Левченко Владимир Михайлович
ОСТРОВА ВСЕЛЕННОЙ
Господи, прости нас грешных,
Прости нас в глухом беспамятстве
растоптавших и предавших
забвению святыни предков наших.
Прости – нас озлобленных, жестоких
И не помнящих родства.
И да оживут церкви и храмы твои,
И да восстановится связь времен,
И да наполнится светом и любовью
Души людей,
И да возгорится свеча всей Русской
Земли.
Святой митрополит Петр,
Чудотворец.
Глава I
Тихий летний день 1914 года заканчивал свои дела. Солнце заходило за край степи. С вечерним пением птиц и запоздалым гудением пчел степь погружалась в сумерки. Настя, девочка девяти лет, гнала с пастбища несколько коров и телят. Слышен был перезвон колокольчиков, висящих на шее у коров, стрекот цикад. Было видно, как в селе зажигались огни и лишь легкий теплый ветер доносил звуки, обрывки разговоров людей, лай собак. Девчонка шла медленно по скошенному хлебному полю и смотрела на небо, где появлялись первые звездочки. Эти звездочки как светлячки! И вдруг ветер донес: Настя-а-а! Настена-а-а! Где ты? Пора домой! А звездочек все больше. Вдруг по небосклону, как искорка от горящего железа, полетела звездочка. Свет от звездочки становился все тускнее и тускнее, как вдруг звездочка вспыхнула и ее яркий, белый бесконечный свет озарил и растворил все вокруг.
То ли пыль мелкая, то ли туман, все хаотично - это весь мир и никого. В этом хаосе пыль или туман медленно смешивались, пока две противоположности не устремились навстречу друг другу, создав ветер такой силы, что все завертелось, закружилось со скоростью перегоняющей Свет. А они летят на встречу друг, другу сжимая между собой все больше и больше эту пыль или туман. Встречаются, и мощный, большой взрыв потрясает Вселенную Вселенной. Огонь, пламя везде и вместо пепла вода, много воды, все вода. И лишь сжатая между ними пыль, пропитавшись водой, превратилась в комки глины, и не видимый Великий Гончар придал ей форму, обжег в пламени и раскидал как камни по всей Вселенной. С неимоверной скоростью эти островки тверди разлетелись во все стороны мироздания, увлекая за собой все больше пыли, воды, превращая хаос и пыль в осознанное движение, в звезды, солнца, планеты, разум ... и жизнь.
Океан, бескрайний океан - Земля моя - целый мир.
Был слышен шум водопада - едва. Ярость природного чуда приглушали лесные деревья. Лес находился на южном склоне горы и был покрыт очень высокими и толстыми - в два - четыре обхвата, лиственными деревьями. Вокруг деревьев вились лианы с оранжевыми плодами. Заходящее солнце, искрящийся розовый водопад и великаны деревья, создавали неповторимую и живописную картину. Лес шумел разноголосьем. Слышался низкий рык, мычание, хлопанье крыльев, гомон и ветер гулял в вышине, смешавшись с шумом водопада.
Склон горы к северу от водопада был скалистым, почти без растительности, покрытый местами темно-зеленым мхом. Коричнево-красные скалы в некоторых местах были гладкими, похожими на глазурь покрывающую керамику. Скалы были когда-то оплавлены огнем невидимого Великого Гончара.
Водопад низвергался бело-розовой извилистой стеной с большой высоты.
Океан, бескрайний океан, освещенный со всех сторон света яркими шарами желтого, голубого, зеленого, оранжевого цвета. Эти шары находились на разной высоте. От разноцветных шаров, через определенный момент времени исходили тонкие узконаправленные лучи в разные стороны. То, разрезая толщу океана, то толщу атмосферы. Если луч проходил через толщу океана, то она делилась на две части, создавая подобие дороги между двумя отвесными и гладкими скалами. По дороге бесконечным течением перемещались два потока на встречу друг другу. Одни прозрачно белые, другие серые. Прозрачно-белые сущности символизировали чистые устремления обитателей не видимого мира. Серые символизировали суету сует материального.
Каждый луч, испускаемый из шара подпитывал всех обитателей шара, либо чистыми устремлениями и свободой, либо одевал на них оковы повседневной борьбы с суетой. Суета, как мелкий дождь осенний, с небес окрашенных в серое, и верою - летящая стрела возвращается вспять.
Самым мощным оружием человечества был и остается лук с его безжалостным жалом - стрелой вылетевшей из объятий неведомой ипостаси. Лук разогнулся, тетива дрогнула, и стрела устремилась к цели.
Звенящая стрела, выпущенная из лука безобидна в своем стремительном полете до цели. Летит, пронзая пространство на перегонки со временем – нанизывая на себя будущее. Будущее прекрасно в мечтах, до того момента пока стрела, пронзив пространство, не пронзит горячее сердце. Пронзив сердце, стрела пронзает время, пронзает острова вселенной, унося с собой в вечность на кончике наконечника бессмертную душу.
Глава II
Приближаясь к селу, Настя отметила, что людей на улице было неожиданно много. Обычно в такое время жители села занимались домашним хозяйством, приводили себя в порядок после полевых работ. Что-то было интересное и пугающее в этом скоплении людей.
Настя, погоняя впереди коров, направилась к своему дому. По пути встретились соседские девчонки, которые толком ничего не прояснили, только почему-то сказали, что скоро не останется в селе ни парней, ни мужчин, все уедут. Стало тревожнее, когда девочка услышала, как старики говорили: «Японская тоже неожиданно началась. Также неожиданно кончилась. Эта тоже не надолго, только народ взбудоражили. Нет - кто-то спорил - немчура долго, не отступится». Из рассказов своей бабушки, девочка знала, что она родилась как раз в год начала японской войны и на этой японской войне, был сильно ранен в левую руку дедушка. Его левая рука почти не работала. «Война - это плохо»- решила девочка.
Во дворе своего дома Настя обнаружила почти всех своих родственников. Семья Жуковых собралась под навесом летней кухни. Здесь были бабушка с дедушкой, родители, сестры, дяди с тетями, двоюродные братья с сестрами. Бабушка плакала и молилась, чтобы бог отвел от семьи беду и не дал никому погибнуть. Настя спросила: «А почему, бабушка, кто-то из родных должен погибнуть?». «Война, моя крошка»- был ответ. Уже давно стемнело, в разговорах и причитаниях время как будто остановилось, давая родным побыть вместе. В кухонной печи была открыта дверца, и горящие головешки едва освещали задумчивые лица сидящих людей.
Следующий день запомнился для Насти лишь суетой, слезами, прощаниями и громкими словами: “Жуков Семен, Жуков Николай в строй, Жуков Иван в строй... Шаагом маарш!”
Утренний ветерок всколыхнул прохладный воздух. Занималась заря. Горные вершины, освещенные лучами восходящего солнца, запылали розовым огнем. Огромный салют наступающему дню, наступающему лету, открываются ворота прямо в водоворот событий, неразмеренных и непредсказуемых. Сашке снилось, что он летал в синеве неба, бесконечного и теплого. Лучи утреннего солнца, через листья и ветви яблони, стоящей напротив окна, освещали комнату. Солнечные зайчики заплясали на лице у Сашки. Утро перед последним переводным экзаменом. Сборы, чистая белая рубашка, пионерский галстук, букет цветов – живые красно-рубиновые розы с приятным кисловатым запахом (не увядали в вазе с водой две недели), белые калы, красивая трава с белыми и светло-зеленными полосками.
Сашка с Толиком сдали переводной экзамен по русскому языку и - пятиклассники. Закончился учебный год. Быстро по домам, переоделись, схватили удочки, червей (которые были предварительно накопаны с вечера), и на рыбалку за бычками.
В соседнем селе, недалеко от того места, где жила Настя, десятилетний мальчик Петя целый день с друзьями удил рыбу в речке и ловил раков. Если уловом раков можно было похвалиться, то улов рыбы мог бы порадовать только домашнего кота.
Рыбалка и ловля раков занятие очень интересное, азартное, но не тогда когда в поле поспел урожай и его убирает вся семья. Петя и хотел быть в поле с семьей, да и на рыбалку так давно собирался с друзьями. Теперь предстояло незаметно пробраться в дом и пошептаться с бабушкой, она и раков сварит, но самое главное защитит от отцовского ремня и долгого стояния в углу на пшенице.
Добрался Петя до села с друзьями, когда уже стемнело. Селяне собрались на майдане и были возбуждены. Дома Петя, к своему удивлению никого не обнаружил. От соседей мальчик узнал, что родственники пошли к дяде Осипу, старшему брату Петиного отца Павла Григорьевича Левченко. Петя бросил садок с раками в ведро с водой и побежал к дяде. Семья Левченко, примерно человек сорок, была в сборе. Появление Пети не было замечено, и ремень отца видимо не угрожал. От своего старшего брата Алеши Петя узнал, что началась война с германцами. Мужчины сидели во дворе и тихо говорили. Женщины плакали, завтра дядя Григорий, дядя Иван и дядя Петр уйдут на войну. Днем приезжали военные из города и привезли царский манифест о призыве на войну. Петя поинтересовался:“А его нет в этих списках?”. Его старший брат Алеша прыснул в ладонь, но серьезно добавил, что в списках только те, кому не меньше двадцати одного года. Допоздна засиделась родня Пети. Ночь выдалась не легкая. Родители молились за детей, жены прощались с мужьями, невесты с женихами. Безмолвие природы, плач и напряжение. Жизнь меняла темп.
У подножия гор, где горные ручьи из бурлящих потоков превращались в реку, располагался хутор Стеблицкий. Летний день был жарким и поэтому Миша Величко, со своими друзьями, тринадцатилетними погодками, отправились купаться на речку.
Речка в некоторых местах бурлила, и вода была как белая пена. Скалы и валуны разбивали стремительный поток воды. В более спокойных и тенистых местах вода была темно-зелененной. На солнце речка была прозрачно-желтой. С левого берега реки нависал зеленый ольховый лес и высокие скалы в форме верблюжьих горбов. Правый берег реки был плоским, вода равномерно переходила в булыжник, песок и траву.
Мальчик пробрался к скале, нависающей над речкой, и нырнул. Нырнул против течения, чтобы его перенесло на противоположную сторону реки, но, выныривая, он зацепился за скалу, и волна захлестнула его с головой. От неожиданности мальчик поперхнулся водой и на мгновение перестал грести руками. Этого мгновения хватило, чтобы течение его захватило и затащило под воду. Затем удар в бок, он налетел на скалу. Мелькнула мысль - как спокойно и тихо...
Михаил возвращался с заработков в город, где десять месяцев назад оставил жену Ирину с двумя младшими детьми, пятилетней дочкой и трехлетним сыном.
Снег сыпал крупными хлопьями. Грязь на улицах города смешалась с первым снегом и образовалась холодная жижа, от которой насквозь промокала обувь. В сапогах у Михаила чавкало, ноги заледенели и с трудом передвигались. Жизнь казалась Михаилу унылой и серой. Плакат, висевший на стене дома, гласивший: ”Да здравствует тринадцатая годовщина Великой Социалистической Революции!”, только усиливал раздражение. “Да чтоб, вас, с этой революцией...”
Невесел был Михаил, в душе почему-то нарастала тревога. “Все будет, хорошо. Все будет, хорошо” – внушал он себе. Вот и знакомая улица, знакомый дом. Но, что это, ставни на окнах закрыты, дыма из трубы нет.
Михаил побежал к калитке, но она была закрыта на замок снаружи. Он перескочил через калитку, в бежал на крыльцо и стал стучать в дверь. Тишина. Вспомнил, что под ступенями запасной ключ. Открыл дрожащей рукой дверь. В сенях вода ведрах замерзла. В комнатах никого не было, только в зале на полу валялись остатки сухих цветов. Беспорядка в комнатах не было.
Михаил сел и задумался. Просидел так неопределенное время. Холодно. Надо выйти во двор, наколоть дров и затопить печь. Он вытащил из сарая пеньки и стал колоть. Оглянулся и увидел у забора соседку - старую бабу Марфу. Старуха пристально посмотрела на Михаила и произнесла: “Не признаю тебя с бородой, молодой человек. Кто ты.” “Я Мишка Величко. Сосед ваш”. “ А твоих никого нет.” Не успел Михаил спросить о семье, как старуха добавила: ”Все умерли“. “Что? Когда?”- выдавил из себя Михаил. Голос перестал повиноваться ему. Соседка продолжала: ”Жинку твою схоронили, вот уже месяц будет. Тиф. Детей больных свезли в больницу, там говорят они и отдали богу свои безгрешные души”.
Земля ушла из под ног мужика. Михаил сел на пенек, опустил голову и заплакал. Когда опомнился, уже темнело.
Михаил нарубил дров, разжег печь. Затем снял сапоги, портянки, согрел, наконец, ноги и тело. Поужинал хлебом с салом и запил травяным чаем из чабреца. Больница находилась в другой половине города, кладбище за городом. Транспорт не ходит, лошади нет. Надо ждать до утра. Разморило, прилег на кровать. Не помнил Михаил, как провалился в забытье. Проснулся на рассвете. Собрал свои пожитки и отправился в больницу на поиски детей. В больнице сказали, что детей лечили, но сейчас их в больнице нет. Что дети умерли, нигде не было отмечено, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть это. Возможно, детей отправили в детский дом, так как родителей не было.
В детском доме детей тоже не оказалось. Только было отмечено, что пятилетнюю девочку - Тоню, забрали из детского дома, кто-то удочерил. Про трехлетнего мальчика - Васю ничего не известно. Говорили, что, скорее всего его отправили в краевой город, где был детский дом для малолетних детей.
Михаил сходил на кладбище, могилы жены не нашел, уж очень много было безымянных. Он посидел в холоде и тишине, в которой слышался лишь легкий шелест крупных хлопьев снега, падающих на мерзлую землю. Вспомнил жизнь прожитую, жену, еще молодую двадцати девятилетнюю женщину, все было, но вспомнилось все самое хорошее. Плечи Михаила вздрагивали.
На следующий день он отправился в родной хутор. Часть пути прошел пешком. Часть пути проехал на телеге знакомого деда по имени Федор, который тоже возвращался домой из города. Дед Федор рассказал, что старшие дети Михаила, сыновья - Иван, Николай, Александр и дочь Раиса уехали из хутора. Остались в отцовском доме только сестра Дуся, да старый дед Григорий.
Добрались затемно. Хутор был погружен в темноту, кое-где в окнах горели лампы и свечи. Перебрехивались собаки. Жизнь теплилась.
Михаил постучал в калитку дома, где жила его сестра. «Кто там»? - послышался голос Дуси. « Это я – Миша». Дуся открыла дверь, вглядываясь в темноту, узнала брата. Причитая, она обняла Михаила.
От сестры Михаил узнал, что старшие дети уехали в Закавказье по вербовке для работ на чайных плантациях. Их отца Матвея Григорьевича раскулачили и отправили на Соловки. За ним поехала и мать Михаила Татьяна.
«А почему моих младших не забрали из города, когда умерла Ирина?» - спросил Михаил. «Да мы узнали только через месяц после смерти Ирины. Перед этим она в конце лета приезжала на хутор, детей немного откормила, были помидоры, молодая картошка. Надавили из подсолнуха масла» - ответила сестра. Потом уехала и осенью заболела тифом. Соседи сообщили властям, когда она умерла. Власти ее быстро похоронили, чтоб не распространялась, как они сказали, «зараза». Детей власти сдали в детдом. Соседи говорили, что написали письмо о том, что случилось, но письмо мы не получили. В середине октября из хутора поехали соседи в город. Заезжали к Ирине. Вот им и сказали об этом горе. После этого я сразу поехала в город, узнать о детях. Пошла в детдом. Дети были там. Тоня мне обрадовалась, Вася меня не узнал. Детей мне не отдали. Потребовали документы, у меня ничего не было, кроме справки, что семью нашу раскулачили. Сказали, что кулацких детей будут перевоспитывать и не отдадут. Я не знала куда тебе написать».
Михаил сидел, понурившись, и ничего не говорил. Затем поднял голову и сказал, что дети где-то в городе, и он их найдет.
Когда глад и мор, и когда «обострилась классовая борьба», нет никому дела до народа за счастье которого, кто-то борется, сидя в теплом кабинете на кожаном кресле. Партийный чиновник, сорока семи лет, служил в горкоме начальником по работе с трудовыми резервами и курировал профсоюзы. Паек получал исправно, деньги в виде зарплаты, да и от результатов профсоюзной деятельности, перепадало. Деньги тратились в основном на обеспечение быта его жены, неработающей домохозяйки, тридцати семи лет. Жили они в четырех комнатах многоквартирного дома, принадлежавшего когда-то купцу. Все было и еды вдоволь и одежд, детей вот бог не дал. Надумала жена партийного чиновника удочерить девочку четырех-пяти лет, чернявую с черными глазками как у нее. Не надо пеленок. Только корми, одевай, воспитывай. Об этом она сказала мужу, он после раздумий, согласился. Партийный чиновник позвонил директору детского дома и сообщил возможные приметы девочки для удочерения. Тоня как раз удовлетворяла этим требованиям, черные волнистые волосы. Черные глаза, возраст пять лет.
В комнате висела напряженная тишина. Тоня сидела за столом с ложкой в руке перед тарелкой супа и не ела. Слезы накатывались на глаза. «Тетя – сказала Тоня, - я не хочу кушать. Я хочу к маме и папе». Женщина покраснела, и выдохнув воздух, попыталась ласково (но получилось как-то фальшиво) сказать: «Твои, мама и папа уехали далеко и приедут не скоро. Ты пока поживи у нас, будь умницей». «Приедут, приедут – зарыдала Тоня, - скоро приедут». Женщина резко взяла тарелку со стола, горячий суп выплеснулся на колени Тони, она поморщилась, но не проронила ни слова, только слезы дождинками капали на стол. «Не хочешь, не ешь» – едва сдерживаясь, выдавила из себя женщина. Приемная мать – твой путь терпение, терпение, сострадание и любовь, и большой поклон тебе. Ангелы зазвонят в колокольчик о твоей душе, за то, что ты проявила милосердие к сироте. Для пятилетней девочки, было не понятно, почему так изменился ее мир. Были мама и папа, братья и сестры. Потом папа куда-то уехал. Тоню с ее младшим братом Васей забрали соседи, когда от тифа умерла их мама. Потом почему-то они с братом оказались в каком-то доме с детьми, не вкусной кашей и злыми тетями. Теперь вот опять какая-то тетя хочет, чтобы девочка называла ее мамой. Тоне было обидно и странно. Мир ее рушился.
Когда Михаил вошел в комнату, Тоня, увидев его, закричал: «Папка», вскочила с коврика, на котором были разложены кубики и тряпичная кукла, и подбежала к нему. Михаил взял ее на руки. Жена партийного чиновника с недоумением посмотрела на Михаила и Тоню. От волнения у нее перехватило дух, и она на какое-то мгновение потеряла дар речи. Оправившись от волнения, она сказала: «Зачем вы пришли! Откуда вы взялись. Она стала уже немного привыкать. Нам сказали, что вы все умерли. Не отдам, уходите отсюда. У меня есть все, есть документы на удочерение, а у вас что, бедность и голод. Уходите. Уходите». Тоня обхватила Михаила руками за шею и причитала «Папа забери меня отсюда, забери». У женщины глаза были слезах, она, закусив губу, вздрагивала. Партийный чиновник сказал, быстро забирайте ребенка, если не хотите остатки своих дней провести в тюрьме, и уходите.
Миша открыл глаза под водой и увидел мутную зелено-желтую воду, что есть силы, заработал руками и оттолкнулся от чего-то твердого. Он выскочил на поверхность речки и погреб поперек течения к берегу, пока животом не наехал на скользкие прибрежные камни. “Что это со мной, было”? - подумал Миша.
Дома Миша появился к обеду. Ободранный бок утаить не удалось. Пришлось придумать, что упал. Как упал, объяснить не мог, мама только погрозила пальцем, потому что была занята обедом. Готовила борщ.
О, русский южный летний борщ, незабываемая радуга вкуса. Из домашней курицы варится бульон. В бульон кладется луковица, морковь, разрезанная на четыре части, болгарский перец. После того как снимется накипь с бульона от мяса, добавляется черный перец (пять-десять горошков), шепотка тмина и соль, чтобы бульон перестал быть пресным. Как сварится курица, в бульон добавляют порезанный кубиками картофель (из 4-5 штук). Когда сварится картофель, бульон подсаливают по вкусу. Для заправки режутся на мелкие кубики и пережариваются до румяной корки на сковороде с постным маслом и мелко нарезанным салом: морковь, свекла, луковицы, баклажан, болгарский перец. Затем в зажарку добавляется, два-три протертых помидора, молотый черный перец, молотые приправы. После добавляется порезанная зелень - петрушка, укроп, зеленый лук, базилик, зубок чеснока, лавровый лист - всё это пережаривается не более 1 мин. В бульон со сваренной картошкой кладут зажарку, а затем нашинкованную капусту. Все это закивает и кипит 1 мин, Борщ можно подсолить по вкусу и отставить с плиты. Борщ готов. Но особенно он вкусен, если настоится несколько часов.
Только сели обедать, на площади ударили в колокол. Колокол долго не замолкал. В колокол звонили редко, в основном по печальным случаям. Все взрослые, сидящие за столом, всполошились. Набат. Отец Михаила Матвей Григорьевич со старшими сыновьями восемьнадцатилетним Павлом и шестинадцатилетним Алексеем встали из-за стола, переоделись в другой комнате в выходную одежду и пошли к площади. За ними побежал Миша. Женщины проводили мужчин растерянным взглядом.
Народ стекался к площади, площадь шумела. В центре площади стоял староста хутора и военные люди. Военный представитель зачитал манифест царя о вступлении в войну и стал зачитывать списки военнообязанных хуторян. Миша услышал, что назвали его отца Матвея и дядю Александра. “Как же мы будем без батьки”- подумал мальчик. “Ничего я уже большой - буду хозяйствовать”.
Первое апреля. Сегодня у Сашки день рождения – семнадцать лет. Южная весна. Погода теплая. Лазурное небо. Накануне вечером Антонина Михайловна, маленькая Тоня из детдома, мама Сашки умерла. Заходило солнце в последний день, последних школьных каникул. Сашка с ребятами сидели на поляне, на молодой траве, говорили, хохмили, курили дешевые кубинские сигареты со сладким вкусом, ужасно, не нравилось, но старались не ударить в грязь лицом, взрослые, значит да – не забыть бы заесть табак луком. Мама у Сашки болела уже давно, в основном лежала, болело тело, болели руки и ноги. День начинался обычно, Сашка зашел в родительскую спальню, поздоровался с мамой, поговорил. Трудотерапия по хозяйству - уборки на винограднике обрезанных виноградных лоз заняла большую часть дня. После окончания работы Сашка снова зашел к маме, поговорили, сказал что идет на улицу и ушел. Кто-то из ребят рассказал смешной анекдот, смеялись, курили и только голос прибежавшей соседской девчонки, подружки младшей сестры: «Сашка, беги быстрей домой, твоей маме плохо». … Вдруг все стихло, и пролегла пропасть между Сашкой вчерашним и сегодняшним. Юность закончилась. Вот она жизнь печальная и прекрасная. Печаль остается навсегда, радости приходят и уходят. Я жизнь и смерть, иначе не цвести садам.
Сашка был кареглазым юношей с черными пробивающимися усами и прямым с горбинкой носом, немного расширяющимся к низу. Длинные темные волосы Сашки закрывали уши и завивались у плеч, что, по мнению учителей, никак не соответствовали образу комсомольца. Сашка был одет в серый в клеточку пиджак, наследство от среднего брата Юры, в темную, в знак траура рубашку, Джинсы «милтонс», темные туфли с острым носом «а-ля макасины». Весенние каникулы закончились.
Во время недельного траура Сашка в школу не ходил. Друзья куда-то канули. Даже друг детства Толик появился только один раз, когда класс с учительницей приходил к гробу с покойницей, чтобы выразить соболезнование. И однажды в один из траурных дней, чтобы отвлечься от горя, десятиклассник пришел на стадион, который находился напротив его школы. Стадион по периметру был огорожен высокой сеткой и вечнозеленой живой изгородью. На стадион можно было попасть через два входа.Через центральные ворота обойдя совхозский клуб, который находился за общим забором или через калитку из школьного двора. Сашка зашел на стадион через центральные ворота, обошел полутора этажный клуб и сел на зеленную траву не далеко от кромки футбольного поля. Задний фасад школы был как на ладони. В школе шли уроки.
Сашка учился хорошо, нельзя было подводить родителей и семью, репутация. Старшие братья и сестры были отличниками, учились в институтах, были инженерами и научными работниками. Бери пример. Сашка пример брал, но иногда из дому таскал самодельный коньяк отцовского производства и с ребятами дегустировал, а иногда покуривал в компании. После курения, правда, запах забивал всеми возможными пряностями – чесноком, лавровым листом, чтобы родители, да и бабушка не учуяли его взросления и самостоятельности. Лишь младшая сестренка хитро улыбалась. На сорок дней перед началом поминок, Сашка решил покурить со своим двоюродным братом, сели на дрова под крышей сарая и закурили. Вдруг зашла в сарай бабушка, и Сашка не успел спрятать сигарету. Бабушка сказала: «Саша, ты что куришь? Ты переживашь, мы все переживаем, маму не вернешь, не кури, горю ни поможешь». Сашка бросил сигарету и больше не курил.
Окна школьных кабинетов выходили к стадиону. Толи боль утраты, толи тоска об оконченной юности, толи… Сашка не понимал своего состояния, было такое ощущение, что он находился вне времени. Было неуютно, тоскливо и его совсем почему-то не волновало что скажут учителя, если увидят что Сашка курит. Сашка закурил сигарету «Ту-134» не прячась. Зазвонил звонок на перемену. Сашка вздрогнул. Выбежали дети, шум, гам. За всю перемену ни одна знакомая душа не подошла, говорят не видели его сидящего на зеленой траве. Одиночество – без имени отчества. Голубое небо. И в небе сверхзвуковой оставляет тонкую белую полоску. Белые полосы, черные, белые, черные, белые…...
Глава III
Покорен был Дживангурд, пал, после трехмесячной осады, последний оплот царя Леура - столица Дживангурда Урант.
От ныне Леур почетный пленник и под охраной находился в одной из башен крепости.
Победители марадерствовали, грабили богатую столицу, отнимали у покоренных ценности, честь и невинность, свободу и жизнь. По закону победителей город в их власти одни сутки. Но после этого срока – мародеру смерть. Разрушенный город должен быть восстановлен и войти в состав империи славного царя, покорителя Вселенной Сиянура.
Валд сел на ступеньки полуразрушенного дворца побежденного царя Леура. Положил на колени меч, снял шлем с разгоряченной недавним боем и взмокшей от пота головы. Он посмотрел устало на меч. Лезвие меча было багровым от запекшейся крови погибших противников. Площадь перед дворцом была усеяна погибшими однополчанами Валда и защитниками города. Достойными были противники, только им повезло сегодня меньше, чем Валду и его однополчанам.
Пламя то здесь, то там озаряло вечернее небо. Горел город.
После короткой передышки, не смотря на смертельную усталость, Валд поднялся со ступенек и отдал приказ воинам направляться к пожарищам и тушить пожары, привлекая при этом местных жителей, рабов и не раненных пленных.
Вечер сменился ночью. Леур вглядывался в зарево пожара. Благодаря действиям Леура и других офицеров, оно стало меркнуть, но местами яркие языки пламени освещали прекрасный город, построенный предками Леура. Виднелись каменные дворцы с колонами и золотыми шпилями. Ристалище возвышалась как огромная каменная чаша, закрывая горизонт с левой стороны царского дворца. Сложенная из блоков коричневого туфа, трех этажная библиотека, стоящая с правой стороны от дворца, казалась карликом по сравнению с ристалищем. Библиотека была великой ценностью в царстве Леура, потому что в ней, было собрано очень много древних рукописей и манускриптов. Высокие крепостные стены с зубцами и множество крепостных башен напоминали о величии и неприступности города. Языки пламени отражались в реке, протекающей через город. Каменные мосты были украшением и гордостью города. Но самым большим чудом было то, что мосты могли погружаться под воду при прохождении кораблей или при нападении врага.
