Запах женщины Часть 1. Крушение надежд

      Всё было готово к отъезду в очередную командировку на Кавказ: рюкзак уложен, документы рассованы по карманам, оружие вычищено и смазано, заверенное у нотариуса завещание уложено в старинную папку с ботиночными тесёмками, как предотъездную лихорадку вдруг нарушила выпавшая немым укором из папки фотография.
      С выцветшей чёрно-белой фотокарточки, снятой на фоне мемориала Великой Отечественной, на меня смотрели два человека: худенький 16-летний мальчик с пробивающимися усиками и похожая на модную тогда певицу Ким Уайлд, ослепительно-улыбчивая девушка с копной вьющихся волос и третьим размером груди. Парень робко, одной рукой, обнимал девушку, а она просто улыбалась яркому солнцу и радовалась жизни.
      И этим парнем был я. На обороте моим почерком была выведена дата съёмки – 9 мая 198* года.
   
      Когда я впервые увидел её – то ничего сверхъестественного не произошло. Начался самый обычный урок алгебры, в класс вошла пышущая здоровьем студентка-практикантка физмата, окинула его взглядом и села за последнюю парту среднего ряда, аккурат там, где в гордом одиночестве восседал тот самый парень с пробивающимися усиками.
      Нам задали какую-то самостоятельную работу, и она безо всякой задней мысли стащила у меня тетрадь и дорисовала в уравнениях пару скобок интегралов, возвратив тетрадь мне. Потом урок закончился, все разбрелись на перемену, а прекрасная студентка исчезла. Как записал бы в своём дневнике Людовик XVI: «День прошёл без событий».
      Но Людовиком я не был, поэтому был несказанно удивлён, увидев ту же красавицу, но уже одетую в сарафан, на поселковой дискотеке в Доме культуры, где я на общественных началах подвизался помогать вести танцульки. Штатный ди-джей упылил провожать домой свою пассию, а я деловито щёлкал клавишами кассетника и крутил регуляторы микшерного пульта, поправляя съезжавшие на лоб наушники. Разогретая самогонкой молодёжь лихо отплясывала под Си Си Кетч и суматошные сполохи прожекторов цветомузыки.
      И уж тем более – я никак не ожидал, что красавица, грациозно поднявшись на сцену, подойдёт ко мне и закажет модный в те времена медляк «Наутилуса»: «Я хочу быть с тобой». Желание красавицы – закон, поэтому после завываний АС/DC немедленно врубился Вячеслав Бутусов.
      Но, похоже, что вечер окончательно перестал быть томным: не давая мне опомниться, девушка спросила: «Можно тебя пригласить?», после чего торжествующе вытащила в зал и обняла за плечи в танце.
 
       Несколько лет назад по телевизору замелькало модное словечко: «Феромоны». В те далёкие времена я о них совершенно ничего не знал. Сказать, что я тогда испытал потрясение, вдохнув запах её волос – это ничего не сказать. Я потерял себя. Пропал. Напрочь.
      Танцевать-то медляки, не наступая партнёрше на ноги, я тогда уже умел, и весьма неплохо, но вот чтобы так внаглую кадрить молоденького комсомольца – это было что-то новенькое. Следует отметить, что, несмотря на то, что на дворе вовсю гремели перестройка, гласность и ускорение, мои практические познания в половом воспитании ограничивались всего лишь парочкой мимолётных поцелуев, а здесь – на ушко как бы ненавязчиво нашёптывают слова песни про то, что хотят быть со мной.
      Через несколько песен я врубил A-Ha «Summer moved on» и был вновь приглашён красоткой на белый танец. В общем – она ангажировала меня на всю дискотеку. Вернувшийся ди-джей на мой вопрос, кто эта девушка, лишь неопределённо пожал плечами.
      В час ночи танцульки закончились, и я вышел в летнюю душную теплынь. Из ночной темноты бесшумно вынырнула мягкая кошачья тень и справилась: «Проводишь? Здесь недалеко». Не нужно быть провидцем, чтобы угадать мой ошарашенный ответ.
 
 
      Я чувствовал себя полным идиотом, когда женская рука скользнула под мой локоть. В моём 16-летнем возрасте идти под руку с барышней после дискотеки – это было круто, но что нужно было делать с этой самой барышней в тёмное время суток – я совершенно не знал, поэтому сердце бешено колотилось, а во рту было сухо, как в африканской пустыне.
      Она затащила меня под школьный навес и мы стали жадно целоваться. Одуревший от запаха её волос, тела и слабого парфюма, я потерялся в этом мире, но был настолько робок и скромен, что не смел даже положить руку на её пышную грудь, не говоря уже о более фривольных ласках. Понятное дело, девушка раскусила, что я – изнывающий девственник, и в её раскосых глазах заиграли чертенята.
Быть мышкой, которую поймала кошка, весьма невесело. Она играла мной, то отпуская, то игриво прибирая когтистой лапкой поближе к себе, наслаждаясь моими муками.
      Домой я добирался на негнущихся ногах и со столбняком в штанах. Понятное дело, страсть забурлила всеми юношескими гормонами, но как? Как мне реализовать эту страсть? Я не знал.
      9 мая, после бабаханья дневного салюта, я попросил младшего брата сфотографировать нас возле мемориала, и предпринял робкую попытку неумело приобнять свою красавицу, подставившую солнышку улыбающееся лицо. Чтобы заполучить ещё одно её фото, снял потом её вместе с братом, недоумевавшем, зачем именно с ним.
      Мы встретились ещё раз, в старинном немецком парке, и целовались до посинения губ, но я так и не решился на более серьёзные действия. Потом наши дороги разошлись: у меня пошли выпускные школьные экзамены (как я умудрился их сдать, когда все мысли были заняты только ей – не знаю), затем – сдавал вступительные экзамены на юрфак. Я разыскал её в общаге нашего университета на другой части города, и по моему виду было совсем нетрудно догадаться, что именно я хочу ей сказать. Барышня повела себя более разумно, взяв инициативу в свои руки: напоила меня чаем, не позволила никаких вольностей, усадила на стул и серьёзно сказала, что она всё-таки учится на выпускном курсе, поэтому ей нужно думать о дальнейшей жизни. Ей предложили замуж и она решила то предложение принять, поэтому между нами больше ничего быть не может.
 
      Я был подбит первым же выстрелом. Я был смят, раздавлен, уничтожен, и перестал существовать, как боевая единица. Но чёрт побери, я ничего не мог ей противопоставить! Что я тогда представлял из себя? Студент-первокурсник? Чем я мог её заинтересовать, стипендией «хорошиста» аж в целых 50 рублей? А тут – её сватает чуть ли не первый парень на деревне, красавец-военный. Полное крушение надежд.
      Едва волоча ноги, я добрался до своей общаги, и рухнул в кровать. Мир изменился, худенький мальчик перестал существовать. Как гусеница сбрасывает кокон и превращается в бабочку, так и с меня начала слезать старая шкура наивности.


Рецензии
Хороший рассказ! Жизненная правда в нем :-)

Федор Петров   22.09.2011 11:50     Заявить о нарушении