Свиток 2. Часть 3-1

 Флер и Жак
В гвардии служить было и почётно, и даже, где-то, весело. Но – неинтересно. И когда её прошение о переводе в контрразведку было одобрено самим Рендором, она радовалась как ребенок. Впрочем, почему «как»? Она посмотрелась в зеркало. И вздохнула. Может быть, хотя бы «когти» перестанут оценивать сначала её 152 см? А задумаются над ее килл-листом? В четыре с лишним тысячи…
Нет. Всё будет также как и раньше. Кнопка и малыш. Так её весь её взвод называл. Тот гвардейский взвод, которым она командовала. Дисциплина, подчинение, точное и безусловное исполнение всех её команд и приказов – всё это было. Равно как и готовность подставить за командира-крошку свою широченную грудь. Только уж скорее, чтоб прикрыть командиршу от вражеского огня, любой её гвард подставил бы задницу. Её штурмовики были ростом от 2.53 до 2.71. И в тяжелых доспехах любой из них точненько вдвое превосходил ростом лейтенанта Флер. После той битвы, когда взвод пехотинцев под командованием сержанта Митри спас Черную Стрелу, в которую сержант там же и влюбился, Абадон за этот поступок, толи в награду, толи в наказание повесил на него лейтенантские погоны. А после выздоровления ЧС и их помолвки, Митри прямым приказом Императора был переведен из регулярной армии в авангардный корпус гвардии. Таким образом, они с Флер даже во время боевых вылетов не расставались. Авангард гвардии – самые настоящие мульти-функциональные солдаты. Они всё умеют. И когда Флер вылетала в бой на штурмовике – Абадон запретил ей даже близко к истребителям подходить, взвод Митри превращался в борт-стрелков. А когда взвод Митри десантировался на планеты, ЧС превращалась в пилота их МДМ-ки.
Только вот взвод Митри был переведен в гвардию не в полном составе – Жак еще в трюме «Дарящего Свет» пристал к Флер с расспросами, что за бумажка шуршит у неё под кителем. Она без всякой задней мысли показала ему прошение о переводе в контрразведку. Тут Жака «прорвало». Оказалось, на родной планете он именно этим и занимался. Почти. Она так и не разобралась в их социальном устройстве – какая-то система городов-государств, сформированных по родоплеменному принципу. Причем каждый город антагонистичен всем соседним. С инфильтрацией чужаков Жак и боролся до того, как добровольцем пошёл в Империонскую армию.
И после долгого собеседования с Аспидом, после подписания Рендором её прошения, она подала прошение за Жака. Так он и появился в её жизни. Сначала – как младший напарник. Потом – как очень близкий друг. Ей периодически даже казалось, что он почему-то воспринимает её как полноценную хозяйку и повелительницу. А ей претила сама мысль – воспринимать этого думающего танка как домашнюю собачонку. Но каждый раз, когда она пыталась втолковать ему принцип, что Империон – общество, в котором сама мысль о рабстве и беспрекословном подавлении чужой свободы чужда и недопустима, он мгновенно соглашался, говорил, что всё это прекрасно знает, и переводил разговор на другую тему. Её всё это немного раздражало, но вот в остальном Жак оказался просто чудом. За целый год их совместной переподготовки, пока они жили в столице в небольшой квартирке и под гипно-курсом усваивали принципы и методы работы когтей, она поняла, что активную службу она будет проходить только с ним. Никакой другой напарник ей был абсолютно не нужен.
Так и случилось. В один прекрасный день – они с Жаком гуляли по полису, у них был выходной – буквально минувшим вечером они прошли очередной этап биомодернизации, ожил её интерком. Перед ними предстал сам Аспид.
- Вы даже вместе? Так лучше. Давайте ко мне, - и перед ними открылся портал. Они молча шагнули вперёд.
