История об Авторе

Иногда так бывает. Открываешь книгу... и началось. С каждой строчки ты уходишь вглубь произведения. Вглубь самого себя. Своего сознания. Пальцы машинально листают страницы, глаза неотрывно следят за текстом, а разум, поглощённый упоительной историей рисует невообразимые картины битв, приключений, чудесных спасений, героический подвигов... Никогда не знаешь, какая книга может так увлечь. Но бывает такое, особое впечатление, когда берешь в руки книгу, и уже от первого взгляда на обложку, временами ничем не примечательную, от первого прикосновения к шершавой поверхности бумаги, по пальцам пробегает дрожь, а в голове нервным молоточком начинает постукивать навязчивая идея "читай, читай, читай..."

Эта история приключилась не так давно. По меркам вселенной, так вообще только что. В то время книги еще ценились, и некоторые фанаты готовы были оббежать полгорода лишь бы достать свежее издание любимого автора. Но дело не в этом. Дело в любви к книгам. Однажды мне посчастливилось брать интервью у одного автора. Произошло это случайно... В газете, где я только начинал свою карьеру решили открыть страничку о культуре. Ну, и чтобы найти материал, предложили мне взять на себя колонку о современном творчестве. Так сказать, рассказывать о молодых авторах, сподвигая молодёжь на культурное обогащение и творчество. Ну, работа не пыльная, к тому же целая колонка - такой шанс выпадал редко, тем более такому юному журналисту, как я. Естественно, я согласился.

С этого момента я вёл охоту за молодыми авторами. Отслеживал издания в магазинах, опрашивал редакторов, издателей о юных дарованиях...Ну и конечно, брал интервью у этих самых "дарований". Не знаю, кто их там чем наделил...но литературного таланта им явно не хватало. Зато они были полны энтузиазма, и самомнения. И естественно считали обычным делом, что у них берут интервью. Но я всё время находился в поиске... в то время моя профессия еще казалась мне привлекательной, и у меня был тот нездоровый журналистский азарт, который свойственен всем, кто только ступил на эту трудную и рутинную стезю. И я искал лучшего. Я искал действительно дарование, о котором я мог бы написать статью. Я хотел произвести фурор, хотел сделать блестящую работу...но какая-то часть меня просто горела от желания найти среди посредственных людей эту самую жемчужину, искру, которая могла создать настоящий шедевр.

Избавлю вас от лишних подробностей моих изысканий. Всё-таки эта история не обо мне, а о НЁМ. В общем, спустя пару месяцев мне посчастливилось найти одного подающего большие надежды автора. Хотя он был известен лишь своими рассказами, но каждая его строчка приковывала читателя. Его рассказы обсуждались в Сети, а кое-где я даже видел распечатанные сборники. Сам автор мало контактировал с людьми. Но с помощью знакомых и друзей мне удалось узнать, что он планирует написать книгу. Учитывая потрясающий успех на поприще рассказов, статья о готовящейся книге, вполне могла стать той самой "бомбой" которую я стремился написать. У меня ушло еще порядочно времени, чтобы найти контакты этого творца... Но на связь он не выходил, поэтому я решил навестить его дома. Еще мне было очень любопытно узнать, как живёт подобный человек...

Когда я пришёл к нему первый раз, я долго приходил в себя от увиденного. Квартира находилась в аварийном доме, и все стены были потресканы или разукрашены. Среди грязи на поверхности, некогда бывшей полом, можно было разглядеть следы какой-то живности. Дверь в его квартиру была обшита дешевым дермантином. Тем самым, который можно встретить в старых трамваях или электричках. Да и этот дермантин уже был полуоторван по углам. Звонок в квартиру отсутствовал, зато из-за двери тянулся шнурок, дёрнув за который можно было услышать приглушённое эхо колокольчика где-то за дверью.

Затем меня поразил внешний вид хозяина квартиры. Я никогда бы не принял за писателя, тем более выдающегося. Больше всего он напоминал мне какого-нибудь студента техникума, отчисленного со второго или третьего курса, который вынужден сидеть без работы и бегать от армии. Жиденькие усики, грязные волосы, которые победили в попытке собрать их в копну. Зеленая майка с пятнами неизвестного происхождения, вызывающая спор, цвет ли это мокрого кирпича, или размазанной песчаной гальки. Но у него были очень выразительные глаза. Казалось, что в них расцветает другой мир, мир, в котором владелец глаз выглядит совсем иначе, где он высокий и стройный, а не сутулый, где его квартира - неприступный бастион, а каждый его шаг - громогласная поступь.

