшей Аннории. Ещё он успел заметить, что и до плеча гостье не дотянется, даже если на цыпочки встанет. А гостья совершенно спокойно пошла в дом старейшего. Подвёдя единорога к коновязи, что была в деревне, но использовалась раз в несколько лет, он не решился привязать это сказочное животное, а ушёл отбирать самое душистое и мягкое сено. Уж этого добра хватало – в деревне было много коров, вдвое больше чем ртов и большую часть молока пускали на сыр. Положив в кормушку громадную охапку, эльф так и не решился прикоснуться к гриве удивительного животного. Единорог тихо заржал и неожиданно потёрся холодным сухим носом о щёку эльфа. Глорандийл смутился и сбежал в дом старейшего. Там шли оживлённые приготовления к небольшому празднику. А гостья спокойно посиживала на скромной лавочке и негромко беседовала со старейшим.

Глорандейл подходил к деревне, он устал и потому пришёл уже перед самой темнотой. Кабан оказался всё же слишком тяжёл, и теперь у него ноги просто подкашивались. В деревне было странно тихо, не бегали дети меж домов, не сидели у общего сарая старики, не горел свет в окнах, а в доме старейшего было очень даже ярко. Дым валил из трубы как будто, да так и есть – они уже что-то празднуют! Но что? Охотник тихонько обошёл дом и проник через хозяйственную дверь сначала в пристройку, а потом в кухню. Там готовили много еды, слишком много для обычной вседеревенской посиделки. Занимающиеся готовкой начали наперебой рассказывать ему о том какая гостья сегодня прибыла в деревню. Он слушал и недоумевал. Слишком много странного в один день. Сначала этот мистический преследователь, потом следы и недалёкий вой волкодлаков, оборвавшийся так внезапно, что возникло впечатление о том, что их спугнули. Но кто или что может спугнуть хоть одну эту тварь? А там выли несколько. И теперь Высшая Эльфийка в их деревне! И он тихонько пробрался в общую залу. Праздник ещё не начался, но медовуху уже принесли в большом жбане, и все её неторопливо пробовали резными деревянными «уточками».
Во главе стола, как и полагалось, сидел старейший, справа от него почетная гостья, а рядом расположилась Нори! Именно так он всегда называл ту, к которой давно был неравнодушен, но не знал, как открыться, как сказать. Он боялся отказа, хотя мало чем можно было его напугать. Он однажды убил волкодлака в ближнем бою, одолел двух скелетов в руинах, а рядом с Аннорией терялся как мальчишка и каменел как истукан. Он знал, что если она ему откажет, то он просто найдёт смерть в очередной экспедиции к новым руинам. Его тайная любовь, очевидно, была выбрана гостьей в фаворитки на этот вечер. Глорандейл совсем сник, теперь он никогда даже заговорить с ней не посмеет…
 - Глорандейл, сын Тогиндола! Лучший охотник своего народа! Садись же на ожидающее тебя место и поведай нам о своих многих походах за тайнами предков! – голос очаровывал и топил волю как огонь печи тонкую льдинку. Охотник увидел ожидающее его место – рядом с Аннорией, ещё не очень понимая, что происходит, он послушно проплёлся и осторожно примостился за стол. Робко взглянул на Высшую, не сразу он понял какой доспех на ней, несколько секунд повертелось в голове название, встречавшееся ему в некоторых рукописях. «Броня Титана». Он прикусил язык, чтоб не сказать этого вслух. Если бы собрать всех Тёмных, живущих сейчас в Лесу и продать в рабство, то и тогда на двадцатую часть стоимости только кованого нагрудного панциря не набрать! А здесь и полная кольчуга от пят до головы, да даже нет – и на голову она есть, просто на спину сброшена, и поножи и наручи. И меч на боку, да и кинжал справа висит. И всё это явно от одного мастера. Кто может позволить себе такое? Не меньше чем…кто?
- Аннория, зачерпни да пополнее, да напои же поскорее. Охотник из лесу пришел, добычу добрую нашёл. Так пусть же чарку он осушит, да ей свою потешит душу. Усталость от спины отвяжет, о приключениях своих расскажет, – и гостья мягко и ласково взглянула на растерявшегося Глорандейла. Он почувствовал, как в его ладонь нежные пальцы Аннории вложили чарку. Он поставил чарку на стол, накрыл её обеими ладонями, большего почтения и большей торжественности за столом эльфов быть просто не может, весь остальной стол бросился повторять это, дождавшись «двухдланного» стола охотник сказал: - века, и века Тёмные жили в тени и темноте этого леса, и даже сейчас мы празднуем под покровом ночи. Ночь всё ближе и ближе подступает к нашему народу, скоро мы в ней растаем, и даже памяти о нас не останется. Но сегодня нам в эту тьму принесли солнце, а не частицу света и не на клинке как это обычно происходило уже несколько поколений. Я хочу поднять за перемену всей нашей жизни, за перемену нас самих. За то, чтоб сегодняшнее знаменательное посещение не осталось бесследным! – весь стол разом осушил кубки. И все взоры обратились к гостье, ибо её чарка так и стояла накрытая ладонями. Всем стало страшно…