- Итак. Знаю, что ваша переподготовка не закончена на все сто процентов, но ваши показатели так высоки, что я не думаю, что это станет проблемой. Есть одно задание. Активное задание. Не так, чтоб трудное, но с «вывертами». Аспид щелкнул пальцами и перед ними развернулся голографический глобус какой-то планеты. Жак быстрее Флер интерпретировал координаты, приведенные под голограммой, и буркнул, что это приграничный империону срединный мир. Аспид молча кивнул. Увеличил один из континентов и начал рассказ.
Так они и узнали о Ронии, и о войне нежити и живых. А также о том, что империон не счёл бы приобретение этого мира невыгодным. Но сама суть задания их немного удивила. Вместо подготовки плацдарма для масштабного вторжения им надо было всего лишь найти средство и метод добраться до повелителя некромантов. Причём подбираться будут даже не они – какой-то воин, который сейчас очень выборочно перемещается от мира к миру, убивая в каждом мире по одному противнику. Как сказал Аспид – это уже не их дело, зачем и почему именно так он поступает. Им надо лишь успеть, за полтора месяца, найти, максимально щадящий для того мира, метод проникновения того воина в обитель безжизненности. На том вводная беседа была закончена. Они оба получили от Аспида статус полевого агента и отправились собирать свои нехитрые пожитки.
Это было вчера, а сейчас она стояла, любовалась собой в зеркало и размышляла. Не рано ли ей – в её 17 с хвостиком, причем коротеньким хвостиком, быть полевым когтём. Она посмотрела на низ своего животика – энзимная мазь сделала своё дело – лобочек стал идеально гладким. Она снова вздохнула. Нефриема – её ровесница, а уже малыша носит, а она даже не влюблялась ни в кого – ни разу. Она встала под распылитель ионного потока, закрыла глаза, словно горячий ветер окутал её тело, удалив за двадцать секунд остатки мази, пот, пыль и мертвые частицы кожи и волос. Прическа стала пышной и сверкающей.
- Хочу влюбиться! Со страшной силой, - пробормотала она негромко. И стала обдумывать метод их проникновения в общество Ронии. Десантироваться они будут, разумеется, на территорию королевств южного альянса. А там, воспользовавшись очередной приграничной схваткой, проникнут на территорию Ронии. Живых людей в этой огромной стране нежити в разы больше, чем мертвяков, они в ней растворятся. С легкостью. Прикинувшись парой менестрелей-путешественников? Да легко! Жак очень даже неплохо играет на множестве инструментов – у его вида врожденный абсолютный слух. Она – отличная певица. Ионный распылитель выключился. Она встряхнула прическу и вышла из ванной комнаты.
Она совсем даже забыла, что Жак час назад уходил на этап спец-модернизации, и среагировала на присутствие в своей квартирке постороннего мужика вполне адекватно. Одним движением пальцев ноги подбросив вверх тяжелое кресло, толчком открытой ладони она отправила его в полёт. Точно в голову незнакомца. Он без усилий поймал кресло, поставил на пол. Усмехнулся и заявил:
- Понимаю, напарница, что ты рада моему новому облику. Но не настолько же?!
- Жак?! Что-то быстро ты вернулся. Если это ты, то… Как я вчера выглядела?
- Почти так же, только прическа была не так пышна. И еще… Ты только что энзимы использовала? Ну и зря! Мне этот золотой пушок вполне нравился.
- Жак, ты чего?
- Да так. Так тоже вполне красиво. Даже немного необычно.
- Что-то каким-то нездоровым образом на тебя последняя модернизация повлияла. Дай-ка я тебя посмотрю, - с подозрением всмотрелась она в новые – человеческие глаза своего, еще час назад бывшего совершенно негуманоидным существом, напарника.
- Мне симбиота выдали. А как пользоваться не пояснили, - с виноватым видом выдавил из себя Жак.
- Ну, техномедики! Полудурки, - улыбнулась Флер, - смотри, я сейчас в симбиоте. Просто мысленно приказываю ему превратиться в ту одежду, которую хочу и… - она не закончила и перешла к демонстрации. Симбиот, до этого бывший узеньким золотым колечком на ее мизинце, сначала превратился в строгое вечернее платье, затем поверх этого платья появился длинный плащ, потом на Флер осталась только тонкая золотая цепочка на талии. Ходить по дому обнаженной в присутствии Жака она не стеснялась нисколько. С чего бы? Он – не гуманоид. Ему она, что в шубе, что без белья – безразлична. Слишком чуждые они виды.