Леуру предстояло решить - идти ли на поклон к победителю, стать его вассалом и согласиться платить назначенную дань, либо добровольно передать власть наследнику, власть которого будет ограничена и будет от зависеть о наместника царя Сиянура и выйти на ристалище для схватки со огромным львом – людоедом. Если победит лев, то Леур получит смерть героя и достойные пышные похороны. Если Леур победит льва, то станет изгнанником. Царь Леур был в глубокой задумчивости.
Уже рассвет стал брезжить за окном, Леур так и не сомкнул глаз. Как быть? Стать ли вассалом? Оставить ли царство? Кому оставить царство?
Cтарший сын не любит прислушиваться к советам, иногда переоценивает свои возможности и поступает, как кажется Леуру, не всегда логично. У каждого свой путь. Не совпадение взглядов не есть противоречие. Это просто другой взгляд, и правда в том, что истина не рождается в споре, истина никогда не рождается, она просто есть и вечна. Если что-то делаешь не по своей воле, значит, живешь не в гармонии. Человек, облеченный властью, должен быть подобен воде, которая точит камни. Горячим как пар и холодным как лед, пластичным и нужным как вода.
Дочери трон не наследуют.
Если Леур станет вассалом, то непременно восстанет, может победить, а может и проиграть. Тогда расправа над всей семьей неминуема. Леур выбрал в жертву себя. Как только первые лучи осветили крыши домов, Леур будто воспрянул от сна и принял решение. Он передает власть сыну. Быть может бремя ответственности за близких и за своих подданных, не усыпный взгляд намесника, укрепят его дух.
Утром он через посланника передал царю Сиянуру свое решение - битва со львом.
Некоторое время было отпущено Леуру, чтобы умилостивить богов, потренироваться, укрепить дух, подготовить доспехи. Он первым долгом отыскал кольчугу подаренную владыкой северных ветров Оалом. Кольчугу сковали кузнечных дел мастера из металла упавшего с неба. Когда испытывали кольчугу, ее рубили острым и прочным мечом. На острие меча оставались зазубрины. Леур был облачен в кольчугу в виде плаща с пурпурной мантией накинутой на плечи. На груди, поверх кольчуги, как чешуйки, крепились позолоченные металлические пластины. Голову Леура защищал позолоченный боевой шлем, а руки, поверх кольчуги, защищали позолоченные латы с острыми конусообразными наконечниками от наружной стороны ладони до плеча. На коленях были тоже позолоченные латы. Обувью служили кожаные сапоги, оружием копье и меч.
Леур находился в почетном плену. Ему служили слуги, однако к нему не допускали жену и детей, бывших вельмож и военоначальников. Быт у Леура был простым, в одной комнате деревянная кровать и стол со стульями, в другой оружие, доспехи, военная одежда. Поднимался Леур с первыми лучами солнца, восхвалял богов, облачался в воинские доспехи и выходил во двор для тренировки. Во дворе стояли истуканы ростом с человека обмотанные толстыми канатами. Леур рубил мечом этих истуканов, рука немела от тяжести меча, кольчуги и лат с конусообразными наконечниками. Он тренировался копьем, нанося удары по чучелу льва. Стрелы пускал в квадратные мишени.Тренировался Леур до изнеможения ради мгновенья – достойно встретить свой последний час или новую жизнь.
Приближался великий день битвы. Леур готовился достойно встретить этот день, может в последний раз появиться перед своими подданными, увидеть тех, кто был ему близок, кого он любил и за кого решил отдать себя в жертву.
Вот солнце своими первыми лучами осветило золотые купола храма богам, пришел ясный летний день – день битвы. Леур поднялся с кровати, помолился, освежился холодной водой.
Город постепенно возрождался от разрухи. Восстанавливались разрушенные здания, уже не были видны следы пожарищ. Царский дворец был в лесах. Башни дворца стали менять свой облик, над ними стали надстраивать шпили разной высоты. Стены у парадных дверей отделывались привозным камнем - малахитом. Над тронным залом вместо скатной крыши, стали сооружать большой шарообразный купол, покрытый золотыми пластинками. Оживилась торговля. Стали приходить караваны из далеких стран и привозить предметы роскоши, текстиль, пряности, восточные мечи, наконечники для копий и стрел. Местные купцы и ремесленники вели бойкую торговлю с иноземцами. Жизнь шла своим чередом.
Берега на реке укрепляли от весенних паводков и перестраивали порт, который находился ниже центра города по течению реки. Акваторию порта углубляли. Строили новые молы для военных кораблей. Военные корабли, переходя из реки в реку, могли выходить в южные, а также северные моря, настолько велика была империя Сиянура. За всем этим с грустью и радостью наблюдал Леур. Грустил, что не мог быть участником этих перемен и радовался тому, что город не был предан поруганию.
Ристалище ревело тысячами голосов. Смешались в единый гул крики радости, крики горя, крики проклятий и унижений. «Леур убей льва – да живешь в веках. Загрызи кошка повергнутого врага». Леур вытащил из ножен меч, поднял рукоятку к груди, поцеловал зеркальное лезвие и поднял меч над головой. Все вокруг затихло, как по моновению волшебной палочки. Леур возвел голову к небу и стал читать молитву богам. Ристалище оцепенело. Царь Дживангурда, закончив молитву, посмотрел прямо в глаза своему победителю, тот не выдержал взгляда, опустил глаза. Леур перевел взгляд на трибуну для важных персон, вот сидит бледная жена, испуганная дочь, задумчивый сын. Вельможи прячут глаза, толпа восхваляющая, толпа проклинающая, молчит. Может преклонить колени перед победителем, признать себя вассалом и избежать битвы с ужасным львом-людоедом. Мгновение. Леур издает боевой клич – битва не минуема. Лязгнул металлический засов и на ристалище, огороженной высоким металлическим забором вышел громадный лев с белоснежной гривой. За кем будет победа - решит судьба.
Глава IV
В долине реки Днепр под горой находилось село Ольховка. Берег реки в некоторых местах был скалистым, но в основном пологий. Поодаль росла дубовая роща. Деревья были как молодыми, так с могучими стволами, в несколько обхватов. Деревья шумели, качаясь под порывами ветра, шептались, вспоминали все, что происходило под их кронами и вокруг, и вчера, и тысячу лет назад. В этом селе жил род Левченко, потомственных земледельцев и кузнецов. За рекой и за лесом на холмах стоял большой город с золотыми куполами. Эти места, несколько сотен лет назад оторванные от братьев славян, недавно воссоединились с Россией. Россия стала укреплять свои южные границы, люди в поисках лучшей жизни стали перемещаться в донские степи, которые когда-то бороздили кибитки кочевников.
Прекратились набеги крымских татар и польской шляхты. Жизнь становилась спокойной, более стабильной.
Род Федора Левченко также жил в селе Ольховке. Федор был кузнецом - продолжателем традиций знатного кузнечного рода. Традиции кузнечного дела в их роду передавали по наследству. Секреты хранились с незапамятных времен. В семье хранились реликвии предков прославившихся своим искусством во времена старины глубокой – меч, кольчуга и щит. С особым секретом ковали и закаляли булатные мечи с кольчугами. Мечи были гибкими, острыми и не ломались, кольчугу невозможно было разрубить мечом или пробить копьем.
Шла ранняя весна 1648 года. Снег на полях растаял, а в лесу он еще лежал островками. Федор Левченко, на повозке запряженной лошадью, с двумя подростками - своим сыном Николаем и подмастерьем племянником Павлом, подъехали к лесу, чтобы нарубить дрова.
Дорога в дубовом лесу была размыта, поэтому Павел остался в повозке на дороге перед лесом, а Федор и Николай, взяв с собой топоры и пилу, углубились в лес. Надо было искать поваленные деревья, потому что живые рубить запрещалось. Нашли несколько стволов и сложили их в кучу. Не далеко на холме Николай нашел толстый дубовый ствол, который был на половину в земле. Николай стал выбирать землю, листья вокруг ствола и снимать мох. На стволе показались цветные резные узоры и картины. Николай позвал отца, и они с интересом стали их рассматривать. На узорах были изображены какие-то сказочные звери, солнце, летящие в звездном небе странные птицы и огненный шар, оставляющий за собой искры, как от горящего железа. На картинах были изображены лики людей с длинными волосами, бородами и мудрыми глазами. Был изображен высокий с широкой кроной дуб со стволом в несколько обхватов. Картина стала оживать. Дуб светился золотым светом и в золотом свете стоял человек в пурпурной мантии. Недалеко от дуба на возвышении была круглая каменная площадка в центре которой лежал плоский круглый камень. На этом камне стоял резной дубовый истукан. Чуть поодаль от истукана горел костер. По периметру круглой площадки стояло семь волхвов на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Волхвы взывали к богу и молились, чтобы он открыл им свет звезды Истины и Божественных Откровений, приходящей из глубин Вселенной, через каждые три тысячи шестьсот лет, умиротворяя мир. Огонь горел, не угасая, и звезда в темном небе зажглась ярким светом. Когда свет звезды упал на плоский камень, на нем зеленоватым цветом зажглись письмена древнего пророчества. Строки пророчества двигались по камню и волхвы на распев читали это священное пророчество – «и нарекут младенца белым Львом - Леуром, и сила его с мудростью неотделима, и радость принесет он живущим, и будет править с мечом в ножнах и стрелами от лука в колчане, прося милости у Богов, и вооружившись любовью и благодарностью, шедро раздаст милость, мир народам и царствам, но не устоит под напором могущественного Владыки, потеряет власть, станет изгнанником, но возвысится в Духе, возродится волхвом Леуром и будет служить Истине до нового появления света звезды светящей в темном небе. Свет звезды озарит камень с древними пророчествами, и тот кто с белыми помыслами и с белой Душой окажется в этот момент рядом с камнем, Тот Лев будет Избран, откроет врата в хранилище древних знаний и продолжит Путь».
Николай с отцом откопали дубовый ствол с узорами, сдвинули его и под ним обнаружили круглый плоский камень с дивными знаками. Они посмотрели удивленно друг на друга.
Долго пытались отец с сыном сдвинуть камень, пот катился градом по их лицам, но камень не поддавался. Они не заметили, что потемнело и на небе зажглись звезды. Федор сел отдохнуть не далеко от камня на поваленное дерево, а Николай решительно уперся в камень в надежде его столкнуть и в это мгновение Свет звезды упал на камень и на нем зеленоватым светом засветилось слово «Избран». И сбылось пророчество написанное дивными письменами на камне: «И белый помыслами и с белой Душой, Лев продолжит Путь». Николай толкнул камень и он сдвинулся. Под камнем оказался вход в подземелье с каменными ступенями.
Федор с сыном решили спускаться вниз. Они шли в темноте и когда каменные ступени закончились, Федор с Николаем вышли в коридор, освещенный зеленоватым светом. Коридор заканчивался дубовыми дверями, окованными металлом. К удивлению Федора и Николая в подземелье не чувствовалось сырости, а зеленоватый свет позволял все видеть. Они подошли к дубовой двери и с большим усилием открыли ее. За таинственной дверью находилось помещение с каменным полом и дубовыми полками. На полках, в несколько рядов, лежали берестяные свитки, толстые книги с кожаными страницами. Николай ахнул от изумления, потому что такого количества свитков и книг не мечтал увидеть. Он был обучен грамоте, однако из книг читал лишь библию. Николай подошел к полке, взял первый попавшийся свиток и аккуратно его развернул. Весь свиток был исписан какими-то неизвестными знаками, черточками с разным наклоном, изображениями птиц и зверей. Знаки не были похожи на грамоту освоенную Николаем, поэтому он ничего не мог прочитать. Николай положил свиток и подошел к отцу, который с интересом листал книгу с кожаными листами.
В этой книге на каждом кожаном листе, который был открыт и на него падал свет, появлялась живая беззвучная картина с необыкновенным сюжетом. Когда Николай подошел к отцу то увидел, как на открытом листе книги космический корабль с экипажем взлетал с космодрома. Открыли книгу в середине, там на деревянном полу плясала балерина, с голыми ногами, прости господи. На листе открытом в конце книги, Николай увидел себя, сидящего у ручья и рассматривающего икону с богородицей. Такого Николай, что-то не мог припомнить и только пожал плечами, отец тоже удивленно повел бровью.
Отец с сыном закрыли чудо-книгу и решили внимательно изучить помещение, и все что в нем находится. В дальнем углу они заметили что-то белое. Подошли поближе и увидели, что за дубовым столом сидел старец. Он будто бы дремал. Стол, за которым сидел он, был освещен лампадой, которая горела без масла, сама по себе. У старца были длинные седые волосы. Лицо старца было с длинной седой бородой и усами. Седые брови дугами нависали над глазами старца. Нос у старца был прямой с горбинкой и расширялся к низу. Юноша подумал:”Кто такой этот старец и что за реликвии он охраняет? “. У старца, будто пелена упала с глаз, когда он уловил мысль человека, направленную к нему. Старец мысленно ответил юноше, что он бессменный хранитель древних знаний и в этих книгах, и свитках описана вся история предков землян он начала времен, история современников и потомков до конца времен. Конец времен - может быть началом. Цветущая равнина может превратиться в каменистую пустыню. Пустыня может стать цветущим садом, добро смешаться со злом, зло с добром, создатель лишь может оценить меру. В свитке, который ты держал юноша, говорится о том, что ваши далекие предки, не устояли перед силой и властью металла. Стали брать у природы больше, чем отдавать. Стали нарушать традиции своих предков, стали жить не в гармонии с природой и друг с другом. Стали возвышаться один над другим, забывать своих богов, и привели народы к смуте, потому что узрели в блестящих камнях и металле меру жизни, забыли о душе, стали истреблять друг друга за эти камни и металл.
Старец замолчал на какое-то время, затем взял с полки какой-то свиток и стал его читать, окружающее перестало его интересовать. «О чем он читает?» - подумал Николай и как бы в ответ на свои мысли услышал голос старца, скрипучий и надтреснутый. Старец говорил: «Я вас давно жду, уже родилось и ушло много поколений, и вот вы появились. Я вот уже семь с половиной тысяч лет, по вашему летоисчислению храню и приумножаю древние знания, до меня эти знания многие века, хранил избранный, и перед ним был избранный хранитель ……. Хранитель знаний Святой Руси. Ты, отрок - обратился он к Николаю, будешь распространителем этих знаний в миру, будешь по крупицам нести эти знания в мир. А после того как я соединюсь с Создателем, который соединит мой дух с твоим, ты получишь сокровенные знания, будешь черпать их через других хранителей, которые придут после меня. Ты проживешь век человеческой жизни. Век трудный, полный невзгод и радостей. Ты дашь жизнь сыновьям, дочерям, которые понесут частицу тебя потомкам. Сейчас приготовьтесь слушать. Когда вы выйдете отсюда, то ничего помнить не будете. Лишь ты, отрок, во снах будешь получать откровения. И если ты их будешь понимать правильно, тебя ждет много открытий. А когда будешь бодрствовать, то будешь как многие люди, может немного мудрей и грамотней, если не поддашься человеческим слабостям, страхам и порокам.
Глава V
Ура - первые в жизни летние каникулы. Сашка закончил первый класс. Солнце висело раскаленным диском, окропляя золотым теплом, вечнозеленые деревья и чайные кусты. Начиналось жаркое, субтропическое лето. Поспела шелковица, земляника, були, так в чайном совхозе, где жил Сашка, называли черешню. Черные були, размером с горошину, росли на высоких, неизвестно кем и когда посаженных, деревьях. На одних деревьях плоды были сладкие, а на других, почему-то, горькие. Деревья росли между двух этажными казенными домами, комнатного типа и одноэтажными домами. В одном из таких одноэтажных домов жил Сашка.
Сашка проснулся утром и после таких формальностей как умывание, чистка зубов, завтрака горячим молоком и хлеба с медом, трудотерапии – кошения серпом травы для телят, вышел из дома за калитку. Ветер свободы моментально занес его с друзьями на черешню, которая росла недалеко от его дома. Сладкие плоды таяли во рту, однако полное изобилие наблюдалась на концах тонких веток.
Младшая сестра Сашки, прогуливаясь, обнаружила брата сидящим на тонкой ветке черешни. Мальчик увидел ее тоже и крикнул: «Наташа, лови були». Круглые плоды мелким градом рассыпались по земле. Сестренка собрала их, неуклюже попыталась сдуть пыль, но после секундного раздумья плоды очутились во рту. «Брось еще. Ну, брось еще» - просила сестренка. Но мальчик не мог достать ягод с ветки, на которой сидел, и перелез на более тонкую ветку. Он потянул край ветки, усеянный черешней поближе, почти пригнул ее к себе, уже взялся за тонкую веточку облепленную ягодами, как ветка, на которой он сидел, хрустнула. Свободное падение и звездное небо окружило Сашку, и сверху, и снизу. Он шел по млечному пути похожему на белый накрахмаленный бант. Он брал звезды в руки и любовался ими. Они горели в руках, переливаясь цветами радуги. Горячие звездочки он подбрасывал вверх, жонглируя ими. Холодные как лед звездочки он собирал в ладони, теплым дыханием и теплом маленького горячего сердца, пытался их согреть.
«Дай мне тоже звезду» - слышал Сашка сквозь пространство голос сестренки. Дай самую большую звезду, самую красивую». Мальчик ответил, здесь много звезд красивых, подожди, я сейчас выберу самую красивую звезду и брошу. Нет, дай мне самую красивую и большую звезду, висящую над твоей головой. Как же я к ней доберусь. Цепляйся за маленькие звезды. Я не удержусь. Дай мне большую звезду и самую красивую». Мальчик стал карабкаться по маленьким звездам, то обжигая, то обмораживая руки. Одной рукой он взял большую и красивую звезду, прижав ее к груди. Горячее дыхание звезды опалило его он отдернул руку от нее, разжал также вторую руку, которой держался за маленькую звезду и сорвался в пространство. Его волосы шевелил ветер, дул в лицо. Ветер дует в лицо, когда падаешь во сне.
Вопрашает глас в пустыне о воде – жажда, огненное солнце и крохотная надежда быть. Сказать, что на улице огненно жарко, считайте, что прохладный бриз. Невыносимое пекло от раскаленных камней, асфальта, домов. Серо-свинцовые облака, соленый пот, сероводородные ванны. В этом пекле каждая голова имеет свои разумения. Преподаватель естественных наук, высокий, худой, в черном расстегнутом плаще, светлой рубашке и фетровом цилиндре, с усами и немного безумными глазами как у Дон Кихота, вырвался из душкой аудитории, пришпорив коня, помахивая копьем, раскладным зонтиком-тростью, что есть силы, пытался раскрутить мельницу. Чтобы она включилась, как вентилятор и освежила бы рыцаря науки, борца против мракобесия и пороков. Рыцарь неистово сражался с мельницей, не замечая, что стал переходить дорогу. И надо же, ему горел зеленый свет. Гуляй по полосатой зебре туда-сюда, обратно. За мгновенье до этого, может двести лет, а может секунду назад, из душной и пыльной прерии, не захламленной такими безделушками, как знаки дорожного движения, да трехглазые чудовища-светофоры, выскочил кобальеро-ковбой на своей колеснице Лада-Нива, цвета сизого носа, любителя испанской сангрии. Ковбой уже настигал мустанга, но, чтобы не вспугнуть, остановился и притаился, готовясь к победному прыжку. Зеленый свет, пролетай со свистом через пешеходный переход, газ до упора, копоти. Пробка в прерии на перекрестке, в одну сторону ковбои, в другую бесконечные стада тонкорунных овец и рогатых буйволов, под ручку с холмогорскими буренками. Лошади с рыцарями, рыцари с копьями, железные латы раскалились. Все поплыло, дома шатаются, оливковая роща манит в тень, над раскаленным асфальтом мираж виноградника со склонов гор, не доезжая Сарагосы и гурии в прозрачных одеждах. Пробка, все мычат и давят на клаксоны. Даже гурии почему-то переоделись в оранжевые куртки и взяли метла. Красный свет и колесница вместе с расплавленным от жары умом колесницеводителя, тронулись. Мустанг будет пленен. Ковбой остановился в сантиметре пред вкопанным в асфальт мустангом, жжж – чпок - мустанг в момент превратился в Дон Кихота, Дон-Кихот встал на дыбы. Заржал. Опустился на грешную землю, выставил перед собой копье – зонт-трость и врезал по лобовому стеклу колесницы. Колесница от неожиданности остановилась, но затем не убоявшись великолепного в сверкающих доспехах рыцаря, дернулась вперед. Дон Кихот отскочил, и, развернувшись, забежал сбоку, направив безжалостный зонтик-копье в полуоткрытое боковое стекло, через которое в колесницу поступал ветерок при мчании по просторам, а вместо ветерка опасное жало копья. Ковбою из колесницы удалось рукой сдавить копье у острия, словно змею, но Дон Кихот, ловко сделал отскок назад. Еще выпад. Карамба. Не поддается броня. Ковбой, как в кино с ускоренный скоростью ленты, закрыл боковое окно и жало копья вонзилось в толщу стекла. Дон Кихот видя мельницу не покоренной, взревел, сделал отскок назад, надвинул забрало, фетровый цилиндр на лоб и кинулся на победный штурм. В это же мгновение лента истории повернулась вспять. Ковбой полностью открыл боковое окно своей газующей колесницы, вытащил из-под седла водяной пистолет, заправленный какой-то неприлично пахнущей, жидкостью и сделал несколько залпов по супостату. Фьють, фьють, фьють. Дон Кихот почувствовал этот не приличный запах, и увидел пятна на своей светлой рубашке из китайского щелка. С боевым кличем, мустанг в фетровом цилиндре, запустил зонтиком-копьем в боковое окно колесницы, в надежде повергнуть сарацина. О, счастье так было рядом, мщение и возмездие. Копье летит в цель, перед глазами кругами пролетают все достижения и свершения, младенец, рыцарь, дама сердца, ежеминутные подвиги. Замедленное кино. К-о-опье ле-е-ти-ит. Ковбой силой воли закрыл боковое окно, конь на дыбы, колесница, газуя и люто пыля, скрывается за поворотом. Копье летит. Летит в располневшую личность с животом и двумя арбузами, переходящую стремнину на зеленый свет. Стоп-кадр - летящее копье-трость-зонтик, два арбуза на руках, живот и личность с потным лицом, носом картошкой, опахало и послеобеденный сон визиря.
Сашка лежал без сознания, на земле лицом в низ, прижимая к груди горячую и красивую звезду - ветку черешни, усеянную мелкими черными плодами. Младшая сестра Наташа подбежала к Сашке, погладила его по волосам и заплакала. Она приговаривала: «Ну, вот все расскажу маме с папой и бабушке, что ты упал с дерева, если ты умрешь. Вставай скорей, я отдам тебе все були, если даже буду сильно хотеть». Он протянул руку сестре с горящей и красивой звездой. Ярко-голубая вспышка ослепила глаза. Сердце вспыхнуло сиреневым огнем, и свет его смешался со светом горящей и красивой звезды, превратившись в шаровую молнию. Назвавшись счастьем, она унеслась в небо и затерялась среди множества звезд невидимой точкой.
Глава VI
На небе ни облачка, сплошной ультрамарин, в котором, купаясь, кружили коршуны в вышине и носились ласточки. Иногда, серебрясь на солнце и оставляя после себя белую полоску, пролетали «игрушечные» реактивные самолеты. За домом пасека. Летают пчелы. На пасеке стоит персиковое дерево, с точки зрения черырехлетнего Сашки, очень высокое. Крона широкая, ветви облеплены крупными красно-желтыми плодами. Персиков очень много. Детство удавалось.
Строили летнюю кухню, пристройку к дому с подвалом. Выкопали яму. Фруктовые деревья – груши корнями выползли в глубокую яму. Сашка проходил около этой глубокой ямы, мимо грушевых деревьев, они были еще молодыми, ровесниками Сашки. Груш на них было не много, но они были крупными. Лег спать. Проснулся. Желтые листья падают, как слезы с глаз, груши согнули ветви от спелых плодов, но уперлись в новое строение – летнюю кухню.
За пасекой виноградник в пятьсот корней белого винограда «Цоликаури». По небу летит с гулом самолет. Сашка в крик. Из виноградника вышла бабушка Настя, работавшая там. Сашка к ней и спрятался под фартук. Из-под фартука виден кусочек мира. Бабушка подняла над головой тяпку и погрозила самолету: «Улетай отсюда. Не пугай детыну». С тех пор, после бабушкиных слов и улетел страх Сашки к страшному гулу самолетов.
Как-то Сашку, который был уже большим - три с половиной года, вел из садика его средний брат Юра. По пути домой, случилось чудо. Неожиданно на поле, которое находилось недалеко от домов, стал садиться самолет-кукурузник. Юра и другие дети, как увидели идущий на посадку самолет, с криком бросились к полю Шум, гам, чуть не затоптали Сашку. После этого – как гул самолета, Сашка в крик.
В три года два месяца Сашка первый раз уехал из дому. На лето школьники и садик, куда ходил Сашка, переезжали в горы, в лагерь отдыха. Уезжали на поезде. Отец Сашки – Михаил Петрович привез на вокзал его, двух старших братьев Петю и Юру, сестру Галю. Неведомый мир, электровоз, зеленные вагоны. Зашли в вагон, как в страну чудес. Петя с Юрой, легли на верхних полках, а Сашка с Галей, на нижней.
Из жизни в лагере, Сашка запомнил отдельные картинки. Жили в двухэтажном доме с каменным первым этажом и деревянным вторым с длинным балконом на высоких столбах. Горная местность, древняя, сложенная из камней крепость, страшные истории о замурованных в стену крепости детях, сосновый лес усеянный сухими шишками и иголками. Шли как-то к лагерю по тропинке, через сосновый лес, деревья со смолистыми стволами и ветками с длинными иголками, казались очень большими и закрывали небо. Проходили около спортивной площадки, там играли в волейбол ребята подростки, могучие атланты. Среди них был старший брат Сашки Петя. «Пас, давай пас, Широзия, на сетку! Э-ээ…..»
Крепость стояла на возвышенности, под которой под которым как на ладони простирался город. Рядом с крепостью был разбит парк. Из глины делали колесики и пускали с каменистой горки. Иногда ходили гулять в парк и останавливались полянке на котором стоял памятник девушке с венком на голове (как потом выяснилось это был памятник Лесе Украинке). Младшие девочки собирали цветы на полянке и плели венки, чтобы он бал похож на тот, который был на памятнике.
Ходили в поход. Шли строем по глиняной дороге. С одной стороны дома. Один дом строится, на окне сидел парень - подросток, очень радостный, махал руками – приветствовал, в ответ махали ему и что-то кричали.
С другой стороны дороги было поле, на нем комбайн косил золотистую пшеницу. Шли вдоль поля и пели песню: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед».
Не далеко от лагеря находилась небольшая глиняная горка. Из глины делали колесики и пускали их с горки. Так иногда в свободное время забавлялись младшие ребята, среди которых был Юра, семилетний брат Сашки, и неизменно сопутствующий ему Сашка.
Приехали в лагерь грузовые машины забирать перед отъездом имущество. Сашка мирно беседовал с шофером, знакомым отца, Николаем. Такое ощущение, что говорили на равных, о чем-то важном. Затем Сашка зашел в дверь двухэтажного дома с длинным балконом на высоких столбах. И другая жизнь, другое измерение.
Падал сказочный снег, крупными хлопьями, и тихо ложился на землю. Сашка первый раз сам возвращался домой из детского сада. Он вышел из детского сада один, гордый и самостоятельный. Прошел до поворота, где располагалась доска почета знатных земляков, как вдруг пошел первый снег крупными хлопьями, и пушистые хлопья стали украшать мир. Было прохладно. Снег встретил гордого самостоятельного человека. Мир казался сказочным.