Волкодлаки крались к деревне, их вела чужая и чуждая этому миру воля, они то этого не сознавали. Чем там сознавать? Мозгов как у курицы, а вот злобы немерено. Чуть ли не со всего Леса они собирались к этой деревне. Несколько дней назад вышли они из самых дальних уголков и сейчас почти две сотни мощных голодных тварей крались к жилью. А жителей там вместе с детьми и стариками и семи десятков не наберётся. Но жители ли этой деревни были целью разума подчинившего волкодлаков? А по пятам за ними шёл юный воин, шёл, не таясь и не скрываясь.

- Я не просто так пришла к вам этой ночью. Очень скоро прямо здесь будет решаться и судьба вашего народа и нечто гораздо большее. Вы волею судеб оказались на пути у великих сил, мои маленькие эльфы, и этой ночью вам предстоит сделать выбор. Да Глорандейл ты прав, мой приход не будет бесследным, но вот какой след он оставит в вас – решать вам. Решать своим выбором! Я выпью за правильный ваш выбор! Я не буду говорить вам, какой шаг будет верным, но помните – после сегодняшней ночи, прежними вы уже не будете.
И одним глотком она осушила чарку, с хрустом раздавила её в руке, это значит «слова невозвратные», и немую сцену разрушил ворвавшийся в распахнутое окно здоровенный ворон. Он уселся на середину стола и заявил: «Началось! Остолопы что встали?! Бегом ворота закрывать! Волкодлаки в полумиле!».
Мужчины похватали луки и кинжалы и бросились к частоколу. Настоящей защиты он вообще-то дать не мог. Его построили в первую очередь от зайцев да ветра. Закрыли ворота и заперли их дубовой перекладиной, зажгли факелы над частоколом и приготовили луки. Женщины и дети наспех прятались в подполе в доме старейшего. Все понимали, что взрослому волкодлаку перемахнуть через частокол никакого труда не составит, значит, бой может развернуться прямо в деревне. А если зверей там больше десятка…не уцелеть тогда в деревне никому!
И вот на опушке начали зажигаться глаза. Одна пара, вторая, третья, ещё два просто огромных зверя вышли в свет факелов и встали напротив ворот. Один посмотрел прямо на Глорандейла и сказал! Этой ночью волкодлак заговорил!
- охотник, в твоей деревне есть чужой вам. Отдайте его нам, и мы просто уйдём.
- что значит чужой? В деревне только эльфы! Кого я тебе отдам? Своего брата или сестру? Иди отсюда бестия!
- у вас здесь Высший эльф, нам нужна только его кровь, на вас мне плевать. Не отдадите добром – сами заберём, а тогда я не ручаюсь за вашу сохранность. Я контролирую сейчас только этого зверя, но не остальных.
- убирайся! Кто бы ты ни был! Сейчас пристрелю и этого зверя и остальных, здесь по четыре лука на каждого, всем стрел хватит.
- хорошо ли ты считал? По четыре лука говоришь на каждого моего пса? Считай ещё раз! – и в лесу зажглись как по команде ещё две сотни пар глаз.
- ну, как ты думаешь, скольких ты успеешь перестрелять, прежде чем от деревни останется окровавленное место? Я вас жалею, слишком мало осталось, вы же исчезающий вид!
- вот и решил оставить на развод?! Да лучше подохнуть под клыками, чем купить себе жизнь предательством! – и стрела вонзилась в левый глаз волкодлака.
- не ожидал подобного от Проклятых Эльфов…Ты сделал выбор, Глорандейл! Теперь как называть твой народ? Может Возрождённые?! Только боюсь, никто об этом не узнает! И недолго жить твоему народу с этим новым именем, – продолжил тем же голосом другой зверь, а тем временем орда волкодлаков приближалась к стенам деревни. Передние ряды готовились к рывку на стены. Они рыли землю, с клыков падала слюна. Воины Возрождённых понимали, гибель их рядом, она неизбежна.
- а я думаю, этот народ поживёт ещё очень долго! И не этой ночью, и не тебе урод решать их судьбу! – из лесной темноты раздался ещё один голос. Власть и уверенность, звучащие в нём, просто прибили к земле чудовищ оказавшихся поблизости к вышедшему из под крон витязю. Глорандийл Высшей до плеча не достал бы, а этот! Он же на полголовы выше Неё! А как сложён! Косая сажень в плечах – слабо сказано. Он дуб одной рукой сломает. К какому народу он принадлежит? Как попал сюда? И тут Возрождённый эльф поймал взгляд этого пришельца, и сразу понял, кто полдня ходил за ним по пятам, ради этой минуты ночи, ради этого события. Да, очевидно, решалось нечто очень важное, а они оказались просто на обочине дороги этого путника. Куда идёт он и зачем? Что решается сейчас для него? Эльф ощутил себя статистом в грандиозном спектакле, эпизодическим персонажем, который появился на несколько минут и исчезнет. А как он исчезнет? И зрителю и главному герою на это плевать, по сути, гораздо важнее активность и насыщенность событий вокруг главного персонажа.               
- ты кто такой?! Чего здесь надо? Я эту эльфийку слишком давно преследую, делиться ни с кем не намерен! Моя она! Влезешь, и тебя порву до кучи щенок!
- даже так? Эльфийка? Да ещё из Высших? Это мне хорошо деревья нашептали! Не ошиблись старые…ну раз так, жаль, конечно, псов, но делать нечего. Ну, давай, грёбаный чёрный суммонер! Скажи своим шавкам фас! Жду, тварь ты недоношенная!