- Кажется, понял… - задумчиво сказал себе под нос ее напарник. И его стандартный мундир «когтя» превратился в парадный. Флер одобрительно кивнула. Жак чуть задумался и оказался одет в длинную тунику: - Это я вчера показ моды смотрел, - ответил он напарнице, увидев её чуть удивленный взгляд.
- Теперь ясно, как это действует. Он же даже полуявный образ интерпретирует и выполняет. Знаешь, Флер я немного смущаюсь… есть один дурацкий момент. Врачи сказали мне сегодня как можно больше пить. Ну, я и попил. Пока домой ехал – шесть литровых бутылок. Я страшно хочу в туалет! Как в этом теле это осуществить?!
- Ой, бедненький! У тебя же раньше совмещенная система была! Все продукты выводились одновременно? – говоря это, она уже тащила Жака за руку к туалету.
- Первый раз – лучше сидя, а то всё тут зальешь! Тунику подними, нет – лучше преврати симбиота в браслет, цепь, кольцо… Да вот так! Садись же глупый! Нет, ну ты вообще! – покраснев, сама не понимая отчего, Флер заставила Жака чуть развести колени и ладошкой поправила его член. Так, чтоб он не упирался в сиденье унитаза, а смотрел вниз.
- Всё! Дальше сам! Ладонью придержи, а то напор сейчас будет дикий, - красная до корней волос, Флер выскочила в коридор. Прислонилась спиной к стене, зажала рот ладошкой и начала безмолвно хохотать. Прислушавшись и не услышав ничего, едва выдавила из себя: - Внутри расслабься! Иначе не польется… - услышав удар струи о стенку унитаза, она, дрожа всем телом от хохота, сползла на пол. Взяв себя в руки, она кое-как добрела до зала и повалилась на диванчик. Утопив лицо в подушках.
Через пару минут она почувствовала, как Жак уселся рядом, чуть сдвинув в сторону ее ноги. У нее мелькнула мысль, что ему сейчас видно ее попку и нижние губки. «Ну и что?» - отмахнулась она от этой мысли.

Она буквально через пару недель после начала переподготовки и вселения в эту квартиру начала ходить голышом. Первый раз это произошло случайно. Она потела на тренажере – симбиот старательно ее охлаждал, превратившись в прозрачную пленку, окутывающую все тело и отводящую тепло. Жак на ближайшие три часа должен был быть занят на стрелковом полигоне. Но он сдал все мыслимые нормативы за двадцать минут, и, чтоб он не разнёс полигон, командир отправил его техпорталом прямо домой. Так и оказался он посреди зала – тренажер был прямо перед его фасетчатыми глазами. Флер лежала на спине и выжимала штангу. Амортизационная скамья была точно на одном уровне с глазами Жака. А Флер лежала к Жаку совсем не головой…
Она чуть штангу на себя не уронила. Жак успел подхватить её и отложил в сторону. Флер настолько растерялась, что даже не подумала симбиот преобразовать. Она просто прижалась спиной к скамье. Через полсекунды до неё дошло, что таким образом она только ещё сильнее себя напоказ выставила. Резко сев и прикрыв грудь левой рукой, она посмотрела в глаза Жаку.
- Флер, я знаю, что вы – живородящий и млекопитающий вид. Только вот не пойму, чего ты застеснялась?
- Ты же меня только что видел всю-всю! – она почти закричала на него. Жак только глаза округлил.
- А ты меня всё время видишь всего, - заявил он ей, опускаясь на пол и продолжая смотреть на ее лобок.
- Чего-чего? Но ты же не голым разгуливаешь?!
- Именно голым я и разгуливаю. На мне из «одежды» - лишь вживленный биометалл на клешнях, ногах, по бокам и на головогруди. Все остальное – мое тело. И я ничуть этого не стесняюсь.
- А я стесняюсь!