Однажды, шестилетний Сашка пошел со своей тетей Нюрой, в магазин. В магазине стояла очередь, люди что-то брали. Брали также какую-то желтую тягучую жидкость, кто в банку, кто в канистру. У тети ни того, ни другого не оказалось, поэтому она сказала Сашке: «Беги домой и передай дяде Ване, что продают постное масло, пусть возьмет трехлитровую банку и принесет в магазин». Сашка быстрее ветра помчался домой. Он добежал до тетиного дома. Тетя с дядей Иваном жили к комнате на втором этаже дома комнатного типа. В доме было два подъезда с правой и левой стороны. На первом и втором этаже каждого подъезда были большие общие балконы. На этих балконах, стояли ящики размером с кровать, в которых жители хранили дрова, керосин и другой скарб.
Сашка по лестнице вбежал на второй этаж и запыхавшийся влетел в комнату. В комнате Сашка обнаружил дядю Ваня, который сидел с отцом Сашки за столом. Они о чем-то беседовали. Сашка остановился на мгновение, перевел дух и выпалил: «Папа, дядя, в магазине посранное масло продают». Взрослые от смеха чуть не упали со стула. Сашка с удивлением посмотрел на них.
Послали Сашку в первый раз в хлебный магазин. Дали ему пятьдесят копеек и поручили купить булку белого хлеба. Хлеб в совхозе пекли большими булками (одна булка равнялась примерно четырем городским кирпичикам). Сашка пошел за хлебом с друзьями. Купили булку горячего белого хлеба, только что с пекарни. Горячий, ароматный. Пошли домой. Запах от хлеба обалденный. Одному другу отломил кусочек, другому, себе и принес домой общипанную треть булки.
Первого сентября, в первый класс, Сашку привел средний брат Юра. Оставил Сашку в тени дерева напротив школы и сказал: «Жди маму», а сам помчался к своим друзьям пятиклассникам.
Лысый первоклашка со смуглым лицом по имени Сашка был одет в синие шорты с помочами, белую рубашку и сандалии голубого цвета. В одной руке Сашка держал бежево-коричневый в черную крапинку портфель, а в другой керамическую белую чернильницу с голубой каемочкой. Экипирован, готов грызть орешек знаний.
Вокруг бегают дети постарше, первоклассники жмутся к родителям. Сашка стоял под деревом и ждал. Уже построились на линейку. Дети идут в класс. Вокруг пустота. Пустой школьный двор. Одиночество - без имени отчества. Но мир снова приобрел краски, когда появилась мама. Она погладила его по голове и сказала: «Не расстраивайся мой мальчик. Сегодня ты уходишь в жизнь, где многое будет зависеть от тебя и никто, и ничто не сможет тебе помочь, кроме веры, веры в себя, в свою мечту. Мы любим тебя».
Сашка вошел в класс, молодая учительница показывала детям картинки из букваря. Сашку посадили на первую парту к девчонке Рите. После первого урока Сашка пересел за парту к своему другу Толику, на десять лет.
После уроков первоклассников должны были повести в кабинет к директору школы. Складывая книжки в портфель, Сашка хотел положить чернильницу в мешочек, но упустил ее. Чернило, облило весь портфель и голые ноги Сашки. Все встали и пошли. Сашке ничего не оставалось, как потащиться со всеми. В кабинете директора все выстроились в шеренгу. Директор что-то говорил, но Сашка ничего не слышал, прикрывая, синим портфелем, свои синие ноги.
Быть партизаном интересно, а вот разведчиком, во стократ интересней. Особенно если знаешь пароль, и никто его не может расшифровать. Сашка прибежал к своей старшей сестре Гале и попросил ее написать пароль, чтобы никто из друзей таких же разведчиков не мог его расшифровать. Сестренка не много подумала и на писала на тетрадном листке «Rohe Fahne (что по немецки значит «красное знамя»). Сашка вложил листок в конверт без марки. Если поймают разведчика с паролем, такие же разведчики из первого класса, долго будут шифровать пароль, если у них нет такого же хорошего шифровальщика, как сестра Галя.
Весна и солнышко в окно. Трехлетний Сашка проснулся. В спальной байковой рубашке до пят он был похож на девочку, правда, лысую. Подтянулся. К постели подошла мама. Какая чудесная мама. Она раскрыла одеяло, взяла Сашку под мышки и поставила на кровать. Мама погладила его по голове, на руки и подняла над головой, приговаривая: «Саша, Саша, гордость наша». Звезды перемигивались. Лодка несла Сашку по млечному пути как по реке подобной лунной серебристой ленте в ночном море. И эта серебряная лента мягкой прозрачной шелковой шалью закручивалась спиралью…..
Глава VII
Горное плато, высота 2700 м над уровнем моря. Сашка и еще пять разведчиков горного спецназа уже полтора часа находилась в укрытии на склоне горы недалеко от небольшой плоской площадки. Если над этой площадкой в назначенное время в ночном небе зависнет вертолет, значит, останется надежда, что реквиему по утраченным душам звучать еще не время. В распоряжении у разведчиков будут минуты, чтобы выбраться из укрытия, сбежать по склону к этой площадке и погрузиться в вертолет.
Сашка лежал на холодных острых камнях и смотрел на ночное звездное небо. Звезды сияют, в такт музыке, Вселенная расширяется, музыка скрипача с гитаристом звучит и не кончается. В голове у Сашки звучит скрипка из битловской «Элеонор Ригби» и слова - «Ах, посмотрите все люди одинокие». Тишина, слышно как стучит собственное сердце, и кромешная тьма скрывает присутствие рядом других людей. Каждый наедине со своими мыслями. «Ты только представь себе, сколько в мире одиноких среди людей. И хотя одиночества в сущности нет, есть желание уйти от желания и невидимый рядом след, бережет от хулы и метания».
Первый пошел. В цепочке из шести человек старший сержант Сашка бежал к вертолету четвертым. Уже трое, впереди бежавших, забрались в вертолет, Сашке осталось всего несколько метров, как с правого склона горы застрочил пулемет. Пуля попала Сашке в ногу. Он упал и, преодолевая боль, пополз к валуну, чтобы за ним укрыться от пуль. На помощь Сашке подбежали, следовавшие за ним ребята, старший лейтенант Витек и старшина Толян и втроем укрылись за валуном. Огонь был такой сильный, что из-за валуна нельзя было поднять головы. Щелкнули затворы автоматов Калашникова, Сашка и ребята стали стрелять в сторону, откуда бил пулемет. Было такое ощущение, что стреляли горы. Трое бойцов воевали с тенью. Они расстреляли почти весь свой боекомплект. Стали стрелять - одиночными. Пулемет бил не уставая. Вертолет не мог больше висеть мишенью, и надо было, под градом пуль, забираться на его борт. Ребята взяли Сашку под руки и потащили его к вертолету. Пулемет бил, одна из пуль попала Сашке в правое плечо. Он споткнулся, и падая, вырвался из обессилевших рук ребят, и катился в темноту по склону до тех пор,. пока больно не ударился о большой валун, который перекрывал узкую полоску перед пропастью. От удара на какой-то миг Сашка потерял сознание. Когда он пришел в себя то как в тумане видел, как ему в темноту что-то кричат Толян с Витьком, как их затем затаскивают вертолет. Пули бьют по корпусу вертолета. Сашка поднялся из последних сил и пополз к вертолету. Он собрал последние силы и поднялся, пулеметная очередь разрывает в клочья форму на спине Сашки. Остановилось дыхание, пропал звук вертолета. «Как тихо. А почему спина мокрая». Сашка дернулся, отклонился назад, повалился на спину и опять увидел звездное небо, на фоне которого, беззвучно крутились лопасти вертолета. «Холодно, мама».
После ракетно-бомбового удара, противник понял, что тут не обошлось без корректировки, и поднял все отряды, находящиеся в этой районе на прочесывание местности. Один из отрядов боевиков и заметил вертолет, расстояние до него было большим, поэтому огонь по спецназовцам, к счастью запоздал.
Перед группой горного спецназа была поставлена задача, проникнуть через высокогорный перевал в закрытый район, ограниченный с трех сторон высокими горами и с четвертой не дружественным государством. Здесь находилась тайная тренировочная база боевиков, где натаскивали наемников и где, куда по информации «источника» находились основные склады вооружения, боеприпасов и в том числе новейшие «западные» переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК). И ближайшее время планировалась новая крупная поставка ПЗРК. Одно не было ясным – сроки поставки, во-первых надо максимально быстро добраться до места назначения, во вторых законспирироваться и ждать, контрольный срок после прибытия на место – пять дней, затем возвратится в заданную точку, где группу подберет вертушка. Если информация подтвердиться раньше, то дать радию с координатами складов, казарм. Далее ракетный удар, авиа налет, разведка, проверка работы ракет и авиации, и если судьба, живым вернуться в часть.
Летней июньской душной ночью, на борт вертушки погрузилась группа горного спецназа из шести человек, экипированная в альпинистское снаряжение. Каждый нес тяжелый рюкзак, в котором находилась теплая одежда, пуховые куртки, масхалаты, снаряжение и провизия. Каждый член группы был вооружен короткоствольным автоматом с двумя магазинами скрученных синей изоляцией, пистолетом и штык ножом. Пояс был увешан гранатами и запасными магазинами, забитыми патронами.
Вертушка должна была доставить группу на горное плато находящееся недалеко от границы с недружественным соседом. С горного плато, в течение суток совершив восхождение по очень крутому склону, группа должна была попасть в заданную точку.
Сашка почувствовал горячее дыхание, мокрый шершавый язык облизывал его лицо. Открыв глаза, Сашка увидел морду рыжей собаки. Не до конца понимая, происходящее и едва шевеля иссохшими губами, Сашка позвал собаку - Гета, Гета.
В детстве Сашка очень хотел завести собаку. Любую дворняжку, лишь бы была своя. После фильма четыре танкиста и собака, пределом мечты стала немецкая овчарка. Жил Сашка в сельской местности, где кроме дворняг, охотничьих собак да овчарок других пород не знали.
Дом, где жил Сашка был с большим садом и огородом. Собаке было бы вольно жить, но почему-то ни родители, ни бабушка не хотели заводить такую нужную собаку и Сашка решился, он тайно принес щенка дворняги серого цвета, уши чуть торчком, хоть чем-то щенок похож на овчарку. Поместил щенка под крыльцом дома в деревянном ящике. В этот деревянный ящик, по рассказу бабушки, сажали маленького Сашку на красное ватное одеяло, когда он еще ходить не умел. Посадит бабушка Сашку в ящик, а сама идет по хозяйству, то кур покормить, то что-то сделать в огороде. Как рассказывала бабушка - Сашка, немного игрался в ящике, а затем засыпал. Спокойна детына.
Теперь вот щенок занял место в известном ящике. Естественно, щенка почти сразу обнаружили, Сашку пожурили, но щенка оставили. Но видимо, не судьба иметь щенка, у щенка появились лишаи. Пришлось отнести его назад к остальным щенкам бродячей дворняги. Ящик памятный сгорел в костре.
Подросток Сашка, стал меньше внимания уделять учебе, больше девчонкам, а о своей мечте иметь овчарку как-то позабыл. На осенних каникулах девятиклассник Сашка поехал в гости к своим родственникам в морской курортный город. Домой кроме впечатлений о походах по барам курортного городка, вез щенка овчарки-девочки, которую Сашке подарил двоюродный брат Паша. Настоящая овчарка. Вот это да. Мечта неожиданно сбылась.
Первое испытание для Сашки и щенка, ночь проведенная в поезде на верхней полке купе. Пес вел себя достойно. Никаких мокрых пятен. Только всю ночь лазил по полке.
Назвал Сашка щенка Пальма. Дома приняли щенка сдержанно, без энтузиазма. Первое время щенок жил в хозяйственном сарае, спал на тряпках. Затем Сашка смастерил ему конуру. Но через некоторое время пес куда-то пропал. Сашка не выяснял, зачем отдали щенка без его ведома. Он разыскал Пальму на другом конце совхоза у чужих людей и принес назад. Дома ничего не сказали. Щенок стал подрастать. Стал понимать команды. На привязи сидеть не любил, рвал ее периодически, бегал по саду и иногда гонял кур. Как-то, придя со школы, Сашка обнаружил, что конура пуста, осталась только цепь прибитая гвоздями к конуре. «Пальма, Пальма. Ко мне» … Второй раз розыски не увенчались успехом.
В своей квартире заводить собаку Сашка и не думал. Однажды, поздней осенью, в промозглом ноябре, пришли домой с женой Долей. Снег на голову. В прихожей, в углу лежит рыжий комочек. И на двери записка, написанная дочкиной рукой: «Мама, папа, никуда не девайте щенка. Я приду и все объясню. Злата». Собака в доме. Не бывать! Симпатичная дворняжка, похожая на лису. Правда, блохастая, блох больше чем волос. На улице дождь холодный. Скупали щенка, намылили антиблошинным шампунем, взятым у пуделя который жил у соседей. Щенок преобразился.
А дело было так. Начинались осенние каникулы. Дождь холодный, слякоть. Злата с подружками возвращалась из школы. Возле школы к ним подбежал щенок и сразу к Злате. Взяла на руки. И… И стал жить щенок в квартире. Долгожитель квартиры кот Маркиз, кстати тоже рыжий, встретил его не приветливо. Первые три для кот жил только на полках. Опускался лишь, когда щенок спал. Подходил к нему поднимал лапу и шипел. Кота стыдили – ты такой большой, а щенок маленький, не стыдно. И кот уходил. Назвали щенка Генри, но щенок оказался девочкой. Стали называть сначала Генриетта, потом - Гета. Где ты была так долго Гета? Молодец что вернулась. Не уходи не попрощавшись, чужой не чувствуется боли, ворвавшись в жизнь, по ней промчавшись, оставь засеянное поле.
Сашка очнулся и увидел двух бородатых и вооруженных горцев с рыжей собакой. Кишлак, в который привезли Сашку, находился в ущелье на берегу горной реки. С обеих сторон реки пологий берег переходил в скалистые горы почти растительности. За кишлаком возвышались две высоких горы. Склоны одной горы были отвесными, склоны другой горы были крутыми, только скалы, острые камни и битый камень. На каждом берегу реки, а также вокруг кишлака росли не высокие лиственные деревья и кусты. Все дома в кишлаке были одноэтажными с плоскими крышами. Несколько богатых горцев жили в домах сложенных из камня. Остальные жители жили в глинобитных. На окраине кишлака стоял небольшой хлев в котором жил Сашка. В хлеву не было окон, а вместо двери был проем в стене, завешанный куском брезента. Кроватью служили постеленные на полу старые овечьи шкуры. Столом для Сашки служил плоский камень - осколок от скалы, с ножками и стулом из речных камней.
За рекой напротив кишлака возвышалось также две горы, склоны которых были более пологими. На более низкой горе величаво стояла полуразрушенная древняя крепость.
Башни крепости были виде усеченного конуса, в стенах башни имелись маленькие окна, бойницы. Бойницы были также и в крепостных стенах, которые венчались острыми зубцами. Кто и когда возвел крепость, и кто ее разрушил, завоеватель ли, время ли, Сашке не было известно. Он в редкие минуты отдыха от рабского труда, поднимался в крепость, пытался исследовать каждый уголок, в надежде найти что-нибудь, что проливало бы свет на историю крепости.
Сашке раз в день давали еду – лепешку с куском сыра и кувшин воды, когда занимался работами в кишлаке, возведением каменного забора из битого камня по периметру хозяйского участка. Рацион увеличивали в два раза, когда работал на каменоломне на противоположном берегу реки. Через реку был перекинут канатный висячий мост, по которому приходилось таскать в плетеной корзине камни для строительства дома его хозяев.
Со временем Сашка стал понимать язык хозяев. Хозяева периодически требовали от Сашки принять свою веру. Сашка отказывался, его били, издевались, называли «грязной свиньей». Особенно «не периваривал Сашку», младший сын хозяина Омар. Омар был на несколько лет старше Сашки, со смуглым лицом, большими черными глазами, прямым носом, с правильными чертами лица, короткой бородой и густыми черными усами. Омар однажды видел, как Сашка смотрел на девушку по имени Гуль, к которой Омар был не равнодушен. Лицо девушки было скрыто чадрой и только черные раскосые глаза смотрели на Сашку с затаенным интересом. С этих пор видимо ревность направляла действия Омара по отношению к Сашке. Сашка получил тридцать ударов плетью и ему под страхом наказания было запрещено поднимать глаза и смотреть в лицо на любому местному жителю.
Сашка не был крещен, был комсомольцем, но здесь в плену, вместо комсомольского значка вырезал ножом деревянный крестик из кусочка твердого самшитового дерева, который нашел на берегу реки. Проковырял в кресте дырочку, продел в нее кожаную бечевку и повесил крест себе на шею. В детстве бабушка научила Сашку молитве «отче наш». В бывшей комсомольской юности Сашка не вспоминал этой молитвы, а здесь иногда молился. Молитва придавала силы, а деревянный крестик был оберегом и хрупким мостиком между ним и ратью православных предков.
Однажды вечером, перед каким-то религиозным праздником, в жилище Сашки пришел пожилой служитель религиозного культа с вооруженными Омаром и незнакомым Сашке чернобородым горцем средних лет. Сашка без рубашки сидел за «столом» и огрызком карандаша записывал в ученическую тетрадку в клеточку, чудом оставшуюся после пленения в кармане его гимнастерки, свои впечатления, после очередного похода в крепость. Услышав шум, Сашка кинул тетрадку под овечьи шкуры и, увидев вошедших, поднялся со стула. Чернобородый горец знаками приказал Сашке стать на колени. Сашка стоял не шелохнувшись и смотрел в лица пришедших. Вместо следующей «просьбы» Сашка получил прикладом в лицо, что-то хрустнуло. Сашка упал на спину, из носа потекла кровь. Омар поставил дуло автомата на крестик Сашки и вдавил его в грудь. Сашка от боли скрипнул зубами. Служитель религиозного культа медленно на своем языке сказал, что если Сашка не примет их веру, то его отвезут в огненную долину. Пояснили, что огненная долина - такое место, где все сжег зной, что там летом никогда не бывает дождя. Его привяжут там к столбу и оставят засыхать, как дерево без воды. Сашка зыркнул своими карими глазами и помотал головой из стороны в сторону. Омар поднял дуло автомата с Сашкиного креста. Сашка, одной рукой опираясь о пол, другой рукой закрывая разбитый нос, хотел подняться с пола и стать перед пришедшими. Но в это время опять получил теперь от Омара прикладом по лицу. Сашка упал навзничь. Омар и чернобородый с остервенением били Сашку прикладами по лицу, голове, в грудь.
На безжизненное тело Сашки вылили ведро холодной воды, Сашка застонал. Жив. Сашку связали и бросили на овечьи шкуры лицом вниз и до отъезда в огненную долину, наполи водой только один раз. Язык у Сашки пересох, и было такое ощущение, что он заполнил весь рот. На следующее утро связанного Сашку как свинью забросили в кузов грузовой машины и повезли к огненной долине.
Солнце жгло, не щадило, губы запеклись, жажда, жажда к жизни теплилась в этом униженном и изнеможенном теле. Разум мутился. Несколько часов медленно ехали по каменистой горной дороге. Прибыли на место – раскаленные камни да песок, ни одной былинки.
Дали Сашке воды, он жадно припал к фляжке, но успел сделать несколько глотков, вырвали из рук. В песок вкопали столб.
Руки и ноги Сашки привязали к столбу, лицом к солнцу. Дали прикладом по худым ребрам и уехали.
От жары и жажды у Сашки начались какие-то видения, то он в речке купается, то в бассейне у себя дома. Лето, раздолье для недавних учеников, хочешь - загорай, хочешь - купайся, хочешь, иди на рыбалку. Сашке было пять лет и он со старшими ребятами бегал купаться в купальню. Этот участок маленькой речки, которую называли «Маленькое море», был размыт после дождя и вглубь и вширь. Взрослые ребята сделали запруду, и получилось что-то вроде маленького озерца, глубиной чуть больше метра. Сашка уже умел плавать по-собачьи. Совсем не было страшно, дно было рядом, устал, стал на ноги, отдохнул, опять поплыл. Взрослые ребята редко приходили купаться в купальню, далеко от совхоза, да мелко. Они купались в основном в бассейнах, которые были разбросаны по поселку и служили когда-то как водозаборники для пожарных гидрантов. Но с появлением пожарных машин, надобность в них отпала. Молодежь чистила эти бассейны летом от грязи, наливали воды, и купались в них.
Сашке тоже очень хотелось проплыть в бассейне. Шутка ли глубина почти три метра. Долго не решался. Как-то его взял с собой старший брат Петя. Брат опустился в бассейн, Сашка уцепился как клещами, ему в шею и так несколько раз пересекли этот пятиметровый глубоководный океан. Сашка сам не решался поплыть. Как-то брат снова взял Сашку. Пришли, правда, к другому бассейну, по меньше. Борты бассейна были на полметра выше уровня воды, и Сашка не захотел плавать с братом, испугался. Сел на борт и стал смотреть, как купаются другие ребята. Вдруг неожиданный толчок в спину, и, онемевший от неожиданности Сашка упал в воду как камень и не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Под водой Сашка, как через подводные очки явно увидел не прозрачную воду цвета хаки. Он открыл рот и глотнул воды, вода оказалась не вкусной. Сашка подумал, как тут не красиво и неуютно в царстве у подводного царя, заработал руками, ногами вынырнул на поверхность и поплыл, без страха, что не ощущает под ногами дно.
Вдруг Сашка увидел свою бабушку и себя шестилетним. Бабушка посадила его рядом с собой и стала учить его молитве «Отче наш». Сашка повторял ее бесконечное множество раз. Видимо наверху его молитва была услышана и Сашка увидел свою маму, умершую несколько лет назад. Но теперь почему-то она оплакивает его, склонившись над его неподвижным телом. Ее слезы падают на его лоб, щеки глаза, губы, попадают в рот, река слез, по вкусу напоминающих воду.
Сашка пришел в себя. Вода заслонила горизонт. Сашка глотал и глотал воду. По земле тек поток воды, несущий песок с мелкими камнями. Голубой пеленой лил проливной дождь, в этой пелене радугой преломлялись лучи солнца и в этих лучах Сашка увидел полчища переселенцев с большим войском, состоящим из лучников, меченосцев и конницы. Переселенцы шли с Востока из густых хвойных лесов от Великого прозрачного озера. На своем долгом пути они пересекли пустыню, подошли к внутреннему морю, разбили лагерь, обнесли его со всех сторон рвом и высоким земляным валом. Надо было дать отдохнуть людям от трудного перехода, дать отдохнуть коням, заготовить провизии, корм коням и скоту. Собраться с силами для дальнейшего движения. Так в трудах и заботах прошло несколько лет.
Однажды Главы Родов собрались на совет вождей, собрали народное Вече и стали решать куда идти, как обходить море с юга или с севера. Вече бурлило, было много знатных и уважаемых людей, воинов, крестьян, пастухов и ремесленников. Голоса пытались перекричать друг друга, одни предлагали идти на полдень к морю, другие к Борею в леса, третьи на заход к горам. Не было единого мнения. Решили, каждый волен решать свою судьбу. Свобода, что ветер в степи, не спрячешься.
На совете большинство решило идти на полдень в страну Рад под началом главы рода Сура. Ранним утром, только солнце осветило долину у моря, на полдень двинулось огромное войско и переселенцы. Лишь маленький ручеек соплеменников пошел к Борею. Накануне старейшина рода Велич собрал вокруг себя всю родню, семь сыновей, трех дочерей, их семьи, жену и объявил, что будут обходить море с севера. А там с помощью Всевышнего обоснуются. И пришла волна переселенцев в Къвбинские степи, где соединяются два моря.
Огромная людская река шла на полдень. Миновав высокие горы, снег и холод, многочисленная армия с обозами женщин, детей, стариков, вступила в выжженную солнцем долину, которую изрезали вырвавшиеся из горных теснин реки, несшие с собой холод таящих ледников, воду, а значит жизнь. В долине, дождь был редким гостем, поэтому кто владел водой, тот владел властью и богатством. Шли вдоль многоводной реки с ночлегами и привалами, пока на пути не встала армия из местных племен. Вожди и старейшины стали совещаться – начинать войну или вступить в переговоры. Решили вступить в переговоры. Дипломатическая миссия под охраной отряда пятидесяти хорошо вооруженных всадников состояла из семи заслуженных воинов в красивых одеждах, во главе со старшим сыном царя переселенцев, сильным и прекрасным Волеем, отправилась на переговоры. Везли также царю противника дары – отару овец, табун лошадей, по семь красивых юношей и девушек из покоренных племен, оружие - луки с металлическими наконечниками и мечи. И вступили на новую землю без войны.
И те, кто шел к Борею, и те, кто шел на полдень покоряли по пути народы. Но первых было мало и они с собой несли лишь культуру и растворяли себя в местном населении. Другие растворили в себе завоеванные народы и племена, принесли свою культуру и смешали ее с культурой покоренных народов. На протяжении веков стали образовываться одна за другой цивилизации - Урания, Аурия, Лиур, Великая Степь.
Пелена дождя стала спадать, в стихающем шуме дождя Сашка услышал неподалеку какие-то звуки и скрежет, как будто что-то тащили по камням. Слышались голоса, но язык был совершенно не знакомый, не похож на местный. Сашка различил скопление людей, вокруг которых были всадники, вооруженные мечами, луками, одетые в кольчуги, в руках каждого был кнут. Всадники подгоняли людей, которые как бурлаки тянули вперед на круглых деревянных катках огромный прямоугольный камень. Он был вырублен в каменоломне не далеко от горной реки и должен был служить перекрытием для центральных ворот крепости. Крепость строил владыка полуденных земель Сур I, чтобы укрепить могущество и окончательно подчинить местные племена. Крепость располагалась не далеко от реки на холме и венчала эту гору как корона голову государя. Три склона холма были крутыми, а четвертый отвесным. Высокие башни в форме усеченного конуса, были расположены по периметру крепости и соединялись друг с другом широкими крепостными стенами. Окончания стен имели зубчатую форму. Сторожевые башни были тоже увенчаны зубцами. Большие и маленькие камни, из которых строилась крепость, были в основном серого цвета с желтым оттенком. Камни клали друг на друга с небольшим сдвигом вперед, образуя к вершине башен карниз. Высокие стены с бойницами из огромных каменных блоков нависали как неприступные скалы. Между зубцами, венчающими стены, и сторожевыми башнями были площадки для защитников крепости. Там могли поместиться и лучники, и варщики смолы, и камнеметные орудия.
Из крепости был вырыт глубокий колодец, в котором спиралью шли ступеньки до самой подошвы холма. Колодец переходил в подземный ход, выход из которого на поверхность находился в дубовой роще, на противоположном от крепости берегу реки. Вид с крепости открывался величественный. Были видны высокие горы со снежными вершинами, холмы, покрытые лиственным лесом, долина, которая как пирог разрезалась потоком реки, вырвавшейся из горных теснин.
Глава VIII
Солнце уже поднялось над лесом и его весенние лучи, играя, пробивались сквозь строй берез, густые ветви елок и сосен. В лесу пахло сыростью, и дорожная колея была похожа на топь. Колеса телег вязли в землю. Двигались медленно. Медленно и потому, что пастухи за обозом гнали стадо крупного и мелкого рогатого скота. Отрываться от обоза ни как было нельзя, чтобы не напал ни зверь, ни враг.
Жители степных деревень и городов уходили в леса от обрушившегося на их землю бедствия. С востока и полдня пришли орды неизвестных и свирепых людей, которые предавали огню и мечу города, деревни, а их защитников истребляли, подавляли своей численностью, которая была так велика, что горизонт, словно черной тучей был закрыт, когда они двигались по бескрайней степи.