Воин указал пальцем на говорящего зверя, и дикий вой прорезал ночь, а изломанное и перекрученное тело повалилось на землю. Десятка два волкодлаков с разбега прыгнули через стену, но не тут-то было. На лету ткнувшись в невидимое препятствие, они шлёпнулись вниз как мешки с…и тут же ощетинились стрелами.
- братья вокруг деревни защитное заклятье! Бьём прицельно! Чтоб насмерть с одной стрелы! – закричал Глорандейл. Очевидно, это понял и контролирующий зверей, и все они бросились на пришельца, спутавшего все планы. Но за секунду с его рук сорвался почти десяток огненных шаров, они били наверняка. Разрывая на куски того зверя, которому досталось прямое попадание и подпаливая шкуры соседним. Некоторым насмерть. Удушливая вонь поднялась над лесом. Но оставалось ещё более сотни зверей. Вынуты из ножен два клинка, фигура воина словно расплывается в неверном свете факелов и окутывается дымкой визжащего металла. Один за другим бросаются на него хищники, двойками и тройками, но поёт металл, и рвётся плоть. Он не бьёт прицельно в зверей, он просто не останавливает страшные мечи, и отлетают лапы, половины голов, а порой и туловищ. Мелодично и смертельно поют луки эльфов, и стрелы с чёрным опереньем собирают свою кровавую жатву. Глорандейл же тщательно прицеливаясь, добивает случайно выживших под клинками чужака. Меньше минуты жуткой кровавой круговерти и перед воротами остается пять волкодлаков.
- один мне живой нужен! Только лапы перебейте! – кричит ночной гость. Один дружный залп лучников и три зверя бьются в агонии, один падает на все четыре лапы – три из них просто отстрелены, а не перебиты. И последний сползает с клинка – он бросился на спину, когда воин повернулся к эльфам, но налетел пастью на клинок, словно внезапно выросший под левым локтем этого неожиданно появившегося героя. Но это его мало интересует, он бросает клинки и одним прыжком оказывается на спине у ещё живого хищника. Одной рукой прижимает к земле его морду, пальцы другой ложатся на глаза. И эльфы слышат звуки неведомого им до сего дня языка. Звучат церемониальные заклинания Империона. Эльфы видят, как пульсирует свет в глазах их спасителя. Свет невероятный, ярче тысяч солнц и настолько же нежней самой любви. И они понимают, что права была их гостья, их выбор сделан и они уже не Проклятые и не Тёмные даже. Ни те, ни другие не смогли бы увидеть этот свет и остаться в здравом уме.
А из ещё живого волкодлака вытекала, пульсируя, серая масса. Послушная воле победителя, она расплывается у его ног в тоненькую лужицу. Распахиваются ворота, и выходит Высшая эльфийка, она приближается к поверженному. Витязь низко склоняет голову.
- Вас он преследовал, Вам его и карать, – и отступает в сторону.
- да что она мне сделает?! Она же не умеет ничего! – визжит лужа.
- вот сейчас мы и посмотрим, что я умею, – медленно проговаривает она. Делает пасс рукой, лужа сворачивается в шар, поднимается на метр, над землёй, летит перед ней, когда она уходит в глубину леса. Эльфы и воин смотрят ей вслед.
- раньше чем через час она не придёт, Глорандейл кабан твой сегодняшний готов к употреблению? Я голоден как вся эта свора пять минут назад была.
- готов, нас ведь прямо из-за праздничного стола на стену подняли.
- кто поднял, чем поднял? А это оборот такой, я не очень в вашем языке разобрался пока.
- да ворон прилетел и говорит волкодлаки рядом, бегом на стену остолопы!
- а, это Дарнис! Он умеет быть тактичным, щас, как же! Дождёшься от него. Ладно, пошли есть!