- Флер… Ты чего? – И Жак постучал клешней о броню над глазом. Звук был изумительный.
- То есть ты… Не возбудился, когда на меня смотрел?
- А ты возбуждаешься, когда на меня смотришь?
- Ну, на тебя интересно посмотреть. Как ты ходишь, как работаешь клешнями… Но это совсем другой интерес.
- Вот именно! И уж точно он не имеет сексуальной подоплёки! Ты это хотела услышать?
- Да! Ты умница.
- Конечно – умница. У меня КИ – за 200. Тебе штангу вернуть, ты комплекс закончила или нет?
- Возвращай – не закончила, - она спокойно улеглась, приняла штангу из его клешней и продолжила упражнение. И всё же, мысль, что её – практически обнаженную, рассматривают, не давала ей покоя. Адреналина в тот раз было явно больше, и с того момента она старалась заниматься на тренажере именно при Жаке. И практически на все время, которое они проводили дома, Флер превращала своего симбиота в маленькое колечко. Получала ли она от этого эротическое удовольствие? Она сама бы четко не ответила. Но когда решилась и разговорилась на эту тему с Жаком, он заявил, что дело здесь не в эротических ощущениях, а в эстетических.
- Тебе собственное тело нравится? Ты когда в зеркало смотришься – довольна тем, что видишь?
- Да. Не буду играть в скромницу – лейтенант Флер – красивая девчонка.
- Вот! В этом-то и фокус! Ты знаешь, что у тебя красивое тело. И ты получаешь удовольствие оттого, что тот – в данной ситуации – я, кому ты его показываешь, получает удовольствие от твоей красоты. Это можно, или даже – нужно сравнивать с удовольствием коллекционера, который показывает кому-то художественный раритет.
- Ну ты завернул!
- Флер, у себя дома я был инфильтратором. Эта работа требует знания психологии. И сейчас я усиленно изучаю сравнительный психодинамизм. Я еще половину курса не съел, а уже смогу с легкостью анализировать поведение и мотивации практически любого разумного вида в большей части известной вселенной.
- Ничего себе! Резво ты!
- Ну это только моя напарница усиленно изучает методы нанесения максимального ущерба в максимально короткие сроки с применением минимальных средств… А мне приходится заполнять ниши.
- Так, еще раз и попонятней!
- Флер! Уже всё решено – мы с тобой будем работать в паре. Мы друг друга взаимно дополняем. Это я сегодня только узнал – не смотри на меня, так надувшись! – и Жак схватил её в клешни, открыв свою жуткую пасть и демонстрируя намерение сожрать напарницу. Напарница только звонко расхохоталась и, шлепнув его по языку ладошкой, изящно вывернулась из всех четырех клешней – её пирует мог бы спровоцировать инфаркт или инсульт у многих мастеров рукопашного боя, которые всю жизнь пытались придумать захват, из которого нельзя вывернуться, даже умея выдергивать собственные кости из суставов.

Хохотать между подушками было довольно неудобно, и она за считанные минуты успокоилась. Повернула голову набок и скосила глаза на Жака. Тот сидел, откинувшись на спинку дивана, и закрыв глаза, явно что-то усиленно обдумывал. Её ступни упирались в его левое бедро. Ей так было немного тесно, и она вытянула ноги, положив их ему на бедра. Он и ухом не повел – она часто ночью приходила спать к нему под бок. Он спал всегда в зале – прямо на полу. Она прихватывала простынку и залезала между его клешней. И чувствовала себя девушкой-воином, спящей внутри живой боевой башни. Когда она рассказала об этом образе Жаку, он утвердительно покачал головогрудью, пощелкал левыми клешнями и сказал, что образ очень точно передает суть их взаимоотношений.
Флер не нравилось, как глубоко ушёл в раздумья напарник. Обычно он так себя вел, когда нужно было сообщить что-то неприятное. Например, что она, по оценке преподавателей, снова отстала от напарника процента на три-четыре. Вот и сейчас он явно никак не мог решиться. Она погладила его по груди большим пальцем левой ноги. Он рефлекторно схватил её за стопу – именно так, как если бы вместо руки была клешня.