Свирепый враг забирал самое ценное - женщин и девушек, детей и юношей, коней, оружие. Плененных воинов убивали. Никто не желал спасти свою шкуру, предательством. Плененных мальчиков, враг оторвав от корня, стремился превратить в бессердечных воинов, не знающих предков, девочек в наложниц без имени. Юношей девушек и женщин продавали в рабство
Грозная шла сила. В захваченных землях нелюди стремились стереть с земли всю память, о свободной, счастливой жизни, об обычаях предков.
Летит бесчисленная конница. Летит, и нет той коннице преград. На колокольне монах звонница, к сердцам взывает, бьет в набат. Звонкое пение птиц, гимн восходящему Солнцу, роса россыпью бриллиантов по бескрайней степи. Пестрый лик полей украшенных луговыми цветами, медленное парение коршуна в вышине, быстрые движения грызунов в траве, свист ветра от бегущего во весь дух табуна диких лошадей, плескание рыбы, в затерявшимся среди равнин, озера, отражение неба в воде – бездна, озеро без дна. Там русский дух несокрушимый.
Открываются новые земли, возникает желание изменить свою жизнь, сделать ее интересней, стабильней, богаче, более духовной. Сколько не освоено пространств, красивых, девственных и неповторимых. Может и не надо их трогать и стоит сохранить первозданность.
Желание лучшей доли и привело глав семейств земледельцев ремесленников, кузнецов из рода Левченко, к необходимости поменять свою жизнь, и поселиться на свободной земле. Свободные земли находились в донских степях. Сколько времени потребуется, чтобы дойти до них, никто не знал, поэтому старейшины решили идти в донские степи с началом теплого времени года, чтобы достичь цели раньше, чем начнутся холода.
Глава рода дед Григорий собрал в селе Ольховка родственников на совет, предложил поискать счастья и лучшей доли на новом месте. Решили двигаться по направлению к реке Донец.
К началу травня сборы были закончены, взято все необходимое, дома были оставлены в обмен за провизию, одежду и коней, телеги и вооружение. И вот 7 травня 1648 года весь род всего 70 человек, оделись во все новое и красивое, собрались в круг, стали на колени, чтобы помолиться о лучшей доле.
«Господи наш! Ты наш заступник. Спаси нас от зла и преследований. Ты добр и милостив. Ты наш спаситель и мы счастливы тебя славить, тебя молить, тебе служить. Господь, прости нас за грехи вольные и невольные, прости. Освободи Господи, наши Души от твоего гнева и спаси нас от наших врагов, мы молим тебя о прошении. Господи очисть нас и путь наш водами небесными под радугой матушкой».
Глава семьи благодарил Бога, благодарил людей, благодарил соседей, благодарил друзей и врагов. Набрали в мешочек родной земли и двинулись в путь.
Оставшиеся жители села с печальными и непонимающими лицами молча наблюдали за переселенцами. Не всем было понятно, зачем бросать свои корни, своих соседей, друзей и подвергать себя опасностям, которые таит в себе неизвестная дорога.
Шло время. Менялась местность, менялись события. В Ильин день расположились на ночлег у не большой реки. Развели костры. Приготовили ужин. Подкрепились, посидели у костра, когда костер превратился в мигающие светлячками красные угли, стали расходится на ночлег, Упала роса. Пахло свежей травой, аромат степи пьянил. Ярко над головой висели и светили звезды. Мир застыл в ожидании.
Проснулись рано, Николай с двоюродными братьями Семеном и Павлом решили исследовать окрестности. Спустились в овраг. В овраге ребята обнаружили криницу с холодной и чистой водой. Холодная вода ломила зубы. Напились, решили идти дальше, но недалеко от криницы один из ребят заметил в траве что-то блестящее. Наклонились и обомлели. В траве лежала икона с изображением Николая угодника. Двое из ребят остались у иконы, а один во весь дух помчался в лагерь.
Вокруг иконы собрались все родственники стали ее разглядывать. Старый дед Петро воскликнул: «Вот безбожники, икону бросили». Глава рода взял икону и сказал: «Хвала Господу – он указал нам, что мы пришли, и будем здесь жить». И был серпень 1648 года.
Решили обосноваться возле родника и найденной иконы, а село между собой стали называть Безбожниевка. После переписи населения в 1768 году, в официальных бумагах село стали называть - Ново-Николаевка, Луганской губернии. Икона на многие годы, до разгула материализма, была талисманом и защитником рода.
Отряд вооруженных всадников пробирался через лесную чащу. Ранняя весна, местами лежал снег. Земля была сырой и чавкала под копытами коней. Отряд растянулся по лесной тропе. Одеты воины были в меховые накидки, под накидками на суконные платья была одета вороная кольчуга. Металлические шлемы, венчали молодецкие головы, Лица воинов были обросшими густыми бородами, черными, седыми, русыми. Воины были одеты и холщевые штаны, на ногах у них были кожаные сапоги, отороченные мехом. Воины спешили. Дорога была узкой и темной, потому что лес был в основном еловый. Ветви деревьев то и дело хлестали по лицу. Лес стал редеть, выехали в поле, а за полем поселение. Чувствовался запах гари, поселение все было в дыму, там горело несколько домов, люди пытались их тушить. Сотник приказал ускорить шаг, и отряд галопом влетел в поселение. Их встретили встревоженные жители. Несколько человек было ранено. Жители рассказали, что на них напал отряд кочевников. Забрали продукты. Ограбили дома, забрали в плен молодых парней и девушек. Ушли кочевники за реку.
Садилось солнце, идти в ночь опасно, можно попасть в западню, но сотник принял решение – погоня. Вскочили на коней и поскакали по направлению к реке. В качестве проводника взяли с собой местного охотника, который очень хорошо знал тропы в лесу, да и в округе.
Переправились вброд через реку. И свернули в лес. Проводник повел отряд по краю болота, по тайной тропе, известной только ему. Двигались медленно, спешившись с коней, однако длину пути сократили. Если враг остановился на привал, то могли оказаться впереди него. Когда вышли из болота, вскочили на коней, проскакали вперед еще несколько верст, нигде не было видно огней и присутствия людей. Наступила ночь. Сотник решил идти еще вперед. Через некоторое время увидели в чаще огонь. Спешились с коней.
Охрану коней доверили молодым воинам. Вперед послали дозорных. Они должны были разведать подступы к лагерю противника и количество людей в лагере.
Дозорные тихо пробрались к лагерю. Стали наблюдать. Недалеко от костра стояли в круг повозки. Внутри круга сидели связанные спиной к спине люди. Их охраняли несколько вооруженных темноволосых и низкорослых кочевников. Но сколько человек находилось в повозках, было не известно. Но, судя по тому, что коней возле лагеря было не много, основных сил кочевников в лагере не было.
Дозорные вернулись к основному отряду. Выслушав их и посоветовавшись с опытными воинами, сотник приказал бесшумно снять убрать охрану, переодеться в их одежду и занять их место. Справились, не подняв тревоги. Однако одного пришлось заколоть, когда он хотел поднять шум. Остальных связали, забили рты кляпами. В повозках было только награбленное добро. Пленными оказались девушки и юноши другого поселения. Их должны были через степи привезти к морю. Ценный товар на невольничьих рынках. Освобожденных отвели в укрытие к воинам охранявших коней. Туда же оттащили связанных кочевников.
Сотник распорядился воинам занять позиции и в засаде ждать врага. Переодетая охрана стерегла лагерь, поддерживала огонь в костре. Кроме того, подготовила по периметру к поджиганию несколько костров. Время тянулось медленно. Глаза у воинов слипались. Было холодно, коченели руки и ноги. Вдруг послышался топот копыт коней, голоса, свист плеток. Приближался отряд кочевников с пленниками из разоренного утром поселения.
Кочевники вошли в лагерь, спешились с коней, уставшие после многочасового перехода. Несколько человек из мнимых охранников пробралась к коням, отпустили их. Другая часть охранников погнала пленных, будто бы к повозкам, но оттеснила их к краю лагеря за подготовленные к разжиганию костры и приказала лечь на землю.
Вдруг вспыхнули костры по периметру лагеря кочевников и он стал виден как на ладони. Со всех сторон в кочевников полетели стрелы. Кочевники тоже стали пускать стрелы в ночь. Через некоторое время более половины отряда врагов лежало на земле раненными и убитыми. Стрела вонзилась главарю кочевников в плечо. Он понял, что все окружены и сопротивляться бессмысленно. Он что-то прокричал на непонятном языке и кочевники бросили луки и сабли на землю. Им приказали по одному идти к повозкам, и становится с поднятыми руками к ним спиной. Кочевников связали. Главарь отряда был княжеского рода, сыном богатого князя с полуденных земель. За него можно было получить большой выкуп. Остальных пленников ждала либо смерть, если они были замешаны в гибели мирных жителей, либо рабство на тяжелых строительных работах. Их можно было также обменять на захваченных в плен сородичей. Рассветало, воины считали потери, к великой радости, только несколько было ранено. Бывшие пленные от усталости спали вповалку под деревьями, девушки и парни, прижавшись, друг к другу. Сладкий сон, свободный сон.
Глава IX
Бродил по краю Вселенной одинокий странник в темноте и холоде. И звезды были холодны и темны, все кроме одной тускло мерцающей за спиралью млечного пути. И встретился странник с печальным взглядом этой холодной звезды одинокой. Будто бы стрела пронзила странника. И звезда встрепенулась. Минули секунды, века, тысячелетия, но они не могли коснуться друг друга, броситься в объятия, потому что стояли по разные стороны млечного пути. Боль пронзила грудь Сашки от ее улыбки прекрасной, от сердца откололись кусочки льда и оно затрепетало. Странник понял, что он не одинок, что он частичка Сашки и растворился в нем. Лодка несла Сашку по млечному пути как по реке подобной лунной серебристой ленте в ночном море. И эта серебристая лента мягкой прозрачной шелковой шалью закручивалась спиралью, захватывая в водоворот и одинокую звезду, и Сашку. Их пути пересеклись, и они кинулись друг к другу в объятия. От этих объятий стало тепло обеим.
Декабрь доживал свои последние дни. Зачеты, Новый год, сессия, приближающиеся каникулы, ожидания студента. Из-за глупой ревности к сокурснику Сашка поссорился со своей девушкой Долей. Сам притащил сокурсника, с которым жил в комнате, на пятый этаж общаги к девчонкам. А воспитанная девочка с Кавказа оказала гостю больше внимания, чем Сашке, когда угощала голодных студентов пирогами переданными поездом родителями. Вместо свиданий Сашка после занятий ходил на тренировки по борьбе, а вечерами занимался чертежами для курсовой. Его сердце каждый раз готово было выскочить из груди, когда он слышал стук в дверь. Она пришла… Проходили дни, проходили ночи. Сам он не шел к ней. Гордость или глупость, или и то и другое. Случайная встреча. Он со своим «соперником», с она с подругой, встретились вечером на площади, перед общежитием. Предложили пойти в кино. В кино Сашка сначала сел рядом с ней, а потом пересел, и она оказалась рядом с соперником. Пусть так будет - «Наподсуден» - шел фильм и измена, и ревность все по «теме».
Когда шли в кино Сашка все время молчал или отвечал односложными фразами. Когда шли домой, в общежитие, она сама подошла и стала что-то говорить. Помирились.
Одинокая холодная звезда стала теплеть. Она нагревалась все больше и больше, пока сила любви не переплавила сердца влюбленных и не соединила их вместе.
Звезда становилась все красивей, ярче и горячей, в ней зародилась новая жизнь, и тепло звезды стало согревать небольшую часть Вселенной. Оратай бросает зерна в мать сыру Землю, и появляются всходы, напоенные влагой и любовью земледельца, дают новые зерна, порождая путь, невидимую связь между прошлым и будущим, между предками и потомками.
Поезд опаздывал. Ожидался примерно через полчаса. Сашка давился в кассе, пытаясь достать билеты на проходящий поезд, себе и Доле. Билетов перед восьмым марта не было. Пришлось идти к поезду и просится к проводникам. Ехать одну ночь. Взяли двоих на одно место. Спали на третьей полке прижавшись к друг другу.
Доле в школе занималась туризмом. На осенних каникулах, когда Доля училась в девятом классе, она со в своей с туристической группой пошла в горы. Шли по сложному маршруту, поднялись выше альпийских лугов, для ночлега разбили палатку на каменной площадке, внизу ледник, вдали белоснежные вершины. Доля решила осмотреть площадку подошла к каменистому крутому склону, который переходил в пропасть. Слишком близко она подошла к каменистому склону, камни под дней поехали и она медленно стала сползать к пропасти. Доля пыталась руками цепляться за камни, но они сползали вниз вместе с ней. В ужасе она посмотрела в пропасть, увидела, что там плыли розовые облака и черные тучи. То по этим розовым, то по черным тучам шел босиком Сашка в окружении детей погодков, трех девочек и двух мальчиков. Седые длинные волосы Сашки развевались на ветру, борода порывами ветра прижималась к груди. Одет был Сашка в длинную до пят белую льняную рубаху и на вытянутых руках нес свою Долю.
Ох, ты Доля, Доля и было ей всего восемнадцать. Она была красивой девушкой, умной, начитанной и доверчивой. Перепутала эпохи и вместо времени короля Артура, явилась в мир во второй половине ХХ века, и таинство отношений с Сашкой уже меняло ее фигуру. Дорога длиною в ночь, казалась длинною в жизнь. Поезд подходил к станции, где жили родственники Сашки. Родители же Доли жили в трех часах пути от этого места.
Сашка сидел в казино преисподней, и крутил рулетку, ставки – бесчестие, семейное счастье, предательство любимой, предательство себя, великодушие, честь, любовь, счастье, страх. И выпал на рулетке страх, и второй и десятый раз страх змеей вполз в душу. Погас на небе огонек, ангел заплакал, потому что, потерял надежду сделать двух людей счастливыми.
Борьба в душе Сашки подходила к развязке. Ему не хватило духа победить себя, смириться с мыслью о потере мнимой свободы, не хватило смелости поехать вместе с Долей к ее родителям и ее просить руки. Не решился сделать важный и единственно правильный шаг. Слова первых признаний, мечты детства забыты, и пришел я в чужую страну, где святыни в пещерах зарыты и надеждам объявили войну.
Доле явно не по душе было предложение Сашки остаться друзьями. Однако время всего пути Доля ни слова, ни сказала о том, чтобы Сашка ехал с ней.
По глубже набери воздух свободы Сашка. Остановка. Сашка взял сумку. Поднялся, посмотрел на свою прекрасную подругу. Ее взгляд голубой океан, синеокая печаль и гордость, вонзился в память Сашки и разломил его жизнь пополам.
Не обижайся на ближнего разделившего с тобой судьбу твою. Обида на ближнего, обида на самого себя. У каждого своя правда, а истина в страдании и муках поиска ответа.
Поезд тронулся. Сашка стоял на перроне и смотрел в окно купе, где сидела Доля. Поезд набирал скорость, Сашка смотрел ему вслед, но это был уже другой Сашка. Взгляд его затуманился, из глаз катились слезы, он заплакал, как ребенок и закрыл лицо руками. Когда он открыл глаза то увидел, сто стоит на краю пропасти, одно неосторожное движение и он сорвется в низ. Луна бледным светом освещала горы. Преследователи шли по пятам. Они искали его после побега из плена. Сашка несколько дней не ел, мало пил и ослаб. Южное солнце сжигало все живое, раскаленные камни и никакой растительности. Бог вел Сашку. Он ночью шел по горам, а днем отлеживался в укрытиях.
Однажды, лежа в укрытии, он услышал голоса. Люди находились недалеко от него, и шли в его направлении. Могли обнаружить. Сашка решил уходить вниз по склону и заметил спасительную нависающую скалу. Она нависала волной и закрывала обзор сверху. Под скалой был лишь не большой выступ, куда можно было стать ногами, а держаться можно было только согнувшись в поклоне. Сашка с трудом взобрался на этот выступ. Вот так и застыл на некоторое время, сросся со скалой, пока слышал голоса и видел катящиеся по склону камни. Минуты напряжения и ожидания, казались вечностью. Сашке казалось, что его дыхание и стук сердца слышит весь мир.
Доля проснулась среди ночи. Было тихо. Сон бежал от Доли. Ей что-то приснилось и осталось хорошее чувство. Она пыталась вспомнить сон, и вдруг как удар молнии всплыло воспоминание о более давнем сне. Она идет по красивой ромашковой поляне, цветут разные полевые цветы, а впереди бежит белокурая маленькая девочка лет трех с венком на голове и в красивом платьице. Девочка повернулась, замахала ручками, и что-то весело залепетала. Доля хотела к ней приблизиться, но ноги вязли, хотела позвать девочку, но голос не повиновался ей, и она проснулась. Этот сон приснился ей, когда она была беременна сыном от Сашки. Почему-то ей вспомнился седой мужчина с изуродованным лицом, которому она вчера помогала, оправиться от обморока. Она видела его глаза, Сашкины глаза. Это был Сашка.
«Подумай о том, как изменчивы женщины. Если мать вышла замуж за другого то когда у нее появятся дети, она забудет тебя, и будет, лишь заботиться о детях твоего отчима» - услышал как-то девятилетний сын Доли эту фразу, в каком-то фильме, который шел по телевизору. Он очень боялся лишиться любви матери, отца он не никогда не видел, но чувствовал, что не может душой принять отчима, тайно не желая появления нового брата или сестры.
После восьмого марта в институт приехали родители Доли.
Вывели ранним утром во двор тюрьмы, одетого в белоснежную рубашку, борца за идеи свободной жизни. Солнышко всходит и дарит свой свет в последний раз. Перед борцом выстроился взвод солдат с винтовками с расширяющимися в лейку дулами. Прицелились. Командир вскомандовал, ЗАГС. Бах - из винтовок вылетали разноцветные надувные шары. Борец открыл глаза. Взвод пропал. Цветы, брачующиеся, свидетели в наручниках, и церемонимейстер с дежурными словами. «Теперь вы стали мужем и женой. Поцелуйтесь». Невеста красивая, грустный белый лебедь. Сашка вдруг оказался в кальсонах, детском чепчике и пустышкой во рту. Мешала целоваться. Лопнул шарик. Материализовался взвод с дудками. Взвод пытался сыграть Мендельсона, но побросал дудки, схватился за животы, и стал кататься по полу, умирая со смеха от вида Сашки. Командир допил вино их огромного рога, крикнул горько, тут же рухнул на пол, но на последок не членораздельно сказал: «Если бы ты не женился, то я бы пожаловался в комитет комсомола и партком», икнув он захрапел. P.S… Горят пусть в огне, злоба, ненависть, подлость. И бегут в табуне, кони добрые, сила и доблесть, Белой лебедью верность. И розой любовь. Даже если опадут лепестки.
Толпа гудела, амфитеатр заполнялся зрителями. Под оглушительный свист и топот на сцену сначала вышла смуглая куртизанка в длинном зеленном платье с разрезом до кадыка, покрытая шалью с вуалью на лице. Следом за куртизанкой по красным знаменем вышла пионерская дружина имени Власия Комуниздова с завязанными на шее арафатками, вместо красных пионерских галстуков. Забили пионерские барабаны, затрубили пионерские горны и с нарастанием заиграли волынки ирландских добровольцев. Куртизанка подпрыгнула на месте и закрутилась на сцене, платье взвилось как крылья, показав то место, где должны быть девичьи трусы (это место называется платяной шкаф с отделением для нательного белья и все), толпа ухнула и смуглянка всплакнула под звуки волынки, обозвала героя узурпатором и наехала на командира. Подняв пьяное опухшее лицо, командир поднялся и в танце изобразил направления отправки заявления в комсомольскую организацию на поведение узурпатора. Успокоившись, куртизанка запела: «Милый ты приплыл, я нежусь в неге».
Время тянулось медленно. Стояло на месте, как будто давая шанс Сашке принять окончательное решение. Бросить ли институт и идти служить? Будут брать в армию, проситься на юг, в горячую точку. Скоро обед, очередь к военкому движется медленно. Можно не успеть. И к разочарованию, а может к радости Сашки, перед ним к военкому зашла группа ребят с мужчиной. Видимо школьники с военруком. Сашка уже собирался утомительно ждать окончания перерыва, но группа не долго была в кабинете. У Сашки выступил пот во лбу. Он постучал в дверь и вошел.
Военком поднял глаза и спросил: «Что надо, студент» - Сашка заикаясь ответил, что хочет написать рапорт и пойти добровольцем служить и помогать братскому, южному соседу воевать с врагом. Военком посмотрел на него с ухмылкой и сказал «А том нет никакой войны, там идет служба в гарнизонах, и наши воины занимаются только охраной важных, государственных объектов».
Военком посмотрел в упор и спросил: «От кого бежишь? От себя не убежишь, парень». Сашка смутился, но заикаясь рассказал военкому о причине своего желания послужить Родине и в конце недолгого монолога выдавил из себя: «Я хочу испытать себя. Я постараюсь вернуться».
«А если я оступился, ошибся? Ты сын мой, не ошибся, нет, ты искалечил две души. Ты предал свою, потому что в беге за призрачным ты не думал о вечном, о любви и зарождающееся чувство ты утопил в плотских желаниях. Ты сломал веру в честность и справедливость. Ты использовал доверчивость и хрупкую любовь, ради мимолетного. Но возникла новая Вселенная, которую создал ты и ты в ответе. Только ты. И только любовь, беззаветная любовь, может повернуть время вспять. Иначе страдания, несчастья и одиночество. И пошатнутся горы и содрогнется Вселенная от казни, на которую обречет совесть твою жизнь. И разверзнется земля, и пройдешь ты по краю пропасти, где течет огненная река, переплавляющая все чувства в тепло рук человеческих. Молись за тепло рук человеческих. Делай добро и отпускай его бескорыстно. Заботься о ближних и спасешься».
После учебки Сашка попал в полк горного спецсназа, который находился в Закавказье. Прослужил там год и три месяца и во второй половине ноября их перебросили в горячую южную точку.
Полк, в котором служил Сашка, перед отправкой к постоянному месту службы, задержали на несколько дней на военном аэродроме.
Аэродром располагался между гор, на не широкой плоской равнине. По этой равнине к аэродрому проходила каменистая дорога. Для того, чтобы обезопасить подходы к аэродрому, по обе стороны дороги были минные поля, заминированные противопехотными минами. Карт минных полей, не было. Отходить от края дороги было опасно. Кроме того, после каждой ночи на этой дороге находили всякие сюрпризы, то растяжки, то радиоуправляемый фугас, то мину. Было несколько случаев подрыва автомашин с солдатами, гибли ребята.
Днем и ночью на аэродроме принимали самолеты, вертолеты. Ночью часто бывали автоматные и минометные обстрелы аэропорта, поэтому у солдат всегда был при себе автомат с боекомплектом и несколько запасных рожков. Рожки опустошали почти каждое ночное дежурство. Пока находились на аэродроме, несколько раз видели, как в самолеты – «черные тюльпаны» грузят, прямоугольные деревянные ящики под названием «Груз-200». Всегда при виде такой перспективы, Сашке было не по себе.
Первое боевое крещение Сашка получил в ночном карауле при проверке дороги ведущей к аэропорту. Шли группой состоящей из пяти человек. Трое во главе со старшим сержантом шли впереди по левой обочине дороги, а сержант Сашка шел чуть поодаль вдвоем с рядовым, по правой обочине. У каждой группы было по миноискателю. Проверяли миноискателями обочины, так и каждый свою сторону дороги. Прошли две трети пути, вдруг на левой обочине раздался взрыв, Сашка с напарником легли на землю. Когда дым и пыль рассеялись, то перед глазами предстала страшная картина. Солдаты вместе с старшим сержантом лежали на земле и воздух сотрясали страшные крики. Сработала противопехотная мина начиненная тысячами иголок, на солдатах не было места которое не пронзила игла, их лица были как будто в мелких укусах комаров, Один солдат отклонился от маршрута и отошел от обочины на несколько метров, старший сержант только крикнул: «Назад». После нескольких дней страшных мук и агонии погибли все трое. Опять - «Груз-200» и «черный тюльпан» теперь уносил сослуживцев.
Глава X
Вторая половина ноября в субтропической части Черного моря выдалась сырой и дождливой. Над морем небо было свинцово-серым. Волны качали корабль, шторм продолжался почти сутки. Дождь, не переставая, хлестал по палубе. Настя Левченко, прикованная к кровати морской болезнью, почти все время лежала в каюте. Она с усилием воли ухаживала за младшим полугодовалым сыном Ваней. Малютка был спокойным малышом, поэтому только ел и спал, укачиваемый морской волной. Петр, муж Насти, приглядывал за старшими сыном Мишей и средним Митей.
Старшему сыну Мише было пять лет, среднему Мите четыре. Дети периодически просились выйти из каюты погулять. Петр либо их не пускал, либо выходил вместе с ними. На корабле было много людей с детьми и ребята уже успели со многими познакомиться. Дети так понравились одной семейной паре, что те угостили Мишу и Митю, дали каждому по варенному яйцу. Дети подошли к отцу и сказали: «Тато, нам дали варенные яйца. Мы одно съели, а другое принесли маме и тебе». «Вы сказали людям спасибо?». «Да» - хором ответили ребята. «Ну, пойдем в каюту, угостите маму». У Насти слезы навернулись на глазах от заботы своих мальчиков, есть, совсем не хотелось. Однако подходило время ужина, надо было покормить детей и мужа. Она достала из своих пожиток хлеба, сала, вареной картошки, разложила еду на столике. Дети, не смотря ни на какие качки, уплетали пищу. После ужина детей, больше не отпустили из каюты.
До этого путешествия на корабле Настя с Петром и детьми жили под Одессой, где Петр служил в армии. Своего жилья не было, снимали мазанку с глиняным полом и без прихожей. Чтобы зимой было не так холодно, Петр настелил на пол старые доски, опилки, солому. Печь была у стены перегораживающей мазанку на две части. В печи была чугунная плита с двумя конфорками и духовка. Топливо для печи Настя собирала по посадкам, сухие ветки, поваленные деревья, сухие кизяки. Так пережили две зимы.
Служба у Петра закончилась. Возвращаться на родину в Ново-Николаевку было не куда. Родителей раскулачили. Скот обеих семей, а это справные коровы и лошади хирели на колхозном дворе. В родительском доме Петра разместился сельсовет. Родительский дом Насти пропивала голытьба.
Утром корабль стоял в порту у причала с пальмами на побережье Западной Грузии. Жизнь круто менялась.
От морского порта до столицы Западной Грузии ехали на поезде. Добрались к ночи. В городе жил старший брат Петра Алексей. Встретились. Обнялись. Обменялись новостями. Переночевали и ранним утром, Настя с детьми и Петром в путь пешком. До чайного совхоза, где обосновались родители Петра –его отец Павел Григорович и мать Татьяна Васильевна, было пятнадцать километров. Дорога в предгорьях Кавказа – подъемы, спуски, затяжные подъемы, ровная дорога, опять спуск. Дети на руках, вещи. Не близок путь. «А как пройти в Цилинцивку (Цаленджиха - районный город в Западной Грузии)» - спрашивала Настя у редко встречающихся жителей, живущих в деревнях неподалеку от дороги.. Они или не понимали русский или на ломанном языке говорили: «Там» - и показывали в сторону горного хребта.
В чайном совхозе жили большой семьей в мазанке с крыльцом. В мазанке было две отдельных комнаты. С крыльца в каждую комнату вела своя дверь. Настя с Петром и детьми занимали одну комнату. В соседней комнате жили отец и мать Петра с его младшей шестнадцатилетней сестрой Любой.
В каждой комнате в углу стояла кирпичная печь с металлической плитой сверху и духовкой. Печь и обогревала жилище, и на плите готовили еду. Обосновались. Так прожили год. Настя работала поваром в столовой в отделении чайной плантации. Петр был плотником, строил дома. Миша пошел в первый класс. Митю определили в детский сад, а за годовалым Ваней смотрели по очереди, то Настя, то свекровь, то Люба сестра Петра, пока не заболела в феврале тифом. Врач выписал хины и категорически запретил девушке купаться. К концу февраля ее здоровье пошло на поправку и девушка стала упрашивать мать разрешить ей искупаться. Мать вняла просьбе Любы и девушка на следующий день умерла.