Вот так бок о бок с Возрождёнными Эльфами я вошёл в деревню без названия. Это тогда она была безымянной. Сейчас это центр огромной процветающей лесной страны. Как сложно порой переплетенье судеб и событий, как незначительные вещи и слова меняют мир бывает! Но одно надо досказать. Мы попробовали медовуху, закусили кабанятиной, по какому то молчаливому сговору, никто не стал допытываться кто я и откуда, даже имени никто не спросил, называли просто господином. Через двадцать минут я услышал шум освобождаемой маны, намечалось зрелище, которое надо было показать этим малышам. Я вывел их всех на стену и ткнул пальцем в безоблачное, звёздное небо.
- смотрите, сейчас будет молния. Очень яркая! Такой вы ещё не видели, может, и не увидите больше.
- да там ни облачка… - пробормотал кто-то. Договорить он не успел, ударила молния. Сколько вольт в обычной молнии, как правило? А вот теперь представьте себе падающий с небес поток электричества, падающий как водопад диаметром метров сто, каково?! Днём так светло не бывает. Я окружил всех жителей деревни барьером. Он погасил громкость чудовищного раската грома, который сорвал половину листьев в округе нескольких километров.
- где это случилось, что там? – тихо прошептал кто-то.
- заросшее озеро там. Было, – ещё тише ответили ему.
- зачем Она бегала от этих зверей, от этого колдуна? Если могла вот так взять, да и одним ударом его прихлопнуть.
- дурни вы все! Она только затем приходила, чтоб мы сказали «не отдадим». А уничтожить и колдуна и его псов, она могла в любой момент. Я больше чем уверен, – неожиданно высказался Глорандейл. Я внимательно посмотрел на него. Быть ему новым королём эльфов. Причём скоро.
Они вернулись в общий дом и продолжили праздник. Я стоял в воротах и курил. Через пять минут пришла Она. К нам подошли наши кони. Но перед тем как уехать вместе, мы сделали ещё одно. Провожала нас вся деревня. Впереди стояли Глорандейл и Аннория. Я взял её правую руку, моя спутница приподняла руку будущего короля, они оба поняли что происходит, я вложил её руку в его. Их пальцы сплелись. Как робки порой бывают вполне зрелые и сформировавшиеся личности, когда дело касается любви. Интересно сколько бы они ещё обоюдно молчали, не будь этого ночного боя? Вопрос риторический. Мы сели на коней.

Над лесом разгорался рассвет, мы уезжали в его лучи, и эти лучи ознаменовывали начало новой эры для Возрождённого народа. А меня ждал путь дальше. Я узнал после сегодняшнего поединка с этим колдуном, нечто новое о судьбе отца. Новый кусочек головоломки занял своё место. Он действительно был в этом мире, но искал не артефакт Изначальных, как предполагалось, он вообще ничего здесь не искал. Он пришёл сюда убить одного недоноска, а тот сбежал в другой мир, похоже, даже в другое время. Но теперь я знаю, куда и в когда. Не отступлюсь, не затем я сюда прибыл.


Случайный и сторонний взор.
Легкие как кружева облачка мелькают в небесах многих миров. Странная пара путешествует сквозь пространство. Он огромен и черноволос, Она высока, стройна и белокура. Они почти не смотрят друг на друга, хоть и едут рядом, её везет единорог и полуденное солнце самых разных стран и мест ярко сверкает на его красивом и убийственном оружии. Её спутник восседает на звере, напоминающем коня лишь отдаленно. Пугает ярко-рубиновый  взор, а когда это, покрытое чешуёй подобие коня, принюхивается, раздувая ноздри и закатывая губы, обнажаются, чуть ли не трёх дюймовые клыки явно плотоядного существа. Но сменим ракурс и взглянем на их лица. Красивы? Да. Юны? Более чем. Есть в этой паре что-то общее, какое-то неуловимое сходство. И лишь украдкой заглянув поочередно в их глаза; увидим в его привычку к власти – умение повелевать и править, а в её усталость под тем же самым бременем. Этим они и похожи, но в этом и различаются. Он даже в седле сидит как на троне, и обозревает множество оставленных за спиной миров как свою собственность. Она же внимательно следит за поведением и эмоциями своего спутника, подмечает каждую деталь и жест, слово и нюанс поведения. Его глаза оттенят даже пылание голубизны полуденного неба, её глубиной цвета превзойдут редчайший изумруд.   