Разговор с ним не клеился. Он постоянно опускал глаза, словно стыдясь чего-то, прятал руки за спиной, и пытался взять в руки какую-либо мелочь, чтобы теребить её. От неловкости он всё время норовил врезать во что-нибудь, или что-нибудь уронить. Судорожно вспомнил, что нужно угостить меня чаем... предложил присесть на старую тахту, расположенную в центре комнаты. Пока он ходил за чаем, я осмотрелся. Сумрачная комната, захламлённая всяким старьём, она скорее напоминала жилище пенсионера, чем молодого писателя. В углу стоял деревянный письменный стол. Вместо электрической лампы на нём находилась древняя керосиновая горелка.

Вернувшись с чаем, и чуть не опрокинув кружку, он попросил меня немножко подождать. Мол ему надо закончить одну работу. Я не возражал, ведь можно было написать в статье о том, как проходит творчество небезызвестного писателя. Он сел за стол, достал из выдвижного ящика ручку, бумагу, и стал писать. Да-да, на обычной бумаге, а не на клавиатуре! Как только его ручка коснулась бумаги, он изменился. Спина резко выпрямилась, приобретя гордую стать, рука двигалась быстро, четко, отрывисто...казалось, что он дирижирует оркестром, а не пишет что-либо. Взмах-другой...глаза горят ярче, чем зажжённая керосиновая лампа...кстати, когда он её зажёг? На его лице за долю секунды сменялись тысячи эмоций: гнев, ярость, злоба, горечь, тоска, боль, страх, ужас, волнение, тревога внезапно изменялись на счастье, радость, любовь, нежность, заботу... Каждое движенье было решительным и верным, словно от него зависела судьба мира. И в тот миг я был уверен, что это так и есть. Раз за разом, росчерк за росчерком, он творил новый мир. Историю, которая никогда бы ни произошла, если бы не он. Он вкладывал душу, сердце, весь жизненный огонь в своих персонажей, вдохновляя их, даря им подлинные судьбы и характеры, не менее живые, чем он сам.

Так продолжалось достаточно долго. Но ход времени не имел значения в эту встречу. Я упивался каждым его движением. Когда он отложил стопку исписанных листов, и повернулся ко мне казалось, что он не спал неделю Мешки под глазами увеличились, руки тряслись, глаза слезились, а лицо из тощего превратилось в подобие скелета обтянутого кожей. Он еще долго приходил в себя. После этого мы немного поболтали. Странно, но я запомнил только одну его фразу.: «В моём деле нет места черновикам. Всё нужно сделать идеально с первого раза. . .».

Еще несколько раз я навещал его. Пытался заговорить о книге, но он лишь улыбался, и качал головой. Он никогда не делился сюжетами будущих рассказов. Возможно оттого, что каждый рассказ вытягивал из него частичку жизни. Или он сам отдавал её на растерзание неблагодарным читателям, для которых любой рассказ – бумагомарание. Впрочем о том, что он мечтает написать что-то грандиозное он мне сам несколько раз говорил.

Прошёл почти год с моего первого знакомства с ним, когда мне сообщили, что он погиб. Официальной причиной смерти стало истощение. Но рядом с телом в его квартире нашли его мечту, законченную книгу. На последней странице он дрожащей рукой написал лишь одно слово "Конец". Его книга сразу же стала бестселлером. Одним из тех преходящих кумиров, о которых через год забывают.

Печально, но причиной популярности стала скорее его смерть, создающая романтическую картину об авторе, а не само произведение. Мне стоило больших усилий и денег, выкупить рукопись его книги. Даже не права, а просто оригинал. Но я никогда не читал её. . . был ли это суеверный страх? Наверно нет, просто своеобразная дань уважения его жизни. На похоронах у него было всего пара человек. Кажется кто-то из родственников, впрочем, я никого не знал. Я положил ему на могилу две белые лилии. Думаю, в одном из созданных им миров он их любил... А кто-то оставил пустой лист и карандаш. И я уверен, что где-то он создал новую историю. .