Наступила осень, в октябре было дождливо, Петр как-то сильно промок, простудился. Не долечился, и ослабленный Петр заразился тифом. Его положили в районную больницу. Здоровье Петра ухудшалось, и одному Богу было ведомо, поправиться или нет. Поэтому, Настя решила навестить его со старшими детьми, чтобы Петр увидел их, а дети отца, хотя бы издали, через окно инфекционной палаты.
Настя проснулась рано, было еще темно. Готовила завтрак детям и передачу Петру. Она вышла на крыльцо, чтобы набрать из ведра воды и невольно залюбовалась картиной. Луна освещает снежные вершины Кавказских гор, холодным светом мигают едва заметные звезды. Ночью выпал первый снег и отражает серебряный лунный свет, темная ноябрьская ночь, превратилась в белую.
Настя разбудила детей. Детям так хотелось поспать: «Мамочка, можно еще минуточку».
Настя вспомнила давнюю картинку из далекого детства. От косых лучей восходящего солнца, капли росы укрывшие степь переливались как бриллианты. Цветы пестрели разноцветным ковром. Разноголосьем разносилось пение петухов. Село просыпалось. Росистая трава ждала косарей, поля хлеборобов. Но не сегодня. Сегодня праздник, Великая Троица. Один из немногих дней, когда вместо поля, люди шли с утра в церковь на службу. Шестилетнюю Настю разбудила мама, погладила по голове и сказала: «Настуша, вставай деточка, пора собираться, петухи уже охрипли тебя будить». Настя открыла глаза на секунду и тут же закрыла: «Мамочка можно еще минуточку, хорошо, минуточку». «Старшие сестры уже встали, оделись и умываются, а ты, Настя останешься не умытой. Куры засмеют» – сказала мама. Девчонка быстро поднялась с постели и понеслась в ночной рубашке в сени умываться, чтобы куры не засмеяли.
Собирались недолго, детей Настя одела в старые, перешитые драповые пальтишки, кирзовые сапоги, суконные шапки ушанки с каракулевым мехом. Полуторогодовалый Ваня спал, Настя попросила свекровь присмотреть за ним.
Вышли засветло. Дорога проходила через сад, в котором росли очень красивые деревья – самшиты, платаны, кедры, сосны, елки и еще разная южная экзотика. Миша и Митей, отклонились от маршрута и побежали к дереву с плодами похожими на четвертинку грецкого ореха и по вкусу напоминающие хурму. Никто не знал название этого дерева и поэтому, и взрослые, и дети называли его «конфетным». Под «конфетным деревом, на снегу лежали упавшие веточки с плодами. Дети, пособирали сладкие плоды и, побежали вдогонку за Настей. Какие вкусные были эти «конфеты», после первого морозца.
Чистый, пушистый первый снег, к обеду, может быть, побежит ручьями и дети, не скрывая радости, лепили снежки, бросали вдруг друга и ездили по мокрому снегу в кирзовых сапогах. Их порыв остудил строгий голос Насти. Насте было не до игр, потому что предстоял путь пешком в районный город. По снегу идти не быстро. А идти восемь километров. Дети перестали бегать, и пошли следом. Дошли до ворот, которые назывались «красными воротами», хотя они были сделаны из обструганных желтых стволов белой акации, с которых сняли кору. «Красные ворота» сторож запирал на ночь, и они как крепостные врата, охраняли совхоз от посторонних ночных гостей. Почему ворота назывались «красными», никто не знал. Наверно потому что они были одни и въездные, и выездные, а значит главные.
Ворота уже открыли. Сторож, старый дед Максим, стоявший на воротах, узнал Настю и детей. «Куда направилась Настя, в такую рань?». «В районный город, дядя Максим, в больницу к Петру». «Молись Настя и все будет хорошо. Все будет хорошо. Даже если партия не велит, все равно молись. Смерть не разбирает, партийный ты или нет. Всех косит».
Двинулись в направлении «белых ворот», также сделанных из стволов белой акации без коры. Вопрос почему ворота назывались «белыми» канул в вечности. У этих ворот проходила дорога, соединяющая два районных города, и начинался въезд на чайные плантации совхоза. Вдоль дороги, что вела к «белым воротам», с обеих сторон росли елки. Они были еще не очень высокими, но высаженные в ряд и присыпанные снегом, создавали вид парковой дороги. А если обернешься назад, то перед глазами встает вид чайного совхоза утопающего в вечнозеленой субтропической растительности. Особенно красиво выглядела полукруглая каменная терраса, на которой росли вечнозеленые кусты самшита и туи.
Была суббота, и в этот день трудно было надеяться, что с совхоза будет ехать машина и подвезет. Не стали ждать, пошли по краю дороги.
Шел четырнадцатый год после Великой Октябрьской Революции - чтоб вам с этой революцией ….. В Закавказье жилось скудно, без голода, но более стабильно, чем в России и Украине.
«Врачи» сказали Насте, можно помочь мужу, если она достанет лекарство – два килограмма сахара, вот этим «врачам».
Легче было достать и принести два килограмма золота, чем сахара. Но ни того, ни другого у Насти не было. Вместо сахара Настя вела в больницу своих детей. Через несколько дней, после того как виделись с отцом, у Миши был день рождения. Ему исполнилось семь лет. И в этот не стало отца Миши. Так в семь лет у Миши резко закончилось детство.
От высоких поднебесных гор двигались племена царя Олира, который был вытеснен со своих земель кочевниками, пришедшими с юга от моря. В одной из крытых повозок ехала беременная молодая женщина, смуглая и черноволосая Сияна, жена Ояра, старшего сына Олира. Срок родов уже был близок, поэтому каждый толчок повозки, отдавался болью внизу живота молодой женщины. Впереди выжженная степь, знойное солнце. Пыль застилала солнце, в клубах которого, солнце горело красным пугающим огнем. Что там впереди, за выжженной зноем землей? О боги, не бросайте в страхе, перед неизведанным, и страданиях будущих молодых матерей, защитите их от сумрака детоубийства и не исполнения своего предназначения.
Караван верблюдов, лошадей и повозок спустился из ущелья в долину, выгоревшую раньше времени от знойного степного солнца и остановился у реки, чтобы люди могли передохнуть, набрать воды и приготовиться к трудному переходу через знойную высохшую степь.
Для молодой беременной женщины опасно долго оставаться под палящим солнцем, поэтому Ояр приказал своим воинам возвести шатер, в котором разместились Сияна с прислугой и повитухами. Прошло немного времени и у Сияны начались схватки.
По обычаям переселенцев, для того чтобы родился наследник – сын, надо женщине дать руки копье, чтобы она держалась за него двумя руками и рожала стоя. Если рождался сын - первенец, то он был первым, непререкаемым наследником. Если же рождалась дочь, то она пополняла количество невест для сановных соплеменников. Если же рождалось две дочери подряд, то муж мог взять следующую жену, и та у которой первой рождался сын, становилась матерью наследника и царицей.
Ояр, узнав, что у жены начались схватки, подскочил на коне к шатру и со всего размаху воткнул копье в сухую потрескавшуюся землю у входа в шатер. Повитухи вывели рожающую женщину из шатра и подвели к копью. Она ухватилась двумя руками за копье и стала тужиться и кричать. Целая вечность. И вдруг боль ушла, повитухи приняли в руки живой комочек, ребенок закричал, сын впервые подал свой голос. Его быстро закутали в покрывало и занесли в шатер. Завели в шатер роженицу и положили на ложе из шкур. Вместе с наследником по имени Леур родилась будущая царица. Будущая царица почивает. Наследник набирается сил.
Глава XI
Деревья своими кронами закрывали заходящее солнце, и поэтому в роще вековых дубов росших вблизи водопада на склоне горы, становилось все темнее и темнее. Только ближе к водопаду солнечные лучи отражались от воды и освещали склон горы с которой низвергался водопад. Солнечные лучи заходящего солнца окрасили в розовый цвет величаво падающую с высоты воду водопада.
Когда солнце совсем село и тьма покрыла всю округу, в лесу, на склоне горы у водопада, стало светлеть. Вокруг стволов деревьев появилась светящееся золотистое облако. Оно светилась как светлячок, то увеличивая свет, то уменьшая.
Старец читал свиток и вот что там было написано… Если кто-то, кто с чистыми помыслами, подходил к дереву, то становился не видимым со стороны, только светящееся облако вокруг дерева. Стоило ему о чем-нибудь подумать, как этот предмет реально возникал, его можно было трогать, есть, пить, в нем можно было быть. Можно было придумать город, страну и его обитателей или очутиться в любом месте и времени. Хотя времени не существует. Время - это относительная величина. Величина искусственная, придуманная для удобства разделения разных явлений в Вечности.
Вселенная бесконечна, т.е не имеет ни начала, ни конца – она вечна. Нет величины, способной объять Вечность. В Вечности все постоянно свершается и завершается – есть только смена событий, переход энергии из одного вида в другой. Нет ни будущего, ни прошлого – есть только здесь и сейчас.
Время рождаться и время умирать - говорит Екклесиаст в библии. И это только для вещей, для одежды, для тела - если о них умирает память. Вспомните родителей, бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек, хотя бы представьте их и вы ровесник века и ваш разум уже не втолкнуть в меньшие рамки. Представьте Христа, представьте Атлантиду, и вы растворились в тысячах лет. Представьте рождение Вселенной - все в Вечности.
Из золотого света окружающего огромный дуб вышел человек в пурпурной мантии. Под мантией была одежда золотого цвета. Ткань одежды была соткана из тонкой и прочной металлической проволки, наклеенной на тонкую, но теплую подкладку. Одежда плотно облегала тело, кроме головы, кистей рук и ступней ног. Материал, из которого была сделана одежда, был очень эластичный, прочный и термостойкий. Он не рвался, ни горел в огне, его нельзя было ничем разрубить или прострелить. Лазерные лучи отражались от этой одежды, не нагревая ее. Обувь незнакомца была управляемой с механизмом антигравитации.
Волосы пришельца были темными, длинными до плеч. За спиной под мантией у него висел небольшой металлический ранец с системой резонансного преобразования поля. Система создавала энергию суммарных резонансов. Суть системы в том, что генератор автоматически настраивается на резонансные частоты человека, атомов и молекул тела человека. При этом за счет усиления вибраций тело превращалось в волны очень высокой частоты. Затем генератор настраивался на резонансные частоты окружающей среды. Суммарный резонанс создавал мощный поток поля очень высокой частоты, которое имело возможность, перемещается с бесконечной скоростью на любые расстояния, через любые препятствия на любые уровни вибрации.
Если рассматривать вибрацию тела человека, то чем выше вибрация тела, тем выше его энергия. Т.е чем выше вибрация, тем выше способность тела преодолевать препятствия. Например, более высокая вибрация астральных тел, позволяет им проникать сквозь стены.
Все есть ряд параллельных событий происходящих постоянно с разным уровнем вибраций. Понятны прорицатели – они могут входить в вечность. В вечности все рядом и современные кварталы и динозавры, и потухшее солнце.
Волхвы взывали к богу и молились. Огонь горел, не угасая, и звезда светила ярким светом. Человек в пурпурной мантии говорил: «Я пришел, чтобы дать вам свободу духа, увеличить силу духа и увеличить силу мысли. Чтобы то, что рождалось в мыслях, создавалось руками и одухотворялось. Чтобы добро жило в сердцах и был мир между родами. Я, научу вас многому, наполню души любовью к Всевышнему, и себе подобным. Я дам вам огонь тленный и вечный. Согрею теплом ваши души и жилища». Вот о чем прочитал старец.
Разразилась гроза, Молния разделила небо на две половины. Тучи были свинцовыми и нависали над головой путников. Стал накрапывать дождь. Поднялся ветер, и раскат грома снова расколол небо. Хлынул ливень и застал путников пожилого мужчину и беременную, на последнем сроке, молодую женщину, на горной тропе. Бородатый мужчина вел под уздцы осла, груженного поклажей, двумя корзинами по бокам. Смуглая, красивая женщина, с покрытой шелковым голубым платком, головой держалась за корзину. Путники и их поклажа промокли насквозь. Дорогу размыло, ноги скользили по глине. Все вокруг померкло, и ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.
Дождь лил стеной, и путникам пришлось бы туго, если бы мужчина не вспомнил, что недалеко на склоне горы есть пещера. Они свернули с пути, и пошли вверх по склону. Через некоторое время они достигли цели.
Сашка помнил с трудом, как дошел до этой площадки, где обнаружил пещеру. В пещере он оборудовал себе место для отдыха, постелил на холодные камни все что нашел: ветки, листья, траву. Часть, из найденного, оставил для костра. На склоне горы снизу и сверху пещеры росли деревья каштанов. Из колючей, как ежики, кожуры каштанов Сашка извлек коричневые плоды. Разжег костер. Нажарил каштанов. Языки пламени играли на стенах пещеры. Сашка закрыл глаза и провалился в забытье Он увидел промокших до нитки, мужчину и женщину, а также осла с поклажей подымающихся к пещере. Сашка услышал голос, который говорил о мужчине и женщине. Язык, на котором говорил голос, Сашка не знал, но он все понимал: «Путь подходит к завершению. И рождение - начало. Оно либо продолжает перевоплощения, либо изменяет сущность, изменяет мир. Уравновешивает чаши добра и зла. Наполняет души Верой и Светом. Слаб сын человеческий без осознания Пути и без осознания жертвы во имя высшей Истины».
Мужчина зашел в пещеру первым и огляделся. В пещере было темно, но сырости не чувствовалось. Затем он протянул руку женщине, усадил ее недалеко от входа. А сам на ощупь стал обследовать пещеру. Прошло некоторое время, и он нашел сверток, в котором лежало, спрятанное им огниво и немного сухих дров. Разожгли костер, и огонь осветил пещеру. Костер обогрел путников, одежда стала подсыхать.
Гром и молния еще разрывали небо, но ливень стал уменьшаться. Мужчина выбежал на дождь из пещеры, чтобы насобирать на склоне горы мокрые ветки деревьев, кору и листья. Запас топлива он сложил у костра. В котелке за кипятили дождевую воду, сделали чай и трав, перекусили, улеглись вокруг костра и заснули.
Толи сон, толи явь - женщина увидела огромную звезду, которая двигалась по небу. Светилась звезда эта красно-голубым цветом. Размеры звезды увеличивались, она пылала пламенем и резко стала снижаться.
Сильный взрыв потряс горы. Яркий свет осветил пещеру до рези в глазах. Женщина выглянула из пещеры. Внизу было видно большое пламя красно-голубого цвета, и чувствовался странный запах. Она не стала будить мужа, решила спуститься с горы по ближе к огню. Горящий огонь освещал ей путь.
Она опускалась все ниже и ниже, уже стал чувствоваться жар от огня, как вдруг она увидела, что на земле лежит странное существо. Существо было чем-то похоже на человека, рост такой же, две руки, две ноги. Голова была похожа на стеклянный шар и была повернута к земле. Только одежда была у него странная, облегала все тело, в ней отражались блики огня, как от зеркала. Женщина дрожала, толи от страха, толи от удивления и переполнявших ее эмоций. Она дрожащими руками потянулась к голове, чтобы повернуть ее к себе. Нечаянно она задела за рычажок, на шее у незнакомца и прозрачная голова отвалилась. Женщина увидела лицо пришельца, лицо не напугало ее, лицо было без бороды и имело человеческий облик. Она оттащила пришельца от огня. Вдруг пришелец стал беззвучно шевелить губами, открыл глаза и посмотрел на женщину. Из его глаз полился золотой свет. Женщина, окутанная золотым светом, не могла сдвинуться с места.
Незнакомец поднял голову, поднялся на колени и протянул руки вперед. К золотому огню из глаз добавился пурпурный цвет, исходящий из его рук и окутал всю женщину. Незнакомец превратился в золотой и пурпурный огонь. Женщина не повиновалась себе, и вся горела золотым и пурпурным огнем. Она почувствовала что оторвалась от земли, и с быстротой молнии что-то увлекает ее в вверх, в пространство. Перед ней предстали не земной красоты чертоги с тремя тронами, на которых сидели - Отец - Сын - Дух святой. Она с трепетом припала на колени, и Дух Святой снизошел на неё. Она услышала - вот сидит с Отцом Его возлюбленный и твой Сын. Царь царей, надежда и спасение мира. Спаситель людей, ответчик за грехи людей. ОН в тебе, ОН придет в мир тогда, когда придет время тебе рожать. Придет в мир ради его спасения. Да будет так!...
Дождь перестал. Костер потух. Солнце вставало и заливало мир своим светом, спасительным светом. Мужчина и женщина пробуждались. Горы и долина не изменились за ночь. Только какой-то странный запах, какой-то знакомый запах.
В начале весны в село вошли части красной армии. Для крестьян это было очередным бедствием: “Красни, сыни, да вси по нашей спыни”.
Все кто приходил в село, махновцы, белые, зеленые, красные, немцы, грабили крестьян. Тащили всё и продукты, и фураж, и людей в свои армии. Поэтому, вопреки своей воле, многие родственники, братья, сыновья служили в разных противоборствующих армиях.
Красные стали располагаться в селе. Командиры занимали более просторные дома, солдаты располагались в более бедных, да на сеновалах. Объедали крестьян, еды оставляли лишь бы труженики полей не протянули ноги от голода.
Март время еще холодное, снег в полях почернел, кое-где была видна земля, но по ночам морозно. Приходила весна и днем температура колебалась около нуля. Было сыро, холод проникал сквозь одежду, пронизывал тело.
К селу стали подходить части белой армии, красные стали уходить из села. Добра награбленного прибавилось. Стали красные грузить обозы, да лошадей с телегами не хватает. Стали забирать силой.
Красный командир с несколькими красноармейцами пришли в дом Семена, отца Насти. Стали требовать телегу с лошадью. Семен стал сопротивляться. Один из красноармейцев ударил Семена прикладом по голове. Семен упал, с разбитой головой, кровь залила его лицо. Солдат вывел из стойла лошадь и стал запрягать её в телегу. Жена Семена Евдокия выбежала из дома во двор, оттолкнула солдата от лошади и закричала: ”Не дам. За что губите. Убейте, не дам. Посмотрите на детей. Мал, мала - шесть девочек и грудной мальчик. Хотите погубить изверги. Скоро землю пахать. Хлеб сеять. Мы все с голоду помрем. Убейте, не отдам.” Командир красноармейцев вмешался и стал что-то говорить про дело партии большевиков, про светлое будущее, по счастье всех людей после уничтожения класса богатеев-кровососов. Женщина не отступала: “Разве у вас нет матерей. Разве Советская Власть против крестьян и простых людей.“ Евдокия стала звать к себе детей. Они все собрались вокруг неё. Евдокия глядя на красного командира закричала: “Светлое будущее для нас закончиться голодом, мы все перемнём, если вы заберёте нашу лошадь. Лучше убейте!”
Командир не ожидал такого поворота событий. Уже стали собираться люди. На “не сознательных” крестьян не действовала его агитация. Командир сказал: “Хорошо. Мы возьмем лошадь с телегой на время. Пусть кто-нибудь поедет на ней с нами до города и затем вернётся назад.”
Семен истекал кровью, поэтому сказал жене, что некому вести телегу, пусть забирают. Женщина ответила отказом и сказала, что поедет старшая дочь Люба. Семен в недоумении простонал: “Тебе что не жалко дочь”. «Жалко» - ответила его жена, но и жалко других дочерей, как без лошади мы будем жить? Меня в плуг запряжёшь?».
Бог судья справедливый.… И дети предстают пред Ним ранее родителей. В чем закон - не ведомо.
Глава XII
Сашка смотрел телевизор, музыкальный канал. Показывали клипы каких-то групп. Заиграла музыка, орган и гитара со скрипкой, тянули за душу. Надпись песни «Посмотри на себя в зеркало», названия группы Сашка не запомнил, какая-то новая, русская. Клип врезался в сознание Сашки. Комната в квартире. За кульманом стоит молодой инженер чертит какой-то сложный чертеж. На полу рядом с кульманом лежит уже готовый чертеж. Рядом с чертежом сидит мальчик лет пяти рисует на чертеже цветными карандашами большой самолет. Берет ножницы и вырезает этот самолет. Радостный с этим самолетом подбегает к инженеру, его отцу, который очень увлеченно чертит. Мальчик дергает его за рукав. Отец недовольный поворачивается и смотрит на самолет не понимающим взглядом. За тем на чертеж, лежащий возле кульмана. Вырывает самолет из рук мальчика и бьет его по лицу. Радость ребенка сменяется испугом. В глазах появляются слезы и жгучая обида. Он смотрит на мать, она грозит ему пальцем. Мальчик с заплаканными глазами отворачивается и его взгляд падает на зеркало. В зеркале он видит подростка, который смотрит в зеркало и выдавливает угри. Подросток вместо своего отражения видит обличье смерти в черном балахоне с черепом и с косой. Подросток со страху отталкивает зеркало, оно падает со стены и разбивается на маленькие кусочки. В каждом разбитом кусочке та же картина с обличием смерти, разбитая судьба ребенка..
Подросток закатывает глаза. Он маленький с самолетиком в руках, пощечина, мать грозит пальцем. Бледный подросток идет со школы к старому полуразрушенному дому. За подростком на серебряной веревочке выходящей между лопаток летит в его образе бледно-прозрачная душа.
Грязный подвал, полумрак, грязные руки, шприц с вымазанный в кровь, в вену колется доза. Передозировка, шприц воткнут в вену левой руки. Взгляд подростка мутнеет и стеклянеет. За окном воркуют голуби, голубое небо, зеленный луч. Зеленный луч превращается в мусорную свалку. По свалке бродят неопределенные черные сущности. Идет бойкая торговля. Берет покупатель дозу, а из тела вынимает часть души и отдает неопределенной черной сущности.
Бежит бородатый молодой человек с автоматом Калашникова в руках с бешенными, фанатичными глазами, с зеленной повязкой на голове, стреляет очередью и кричит: «Аллах Акбар». Работает конвейер печатающий доллары, картинка конвейера плавно перетекает в пестрое маковое поле. За маковым полем, взвились небо небоскребы на берегу голубого океанского залива. В порту залива стоят красивые яхты. Яхты взлетают в воздух битком набитые мертвыми молодыми людьми со шприцами в венах.
Лежит на грязном полу подвала бледное тело подростка со шприцем в вене. Два ангела в белоснежных одеждах тянут это тело вверх, а две черные сущности, слуги темных сил, в низ. Ангел трубит в золотую трубу. Темные силы трубят в черный витой рог, создавая потусторонние звуки. На помощь ангелам летят еще три ангела. На помощь слугам дьявола несметные полчища нечисти. Подросток открывает глаза, выдергивает шприц из вены и бросает его в сторону темных сил, протягивая руки к ангелам, щеки его розовеют, и ангелы медленно поднимают его в небо. Полчища нечисти превращаются в черный маленький шар, который взрывается и разлетается на мелкие кусочки.
Старец вздохнул и закрыл глаза. Седые брови нависали над глазами, как снежные лавины. Старец как будто о чем-то задумался и после минутной паузы начал говорить.
Жизнь подобна летящему мыльному пузырю, который летит в пространстве и переливается разными красками на солнце. Красивое и удивительное зрелище, летящий мыльный пузырь. Но проходит миг и пузырь лопается. Так мигом и пролетает жизнь человека, и все вечность – человечность, вечность разума.
Поле широкое, русское поле. Еще не остыло поле после жаркой битвы. Еще пар клубится от горячей пролитой крови. Остались лежать на поле герои, которые вышли на врага и схватились в битве с ними. Лежат враги такие же мирные, как и их враги. Они уже там, на небесах и встречает их там отец небесный. Зачем они шли друг против друга, что делили, землю, золото, женщин, все тлен. Черный ворон кружит над полем, и ворону все равно кому он первым выклюет глаза, правому или не правому. Для ворона одна правда, насытится мертвечиной, устроить пир на костях правых и не правых. Не меч поднимать друг на друга, не бранью отвечать на брань, но прощением на обиду. Если обижают – это отражение мыслей и дел, ударят, значит, возвратили долг за зло совершенное вольно или не вольно. Поблагодарят, значит, воздалось за добро. Обижают, значит, завидуешь, значит, навязываешь доброту, значит хочешь быть хорошеньким и правильным. Надо не хотеть, а надо всегда быть и снять маску со своего «я». Надо быть собой. Помоги от всего сердца, прости от всего сердца обижающих. Это отражение сути. Добро не то, что считаешь добром, добро то, что другим во благо и тебе благодарность.
Старец повествовал. К земле летела большая комета. Курсы пересекались, столкновение не минуемо. Ученые рассчитали траекторию падения кометы, это будет горная скалистая местность, где от Земли отколется большая часть, которая будет выброшена в космос. Поэтому для спасения жителей Земли решено было превратить эту часть земли в огромный космический корабль. Для облегчения отрыва скалистых гор от земли, их обработали и придавали обтекаемую форму близкую к шару.
Лишь в нижней части шара оставили соединение в виде столба, под которым глубокий колодец соединялся с центром земли. В центре земли накопилась раскаленная магма и газы под высоким давлением. Наши специалисты хорошо поработали, пришлось заглушить жерла многих действующих вулканов, для того чтобы после удара космического тела о Землю, направить основную мощь вулканов и внутреннюю силу Земли в колодец над которым в виде шара возвышался космический корабль. Расчеты показали, что сила извержения выбросит корабль в космос со второй космической скоростью, и мы захваченные притяжением земли будем вокруг нее вращаться на расстоянии секундного распространения света. Что сделает возможным быстро долететь до Земли на космических аппаратах. В нашем космическом корабле все было оборудовано для жизни всех землян и части животного мира, кроме очень крупных динозавров. Внутри корабля были построены целые города. Все жители Земли, покинули обжитые места, переселились в космический корабль и стали готовиться к космическому путешествию.
Глава XIII
Отряды неприятеля, короля Карла XII ударили с фланга и стали теснить русские войска. Артиллерия била очень точно, поэтому ряды русских стали, смешиваться. Чаша весов склонялась, то в одну, то в другую сторону. Русский Царь Петр все не решался выводить резервы, кавалерию, которая была в засаде, в лесу.
Вот наступил тот момент, когда пружина сжалась, оборона русских стала ослабевать и в это время из лесу в тыл к шведам выскочила русская кавалерия и врубилась в их ряды. Враг попал в тиски и ослабил натиск. Оборона русских оправилась, пружина разогнулась, и передовые части шведов были опрокинуты, задние части рубила кавалерия. Шведы пытались сопротивляться, но на два направления не хватало сил. После нескольких часов такого сражения они поняли, что надо либо выбрасывать белый флаг, либо будут уничтожены.
Командир отряда шведских гренадеров Эрик, вместе с двадцатью пятью всадниками оставшихся в живых из его полка, предпочел вместо плена пробиваться сквозь окружение. Они вышли из гущи раненных и убитых солдат к краю поля и оврагу. Здесь цепи русских были еще не плотными, и после короткого боя удалось вырваться из окружения и скрыться в овраге. В этой стычке Эрик получил пулевое ранение на вылет в плечо, левая рука повисла как плеть, но он скакал, стиснув зубы. Долго скакали, кони были в пене. Эрик потерял много крови и почти не держался в седле. Погони не было слышно. Остановились. Из окружения вышли семнадцать человек, трое из них, в том числе Эрик были ранены. Удалось за короткую передышку перевязать раны и вновь двинуться в путь. Сложность состояла в том, что горстка людей не ориентировалась на местности, да не знали языка. Раненные все ослабели. При следующей короткой передышке удалось лишь попить воды, и двинулись дальше. Дошли до полноводной, не очень широкой реки, надо было перебираться на другой берег. Эрик едва держался в седле. Стали переправляться, глубина реки резко увеличивалась. Конь Эрика, потеряв под собой дно, испугался, захрапел и дернулся. Эрик не удержался в седле и рухнул в воду. Течение подхватило его. Сослуживцы, пытались пуститься за ним вплавь. Но Эрик погрузился под воду, затем через какое-то время появился опять. Эрик пытался барахтаться, но снова погрузился под воду. Воины, только проводили его взглядом, прошептав вслед ему молитву, двинулись через реку.