Зарисовки.
Неспешно цокают копыта, скрипит подпруга седёл мерно, и ветры множества миров нам дарят запахи времён. Который час мы едем вместе? Наверное, уже полдня? Застыли солнца у зенита, я тонко так пространства ткань меняю, но каждый новый шаг коня с тобою нас перемещает к вовек нехоженым местам. Вот цвет небес переменился, светило в небе побелело, пожухла, высохла трава. Не удивляйся милая эльфийка – твой спутник просто срезал путь, устал уж я в седле болтаться. И ты уж, вижу, истомилась, ну что же – будем отдыхать. Я здесь неподалеку знаю весьма красивые места. Перемещение внезапно, твою ладошку я держу, металл холодный твоих пальцев? Девчонка, ты же вся в броне. Кто надоумил так одеться, ведь ты в далекий путь пошла. Я развлеку тебя немного, мне слышен водопада шум, и мы почти уже на месте, попробую улыбку вызвать я на твоих малыш устах.

Десерт?
Ах, это великое дивное чудо
Любовь без границ и запретов
И пусть нас это осудят
Мы с этой любовью уж где-то.

По дальнюю сторону мира
В тиши что парит и кружит
Поёт неспешно мелодично лира
И мир и покой нам дарит.

И мы летим в бескрайнем мире
Взлетаем ввысь и под луной кружим
Мы пребываем на счастливом пире
За временем мы не следим.

Летят секунды, а может и века
Взмывает звёздный светопад
Мы смотрим на него издалека
Под ноги падает нам клад.

И мы окружены сияньем
И нас не разлучить вовек
И мы награждены слияньем
Теперь мы цельный человек.

Навек соединились души
И двое стали как одно
Союз любовный не разрушить
Известно это всем давно.

И мы горим, чтоб вечно не угаснуть
Вовек светить как факел в темноте
Чтобы на свет наш шли – кто гаснет
Нашли ответ в любви и чистоте.

- Это ваше творенье?
- Признаюсь честно, грешен, давно я его набросал на бумагу, листок тот теперь и не отыщешь, а в памяти осталось.
- Это след переживаний и чувств?
- Нет, лишь впечатление от наблюдения за одной странной парой. Почти дети, а уже квалифицированные убийцы и диверсанты. Их судьба печальна и не на лоне подобного пейзажа говорить о грустном.
- Боги! Озеро в точности как в … - здесь моя спутница запнулась, но именно этого я и ждал. Если в это озеро добавить скалу, на которой стоят Семь шпилей, оно будет точной копией Вечной воды. Она его узнала. Фантазерка моя и притворщица. Неужели ты думаешь, я не знал о твоём присутствии, когда шёл по Шепчущему лесу к деревне. Или не узнал твой взгляд. Ладно, если хочешь баловаться – буду тебя баловать.
 