- Так, ты еще явно не освоился с этим телом.
- Ты даже не представляешь, насколько мне неудобно. Начиная с того, что ног и рук всего по две, и заканчивая тем, что все вокруг стало в разы больше.
- Конечно, ты раньше сам-то был намного больше! И зрение было совсем другим.
- Да зрение… Вообще ужас. Все цвета и краски в разы ярче. Почти больно. Но в этом даже своеобразный интерес есть. – И он пристально посмотрел на ее попку.
- Жак, твоё любопытство порой все границы переходит! – пробормотала Флер, выгнула спинку и чуть приподняла попку, чтоб ему были видны все детали: - Ты же меня целый год уже видел, почти всё время голенькую. Неужели еще во всех деталях не запомнил? – Она вытянула руки, уперлась ладошками в спинку дивана и медленно потянулась, распрямляя руки и сгибая ноги в коленях. После этого трюка Жак мог рассмотреть её почти в упор.
- Флер, ты даже не представляешь, насколько по-другому все сейчас! Ты настолько больше теперь выглядишь, и кожа твоя такая яркая! Можно к тебе прикоснуться?
- Щипаться только не вздумай… Любопытное создание, - она, неожиданно для себя самой, разволновалась. И тут же спросила себя мысленно, с чего бы вдруг ей нервничать? Он ее тысячу раз уже в клешнях держал. И тут на ее бедро легла теплая и нежная ладонь. Ее словно обожгло. Она затаила дыхание, не зная, как реагировать. Он же не гуманоид! Что с того, что он сейчас пытается разобраться в собственных тактильных рецепторах? Раньше он все ощупывать мог только клешнями – бронированными. Вот теперь ему и интересно, как человеческая кожа будет реагировать на прикосновение к человеческой коже. Его рука скользнула к ее попке. И тут она поняла, что если Жака сейчас интересует исключительно работа его собственных нервных окончаний, и сексуальная сторона момента ему просто в голову сейчас не придёт, то она-то совсем иначе все это воспринимает. И она растерялась, не зная чему довериться. Холодной логике, которая велела убрать попку из-под его ладони и дать ему для исследований ладошку, или же собственному любопытству, которое подзуживало чуть пошевелиться. Таким образом, чтоб его пальцы соскользнули с попки на… Она не утерпела и чуть дала уехать в сторонку левому колену. Все произошло, как она и ожидала – его пальцы съехали на ее промежность. «Интересно, я возбужусь, если он меня там погладит?» Она в подростковом возрасте пару разиков пыталась проверить – будет ли у нее оргазм, если она сама себя приласкает. Не понравилось до ужаса. Слишком все это было не по-настоящему.
А он поднял ладошку и погладил её по спине. «Нет, ну он издевается!» И она резко села ему на бедра, прижавшись левым боком к его груди. Повернула голову и ткнулась кончиком носа ему в кончик носа. Выдохнула на его губы.
- Вот так чувствуешь, что у меня горячее дыхание?
- Ну да, теперь верю.
- Вот, а то раньше… «Дыхание еле теплое, объем выдоха никакой, как только вы кровь ухитряетесь кислородом насыщать?» Помнишь эту свою фразу? - спросила она, ловя его ладонь и устраивая ее у себя на плече.
- Помню… - не договорил ее напарник, поскольку Флер ухитрилась развернуться у него на бедрах на девяносто градусов – прижавшись спиной к его груди и попкой к низу живота.
- Как тебе сейчас? Ты всей кожей должен меня чувствовать, – она ухитрилась дернуться так, что он, чтоб удержать ее, схватил ее за грудь обеими руками. Жак замер. Флер тихонько выдохнула и погладила его по внутренней стороне бедёр, отмечая мысленно, что биотехнологи наградили ее напарника просто бархатной кожей.
- Флер… Остановись… Я должен тебе сказать кое-что! – она только отрицательно головой помотала.
