Прости и отпусти. Встреча с Ксенией Петербургской

         И вновь я в Санкт–Петербурге.
      
         Идет 2006 год.

         Мне не доводилось посетить мой любимый город около трех лет.

         Америка требует своего напряженного ритма жизни.

         По уже установившейся многолетней традиции, в конце своего пребывания в нежно мною любимом городе, перед самым отъездом из Санкт–Петербурга, я поехала к моей светлой Святой Ксении Санкт–Петербургской на старое кладбище получить ее наставление и Ангела–Хранителя на дорогу.

         Каждый год я прихожу к любимой и глубоко чтимой мною Святой и всегда получаю от нее благословение, поучение и бесценные подарки в виде Знаков Таинственных, слов или просто необычных ощущений в душе, сладостных или горьких.

         Но никогда еще я не уходила разочарованной или обиженной ее невниманием, как многие паломники, не получившие или, вернее всего, не сумевшие познать Знаки или Ощущения, почувствовать, как любит она всех нас, своих деток, пришедших, прилетевших к ней из других городов и стран, с другого конца света.

         Так и на этот раз – мы поехали на долгожданную встречу вместе с Галиной Савельевной, моей многолетней приятельницей, тоже с почтением и глубоким искренним чувством любви относящейся к нашей Петербургской святой.

         Совершив все ритуальные, принятые здесь, традиционные действия, мы помолились, приложились к усыпальнице Ксении, «получили» помазание и вышли из её часовенки.
 
         И снова по давней традиции, мы обошли храм против часовой стрелки трижды и, остановившись, прижались лбами к покрытой штукатуркой с мелкими камушками стенкам часовни...
 
         Я начала просить для себя благословения на дорогу, помощи в решении моих проблем, задач, просила о внуках и детях...

         Но, еще не завершив фразы, я получила тихий ответ: «Господь благословит тебя».

         Я не останавливалась, и все молила и просила, обращалась к Ксении – моей, Петербургской небесной покровительнице, потерявшись уже и во времени и самом пространстве, не зная, где я и сколько времени стою здесь, прижавшись к шершавости стены часовенки, где лежит всеобщая заступница и помощница скорбящим и болящим и всем, кто обращается к ней с любого конца света.

         Наконец я возвратилась в наш реальный мир, не заботясь о том, сколько времени я простояла возле часовенки, и лишь уловив в голосе моей подруги невысказанный упрек, когда она произнесла: «Долго же ты простояла», поняла это. Но я была еще внутри особого светлого мира, дарованного общением с любимой мною Ксенюшкой Петербургскою.

         Не медля больше, я полезла в сумочку за зеркалом, но не понадобилось и секунды, чтобы увидеть и понять Знак, оставленный на моем лбу после длительного стояния, прислонившись к стене. На лбу отчетливо была прорисована большая стрела, направленная влево.

         Путь для моих перелетов с континента на континент был открыт.

         Поблагодарив Ксенюшку, мы потихоньку направились к выходу из кладбища.
 
         Но что–то останавливало меня, удерживало еще здесь. И я, не понимая, что это – нежелание влиться в многолюдную толпу, окунуться в шум и грохот огромного города или что–то еще, не отпускавшее меня.

         Я попросила Галину посидеть со мною на скамеечке рядом с аллеей...

         Продолжая о чем–то тихо переговариваться, отвечая на ее вопросы, я уже начала чувствовать внутри что–то совершенно необъяснимое, неясное, словно легкое дуновение

         Какие–то таинственные и непонятные перемещения, движения энергии внутри меня, наполнение неясным светом или теплом. Я словно затаилась, замерла, но, даже не пытаясь осознать происходящее, я просто находилась в нем, погружалась в него...

         Все, что окружало меня, стало исчезать, отодвигаться, размываться. Словно издалека глухо слышался голос моей подруги, продолжающей мне о чем–то рассказывать.
 
         Но я уже не воспринимала ничего, все глубже уходя в непонятные, стремительно нарастающие ощущения, для которых даже сейчас я не могла бы дать ясного определения.

         Постепенно все эти невнятные и мягкие перемещения внутри меня начали, как бы стягиваясь, концентрироваться в области солнечного сплетения, наполняя его теплом, странной тяжелой массой напряжения и тревоги.

         Это состояние усиливалось и нарастало все стремительнее и резче, увеличивая давление на эту область до четкого болезненного ощущения...

         Меня словно начало разрывать внутри груди, боль становилась непереносимой, жесткой, безжалостной. Одновременно с этими ощущениями как бы на физическом плане начало нарастать чувство тревоги, беспокойства, невыразимого страха...

         Но вернее, этот страх возник от непонятности происходящего со мною, от неожиданности того, что что–то происходило со мною помимо моей воли и не могло быть осознанным мною.

         В следующую секунду... или минуту... или вечность... я полностью была поглощена теми силами, токами, энергиями, которые сконцентрировались, наконец, в самой моей душе, в глубинах ее, неся с собою боль, тревогу, огненное жжение и не выносимое более человеческим моим слабым организмом, телом моим, пронзительное чувство сконцентрированной каким–то образом во мне всей моей прошедшей жизни с ее накопившимися обидами и болью.

         Я согнулась, сжалась, прижав руки к солнечному сплетению, готовая умереть, погибнуть, исчезнуть от того ужасного, что происходило со мною.

         Мне невозможно было пережить эту высочайшую концентрацию боли от обид моего детства, всей моей жизни, обид, напластованных десятилетиями, обид, нанесенных мне моими любимыми и самыми близкими людьми...