Легко снимаю уставшую девушку с седла, она тяжело вздыхает и идёт присмотреть место для палатки, я сбрасываю сбрую с единорога и показываю пальцем на траву, тот довольно мотает головой и отправляется пастись. Дарнис уже вернулся к гуманоидному облику и копается в седельных сумках. Я приволакиваю из подлеска охапку дров, щелкаю пальцами, и маленький огонёк начинает плясать на тонких ветках. Мой дракон уже надул палатку, и тащит к костру треногу и котел. Я снимаю перевязь, заворачиваю ножны в куртку и бросаю всё это к остальной поклаже.
- мой дракон хорошо готовит, но вот если хотим десерт, придется нам самим ягоды собирать.
- в доспехе?! Нет уж, я и тут посижу, пожалуй.
- нет, в доспехе ягоды собирать это какая-то крайность. Так наденьте что-нибудь более подходящее. Сейчас я вашу сумку принесу… - тут до меня дошло, что на единороге сумок никаких не было.
- я вообще-то не собиралась в кругосветное путешествие, я рассчитывала лишь пару часов в седле провести, а тут подворачиваются всякие! То суммонеры, то эльфы темные, то рыцари верхом на драконе, у которых достаёт такту на самое настоящее и откровенное похищение. Так что десятка перемен платьев у меня с собой как бы нет! – во время этой тирады Дарнис смотрел очень пристально в котел и тщательно мешал только что налитую воду. Я почти улыбнулся.
- если это самое большое, что беспокоит Ваше высочество, то голову ломать просто не над чем, – я подошел к седельной сумке, достал запечатанный пластиковый конверт, – это еще не активированный живой костюм. Их все делают одного размера, они сами под владельца подстраиваются. Распаковывать вам, он должен руку хозяина почувствовать при пробуждении.
- принц, ты прелесть! Ты наперед, что ли всё знаешь? – и звонко рассмеявшись, моя красавица упорхнула в палатку. Через минуту я услышал раздосадованный вздох и обиженный голос.
- ну и долго я буду Ваше высочество ждать? Или мне самой из этих железяк выбираться? – Дарнис посмотрел на меня и постучал костяшками пальцев себя по лбу. Я поднял полог и шагнул в палатку. Принцесса, сопя, пыталась снять наручи. Я посадил её на надувную подушку, и полетели в угол меч, кинжал, наручи, наплечники, кованая кираса, поножи. Я расплел кожаную шнуровку, сцепляющую ростовую кольчугу на спине. И застыл в нерешительности. Все же я не ее оруженосец, да и не одного пола мы.
- я Вам принц не перестаю удивляться! Значит, протащить меня через полторы дюжины миров совести хватило, а кольчугу снимать стесняетесь? Ладно, сама справлюсь! – и с этими словами я был выдворен вон. Сделав шаг к костру, я услышал как кольчуга, тонко зазвенев, освободила от своей тяжести хозяйку. В седельной сумке нашлась берестяная торба. Я посмотрел на неё удивлённо и показал её Дарнису.
- я её у эльфов выпросил. Они хотели в неё сушеных ягод насыпать, но я в ягодах не разбираюсь, и не согласился. Мало ли как у них вкусовые рецепторы работают, может, что им вкусно – ты есть не станешь?
- Дарнис вы слишком много думаете для дракона. Принц ваш наперсник на философа учился? – с долей любопытства она смотрела на моего ящера. Я смотрел на неё и просто не мог налюбоваться. Собственно и в доспехе её идеальная фигурка не была скрыта, но сейчас… Симбиотический костюм, послушный её воле, превратился в легкие светло-зеленые замшевые брючки и такую же курточку. Застегивать она её не стала и под ней виднелась ярко голубая коротенькая маечка. Подойдя ко мне, она как-то обиженно вздохнула и протянула ко мне раскрытую ладошку с несколькими заколочками. Я ласково улыбнулся, забрал миниатюрные подобия кинжальчиков, зашёл ей за спину и меньше чем за минуту уложил её прекрасные, платинового оттенка кудри, в подходящую для прогулки по подлеску прическу. Она встряхнула волосами, и они не рассыпались.
- пропал для модниц талантливый визажист! Вот теперь я готова отправиться на поиски десерта. Но почему для десерта нужно ягоды собирать? Вы что собрались на костре пирог с начинкой печь?
- нет, пирожки у меня в сумке лежат, я хочу Вас тейзом попотчевать. А самый лучший можно сварить лишь из свежесобранных ягод.
- так ведь для тейза ещё и корни нужны, и весьма редкие.
- здесь такие есть, я не просто так именно здесь решил остановиться для отдыха. А накопает нам этих корней вот этот малыш, - я шагнул прямо в куст сирени, мы уже отошли от бивуака на некоторое расстояние, и шагали сквозь не очень густые заросли. Из переплетения веток я вытащил на свет молодого волка. Тот сонно моргал и никак не мог понять что делать, то ли испугаться, то ли удрать сразу, но для порядка решил порычать на нас обоих. Принцесса звонко рассмеялась, а я быстро сделал этому хаму строгое эмпатическое внушение. Он моментально успокоился и, поняв какие именно корни мне нужны, шмыгнул в высокую траву. Ещё несколько шагов и перед нами поляна с голубикой. Вспоминая шутливые детские присказки о собирании ягод, мы набрали пару горстей, и пошли искать малину. Для тейза нужны 16 сортов ягод, чуть больше часа ушло у нас на их поиск. Последней нам попалась дикая вишня. Принцесса не удержалась и попробовала ягодку на вкус.
- очень сладко и кисло одновременно, и даже немного пряности напоминает. Попробуй, – и она протянула мне несколько ягод. Я шагнул чуть вперёд, и её сладкие от сока пальчики скользнули по моим губам. Я поцеловал их. Сначала только кончики, совсем легонько. А потом её пальчики скользнули по моей щеке, и я поцеловал её ладонь, поцеловал уже страстно. Словно какая-то струна, зазвенев, лопнула, и мы оказались в объятьях друг друга. Встретились уста, и время потеряло власть над нами…

Ароматы нежности.