На берегу реки Алена стирала и полоскала белье. Она была занята делом и не сразу обратила внимание, что течение принесло человека к помосту. Алена, увидев в воде мужчину, лицом вниз, закричала от испуга и отбежала на берег. Но сквозь страх и ужас, ей показалось, что мужчина пошевелился. Девушка вновь зашла на помост и преодолев страх схватила мужчину за одежду и потянула его к берегу. Мужчина был одет в военную форму, но не такую как русские. Наверно враг подумала девушка, а что если живой? Она вытащила его на берег. Мужчина не подавал признаков жизни, но девушка, не повинуясь воле, стала бить его по щекам и тормошить, и воин открыл глаза, синь небес, пробормотал что-то и опять потерял сознание. Он был очень бледен, из раны струилась кровь. Алена громко закричала, пытаясь позвать людей. Ее крик услышали мужики из села и прибежали. После не долго совещания, решили, отвезти Эрика в село на телеге запряженной лошадью. Привезли Эрика домой к Алене. Родители схватились за голову, как же врага в дом. Отец сел на коня и поехал к старосте сообщить о происшествии. Староста сообщил военным. Те отмахнулись у нас свои раненные и пленные, что хотите, то делайте. Лечили как могли, поили разными отварами, молоком с медом, прикладывали к ране подорожник. Через месяц Эрик поднялся на ноги и как-то по-особому смотрел на Алену. Алене шел девятнадцатый год, он был в два раза старше девушки. Девушка смущалась этих взглядов. Но после них, ей почему-то не хотелось смотреть на своих ровесников. Закончилась война. Эрик навсегда остался с Аленой. Всегда ли будет так иль не всегда, что цельность половинка обретает. А когда падает с небес звезда, короткий светлый миг иль погибает? Нет, не погибает до поры, а разделяется на две горящих, непохожих части, объединяющих разные миры, эмоции, надежды, страсти.
Начиналась победоносная весна, но снег кружился в воздухе, от порывов ветра мокрый снег залепливал лицо и глаза. Группа разведчиков в количестве пяти человек одетых в маскхалаты, с «языком», майором вермахта сорока шести лет, ночью возвращалась с задания. Перемещались ползком. Не далеко была передовая. Группа шла по нейтральной полосе и могла быть хорошей мишенью, и для врага, и для своих. Периодически взлетали в воздух осветительные ракеты, пулеметные очереди пронизывали ночную тишину.
Местность была пересеченной и в овраге текла не широкая речка покрытая льдом. По льду перейти эту преграду не составляло большого труда.
Разведчиками командовал двадцатилетний лейтенант Митя Левченко. Перед оврагом, группа остановилась, и командир приказал по склону спускаться к речке и по одному ее переползать. Лед был присыпан свежим снегом. Днем при артобстреле несколько снарядов взорвались на берегу речки и осколки поломали лед. Но мороз подморозил воду, сверху нападал снег и то, что лед тонкий и опасный заметно не было.
Перед языком полз бывший лейтенант старшина Федор Черномор. Федор Черномор попал на фронт добровольцем, как только ему исполнилось восемнадцать лет. Попал служить в пехоту и первый бой принял летом 1942 года. Через год, возмужавший и пропахший порохом, был направлен на курсы младших офицеров Северную Пальмиру. Хотя и недоедал, но полгода без взрывов, крови, смерти, девушка, Любовь, настоящий мужчина и помирать не страшно. Присвоили лейтенанта и опять на фронт. Эшелон в котором ехал Федор, в середине дня остановился на станции Луговка, надо было загрузить топливом и заправить водой паровоз. От станции до родной деревни Федора было всего восемь километров. Эти места недавно освободили от врага, что с родными Федор не знал. Федор, едва справившись с волнением, подошел к командиру попросил разрешения отлучиться, чтобы навестить родную мать и сестру в деревне. «Товарищ, лейтенант, через пять часов поезд отправится, если не вернешься к этому времени, значит, будешь считаться дезертиром, предателем». Поздняя осень в Средней полосе России, дожди, дорогу к деревне развезло. Федор решил: «Успею» и побежал. Грязь налипала на сапоги, ноги промокли. Федор останавливался на мгновение, стряхивал грязь с сапог и бежал дальше. Вот с пригорка видна родная деревня. Из труб домов вьется дымок. Федор отыскал отчий дом. Труба дымилась. «Мама, сестренка - живы. «Как отец?». «Воюет». «Вот Вам мама, несколько банок тушенки и хлеб». «Но мне пора». «Хоть чайку травяного попей сынок». «Мама, сестренка, я вернусь».
На станции было пусто. Поезд недавно ушел. Федор пытался найти телегу или попутку, чтобы догнать поезд. Не было ни того, ни другого. Куда идти. Если он не вернется в часть, то дезертир, предатель. Федор пошел в военную комендатуру и доложил о случившимся. «Арестовать». После месяца разбирательств разжаловали в старшину. Лейтенант - старшина. Так и демобилизовался старшиной через девять лет. И дошел до Праги, и повоевал на дальнем Востоке.
«Язык» полз по льду предпоследним. Когда командир, замыкающий переправу, достиг середины речки, а язык был нескольких метрах от берега, лед треснул и «язык» оказался в воде. Старшина успел доползти до берега, а командир вслед за языком, провалился под лед. Язык был обессилен, но видимо холодная вода дала прилив силы, он с яростью бросился на Митю. Завязалась схватка, молодость и зрелость, оба погрузились под воду, вода обожгла лицо. Митя, что есть силы, оттолкнулся от майора и вынырнул. Через мгновение вынырнул и «язык». Он пытался грести, но видимо судорога сковала его, «язык» что-то прохрипел и стал погружаться под воду. Митя поплыл из последних сил на звук, ухватил майора за шинель и потянул к берегу.
Мороз сковал мокрую одежду, было в начале очень холодно, потом все как будто бы пропало, ни холода, ни страха. Благо у одного из подчиненных была фляга со спиртом. Митя выпил вмести с другими несколько глотков. «Язык» лежал, чуть дыша, ему в глотку рот влили спирт и закрыли ладонью, чтоб не выплюнул. Двинулись ползком. Пришлось пленного тащить по очереди. Скорость перемещения замедлилась. Через несколько часов, уже засветло, были в своем расположении. Сразу доложили командиру и сдали замороженного «языка» в штаб. Командир распорядился выдать разведчикам двойную дозу спирта, разведчики вернулись в блиндажи отогреваться и сушиться.
Много лет спустя, Митя снова оказался зимой в ледяной реке , теперь правда горной. После войны, как военный инженер он сначала строил город в степи с домами, улицами, с фермами для животных, а потом, после испытания ядерного оружия, разбирал его развалины. После взрыва ядерной бомбы все эти кирпичные и железно-бетонные карточные домики были сметены неведомой силой. От ферм, где находились живые животные, осталась пыль да на земле тени от животных.
Митя облучился и демобилизовался из армии по состоянию здоровья. Семья большая, жена, теща, четверо детей, а их надо было кормить, одевать. Силы таяли, кровь стала плохой, печень вздулась. Из одной больницы в другую. Ни врачи, ни профессора светила не могли ничем помочь. Светило из столицы, после осмотра изрекло без обиняков – не жилец.
Что ж я буду помирать в сорок лет, подумал Митя, кому это надо, чтобы я вот так как, как обреченный на закланье, дожидался своей смерти в постели. На субботу и воскресенье он отпросился из больницы домой.
В воскресенье рано утром он оделся в военную форму с наградами и тихо вышел из дому. Дошел до горной реки. Вода в реке была голубой и чистой. Течение создавало не большие волны с белыми гребнями. По берегам лежал снег. Он подошел к реке. Уже не далеко вода. У берега лед тонкий. Он стал на лед, лед треснул и Митя погрузился под воду. Ну вот, так будет лучше, подумал Митя. Конечно, лучше, не буду болеть, не будет мучиться со мной семья. Я не буду болеть. Я не буду болеть!!! И что силы погреб в обжигающей ледяной воде. Жизнь прекрасна, я вылечусь, я уже вылечился. Холод сковывал движения Мити в воде, еще одно усилие и берег. Очнулся он через двое суток дома в постели. Страшное воспаление легких. Так провалялся целый месяц. Легкие пошли на поправку, кровь улучшилась и печень больше не чувствовалась как упругий мяч. Теперь ледяная вода ежедневно стала его лекарством.
Бушующее море, волны вздымались и с них срывались гребни, образуя белую пену. Волны обрушиваются на маленький остров, обитаемый остров, остров вселенной с испуганной и тревожной душой. Душа подвергнута испытаниям под напором жизненных обстоятельств и веселых, и печальных, и обольстительных, и опасных.
Буря неистовствует, холодный дождь, и град размером с яйцо разбивает крышу дома, разрывает листья деревьев в клочья, сбивает плоды винограда, И черная туча проходит, ветер стихает, выглядывает солнышко краешком из-за тучи, как бы играя в прятки. Грозные градины превращаются в потоки вод, живительную влагу. Влага напоит потрескавшуюся землю острова. Крышу починят, виноград обрежут, будет следующий урожай. И будет день, бесконечный белый день и ночь принесет красоту звездного неба, ожидание, надежду и сны с полетами к своему Я и ощущению, что все это было и повторяется снова и снова.
«Я вижу себя – огромной огненной
кометой, летящей звездой.
Все останавливаются, показывают
пальцем и шепчут в изумлении:
«Посмотрите на это». А потом,
фьють, и меня уже нет и больше
они ни когда не увидят ничего
подобного и никогда не смогут
забыть. Никогда».
Джим Дуглас Морисон.
Глава XIV
«А можно мне выпить вина. За здоровье жениха и невесты» – спросил девятилетний Сашка у своей любимой тети Нюры на свадьбе у своего старшего брата. «Ты что, золотой мой, детям нельзя пить вино» - ответила тетя. Вопрос был исчерпан, мальчик зашел в шалаш и сел с друзьями за один из длинных столов заставленных различными блюдами. На столе и сациви, и жаренные поросятами с курами, и мамалыга с сыром, и хачапури, и чурек, и вино с чачей, и фрукты - свой белый и черный виноград, мандарины, груши, корольки и разные сладости. В шалаше было установлено три ряда длинных столов для гостей, которых собралось человек триста. Перпендикулярно этим столам на возвышении стоял стол, за которым должны были сидеть жених Петр с невестой Людмилой и дружка с дружкой.
Компания началась, тамада сыпал тостами, гости обильно возливали вино из графинов, тольбаши – виночерпии, постоянно графины наполняли. Уже играло вино с нового урожая. Отец жениха, Михаил Петрович, сохранил две двухсот пятидесяти литровых бочки вина предыдущего урожая. Море белого сухого вина Цоликаури со своего виноградника. Для любителей крепкого, отдельно стояла чача, градусов под семьдесят. Пейте, закусывайте, гуляйте. Первый сын женится.
Долго ли, коротко гости гуляли, гости подогрелись, родственники стали еще ближе, праздник, а жениха с невестой не видно. Тамада поднял за молодых тост. Девушка Вера, на аккордеоне играет вальс Мендельсона, невеста, красивая и миниатюрная, в белоснежном коротком платье, фате-венке на голове, стройный жених в черном костюме, затмили свет. Тишина. Все смокло и молодые, сопровождаемые другом и дружкой, под взрыв оваций направились к своему столу.
Веселье продолжалось, тамада подымал тосты, за родителей жениха, за родителей невесты, за счастье, за….., много, много тостов. Счастье – любить и быть любимым.
Жених и невеста во время тостов стояли, слушали пожелания, улыбались и кивали головами. На столе перед женихом и невестой стоял огромный торт, яства, вино, но до всего этого не было времени дотронуться, тосты и поздравления текли рекой. От теплых слов грелось вино, а жених с невестой стояли и улыбались гостям.
Торжество достигло своего апогея, когда поток поздравлений, сменился общим гамом, жених с невестой отправились совершать таинство бытия в опочивальню. Брачная ночь. Тайна.
Солидные гости, пожилые родственники потянулись из-за стола. Остались тамада, мужики - любители посоревноваться, кто больше выпьет. Молодежь крутила музыку на проигрывателе и танцевала. Так ни Сашка, ни его друзья, не подпадали под солидных гостей, пожилых родственников, пьющих мужиков и молодежь, то настало и их время идти спать.
Утром веселье продолжилось в более узком кругу среди родственников, человек в сто и близких друзей. Невеста собрала молодежь, в комнате включили музыку и стали танцевать Ленку-Енку. Интересно было и забавно. Сашка прыгал как медведь и веселился со всеми.
За обедом, в шалаше, собрались только родственники посидели за столом все вместе, поздравили жениха с невестой. Решили сфотографироваться на память. Когда еще соберешься в таком составе.
После обеда Сашка вышел на улицу. Встретил знакомого паренька и попросил у него велосипед покататься. А в это время собрались все родственники, чтобы сделать общую фотографию на память. Сашку искали, но не нашли. Общее фото без него. Получил мимолетное удовольствие от катания на велосипеде, но потерял что-то огромное. Грусть, рыдания и река слез. Фотография есть и Сашка рядом, только за кадром, пусть его не видно, зато он всех видит и помнит.
Решай молодой человек и свою судьбу, и судьбу другой невинной души. Кто ты? Жертва ли порока или желаешь зла, сила темная, втаптывающая в грязь, в пучину хаоса, неокрепший слабый росток веры в жизнь. Решай. Ночь зимняя. Глубокая ночь. Сашка сидел один в читальне общежития, в темноте. Не до сна. Темнота озарилась серебряным Светом. Ангельское свечение. Сашка оказался в доме тети Нюры. Он сидел на втором этаже, в большой комнате на диване. Лунная ночь. Серебряная вуаль, серебряный светящийся воздух. Серебряный светящийся силуэт – Она, белокурая, далекая и близкая Первая Любовь. Всего мгновение, через семь человеческих лет пришла, одетая в серебряные воздушные одежды. «Ты хочешь связать свою судьбу с другой? А как же я? А как же я? А как же я?». Сашка не вымолвил ни слова. Свет стал меркнуть. Сашка сидел в темноте, в читальне, общежития. Толи провалился в царство Морфея, толи улетал на встречу с ней. Не было грани между реальностью и сном. Есть ад, есть рай. Есть выбор. Выбирай.
Двенадцатилетний Сашка бежал семимильными шагами по лестнице ведущей вниз от колонки с водой к сараю. С правой стороны лестницы был поручень из строганного бруса, обрамление ступеней было из уголка, внутри ступеней глина с речным гравием. Добежав до сарая, где был коровник, сеновал, хранилище для картошки, хозпомещение для инструмента. Сашка взял маленькую косу, мешок для травы. Надо было накосить осенней травы теленку. Обогнув сарай, Сашка подошел к крутой тропинке ведущей вниз через орешник к речке и огороду. Вдруг он услышал голос своей бабушки: «Наташа, сейчас же слызай с дерева. Хурма еще не спелая. Ты можешь упасть, ветки тонкие и хрупкие, могут поломаться». Молчание. Никто с дерева не отвечал, хотя было видно, что среди красно-желтой листвы, кто-то сидел в красных колготках и белой кофточке. «Яка не слухянна детына, Слазь тоби говорю. Расскажу батькови. Что не слухаешь». Но опять тишина. Сашка немного послушал этот отчаянный монолог, сбежал по тропке вниз и спросил: «Что, ба?». «Вот Наташа зализла на дерево, и не хоче слухать, не слазе». Сашку вдруг осенило и раздуло от смеха внутри, затрясло как от смеха среди урока в классе, хоть лезь под парту, смешно от вида пальца. Сашка очень любил свою бабушку, и постеснялся перед ней смеяться. С усилием, победив прилив веселости и клокочущего смеха, он со слезами на глазах, как можно серьезнее сказал, что эта девочка в красных колготках и белой кофточке, на самом деле чучело от птиц, чтоб хурму не ели. «Ба, Вы же сами это чучело делали, а я его вешал на дерево. Забула, а я с ным уже повроку разговариваю, чтоб слизло».
Старец замолчал на какое-то мгновение, закрыл глаза, вздохнул и продолжал говорить.
Задача мужчины и женщины на земле - это продолжение рода. Беременность женщины всегда является закономерной - это результат действия высших сил. Поэтому вмешательства человека в ее прерывание является деструктивным действием, нарушающим гармонию. В любом случае не нами эта жизнь дана, и никому не дано право насильно отнимать жизнь. Если же рождается ребенок, то он является связывающим звеном родов отца и матери ребенка. Семья или союз двух родов это есть элемент построения жизни, кристалл жизни, состоящий, как музыка, из семи элементов, семи Я. Кристалл жизни это: Бабушка ребенка со стороны отца, Бабушка ребенка со стороны мамы, Дедушка со стороны отца - Дедушка со стороны мамы, Папа - Мама, Ребенок. Союз двух родов - это «Семь Я» - кристалл жизни или радуга личностей. Кристалл жизни это регулярная структура. Связывающее звено этой структуры - ребенок, связывает два рода. Без появления ребенка между двумя родами нет кровной связи. Если у родителей детей несколько, то это увеличивает вероятность выживания двух родов.
Рожденный ребёнок по отношению к родителям отца и матери является внуком. Именно появление внука символизирует, что задача воспроизводства потомства для двух родов выполнена. Поэтому, наверное, бабушки и дедушки души нечаят в своих внуках и внучках. У родителей же ребенка стоит задача вырастить ребенка и ждать появления внука. Чтобы отдать ему запоздалую любовь, в суете сует не до конца отданную детям.
Сердце - Вселенная, которая расширяется и сжимается, Символ любви – сердце, пронзенное стрелой. Любовь кружит голову, а сердце пробито стрелой, значит не видит, не чувствует реальности бытия, иллюзия.
Время пронзает стрелой сферу. Которая именуется жизнь. Стрела входит в сферу, проходит через нее и выходит из нее. Точка входа в сферу рождение, переход души из тонкого плана в живой комочек, человеческого детеныша. Точка выхода из сферы обратный переход души от жизни в физическом теле в тонкий план. Промежуток между входом и выходом стрелы в сферу - это жизнь.
Если вокруг сферы существуют другие сферы, то в месте соединения трех сфер существует безвременье, пограничное существование, которое длится до тех пор пока стрела не пронзит новую сферу.
Прыжки с парашютом, Дух захватывает. Летчик Сашка, из среднего детства – шести лет, решил полетать на парашюте. А парашют - короткий кусок веревки одним концом привязанный к поясу. Желание ощутить красоту и силу полета перебороло желание поесть сладких шоколадных конфет в красивых фантиках. Летчик с большой буквы. В полет.
На краю сада рос клен ветвистый с листьями зеленными и красноватыми напоминающими ладонь ребенка. Сашка вскарабкался по голому стволу на дерево, высотой четыре - пять Сашек. Сел на ветку, хотел привязать другой конец к ветке, чтобы парашют быстрей раскрылся, но почему-то передумал. Островками, как поля из иллюминатора самолета, видятся камни в сухой земле, оазисы в виде пусков травы. Полет. Незабываемое чувство, Парение в воздухе. Птица из птиц. Земля приближалась медленно. Свобода. Звезды сияли, млечный путь струился рекой и уносил Сашку.
Было у одного царя много жен, может три, может триста. По закону той страны наследником становился сын той жены, которая родит первой. И было так, что в одно и тоже время две жены родили сыновей. При рождении повитухи перепутали, кто из наследников родился первым, поэтому по закону они были наследниками на престол. Никто не мог оспорить их первенство. Сыновья росли. Задумался царь, кого предпочесть, кому отдать трон после его смерти.
Решил царь проверить сыновей в делах. Как они могут добывать себе пропитание - подумал царь и послал сыновей охотиться на кабанов.
Долго ли охотились сыновья на кабанов, коротко. Наконец предстали перед отцом с трофеями. Один появился перед царем в великолепных одеждах и демонстрировал огромного кабана, исколотого копьями. Другой появился перед царем весь изодранный и израненный, и показал не большого кабана раненого стрелой в глаз и добитого копьем.
Посмотрел государь и сказал: «Все вижу. Готовьтесь к следующему испытанию».
Послал царь одного на южную границу, другого на восточную, защищать страну от врага. Дал царь каждому по триста воинов. Через некоторое время сыновья вернулись.
Один появился перед царем в великолепных одеждах в сопровождении дюжины хорошо одетых телохранителей - остаток отряда из трехсот человек.
Другой появился перед царем в изодранной кольчуге, израненный с двумя сотнями раненных и покалеченных солдат.
Посмотрел государь и сказал: «Все вижу. Готовьтесь к следующему испытанию».
Послал царь сыновей на тяжелые работы. Одного в шахту, другого в каменоломни. Потрудитесь, заработайте деньги своим трудом. Через некоторое время сыновья вернулись.
Один появился перед царем в великолепных одеждах, другой худой, больной и в рубище. Предстали перед царем и выложили свои золотые. Взял царь у одного золотой, посмотрел на них, понюхал, попробовал на зуб. Не заработанные - говорит - да и бросил их в горящий очаг. Сын только скривил губы, пожал плечами, да ничего ни сказал. Взял царь у другого золотой, посмотрел на них, понюхал, попробовал на зуб. Не заработанные - говорит - да и бросил их в очаг. Сын очень удивился, разозлился, оттолкнул царя от очага, разгреб горящие угли и достал свой золотой. Посмотрел государь и сказал: «Все вижу. Скоро вы услышите мое решение».
Пришло время. Явились сыновья к царю, как подобает равным. Царь сидел на троне в праздничных одеяниях.
Он отложил в сторону скипетр и державу. Вот и пришло время сказать свое царское слово: «Вы сильные и смелые воины. Хорошо владеете копьем. Не щадите врага, если он на вас нападет. Но и сами только надеетесь на свою силу в руках и ногах, и совсем не знаете, как применить силу ваших мыслей. Вы думаете о еде, о женщинах, детях, скоте, о том, как стать еще сильней физически.
А вы разве задумывались, что врага может победить не только сила рук, но и сила ума, сила воли. Перед поединком, забудьте о мирском, закройте глаза, и услышьте ваше дыхание, представьте себе летящую стрелу, стрелу и направьте ее мысленно в цель. Если ваша цель враг, стрела попадет во врага, если центр мишени, стрела попадет в центр мишени. Пусть не сила рук, а сила духа управляет вами. Если ваша цель трон, и наследует трон и власть, достойнейший из вас».
Царь переправился через реку Стикс. Сорок дней, по закону той страны, сановники царя, сыновья и преданные слуги, одетые в праздничные одеяния, расставленные вокруг усыпальницы согласно званиям, охраняли усыпальницу царя. Усыпальница была помещена в огромной прямоугольной яме. Сорок дней на жаре, охраняющие усыпальницу царя, пили только воду, постепенно умирая. Выживали сильнейшие.
Глава XV
Иван Михайлович Величко был на пенсии. Жил у Черного моря, со своей женой Нюрой.
Иван иногда любил порыбачить. Сделал спиннинги, накрутил фантомасов для ловли кефали (фантомас - это приспособление типа пружины с грузилом и рыболовными крючками). Фантомас обмазывался фаршем - рыба, хлеб, мука, постное масло, в фарш крючки, а на крючки черноморскую кефаль.
Однажды во второй половине августа, в солнечный теплый день, пошел Иван после обеда на рыбалку вместе с Сашкой. До захода солнца шесть спиннингов лежало без эмоций. Вытянули, поменяли фарш, еще раз забросили. И клев начался неожиданно на разных спиннингах. Один вытаскиваешь, на другом спиннинге леска ослабла. Поймали девять больших кефалей.
Такой клев напомнил Ивану молодость, как рыбачил на севере, где он жил после войны на поселении. Только там было море белое, да жизнь черная.
До того как Иван оказался на севере, он работал в чайном совхозе шофером. Рабочих возил на чайную плантацию, грузы, собранный чай на чайную фабрику.
От Красных ворот начиналась дорога из совхоза. Она выходила на насыпь, сделанную между двумя холмами. Между холмов когда-то текла речка, и когда сделали насыпь, речку спрятали в бетонный тоннель.
Ночью прошли сильные дожди. Горные реки вышли из берегов. Маленькие ручьи в холмистых предгорьях словно одичали и превратились в неукротимые потоки воды. Речка подмыла землю вокруг бетонного тоннеля и часть дороги провалилась, осталась лишь узкая полоска у склона, где с трудом могла поместиться одна машина, да и то наезжая на склон. Утром Иван вез в кузове машины людей на работу.
Иван подъехал к размытой дороге и остановился. Заглушил мотор и вышел из машины. Проехать можно, но опасно с людьми. Решил развернуться, чтобы поехать по объездной дороге, лишние пять километров. В это время подошел один из бригадиров, сказал, что некогда объезжать, и так опаздывают. А за опоздание начальство по головке не погладит. Иван попросил, чтобы все вылезли с кузова, подали руки девушкам, помогли женщинам. Иван завел машину, в душе перекрестился и медленно тронул машину. В это время трое парней, видимо, решив покрасоваться перед девушками, заскочили в кузов. Иван напряженно следил за дорогой и этого не заметил. Машина шла медленно. Проехать всего пять-шесть метров. Влево прижмешься - земля уходит из под колес и тянет в провал. Вправо прижмешься - съезжаешь на склон, машину кренит. Машина, накренившись, медленно шла, глиняная насыпь перемешанная с камнями была мокрой и скользкой. Машину занесло, Иван стал тормозить. Задние колеса машины занесло еще сильней, и она стала медленно сползать по склону. Иван попытался ее выровнять, стал крутить руль то вправо, затем влево, газовать. Растерялся на мгновение. Заднее колесо попало в ямку, машина стала переворачиваться. Ребята стали спрыгивать с кузова, двое спрыгнули с заднего борта, один видимо с испугу, спрыгнул с борта в сторону крена машины. Его задавило, и Иван не смог выскочить из кабины. Машина покатилась по склону, сделав два оборота, упала на бок. Кабину погнуло. В кабине зажатый между рулем и дверью лежал окровавленный Иван.
В больнице ему сделали операцию, и буквально как кожаный мячик сшили лопнувший мочевой пузырь.
Перед аварией после, ночи проведенной с молодой любимой женой Нюрой, Иван утром проспал. Быстро вскочил, оделся, забыл даже забежать в туалет и побежал в гараж.
Слова врача он запомнил на всю жизнь. «Ты родился в рубахе Иван. Раз вернулся с того света, значит никакая зараза, никакая беда тебе не страшна, ты как завороженный, выживешь».
Июль 1938 года начался для Ивана с приговора суда десять лет без права переписки, ко всем формулировкам уголовного кодекса еще порча социалистического имущества и вредительство. Поезд медленно шел по рельсам, деревянная дверь и железная решетка под замком, закрывала вход в теплушку. Люди в вагоне лежали на лавках в три яруса. Сидели в проходах на полу. Смрад и вонь царили в вагоне. Параша переполнена. Иерархия была разрушена. И блатные, и уголовники, и политические осужденные были мазаны одним миром - дерьмом. Четвертые сутки их везут, лишь пару раз открывали двери, ставили четыре фляги с водой и хлеба, на круг по двести грамм на брата в сутки, если правда доставалось. Вода доставалась всем.
Кто-то из уголовников проковырял дырку в деревянной стенке теплушки, и периодически докладывал маршрут. Пересекли полноводную реку с заболоченными берегами, заскочили в горы, вырвались в песчаную пустыню, предгорья с гранатовыми и абрикосовыми садами, опять горы со снежными вершинами, заскочили в степь еще зеленную, и не выжженную солнцем, с нивами и полями подсолнечника, заехали в березовый лес, остановились в каком-то городе, слышен говор люди акают, въехали в хвойный лес, остановились на станции, люди окают. Бесплатная экскурсия по просторам бескрайнего Советского Союза, с юга на север. Кашель, ругань, смрад.