         И я готова была, казалось, уйти из жизни, если понадобится, но только не оставаться с этой болью...

         Но в следующую секунду каким–то непостижимым образом из меня изверглась наружу вся эта боль, с каким–то даже слабо–свистящим звуком...

         Несколько секунд, мгновений, каких–то непостижимо–кратких временных промежутков понадобилось мне, чтобы почувствовать, что все прошло – и боль, и напряжение, и эта невыносимая концентрация отрицательных эмоций от груза обид.

         Что–то произошло внутри меня, но пока я не могла осознать этого вполне...

         Я возвращалась в обычную жизнь...

         Я услышала голос моей подруги, которая заканчивала фразу, рассказывая мне о чем–то. Почувствовала дуновение ветерка, солнечный луч на своем лице, себя, сидящую на скамейке...

         Я уже была здесь, в этом мире, но еще оставаясь там, в ином, в своих ощущениях и восприятиях...

         Я не знала еще, что же действительно произошло со мною, но я знала, что я изменилась уже, я – ИНАЯ, ДРУГАЯ.

         Что я не та, которою я была всего несколько секунд... или минут... или тысячелетий назад.

         Во всяком случае – я возвратилась в свой реальный мир, в небольшой кладбищенский парк, в летний июньский день, в Санкт–Петербургский влажный климат.

         Моя Галина как бы даже и не заметила, что со мною произошло что–то особенное.

         Она сидела на скамейке, свободно откинувшись, продолжая свой рассказ.

         Я не стала спрашивать, как долго мы сидим здесь.

         Не стала даже пытаться определить, как долго я «отсутствовала» в данном мире.

         Я и сейчас не знаю этого.

         Попросила только посидеть здесь еще немного... В тишине и покое.

         Сидела тихо, не двигаясь.

         Постепенно снималось напряжение, я становилась расслабленнее, спокойнее... Прислушивалась к себе, к своим ощущениям.

         Что–то продолжало происходить во мне.

         Приятное, очень мягкое тепло наполняло меня, я вся словно прогревалась изнутри, особенно в области солнечного сплетения, где появилось чувство глубочайшего покоя и необыкновенной внутренней тишины. Постепенно эти мягкие и нежные волны тепла и успокоения стали наполнять всю меня.

         Необъяснимое чувство гармонии с миром вокруг меня, с этой солнечной аллейкой, с мягко передвигающимися по ней тенями от высоких старых акаций. С заросшими цветами и травою заброшенными могилками, с немного поржавевшими старинными оградками, слегка покосившимися крестами...

         В этот мягкий июньский день в Санкт–Петербурге не было жарко, было приятно и как–то особенно сладостно сидеть здесь спокойно, не двигаясь…

         Мне уже становилось понятно, что со мною произошло что–то совершенно невероятное, пока до конца не осознанное мною, не выведенное на уровни осознания...

         Но в ощущениях моих, пронзительною нежностью и благостным теплом и покоем наполненная душа, дарила уже мне неведомое никогда ранее блаженство…

         Я, оставаясь внешне все той же, ею уже не была.

         Все изменилось во мне, осветившись не земным, а иным, пространственным Светом...

         Я прислушивалась к себе, к своим новым ощущениям, искала в себе, внутри, в глубине своего существования те изменения, которые произошли во мне в самых сокровенных и глубинных пластах моего существа...

         И уже догадывалась, прозревала в себе тот бесценный дар, который я получила от самой Ксении Петербургской, но еще страшилась самой себе определить это в простых наших, земных выражениях...

         Мы пошли потихоньку в сторону остановки микроавтобусов.

         Я казала Галине, что со мною произошло нечто необыкновенное, но попросила ее подождать, когда я смогу найти определение, то есть найти обычные слова, чтобы поведать, что же именно произошло со мною...

         Постепенно я начала успокаиваться, немного расслабилась, словно исподволь возвращалась в обычную нашу жизнь, от которой мы можем уйти в неведомые дали только в определенных состояниях сознания или при особых обстоятельствах.

         Я прислушивалась к себе…

         Я словно осматривала себя изнури.

         Искала, что же именно изменилось во мне, где, какие изменения произошли…

         Мне было невероятно спокойно, легко и как–то особенно славно внутри меня, словно теплый и ясный свет находился во мне, согревая мою душу, мое сердце и особенно область моего солнечного сплетения – моей души, где совсем недавно, вернее, всегда бушевало пламя перенесенных во всей моей жизни тяжелых эмоций: гнева, обид, унижений, разочарований, нестерпимой болью раздиравших мою душу или, глубоко загнанные в подсознание, непрерывно возвращающиеся и возвращающиеся в сновидениях...

         Постепенно я начала осознавать, что во мне не стало этой боли, она исчезла и растворилась, ее уже не было внутри меня, не стало ее там, где она находилась постоянно – в моей душе.

         ТАМ БЫЛ ТОЛЬКО СВЕТ!
 
         Там было теплое свечение, бесконечное нежное всепрощение и радостное ощущение Вселенской гармонии и покоя.

         И сейчас, когда я пишу об этом, я испытываю только покой и нежность внутри меня, всепрощение и безмерную благодарность и признательность ТЕМ, КТО ВЕДЕТ МЕНЯ ПО ЭТОЙ ЖИЗНИ, особенно Блаженной Ксении Петербургской, великой Святой всей России и особенно моего любимого города.