К реальности нас вернул крик Дарниса. Он нас обедать звал. Принцесса чуть отстранилась и взглянула мне в глаза.
- мы не слишком торопимся?
- мы оба этого хотели, я столько лет тебя не видел!
- да слишком долго! Я иногда начинала думать, что обо мне забыли.
- любимая моя! Как могло тебе такое в голову придти?!
- Любимая…раньше ты меня так не называл…
- Нефриема! Мне девять было, когда мы последний раз виделись! Ты была для меня скорее старшей сестрой и ласковой няней, чем невестой.
- Аполлон, сколько для тебя лет прошло с того дня?
- можешь считать, что мне сейчас 24 приблизительно.
- пятнадцать лет?! Поль я меньше года тебя не видела, а так соскучилась по тому замечательному мальчишке, а теперь передо мной могучий властелин. Наречённый мой, ты меня не забыл?
- Ты свет моих очей и огонь моей души! Как можно забыть ту, которую любишь всем сердцем, забыть ту, которая любит тебя? – она, почему-то тихонько всхлипнула, и я поспешил успокоить её взбунтовавшиеся эмоции. Обхватив ладонями её бархатные щёчки, я расцеловал самое прекрасное во вселенной личико. Легонько коснулся губами её уст и отстранился.
- успокоилась моя драгоценная?
- да почти…любимы… - на последнем звуке она сбилась с дыханья, прижалась щекой к моему плечу, и стиснула объятья так сильно, что будь на моем месте человек – было бы желе. Я почувствовал, как по плечу побежали горячие слезы.
- девочка моя, Неф, всё хорошо, мы вместе, я тебя никуда уже не отпущу, успокойся ласточка моя, – шепча, что-то в этом роде, я нежно гладил её по волосам, по вздрагивающим плечам. Через пару минут она наплакалась и улыбнулась мне сквозь слёзы.
- ты не понимаешь, я счастлива! Счастлива!!! Ты рядом, любимый и любящий! Вот я и не сдержалась, не забывай мне-то шестнадцать всего! – я молча поцеловал кончик её такого делового носика, достал платочек и вытер звездочки её слезинок.
Шаги по воде.
Я подобрал с земли торбу с ягодами, которую каким то чудом не затоптали, подхватил на руки принцессу и одним махом переместился к палатке. Пока мы собирали ягоды, Дарнис сварил самое настоящее рагу из кабанятины. Её он очевидно тоже у эльфов выпросил. Ещё он притащил к костру толстенное бревно и накрыл его шкурой. Присмотревшись, я понял, что он волкодлака успел ошкурить, наверное, пока я с эльфами пировал. Он с видом заправского трактирщика выдал нам по деревянной ложке и котелку с ещё дымящимся обедом. Он даже о специях не забыл – ноздри защекотал острый и терпкий запах. Одного котелка оказалось мало и мне и принцессе. Мы одновременно потребовали добавки. Дракон засмеялся и с видимым удовольствием вновь наполнил нашу немудреную посуду.
- ладно, ваши высочества, вы бездельничайте пока, дорога была тяжелой, а завтра ещё дальше ехать надо будет, так что набирайтесь сил оба. Искорка то уже наелась и спит давно. Весьма хороший пример, между прочим. А я пойду, поймаю себе на обед чего-нибудь.
- а чем тебя рагу не устраивает? – удивлённо посмотрела на него Нефриема.
- вареное мясо? Ну, нет, увольте, я его просто переварить не сумею.
- принцесса, у моего наперсника очевидно лапы чешутся по этому лесу побегать, только и всего. Развлекайся Дарнис. Вот и спутник тебе подходящий, - с этими словами я забрал охапку корней у молодого волка. Он принёс в два раза больше необходимого. Я почесал его за ухом, выловил в котле большой кусок мяса и попотчевал нового знакомого из рук. Он аккуратно забрал угощение, улегся прямо у моих ног и с аппетитом его слопал. Дарнис превратился в почти точную его копию, они ткнулись носами и через пару секунд две серых тени исчезли среди зелени.
Тут со смехом откуда-то принеслись две феи. Я оторопел, я вроде бы одну с собой брал, да и то вынуждено. Это была Витерия – цветочная фея, а вот с ней рядом летел ДаркВорд. Очень редкий представитель этого вида – настоящий хозяин полуночного неба.
- Дарк знакомься, это принц Аполлон, это принцесса Нефриема …ой принцесса, а когда вы вернулись? Почему вы здесь? Ой, нет, вы же не вернулись, мы сейчас не в Империоне же! Откуда вы сюда попали? Когда встретились с принцем? Вы всё ещё его невеста? Или уже как?