Появился ново представленный. Пожилой мужик с виду солидный с лысиной, видимо бывший начальник, откомандовался на свободе, коса всех уравнивает. Жара. Запах тошнотворный, удары в дверь никто не слышит, колеса гремят, только на вторые сутки остановка. Открыли двери, чтобы дать воды с хлебом, вагон полумертвый. Вытащили солидного. Отмучался, без права переписки. Будут ждать, через десять лет, жена-вдова, если не выйдет замуж и дети, если не отрекутся. Лишь родители дождутся с ним встречи. А может остальные члены семью солидного едут в других теплушках с решетками, на погибель.
Иван был молчалив и серьезен, все тяготы переносил, стиснув зубы. От уголовников пытался держаться подальше. В конфликт с ними пытался не вступать, если что-то надо было для них сделать, делал. Уголовники не унижали. С политическими Иван не общался, потому что не любил политики, да и особого доверия к власти не было. Еще с ранних лет, в хуторе Стеблицком на Кубани, где он жил в семье, Иван видел, чего стоят слова о красивой жизни, какова она жизнь, когда у семьи забирают все, что заработали. Работали от зари до зари в поле с весны до зимы. Выращивали скотину, коней. Все забрали. До счастливой жизни в хуторе жило две нищих семьи лодырей, а в счастливую жизнь все нищие – здоровые, трудяги, мешают руководить ими бывшим нищим лодырям, а партийным болтунам рассказывать о светлом будущем при коммунизме.
Соловей мой пташечка, в полосочку рубашечка, припевал урка, встречая входящих в барак вновь прибывших заключенных. Лица входящих после двухмесячного путешествия в теплушке, да по пересыльным тюрьмам были похожи на высушенные груши, темные от грязи и худые от голода. Свежести немного придавала роба, в которую переодели заключенных после бани, да запах хозяйственного мыла, частично смывшего многомесячный пот, грязь и горький запах мочи.
Ивана определили к уголовникам, убийство по неосторожности, а в особенности и порча государственного имущества разбитая машина – это вред для советского государства, значит Иван вредитель, враг. От клейма врага народа его спасла репутация трудяги - не трепача, показания свидетелей и родителей погибшего. Роковая случайность. Горе.
Заполярный круг встретил Ивана августовским солнцем, зеленой тайгой, комарами, гнусом, грибами, черникой и морошкой.
Подняли в пять утра. Светло. Перекличка. Осужденный Тихон С. –здесь, осужденный Федор М. – я, осужденный Иван В. – на месте, осужденный Виктор Т. – нарисовался начальник. Разговоры. Гнида.
Скудная баланда на завтрак. Посадка в узкоколейные вагоны. Охрана. Замешкался прикладом по шее. Возили по узкоколейке в тайгу, километров за двенадцать от лагеря. Работали по шестнадцать часов на вырубке просеки, корчевке деревьев и укладке узкоколейки. Валили лес, обрубали ветки, расчищали просеку от деревьев и веток, разравнивали просеку, засыпали неровности землей и песком. Рубленные деревья, грузили в вагоны, отвозили в лагерь. На лесопилке из деревьев делали доски, шпалы. Шпалы укладывали на выровненную землю, к шпалам костылями пришивали рельсы. Рассыпали песок между шпал и штопали, заталкивали песок специальными деревянными лопатками-штопками по шпалы. Узкоколейка уходила все дальше в тайгу.
В бараке с Иваном жил разный люд. Меньше всего было осужденных за грабежи, разбои, убийства, в общем, уголовников. В основном осужденные были связаны, либо косвенно с преступлениями, в которых их обвиняли, либо безвинно осужденные «классовые враги», в том числе так называемые кулаки, не сознательный элемент. Которые каким-то не тем боком повернулись к линии партии.
Максиму Анисимову было уже под пятьдесят лет, когда его с этапом пригнали из сибирских лагерей в Заполярье. Они работали с Иваном в одной бригаде по прокладке узкоколейки. Молодой Иван забивал костыли в шпалы, а Максим поддерживал шпалы лагой. Разговаривали они мало. Разница в возрасте давала знать, они были оба молчуны, да и меньше разговоров меньше проблем. Постепенно узнали друг друга. Стали доверять. Однажды Максим рассказал Ивану свою историю. Умерла жена у молодого мужика. Осталось большое хозяйство, две дочки Нюра с Машей и сын Иван. Прошло время, много ли, мало, женился женщине с ребенком. Ушедшую жену Марию не вернуть, может вторая хоть немного заменит детям родную мать, будет доброй, заботливой. Сказка – ложь…. Но лишь зло поселилось в семье с тех пор. Жена мужику, хозяйка в дом, дети обижены и голодны, мачеха.
Не понравилось что-то «молодой», обвинила Максима во вредительстве. Его раскулачили и загнали в лагеря. Детей пустили по миру. Жалко младшую Нюру. Он ее больше других любил..
«Иван, если ты останешься живым и выберешься от сюда, сохрани этот образок богоматери, и если будешь в Солонец-Поляне под Белгородом, и застанешь кого-нибудь из моих детей, особенно Нюру, передай этот образок. Коль судьба приведет свидеться с моими детьми, передай, а не приведет, пусть этот образок будет охранять тебя».
Через неделю Максим погиб, его убило бревном. При разгрузке вагона бревна покатились с платформы и придавили несколько человек, в том числе и Максима. Ивана спасло сильнейшее воспаление легких, он в бессознательном состоянии лежал в санчасти.
Перед тем как Иван совершил аварию, а затем попал в лагерь, его сыну Лене исполнилось полгодика. Чернявый мальчик с черными глазами и кучерявыми волосами, был похож больше на Ивана, чем на Нюру. Он уже мог самостоятельно сидеть на кроватке, и особенно мальчику нравилось сидеть на коленях у молодого отца Ивана. Иван любил мальчика, хотя не часто бывал дома, то рейсы на машине, то застолья с друзьями. Но как только появлялось время, Иван играл с мальчиком, разговаривал с ним, делал «козу», подбрасывал вверх. Нюра в это время могла немного расслабиться, отдохнуть, убрать в комнате, и, наконец, поиграть вместе с Иваном и Леней.
Полугодовалому Сашке, чернявому черноглазому бутузу, очень нравилось, как рассказывали, когда приходил в гости дядя Иван. Он часто брал его на руки и подбрасывал вверх. Однажды зимним вечером Сашка, после очередного подбрасывания вверх, вывернулся из рук дяди Ивана и прямиком приземлился на горячую плиту печки. Мгновенная реакция, Сашка не успел даже понять, от чего обожгла боль лодыжку. Крик, слезы и отметина на ноге на всю жизнь.
После рождения Лени, Нюре разрешили побыть в декретном отпуске два месяца. Затем она стала работать на чайной плантации сборщиком чая. Леня был еще маленький, поэтому его нельзя было определить в ясли. Смотреть за ним Нюра просила, то свою сестру Машу, то сестру Ивана Раю, то свекровь-мачеху, вторую жену тестя Михаила. Михаил после смерти жены Ирины переехал из Армавира вместе с младшей дочерью Тоней к старшим детям, Ивану, Николаю, Саше и Рае, осевшим в Закавказье. Жить здесь можно было, голода как в России не было, хлеб был, картошка, не много кукурузной муки, тюря, выживали. Особенно хорошо было летом и осенью. По лесам росли ягоды и фрукты. Собирали землянику, чернику, дикая черешню, груши, каштаны, лесные орехи, грецкие орехи, черемшу. Иногда по осени было море грибов опят. Их сушили на зиму. Кое-что росло в огороде,зелень помидоры, огурцы, картошка. Грех обижаться.
Когда Ивана посадили, в один момент все изменилось. Свекровь-мачеха не горела желанием помогать Нюре. Со временем родственники Ивана стали привыкать, что Иван где-то далеко, вернется ли..? Нюра с Леней стали для них отдельной семьей.
Когда мальчику исполнилось полтора года, Нюра определила его в ясли. Лето, осень и зиму ребенок хорошо ходил в ясли, почти не болел. Все было хорошо до ранней весны. Снег начал таять, грязь, слякоть и сырость, пробирающая насквозь. В яслях Леню где-то протянуло, он простудился, стал кашлять. Затем воспалилось горло. Лекарств не было, и Нюра пыталась лечить сына, чем могла. Поила его горячим молоком, натирала бараньим жиром. Ребенку стало легче. В ясли еще нельзя было нести, требовалось лечение. Начались весенние полевые работы. За прогулы не жди пощады, у многих дети, у многих проблемы, никаких отговорок. Попросила Нюра мачеху посмотреть за ребенком, та согласилась, скрепя зубами. Леня занимался сам с собой, сидел на полу, на сквозняке, чужой ребенок. И ребенку опять стало хуже, температура, горло опять воспалилось, воспаление перекинулось на легкие.
Отпустили Нюру с работы, чтобы отвезти сына в районный город сделать «ренген». Встала Нюра рано утром, плача от бессилия собрала Леню, он был вял и слабо улыбался. Его бледное личико от этой улыбки начинало светиться. Взгляд был глубокий, жалеющий, Нюра залилась слезами и поцеловала мальчика. Она почувствовала, что изо рта Лени не свежий запах. Что перевернулось у нее в груди. Держа одетого мальчика на руках, Нюра вышла с ним на холодный весенний дождь и пошла в город. Путь не близкий пятнадцать километров. Ребенок положил голову на ее плечо. Мимо по дороге проезжали машины, проезжали и «друзья» Ивана, которые любили выпить за его счет. Остановил только земляк Степан, посадил Нюру с сыном в машину и довез до города. Сделали рентгеновский снимок.
Поздно вечером Нюра сидела у кроватки сына и гладила его по голове. Ребенок горел, бредил, детские губы, шептали мама, мама. Слезы капали из глаз Нюры на его восковое лицо. В открытых глазах мальчика застыла вечность. Не потребовалось забирать в городе рентгеновский снимок.
Началась война и ее эхо докатилось до лагерей. Осенью стали набирать добровольцев в штафбаты. Чем кормить комаров да гнуса в тайге и загнуться от истощения, так лучше пулю, и Иван пошел добровольцем. В ноябре батальон привезли под Москву. Штрафбат стоял на самой передовой. Выбор мал, пуля от врага или от заградительного отряда. Но самое главное никакая партия с ее вождем, не могла заставить людей отдавать свои жизни за какие-то идеи, они отдавали жизни за своих родных, за Землю их вскормившую, за свое человеческое достоинство.
Немцы рвались к Москве. Двинулись немецкие танки, пехота вооруженная автоматами и пулеметами, а у каждого штрафбатовца одна винтовка на троих и если повезет, то пара гранат или бутылки с зажигательной смесью, и непреодолимое желание выжить в этой мясорубке.
Землю вспахивали разрывающиеся танковые снаряды. Воздух был наполнен гарью, запахом крови. Штрафной батальон, в котором служил Иван, заняла позиции в окопе для отражения атаки фашистских танков. То там, то здесь взрывом накрывало штрабатовцев, друзей по не счастью. Иван находился в окопе, у него было несколько гранат, которые он успел подобрать у убитых и винтовка. Он стрелял, не метясь по пехоте, которая шла за танками, руки не повиновались, его трусило, толи от страха, толи от холода, толи от зла. Он не понимал. Все смешалось с землей. Танки все ближе. В спину уткнулись дула автоматов загрядотряда. Иван взял гранату, пополз на встречу танку, закинул гранату за башню. Танк загорелся. Назад в окоп, пронесло. Пехота прет, пули визжат в воздухе. Рядом взорвался снаряд. Засыпало землей, выкарабкался. Опять танк рядом. Взял гранату и метнул под гусеницы, танк завертелся как волчок и стал поливать с пулемета все вокруг, голову не поднять. Атака врага за атакой.
Наступила холодная морозная ночь. Мороз крепчал. Звенел воздух. Белый снег, покрывший саваном землю, отражал свет круглой полной луны, которая как око висела в ночном небе. Дымка из морозной пыли закрывала луну, и ее свет рассеивался, как от матового стекла. Поле было перерезано окопами и противотанковыми ежами. Одетые в легкие шинели, штафбатовцы окоченели от жуткого холода, ноги не чувствовались. Иван приподнялся, размял одеревеневшие ноги и оглянулся назад. Позади за полем раскинулась деревня. Виднелись силуэты домов. Света в окнах не было, люди покинули обжитое место, чтобы их не смел огненный смерч. За деревней чернел лес, небо за которым иногда освещалось прожекторами, но они светили как-то тускло по сравнению с круглой серебристой луной. Послышался какой-то шум за спиной, Иван повернулся, посмотрел вперед и на белом поле увидел темные силуэты. Танки двигались стремительно. «Сейчас начнется» - подумал Иван, и мысленно перекрестился. Танки прут. Впереди танков Иван заметил какие-то движущиеся черные точки. Прямо на их позиции бежала стая волков. Где-то щелкнул затвор. «Не стрелять без приказа. Нельзя себя обнаруживать».
Впереди стаи бежал вожак. За ним бежала волчица с выводком волчат и десяток матерых волков. Стая волков подбежала к ежам их стальных рельсов вкопанных в землю и обмотанных колючей проволкой. Вожак остановился. Грохот сзади стаи нарастал, впереди опасность - люди. Время тает – надо принимать решение. Вожак полез между ежами через колючую проволку, расцарапывая до крови шкуру и превозмогая боль. Волк преодолел препятствие и пошел по направлению к окопу, оставляя за собой шлейф из капель крови. Не доходя до окопа нескольких метров, вожак остановился напротив Ивана, сел, повернул голову к луне и завыл. Морозный воздух сковал все члены Ивана, и от воя волка у замерзшего Ивана пошел мороз по коже. Стая, стоящая за ежами встрепенулась, завыла в ответ и через мгновенье кинулась преодолевать препятствие. Кровь зверей капала на снег обагренный кровью солдат. Стая волков подошла в вожаку. Защелкали затворы винтовок. «Не стрелять без приказа». Бог берег обреченных. Глаза вожака горели огнем. Иван посмотрел на вожака, взгляды их встретились. В глазах вожака отразилась ненависть и надежда. «Как положение волков похоже на наше» - подумал Иван. И впереди смерть и сзади погибель». Вожак не отводил взгляда от Ивана, и Иван смотрел ему в глаза как завороженный, судорожно сжимая в руках винтовку. Вдруг вожак сорвался с места и перепрыгнул окоп. Вслед за ним побежала стая, перепрыгивая окоп через головы солдат. Иван оглянулся, черные силуэты бегущей стаи растворялись в ночи. Грохот нарастал.
Эти штрафники Иваны, творили чудеса, свободные люди, ответ только перед Богом, одного убивали, вставало двое. Только кровью можно было смыть позор перед страной, говорило начальство, и бросало это пушечное мясо – штрафников в самый ад. Оставались в живых единицы.
Из пекла в пекло, контуженный, обожженный Иван дошел до границы с Польшей. Где получил ранение в ноги, оторвало пальцы. После госпиталя, поселение на Севере.
Только через десять лет после аварии вернулся Иван домой. Его жена Нюра, убирая дома, обнаружила среди вещей Ивана образок. Этот образок на груди носила ее мама. Она не могла спутать. После рассказа Ивана о Максиме, они обнявшись плакали, поминая всех своих близких оставивших суету сует.
Глава XVI
На следующий день в огненную долину приехали палачи Сашки. Увидев влажную землю, они сказали: «Всевышний милостив к тебе, чужеземец» - и забрали с собой. С тех пор Сашка выполнял разную работу в кишлаке. Кормился тем, что давали за работу, то лепешками, иногда, вяленым мясом, сыром, птичьими яйцами. Пленник зарос густой черной бородой, темные волосы падали на плечи. Смуглое лицо, черные глаза, одень в кольчугу и шлем, кожаные штаны, дай меч и посади на коня, скиф. Дитя степей, дитя свободы.
Однажды Сашке снова удалось подняться в крепость. Местами верхушки крепостных стен были разрушены и под ними лежали груды камней. Одну груду камней, лежащую центральной под башней, Сашка решил разобрать. В ней он нашел рукоятку из слоновой кости от меча. Рукоятка была с фигурной резьбой и неизвестными ему письменами. Сашка взял в ладонь рукоятку от меча и представил себе, как воин богатырь когда-то этим мечом с резной рукояткой поражал врагов своих.
«Настал день твоего совершеннолетия Аур» - голос владыки полуденных земель Сура I-го эхом разносился сводчатому помещению, которое располагалось в центральной башне недавно выстроенной крепости. Помещение освещалось по углам факелами и дневным светом из маленьких бойниц, закрытых слюдой. В этом помещении владыка принимал иноземных гостей, чествовал достойных и устраивал пиры. Сегодня чествовали Аура старшего сына владыки. Аур был черноглазым и черноволосым юношей среднего роста, с красивыми чертами и мощными, как литровый котелок кулаками. «Сын мой Я дарю тебе, этот меч, со словами напутствия, которые выгравированы на его рукоятке из слоновой кости - «Рука, твердо держащая меч и защищающая от врагов - приносит мир. Сребролюбие и праздность ведут в рабство».
Сашка соорудил себе тайник в крепости, в котором спрятал рукоятку, а потом стал прятать разные вещи, еду, в общем, все, что хоть как-то могло помочь ему в при возможном побеге.
Когда Сашка до конца разобрал груду камней, то он обнаружил ход, ведущий под землю. Пахнуло сыростью. Вниз спускалась каменная лестница, куда она вела было неизвестно, все скрывала тьма. Сашка спустился по лестнице, дошел до первого поворота и когда свет от входа стал меркнуть, повернул назад. Сашка, как мог, замаскировал вход в подземелье и решил, по возможности подготовить факел и с ним опуститься в подземелье.
Через некоторое время Сашка смог подготовиться для спуска в подземный ход. Сашка разобрал камни, маскирующие подземный ход, зажег факел (намотанной на палку кусок тряпки пропитанной смолой) и стал по каменной лестнице опускаться в подземный ход.
Огонь осветил стены подземелья и лестницу. Стены были выложены из камня, а лестница была вырублена в скале. Подземный ход петлял. Сашка завернул за угол, и не стало видно света проникающего через вход, своды подземелья освещал только факел. Сашка продвигался дальше. Со сводчатого потолка местами капала вода, на полу местами были лужи, камни были скользкими. На стенах и сводчатом потолке иногда были видны темные следы похожие на копоть. Возможно, когда-то в подземном ходе горели факелы и освещали его. В некоторых местах на стенах, сводчатом потолке были трещины и выпавшие камни. Время не щадило старину или землетрясение нанесло эти раны. Разрушений с каждым шагом становилось больше, в некоторых местах каменной кладки не было, а была видна вырубленная скала. Кроме того в стенах были ниши и ответвления от основного подземного входа и идущие в темноту. Сашка зашел за очередной поворот. Пламя факела стало постепенно уменьшаться. Надо было уже возвращаться. И в это время до Сашки донеслись звуки журчащей воды, и пахнуло теплым влажным воздухом. Он посмотрел на факел, он уже едва горел. Пройдя назад треть пути, он оказался в полной темноте, факел потух. Постояв немного и привыкнув к темноте, Сашка пошел медленно, касаясь левой рукой выложенной стены. Правую руку с потухшим факелом Сашка пытался держать перед собой, опасаясь наткнуться на препятствие. Стена из выложенных камней резко закончилась, ощущалась скала. Сашка прошел немного вперед, касаясь скалы, затем испугавшись, что сбился с пути, решил повернуть, как он считал, назад, чтобы опять нащупать выложенную стену. Стены не было. Затем он перешел на противоположную сторону, стены из камней также не было. Сашка потерял ориентацию. Заблудился.
Сашка сначала испугался, но быстро успокоился, потому что у него появился шанс обрести свободу, он больше не был рабом. Если погибнет, то свободным. Сашка двинулся дальше на ощупь, держась за стену. Времени был потерян счет. Сашка услышал шум воды. Опять пахнуло теплым влажным воздухом. Сашка шел дальше на шум воды. Шагнул и провалился в бездну...
Мелькнула мысль - все конец, разобьюсь об камни и в этот момент он погрузился в теплую воду подземной реки.
Подземный водный поток, как оказалось, являлся притоком горной реки протекающей в ущелье. Правый берег реки был пологим, а левый скалистым и крутым. И через некоторое время Сашку вынесло из под скалы в ледяной стремительный поток горной реки. Холод сковал Сашку, он почти не мог грести руками, ноги сводила судорога. От холодной воды замерзли все мысли и желания, кроме желания выжить. Голубое небо висело над скалистыми исполинами, их седые головы придавали им суровость, а глаза светились Ра-достью.
После нескольких дней утомительного пути по ущелью вдоль реки под палящим солнцем, после холодных ночей, голодный Сашка наткнулся на подбитый вертолет. Вертолет лежал на пологом берегу реки с отбитым задним винтом, с несколькими поломанными лопастями и покореженным спереди корпусом. Летчик и четверо из пяти десантников, солдат срочной службы, погибли. Пятый из десантников – капитан, был тяжело ранен в грудь. Капитан лежал без сознания на спине с открытыми глазами цвета неба, будто зрил посланца небес белокрылого ангела. Лицо раненного капитана было забрызгано запекшейся кровью и запорошено пылью. Губы от жажды потрескались. Светлые волосы были с проседью. Нос прямой с горбинкой. Пить, пить шептали губы капитана. Сашка снял флягу с его пояса, там оказался спирт. Проверил фляжки других десантников, в двух оказалась вода. Напоил капитана. Он был в бреду. Сашка перетащил раненного капитана в тень.
Решил обыскать все вокруг, надеясь найти оружие, патроны, съестные припасы и документы военных. Нашел штык нож, рассыпанные патроны к автомату и пистолет с двумя обоймами патронов. Из оружия больше ничего не нашел.
В вешмешках Сашка обнаружил тущенку, сухари, спички, аптечку с бинтами и медикаментами. Подошел к капитану, тот не приходил в себя. Замотал капитану раны бинтом. Спустился к реке, налил воды во фляги. Все найденное и еще пять фляжек он положил в один вещьмещок.
Сашка снял с погибших две камуфляжные формы и две пары ботинок. Одел на себя одну форму и ботинки, другую с ботинками положил в вещь мешок.
Погибших не вернешь. Сашка своими лохмотьями прикрыл погибших, перекрестил их и себя. Солнце жгло. Сашка стащил все четверых погибших в одно место. Проверил еще раз все карманы в надежде найти какие-нибудь документы. Ничего не нашел, кроме татуировки на руке одного парня «Леха». Сашка стал на колени, перекрестился и стал таскать камни и укладывать их поверх погибших, сооружая братскую могилу. Из камней выложил сверху крест. На одном камне нацарапал ножом. «Леха и четверо ребят». Когда работа была закончена, посидел немного, вспомнил что во фляге капитана спирт. Открыл ее и глотнул в помин душ убиенных. Забытый вкус, сколько лет не нюхал даже. Спирт обжег все внутри, но Сашка не почувствовал никакого опьянения.
Сашка поднялся, прицепил вещь мешок спереди, взвалил капитана себе на спину и пошел медленно в гору подальше от этого страшного места.
Он падал и соскальзывал по каменистому склону. Весь ободранный, обросший, он был похож на дикаря. После утомительного подъема по каменистой горе, Сашка дошел до площадки, она была ровной, как будто бы кто-то ее вырубил в скале. Отвесная скала, возвышающаяся над площадкой, заросла травой и кустарниками. Сашка опустился на колени, положил на камни капитана и сел сам, облокотившись спиной на отвесную скалу. Он раскинул руки. Одна рука уперлась в камень. Он качнулся. Сашка, не смотря на усталость, повернулся лицом к отвесной скале и стал вырывать траву вокруг камня. Камень был исписан какими-то знаками, похожими на знаки, которые он видел на рукоятке меча. Сашка качнул камень двумя руками. Камень качнулся сильней. Сашка раскачивал его, не зная для чего, камень поддавался и наконец, вывалился из стены. Появилось отверстие в стене, за стеной была пустота. «Что это за пустота» - подумал Сашка, и забыв про усталость, стал раскачивать другой камень больших размеров и выворотил его. Отверстие увеличилось, в него можно было просунуть голову. Сашка решил немного передохнуть и сделать проем в стене, в который можно было бы влезть.
Сашка разобрал камни, закрывающие вход. Согнувшись, он пролез вовнутрь. Темнота скрывала размеры пещеры. Она казалась огромной. Не было видно ни потолка, ни стен. Свет падающий через проем освещал не большой участок каменного пола. Было похоже что пол был выложен из плоских обработанных камней. На освещенной части пола Сашка решил оборудовать подстилки для капитана и себя. Для подстилок и для костра набрал на склоне горы веток, сухих листьев, мха. На подстилку для капитана он положил еще запасную одежду и положил на нее капитана.
В аптечке были лекарства, в том числе антибиотики. Он взял две таблетки, потолок их камнем в ладошке, развел порошок водой и влил в рот капитану. Дай бог, чтобы выжил, все в руках Всевышнего.
В полумраке, по бокам от входа в пещеру, были видны какие-то фигуры, напоминающие гигантские статуи, в руках которых находились огромные кристаллы из драгоценных камней. В глубине пещеры, на большом расстоянии от входа, виднелся большой проем в скале. Сашка решил сначала исследовать его. Проем заканчивался отвесной скалой. Сашка подошел к краю площадки, посмотрел вниз и увидел там голубое горное озеро. Горное озеро с четырех сторон было окружено отвесными скалами, лишь у подножия скал была узкая полоска берега.
Для построения храма святилища богам Вселенной и Солнца было выбрано высокогорное озеро, вокруг которого с четырех сторон возвышались отвесные скалы. Храм решили вырубить в средней части скалы смотрящей на восток.
Сначала вырубили из камня площадку в глубь скалы, а затем стали вырубать скалу изнутри вверх в виде цилиндра с винтовыми ступенями. Через определенные промежутки, со стороны отвесной скалы вырубали площадки, которые соединялись с вырубленным в скале стволом и должны были служить в местами хранения реликвий и боевого оружия на случай войны. Проходы между этажами и площадками осуществлялись по вырубленным винтовым лестницам. У самой вершины скалы была вырублена большая площадка, с которой открывался величественный вид зеркально- голубой колышущейся поверхности озера. Это место служило местом посвящения волхвов, в воинов бога Солнца – после многолетних и изнурительных трудов по изучению обрядов, тайных древних знаний, боевых искусств, и искусства по управлению собственным телом и духом.
Воин-волхв, кроме умения пользоваться любым оружием, должен был уметь парализовать противника взглядом, заговором вылечить или убить человека, силой мысли поднять человека, а многотонную глыбу не только понять, но и уложить ее с высокой точностью в указанном месте. И, наконец, должен был уметь спуститься с вершины скалы на поверхность озера по зеленному лучу, пройти по поверхности озера. Затем подняться по воздуху на вершину скалы к алтарю, где пылал Священный огонь над раскаленными углями. Стоя на вершине скалы, воин-волхв поклонялся огню, некоторое время он молча стоял над огнем, творя молитвы-заговоры, затем брал руками жар – угли горели в руках. Чуть погодя ложился спиной на каменную плиту и перекладывал горящие угли с рук на свою грудь, как бы говоря, что не будет использовать чужие секреты в своих корыстных целях, т.е загребать жар чужими руками. В прочем у берущего из огня раскаленные угли, и кладущего их себе на грудь, сила духа должна была быть такой сильной, что у него не должно возникать ожогов от раскаленных углей. Чем меньше было ожогов, тем меньший срок требовался для проведения повторного испытания и воин-волхв признавался более духовным, и чистым.
Сашка вернулся назад и подошел к едва освещенной самой высокой статуе. Статуя была одета будто бы в длинный плащ, состоящий из металлических колец скрепленных между собой. В темноте нельзя было разглядеть цвета плаща, только виден был его блеск. Сапоги у статуи были из чего-то не твердого. Может быть из кожи, а может быть из другого материала. Руки статуи были вытянуты вперед, немного выше груди и в них лежал какой-то предмет, похожий на отколотый камень. Какие-то странные блики были на этом камне. Лица и головы статуи, не было видно, они сливались с темнотой.
