По ту сторону неба

Макс как обычно смотрел перед сном на небо. Он бы и в этот раз не заметил её, но отчего-то в тот день, всё сложилось именно так.  Так бывает, со звёздами чаще всего.
В тот день он увидел её и сказал:
– Привет.
Лошадь смущенно попятилась  и оглянулась – не каждый же день к тебе обращаются маленькие мальчики.
– Здравствуйте, – прошептала она и кашлянула.
У неё был голос, полный молочных зубов (такое нельзя не заметить!).
 – Кто ты? – выдохнул Макс. – Нечасто  ведь встретишь в небе говорящего ктото.
 – Лошадь, – просто ответила она, и помолчав, добавила, – Звездная лошадь.
 
Она не была созвездием, мальчик знал их наперечёт, но она была! И тогда осторожно, чтобы не обидеть, Макс спросил:
– А что ты там делаешь?
 – Там? – переспросила Лошадь и  взмахнула хвостом, как обычно пожимают плечами. По Млечному Пути прокатилась тонкая рябь, звёздочки в нём возмущенно заойкали и засеребрились, как крошечные рыбки.
– Я не знаю как это «там». Я всегда «здесь».
 
И тогда Макс подумал, что должно быть оттуда с высоты целого неба земля кажется очень далекой и тысячи огоньков её теплых окошек так заманчивы, когда вокруг холодно и темно. Он прошептал, словно жалея:
– И совсем не можешь спуститься…?
 
Она подумала.
– Могу. Но понимаешь, – тут она наклонилась к его окну так близко, что глаза её стали, как две большие луны, - понимаешь… я не знаю, зачем я. А если ты низачем, то и незачем куда-то спускаться.
 – А ты попробуй, – Макс возбуждённо пересел на самый краешек своей кровати: просто попробуй и всё!
 – Попробовать? – недоверчиво переспросила Лошадь, произнося  это слово так, словно оно было с орехами. – Попробовать…
 –У меня осталось печенье! – Она была первой встреченной им звёздной лошадью и такой по-настоящему грустной, что ему хотелось сделать для неё хоть что-нибудь.
 
Лошадь подняла одно копытце, другое, а потом все звёздочки разом мигнули и…
… она оказалась такой маленькой, едва ли ему по плечо, лунного цвета, и отчего-то вкусно пахла яблоками.
Макс осторожно дотронулся до коротенькой шёрстки.
– Настоящая, – подумал он.
– Теплый, – подумала она и незаметно потерлась щекой о его руку.
 – Будешь моей лошадью? – он отдал ей половину печенья.
Она прошептала: конечно… – в эту секунду ее голос светился золотыми колосьями и пах  теплым  ржаным хлебом.
 
Конечно.
Лошадь легла на цветном коврике у его кровати, Макс спустил одеяло, чтобы ей никогда больше не было холодно.
Он уснул.
Она, закрывая глаза, подумала:
– А ведь иногда, иногда  так хорошо, низачем, – и тоже уснула.
 
А утром.
Утром  – уже совсем другая история.