- Витерия ты замолкнешь? Болтушка ты неугомонная! – вот тут я чуть не подавился, такого от Нефриемы я не ожидал. А принцесса спокойно подставила феям ладонь, которую они с удовольствием использовали как посадочную полосу. Я присмотрелся к новому знакомому Витерии. Он не очень хорошо выглядел. Я отставил почти пустой котелок, и снял Дарка с ладони Нефриемы.
- вы девчонки поболтайте пока, я вижу, у вас есть немало срочных тем для обсуждения. А я пока делом немного займусь, - они даже не взглянули на меня, но кивнули синхронно. Я отошёл за палатку и придирчиво осмотрел крохотного воина. Всё стало ясно с одного взгляда. Проиграл в колдовском поединке и лишился почти всех сил, да ещё и пару заклятий на себе унёс. Для  него это трагедия и практически непреодолимая проблема, а мне…щёлкаю пальцами и легко дую на него, мысленно развязывая узелки проклятий. Срываю с ближайшего дерева листочек, сворачиваю в подобие кулёчка, стряхиваю в него пыльцу нескольких цветов, смешиваю её с каплей родниковой воды и коротким заклинанием наполняю эту смесь колдовской силой. Фей всё это время сидит у меня на плече и помалкивает. Отдаю ему листочек с зельем. Он берет его обеими руками, словно огромный кубок, и неспешно выпивает. Искорки пробегают по его торсу и крыльям.
- Принц что Вы туда намешали?! Я же теперь вдвое сильнее, чем был до поражения в битве.
- и сила твоя будет расти с каждым днём и часом.
- в таком случае меня нельзя оставлять свободным! Я должен стать привязавшейся феей, подчиняться хозяину. Вы примете мой омаж? – и он преклонил колено прямо у меня на ладони.
- да, я принимаю твой омаж, отныне ты мой рыцарь, Ночной Сполох, и моё магическое оружие. Впрочем, для краткости я буду тебя Нойс называть. И вот тебе первое задание – этой ночью, займи Витерию, желательно как можно дольше!
- я волен делать с ней насколько много?
- да хоть соблазнить её можешь, только смотри, чтоб потом она не плакала!
- это ещё кто кого соблазнять намерен, она всё утро намёками бросалась, недвусмысленными весьма.
- вот и хорошо, слетайте с ней в какое-нибудь место поромантичней и развлекитесь. Надеюсь, ты не женат?
- Мой лорд! Феи не женятся! У нас нет понятия «семья»!
- так выходит все ваши дети незаконнорожденные?
- где и когда вы видели ребенка фею?
- не видел, но как-то вы должны размножаться.
- вот этого Вам ни одна фея никогда не скажет. Секрет прироста нашей численности – залог нашего выживания!
- всё-всё, понял и отстаю. Пойдём к девчонкам, они уже кажется, начали анекдоты рассказывать. Пора их развлекать. А то они нам двойной скандал устроят, - Нойс рассмеялся и, выполнив какую-то немыслимую фигуру высшего пилотажа, ринулся на голос Витерии. Она действительно рассказывала анекдот, а Нефриема тихонько смеялась, когда я подошёл к ней сзади, и, положив ладони на плечи, легонько поцеловал её в щёчку.
- Поль, Витерия утверждает, что вода в озере как парное молоко! Пойдём купаться?
- почему бы и нет? У меня даже гель для купания в сумке есть. Так феи, если вы и дальше будете кругами над поляной летать – обед остынет, - тут принцесса прошептала мне в ухо, - как я пойду купаться? Я не могу превратить костюм в купальник, я никогда его не носила, я всегда с фрейлинами бегала к реке, мы в нижних рубашках и купались. А здесь и так я ни за что в воду не пойду! – выпалила она и прикусила нижнюю губку.
- в этом ничего сложного нет, - прошептал я ей в ушко и взялся двумя пальцами за ворот её коротенькой маечки. Получив волевой приказ, симбиот некоторое время пребывал в задумчивости, затем нижний край майки начал расти, дотянулся до талии, скользнул под пояс замшевых брючек.
 - теперь тебе осталось только снять куртку и ты останешься только в купальнике. Причем строгом и скромном, - в ответ принцесса сверкнула изумрудами глаз.
- а с чего ты взял, что я хотела скромный купальник? – я рассмеялся.
- тогда сама поэкспериментируй с симбиотом и добейся от него именно такого вида, который тебе понравится.
- а ты пока воду проверь, ужасно не хочу в холодную влезать, - она мимолётно поцеловала меня и сбежала в палатку.