- Боюсь, остановиться я не смогу… Если только паузу сделать, я думала, что просто игра будет, а сама уже…
- Возбудилась, - закончил за неё Жак. - Теперь я понял, о чём меня врачи предупреждали, когда сказали, что модернизация была инновационной, и во мне сохранились все, определяющие поведение и желания, сочетания химактивных веществ, - говоря это, он чуть поглаживал соски напарницы.
- Что-что? Я о таком только слышала. То есть, те сочетания веществ, которые раньше определяли твоё поведение, теперь корреляционно заменены людскими гормонами?! Пропади всё пропадом! Сколько у тебя близости не было?!
- Ни разу не было… Я еще…
- Девственник?! – Флер с силой вырвалась из его объятий, развернулась на сто восемьдесят градусов и осторожно села ему на колени, прикрыв свои нижние губки ладошкой.
- Жак, я ведь тоже девочка, - вместо ответа, он положил пальчик на ее носик. Поцеловал ее в губы и только после этого ответил:
- У моего вида все иначе с размножением, но человеческую психологию я знаю уже очень хорошо. Мало того, что для вас первый контакт безумно важен и дорог, у нас с тобой есть еще одна огромная проблема…
- Да какая? Ты уже твердый как камень! Не была бы там моя ладошка – ты бы уже был во мне…
- Не в этом дело. Я знаю, что такое эрекция и почему она у меня сейчас. Подумай, сколько мы с тобой сможем быть вместе? Будет ли будущее у нашей близости?
- Жак, монстрик мой бронированный, нам только в контрразведке сколько служить предстоит? Что нам мешает?
- Честно?
- Конечно честно!
- Я… Боюсь…
- Ты?! Боишься?! Нет, на тебя точно модернизация повлияла плохо! Чушь какая! Зато я не боюсь! Я этого хочу с того момента, как ты меня на тренажере увидел! А теперь у нас возможность есть… - с этими словами она подалась чуть назад. Член ее напарника, до того упиравшийся в ее ладошку, оказался на свободе, она обхватила его этой ладошкой и чуть сжала. Поймала его левую ладонь и положила себе на лобок: - Только внутрь глубоко не забирайся – не порви меня пальчиком, я хочу, чтоб это по-настоящему произошло – членом. – И повела ладошкой по стволу его члена вниз, обнажая головку. Жак тихо выдохнул, и его ладонь скользнула вниз, лаская ее губы.
- Как здорово, что ты мазью попользовалась… Будь ты с пушком – ничего бы не получилось. Я бы просто не смог тебя трогать…
- Да перестанешь ты болтать?! – возмутилась Флер, и начала играть с его головкой. Сначала только кончиком указательного пальчика, а потом всё смелее. Когда она уже кулачком  обхватила ее всю, указательный палец Жака был внутри неё. Но совсем неглубоко.
- Я так больше не могу, - выдохнули они одновременно.
- Ты хоть раз неприличное кино смотрел? – в ответ Жак пробормотал что-то отрицательное.
- Логично. Ложись на спину, мой хороший, - она подсунула ему под голову подушку, заставила его согнуть ноги в коленях, села ему на живот, оперлась ладонями на его ладони – его руки были согнуты в локтях, так, что предплечья упирались в постель строго вертикально.
- Только сразу навстречу мне не двигайся, прошу тебя! – тихонько шепнула она, приподнимая попку и прижимая свои нижние губки к головке его члена. Она сама уже была очень мокренькой, и его головка была обильно смочена смазкой. Глаза в глаза. Миг затягивается, но вот Флер решается и начинает медленно – миллиметр за миллиметром опускаться. Член скользит легко и нежно. И он, и она чувствуют, как головка упирается в непрочную преграду. Флер замирает, Жак и вовсе – почти не дышит.
- Флер, ты уверена? Сейчас еще не поздно остановиться! Если боишься – не надо… Я тебя и по-другому приласкать могу, - вместо ответа она прикрывает ладошкой ему губы. Пристально смотрит ему в глаза:
- Глупый, бронированный многоногий танк… Я же тебя давным-давно люблю! – И она одним движением садится так, что ее попка плотно прижимается к его лобку.