Стало темнеть. Сашка закрыл вход камнями, оставив в нем небольшое отверстие, для выхода дыма и разжег костер. Пламя осветило пещеру, стали видны ее высокие своды. Языки пламени играли на статуях. Мантия самой высокой статуи переливалась серебром. Шлем горел золотом. В глаза статуи были вставлены синие самоцветы. В руках у нее лежал кристалл зеленного цвета и тускло светился и освещал лицо статуи бледно зеленным цветом.
Сашка решил по внимательней осмотреть самую высокую статую. Он сделал факел. Когда факел разгорелся, Сашка взял его и поднес к статуе. Огонь осветил зеленый камень, внутри него что-то вспыхнуло. Послышалось шипение, из камня вырвался зеленый свет, который узким лучом уходил через большой проем в скале на поверхность озера и отражался от него в небо. Через мгновение из глаз статуи два синих луча ударили в стену напротив, осветив какие-то рисунки нарисованные на скале. Свет был таким ярким, что Сашка зажмурился. Застонал, приоткрыл глаза капитан: «А говорят, после смерти ничего нет». Зеленый свет от камня смешался с синим светом из глаз статуи, послышался треск, и появилось сияние. Лучи сфокусировались и ударили в стену пещеры напротив. Сашка услышал хлопок и вспышку, ослепившую глаза. Синий луч потух, и зеленные лучи заскользили снизу вверх, увлекая за собой Сашку и раненного капитана, в неведомое.
Растворились стены пещеры. Слышалась музыка. Из далека приносимые порывами ветра слышались грустные ноты восточного мотива. Плачущие звуки незнакомого Сашке духового инструмента брали за душу. В этих плачущих звуках будто бы на дыбы вставали горные вершины, и высота каждого горного пика как бы соответствовала более высокой или низкой ноте. И грусть, что нет крыльев, взлететь бы и раствориться в лазури, и на солнце, превратиться в облако, нежно обнимающее горную с вершину, похожую на грудь молодой девушки.
Самая высокая статуя ожила, превратившись в Воина по имени Леур, облаченного в кольчугу в виде плаща с пурпурной мантией накинутой на плечи и с позолоченным шлемом на голове. Леур стоял с обнаженным длинным мечом в правой руке, копьем в левой и с ножом за поясом на ристалище, огороженном высокой оградой. Лев приближался и рычал. Солнце играло зайчиками на доспехах Леура, создавая вокруг него не земной свет, как-будто сын солнца опустился на землю и царственно шагает по колено- преклоненной земле
За оградой находились трибуны, на которых восседали царь с вельможами и бесновался простой народ. Чем знатней гражданин, тем ближе к площадке. В царской ложе, где когда-то сидел Леур, сейчас был недруг, победитель, вершитель судеб, покоритель половины мира и судья Сиянур. Свита приближенных в золотых одеждах окружала государя. Вокруг ложа была выставлена стража.
Великое сборище шумело. Наконец вышел глашатай, ударили барабаны. Когда они стихли, глашатай провозгласил: Волею Верховного Бога, волею всех Богов, волею Покорителя половины мира и волей царя Дживангурда, выбравшего отречение от престола в пользу сына своего и наместника, выбравшего свободу через битву со свирепым львом, свободу быть убиенным зверем и свободу от всех обязанностей, свободу быть победителем и свободу жить вне пределов своей Родины до скончания века, свободу помнить и чтить свою землю. Да свершится правый суд. Бейте барабаны. Станцуйте танец воина, танец битвы, танец победы».
Прыжок, лев ловко и легко, оторвался от земли с желанием раздавить противника. Леур отскочил, взмахнул мечом и кончиком полоснул льва по животу, нанеся ему рану. Прыгая, лев широко раскинул передние лапы и когтями правой лапы зацепил плечо Леура. Кольчуга была крепка, и потому Леур ощутил лишь болезненный толчок. Копье вылетело из левой руки. Лев приземлился, резко развернулся, рыча от боли, готов был вновь кинуться в бой
Капитан очнулся в госпитальной палате и ни как не мог понять, где вертолет, ребята из развед-взвода, куда делась пещера, и тот парень, что его спас и что за исторический сон он видел о битве воина со львом. Бредил наверное.
Глава XVII
Вместе с крепостью Сур I построил также город. Город располагался в низу холма и был защищен с трех сторон широкой рекой, а с четвертой крутым холмом с крепостью. Город был также обнесен по периметру высокой стеной из каменных блоков. В стене было двое ворот – одни с юга, другие с востока. Деревянные ворота из маренного дубы были окованы металлическими креплениями.
Дороги выходящие из города, соединяли город с крепостью и остальным миром. За стенами города простирались луга и поля, пасся скот. Городские дома были из глины и камней. В верхней части города на расстоянии двух стрел от крепости располагался дворец правителя. На расстоянии десяти стрел от крепости между скал располагалось озеро, вокруг озера росли вековые дубы – шумела дубовая роща, в которой располагалось святилище богам Вселенной и Солнца.
Улицы города были вымощены камнями привезенными с берега реки. Дома располагались по террасам.
Стены террас были выложены из колотого камня. И между двумя дорогами, идущими вверх, к крепости, на каждой террасе располагалось по четыре участка с домами обитателей города. На участке Валда стоял двухэтажный дом. Первый этаж был выложен из камня. Второй этаж был из глиняных блоков с соломой. Крыши домов были плоскими и покрыты глиной с соломой. Рядом с домом находилась глинобитная постройка, под которой находилась печь, отделение для дров, стоял большой стол на столбах вкопанных в землю. За глинобитной постройкой находилась кузня с тремя мехами, горнами и наковальнями. В этой кузне Валд с отцом и сыновьями ковали мечи, ножи, кольчуги, наконечники для стрел и копий, а также разную утварь для людей – замки, ключи, гвозди, инструмент.
Недавно Валд вернулся из длительного, восточного похода в войсках великого русского владыки Сиянура.
Валд, в мирной жизни, был искусным кузнецом, поэтому всегда, где бы ни был, интересовался секретами этого мастерства у местных мастеров. Внимание Валда привлекли мечи выкованные дамасскими кузнецами. Лезвия этих мечей были тонки, остры и изгибались. При поединке сталь лезвия певуче звенела, вибрировала и никогда не ломалась.
Валд пытался выведать этот секрет у местных мастеров, но тщетно, никто ничего не говорил. Посещая кузни, он видел, как куют лезвия мечей, как закаляют их, как делают рукоятки мечей. Лишь всего два раза Валд видел, что ковали металл на подобии лезвий мечей, но очень тонкий. Он недоумевал, зачем такой тонкий меч, который сильно гнется. Ответа не было.
Перед возвращением из похода, Валд купил несколько дамасских мечей, чтобы дома попытаться раскрыть их секрет. Много металла перековал Валд на мечи, но ответа не было. Однажды он выковал меч, закалил его, затем сломал. Излом был однородный. За тем решил сломать купленный дамасский меч. Излом был совсем другим, создан будто бы из тонких полосок, однородности не было как в его мече. Что за полоски. Долго голову ломал Валд, пока наконец не вспомнил, как видел что ковали заготовку для меча, но очень тонкую. Валд тогда не понял, зачем это надо. Сейчас он выковал несколько тонких заготовок, сложил их вместе, закрепил, разогрел в горне и стал ковать, все заготовки соединились под действием высокой температуры, молота и сильного желания Валда в одно лезвие. Валд еще раз разогрел лезвие и закалил его в холодной воде и заточил лезвие с двух сторон. Лезвие было гибким, меч при взмахе, свистел в воздухе, не тупился и не ломался при ударах о другой меч. Валд решил сделать еще один меч из семи тонких заготовок, но длинней на ладонь. Сделал к мечу красивую резную ручку, ножны из меди и серебра. Решил, что оставит меч наследникам как память.
Настя с самого утра работала в поле, поэтому попросила свою свекровь Татьяну Федоровну присмотреть за хлопцами, пятилетним Мишей и трехлетним Митей. После завтрака дети вышли во двор Они были одеты в темные льняные рубашки, байковые штанишки и светло-голубые сандалии.
Двор был отгорожен от улицы деревянным забором с широкими и высокими воротами. Во дворе раздолье, тут и кузня, и русская печь, и подводы, правда, без коней. Кони паслись на лугу.
Ребята залезли на подводу и стали играть в ямщиков. Но через некоторое время решили пойти в кузню, посмотреть на огонь, и если не увидит дедушка Павло, сунуть туда железный прутик. В кузне было интересно. Как-то отец им показывал, как раздувается мехами огонь, и как горит металл – звездочки во все стороны.
Подойдя поближе к кузне, ребята заглянули вовнутрь. Дед Павло в этот момент вытаскивал из огня раскаленную железку. Затем он положил ее на наковальню. Сыновья деда Павла, Петр и Алеша били по железке молотами поочередно.
Наконец ребят увидели. Дедушка спросил: «Что хлопцы, помогать прышлы?» Ребята помялись. Дед сказал: «Заходите. Берите маленькое ведерко и принесите нам воды попить. А потом мы будем ковать железо, пока оно горячо». Огонь отражался в черных, как угольки глазах мальчиков, они стояли завороженные.
И солнце ярко сияло на небе. Воздух как будто замер, ни один листик, ни одна травинка не шевелилась. И минул день, вечер, по быстрее бы встретиться с ночью. О ночь блаженство и страсти, объятия, ночные бабочки и царство морфея. Бессонница на большой дороге в ожидании запоздалого путника.
Рассвет забрезжил над летней степью. Легкий свежий ветерок, всколыхнул ковыль и наполнил утреннюю прохладу. Выпала обильная роса, на листьях травы появились слезинки. Первый луч прикоснулся к этим слезинкам и они засверкали цветами радуги.
Запели на разные голоса птицы. Утро, летнее утро, повинуясь небесному пастуху, устремилось за солнцем, в надежде жизнь перегнать… Надежда, что день грядущий будет лучше, чем прошедший.
Глава XVIII
Заканчивалось лето. Поехали на танцы в «Яму», так называли танцплощадку, расположенную в низине, около «Холодной речки». Танцплощадка не работала. Ансамбль «Зеленые муравьи» из Питера, который играл на танцах, почему-то уехал раньше. Хотя обещали играть до конца августа. Сашка расстроился. Он так надеялся увидеть свою первую любовь, белокурую темноглазую девчонку. Хотя бы увидеть.
Познакомились они на танцах в курортном городке год назад, в конце прошлого лета. Несколько дней смотрели друг на друга. Наконец Сашка решил пригласить девушку на танго. Но она отказала. Сашка стоял перед белокурой красавицей как вкопанный, пока ее фраза: «Я вальс не умею танцевать» не привела его в чувство. Сашка все понял и сказал: «Тогда следующий потанцуем.» Она кивнула головой. «Рад познакомиться. Саша» - «а меня зовут Ира». Следующий вечер вместо танцев провели у моря, сидя на волнорезе. Сашка первый раз целовался. Прошла в ожидании ночь. Встретились на пляже. За целый день даже не искупались, лежали на гальке и любовались друг другом. Моя первая любовь, Ненаписанная сказка, будто выцветшая краска, Моя первая любовь.
После окончания учебного года Сашка вновь приехал на море, пошел на танцы и встретил ее с другим. Так и не подошел, не поговорил. Один раз, правда, она его пригласила его на танец, пыталась что-то говорить, но Сашка молчал и это был последний танец с ней - «Жаль, что гордость иногда может быть сильней любви» - как в песне. Только думы о ней днем и ночью. И не видеть ее Сашка не мог. В курортный городок ехать не захотелось, там несколько танцплощадок и найти ее было шансов мало. И Сашка предложил Толику поехать в город, в «Загон», куда приходили в основном местные. С приезжими иногда возникали конфликты, били не местных, иногда сильно.
Толик не хотел ехать, но Сашка его уговорил и они поехали в город. Перед самым «Загоном» Толик отказался идти на танцплощадку и ушел. Сашка остался один. Играла музыка, плыла морским бризом «Звездочка моя ясная» - «Цветов», танцевали пары медленное танго. Сашка пошел, между танцующими. Вот юноша в рыжем парике сшитым тонкой медной проволкой и с волосами до плеч, блестящие глаза, плавные движения, медленно ломает шейк. Толпа колышется в такт музыке, объятия, разговоры, шепот томный. И Сашка увидел ее танцующую с парнем. Она видимо первой решилась прервать эту бессловесную и наверно бессмысленную дуэль, увидев Сашку, стала обнимать парня. И как будто бы Сашка остался один на земле, пусто, гул шагов, тишина, звездное небо и она. Горечь, жалость, обида и гордость, и злость на себя слились в одно чувство, сердце стучало так, что стук его, казалось, заглушил и музыку, и все звуки в мире. Время остановилось.
Так и не подошел Сашка к ней. Отказала бы так знал бы что, отвергнут, не отказала бы так …... Расставание – иллюзия надежды, взгляд исполненный чрезмерной пустоты, пыль забвения, тихо, безмятежно, погребает чувство, высоты.
Сашку вывел из забытья светловолосый парень, ростом не много ниже его, дернув его за рукав. Парень сказал: «Что-то я тебя здесь раньше не видел, пошли, выйдем, поговорим». Сашка посмотрел на него, и ничего не сказав, пошел к выходу. Вышли за пределы танцплощадки, к первому парню присоединился второй темноволосый более рослый парень. «Ну, пошли, поговорим. Пошли». Сашке было как-то легко, он не думал о возможных последствиях «разговора». Впереди шел светловолосый парень, вторым Сашка, а третьим темноволосый.
Зашли в темноту, остановились не далеко от бетонного бордюра, укрепляющего берег устья горной реки впадающей в море. Музыка слышалась приглушенно, от реки веяло прохладой. А тут светловолосый изрек: «Ты чего это топчешь нашу грядку? Тебе что, здых, мало места в курортном городке? Что борзый, да?». Сашка среагировал, подставил под удар руку, отскочил назад и уперся в бордюр. «Я пришел, сюда чтобы найти свою девушку. Нашел, но она с другим. Так что мне сейчас все равно. И не махай руками, как калека». Темноволосый схватил Сашку за грудки, Сашка оттолкнул его и невольно сел на бордюр. В это время другой парень вскочил на бордюр и ногой ударил Сашку по левой почке. Сашка хотел спрыгнуть с бордюра, но темноволосый вытащил раскладной нож «Белка» и приставил к горлу Сашки. «Ты, что это дергаешься». Испуга не было, перед глазами стояла она и обнималась с парнем. Наваждение исчезло, был слышен шум реки, и порывы ветра доносили музыку с танцплощадки. Сашка прохрипел, убери нож и правой рукой отвел его от горла. К своему удивлению Сашка был спокоен. И Кто-то не Сашкиным голосом сказал: «Двое на одного, да еще с ножом. Хотите драться давайте один на один». Темноволосый убрал нож. Сашка попытался подняться с бордюра. Но в это время, светловолосый размахнулся и ногой с боку хотел ударить Сашку в лицо. Сашка отклонился, и удар ноги по касательной пришелся в Сашкин нос. Из глаз посыпались искры, капли крови закапали из носа на рубашку. Нос мгновенно вспух и заслонил собой мир. «Зачем в нос» - прошептал Сашка, опустил голову, закрыл лицо руками и заплакал как ребенок, приговаривая: «Ты не знаешь, что я сейчас потерял». «Обидчики» оторопели и темноволосый сказал своему напарнику: «Не надо больше. Нормальный чувак. Пошли».
Сашка сполз с бордюра, опустился к реке и холодной горной водой умыл лицо. Набрал в пригорошню воды и опустил в нее картошку–нос. Кровь остановилась, боль стала тупой. Нос и только нос характеризовал Сашкину физиономию.
Как темными улицами дошел до остановки автобуса, Сашка не помнил. Залез в автобус, который, не смотря на позднее время, был забит гуляющими отдыхающими. Кассирша отшатнулась, когда Сашка протягивал ей пятак, отдыхающие бросали вопросительные взгляды, но Сашка прошел в угол и повернулся к стенке, прикрыв рукой новую достопримечательность своего лица – невероятных размеров опухший иссиня-красный нос. Дома все уже спали, так что Сашка без лишних объяснений пробрался к своей кровати. Утром проснулся в нормальном настроении, но после того как посмотрел в зеркало, понял, что перевернулась последняя страница в его отношениях с Первой любовью.
Сашка, прихрамывая и опираясь на трость, шел по городу, зелено было вокруг. Его перебитый нос, полузакрытый левый глаз и шрам от глаза до подбородка на левой стороне лица Сашки, вызывал у прохожих недоумение и сочувствие, поэтому он по возможности сторонился людей. Сашка шел по тенистой аллее к цветнику, где утопали в зелени и цветах павильоны с минеральными источниками. Подойдя к одному из них Сашка налил себе в кружку и выдохнув воздух, как перед приемом разведенного теплого спирта, выпил пару глотков. Вода пахла сероводородом.
Побродив по знакомым местам, он решил сесть на трамвай и поехать в другую часть города с красивым названием «Ромашка». Проехав несколько остановок, Сашка вышел из трамвая и пошел вверх по улице. Что-то разболелась нога, стало муторно, слабость не по годам, он решил войти во двор, чтобы отдохнуть. Двор был приятным, красивые цветы, зелень, бегают дети. Стоят дома, пятиэтажный и двухэтажный, утопающие в зелени. Сашка сел на лавочку напротив первого подъезда пятиэтажного дома. На лавочке сидел уставший седоволосый пожилой человек тридцати двух лет.
Из окна квартиры со второго этажа выглянула молодая женщина, открыла форточку и посмотрела в низ на лавочку. Сашка стал как замороженный. Он узнал в этой молодой женщине Долю.
Через некоторое время из подъезда вышла она с чернявым мальчиком лет двенадцати. Сашка взглянул на них, мальчик, а затем молодая женщина, как ему показалось, в упор рассматривали его. У Сашки закружилась голова, он опустил ее и стал падать со скамейки….
Лев зарычал диким ревом. По рядам зрителей и зевак прошла дрожь. Леур оперся правой рукой о рукоятку меча, стал на левое колено, и казалось, впал в транс, творя молитву. Зверь рыча, приближался. Леур выпрямился и выставил меч острием вперед и пошел на встречу льву. Зверь забежал с боку, Леур повернулся к нему. Зверь резко рванулся и прыгнул. Леур взмахнул мечом, но зверь оказался более ловким. Когтями зацепил Леура за правую руку и выбил меч. Леур успел отскочить и вытащить нож. Лев снова прыгнул. Он ударил Леура обеими лапами в грудь, повалил его и стал рвать зубами и когтями. Нож вошел льву в заднюю ляжку. Кольчуга не поддавалась, но с головы Леура слетел шлем и лев когтями ударил Леура по лицу, обезобразив его. От боли и шока Леур вскочил, лев бросился на него и наткнулся на вытянутый кулак с шипами. Правая рука Леура попала в пасть льва, шипы расцарапали ее, лев взревел и бросился на маленького человека, чтобы растерзать его, но произошло не виданное. Силы вдруг изменили льву, он как будто остолбенел с раскрытой пастью, судорога пробежала по телу зверя, лапы закоченели, язык распух, он стал крениться на бок и упал, придавив истекающего кровью Леура. Лев попытался поднять голову, но сильная судорога опять прошла по его телу, лев дернул ногами и испустил дух. Яд из шипов кольчуги, о котором Леур даже не подозревал, сделал свое дело. Истекающий кровью Леур уже прощался с жизнью, теряя силы, молился с закрытыми глазами, но время остановилось, тишина витала вокруг.
Седой мужчина медленно стал клониться на правый бок, перевернулся через правое плечо и упал на спину к ногам Доли. Она вскрикнула и остановилась. Время - безвременье, сколько всяких бомжей и алкашей. Какая-то сила пересилила испуг и брезгливость, она подбежала к Сашке и расстегнула ворот рубашки. Слушая пульс, она увидела на руке татуировку, группа крови, инициалы и год рождения. Екнуло сердце. Ей почудилось, что знакомое в этом безжизненном теле. Она хотела позвать кого-нибудь на помощь, чтобы поднять незнакомца, но не могла крикнуть, комок подступил к горлу. Слезы капали из ее глаз. В это время Сашка открыл глаза, расплывчатый образ был перед ним и на лицо падали горячие слезы.
Она долго не могла уснуть этой ночью, она уткнулась в подушку, из головы не шло утреннее событие, седой человек, как ей показалось, был молодым мужчиной и виделся ей черноволосым, глаза его карие, как наваждение, казались очень знакомыми. Сердце почему-то ныло. Она забылась и увидела сон, будто сидит молодой Сашка на балконе их дома и держит на руках маленькую девочку. Она хочет открыть дверь на балкон к ним и не может. Вдруг девочка куда-то исчезла, и она увидела Сашку на берегу быстрой реки в военной форме, он вошел в воду и стал переходить реку, течение сбило его с ног и закружило в воде, противоположный берег реки был окутан во мглу. Сашку несло течение, и она проснулась. На душе было тревожно. Было светло на улице и жутко.
Все отчетливей становился образ ее, Сашка улыбнулся, глядя на нее, затем перевел глаза на небо и чуть слышно сказал: «Боже, ты услышал меня» и опять забылся.
Очнулся Леур через много дней в лесной избушке, далеко от Дживангура. Леур открыл глаза, он плохо видел, все было как в тумане и в мутном пятне он увидел незнакомое лицо старца с длинными седыми волосами и бородой. Позади старца стояла девушка одетая в простую одежду. В этой девушке Леур узнал, свою дочь Аглаю. Все это время, пока Леур боролся за жизнь, она помогала старцу ухаживать за Леуром.
В избе пахло травами, запахи лесов и полей окружали полуслепого изгнанника. Дочь отпаивала еще слабого Леура отварами, над которыми колдовал старец. Это был отшельник по имени Рутборг, который, как древний индийский железный столб, никто не знает и не знал, когда и откуда он появился.
Мази и отвары Рутборга, забота юной дочери, восстановили силы изгнанника. Страшные раны, от когтей зверя стали заживать, но его перебитый нос, полузакрытый левый глаз и шрам от глаза до подбородка на левой стороне лица не обезобразил благородное, когда-то красивое лицо Леура.
Глава XIX
Шелестели зелеными купюрами девяностые годы. И некогда «справедливое» социалистическое общество расколола пропасть на нищих и хозяев жизни. Кто-то остался человеком, кто-то возомнил себя сверх-человеком и решил, вот Вавилон, город купцов и разврата, все и вся продается, но несчастен он, многолик мир. Даже тот, кто износил последние одежды, но не предал себя, счастливее и богаче, а тот кто сидит на горе из алмазов, познает горе и потеряет себя, если не будет знать меры. Всему своя цена. Мера всему и гармония с миром - спасут.
Мечтательный взгляд из двухкомнатной хрущевки, остался бы взлядом, если бы Доля, проигнорировала в очередной раз встречу одноклассников. На пятнадцатилетие окончания школы пошла. На эту встречу первый раз пришел и Ладо, одноклассник Доли. При виде Доли лицо его вспыхнуло, воспламенилась тайная любовь восьмиклассника, когда он не высокий, худенький при всякой возможности смотрел на Долю, но почему-то не попадал в поле ее зрения. И вспыхнувший взгляд разжег огонь любви. Снег растаял, капель, мечтательный взгляд переместился в белоснежный дом стоящий на склоне горы в красивом парке. Ступени от дома уходили к морю и говор чаек был похож на старославянский.
Солнце садилось за море. Доля смотрела в окно. Разовый закат задрожал, и небо превратилось в пустыню, барханы из рыжего песка уходили за горизонт, который стал меркнуть в клубах поднявшейся пыли. Пыль подняло огромное войско. Войско возвращалось домой - в страну Рад, после победы над царем Самуром, вероломно похитившим воду – главное богатство жителей страны Рад, после того как он построил плотину на священной реке.
Войско состояло из конницы, колесниц с возницами и лучниками, а также пешего войска. Пешие воины были вооружены длинными мечами и копьями, а всадники кривыми саблями и короткими мечами.
Впереди конницы на белом и черных конях скакали три воина. На белом коне с богатой золотой сбруей скакал сын царя страны Рад, Ур-ар-ук-сахра, молодой принц Ар, на черных конях с обыкновенной упряжью скакали три наставника молодого принца, воин Утбарг, учитель Иустбор и волхв Леур. Юноша повернул голову в сторону Доли, посмотрел ей и глаза, улыбка скользнула по его губам, он отвел от Доли глаза, вытащил из ножен меч и вытянул руку вперед, указывая путь, будто говоря иди вперед и ничего не бойся. Доля, завороженная увиденным, замерла. Как юноша был похож на ее сына Семена.
Ни горячий зной, ни жажда, ни песчаная буря, на пути к заветной цели, к счастью, не остановят. Тернист путь возврата к себе. Принц Ар, после возврата в царство своего отца должен будет посвящен в воина-волхва, подходит время пройти эти трудные испытания посвящения в воина-волхва и они состоятся если, в назначенный час Леур, Ар, Утбарг и, Иустбор, соберутся у жертвенника на святой горе, воздадут молитвы богам, при восходе солнца, когда появляется зеленый луч.
Долю позвал мужской голос: «Дорогая, поторопись, мы опаздываем на званый ужин. Минутку, Ладо, милый». Доля на мгновение отвернулась от окна. Когда вновь посмотрела в окно, ветер гнал пыль и песок, песчаная буря поглотила небо, по которому еще мгновение назад шло войско и конница во главе с юношей похожим на ее сына. Сквозняк с шумом открыл створку окна, в которое смотрела Доля. Песчаная буря затихла, пустыня сменилась горной местностью покрытой лиственным лесом. Огненно рыжие, красные, желтые листья на деревьях без слов говорили о времени года. Золотая осень в унисон с позолоченными маковками церкви древнего монастыря стоящего под крутым склоном горы, поглотили все внимание Доли. Монастырь и высокая крепостная стена толщиной два метра со сторожевыми башнями, окружающая его по периметру, были выложены из серых каменных блоков. На территории монастыря росли лесные деревья - вековые дубы, липы, бук, сосны и пихты, так и фруктовые деревья, отдельно была возделана земля под фруктовый сад, виноградник, фруктовые кусты и огород. Необычная красота природы и рукотворная крепость с церковными куполами создавали иллюзию умиротворенности и покоя. Только создавали, потому что монастырь обстреливался из стрелкового и минометного оружия иноверцами, которые пришли завоевать святую славянскую землю. Монастырь стоял как кость в горле, на пути наемников к святыням Косова Поля, поэтому они готовились к его захвату. Монастырь вместе с двенадцатью пожилыми монахами защищал небольшой развед–взвод состоящий из восточных славян «тем кому немного за 30», приехавших добровольцами по туристической путевке в братскую страну. Командование славян, получив информацию, о продвижении наемников, через горы, направила взвод «солдат удачи», под началом Сашки, для отвлечения сил иноверцев и защиты монастыря. Накануне глубокой ночью, взвод, миновав дозоры наемников, прибыл в монастырь. Настоятель монастыря восьмидесятилетний отец Павле, благославил прибывших воинов и братию на священную битву. Он сказал: «Триста лет наши православные пращуры были в рабстве у иноверцев, триста лет унижений и уничтожения не смогли сломить их веру. Умирая за веру, вы спасете не только свои Души, но и укрепите Дух тысяч своих соплеменников, освободив их от страха потери Веры в угоду сиюминутной суете, в угоду тряпкам и кока-коле».
Крепостные стены встретили рассвет разрывами минометных снарядов и шквальным пулеметным огнем. Показав грубую силу наемники двинулись на штурм святыни. Со стороны монастыря, с крепостных стен, из бойниц, с башен на наемников обрушился ответный автоматный и пулеметный огонь. Штурм шел волнами. К обеду наемники провели несколько попыток захватить твердыню, но успех им не сопутствовал. Сашка, наблюдая из бинокля позиции врага, увидел что наемниками руководит человек со смуглым лицом и черной бородой. Лицо этого человека показалось Сашке знакомым. Он пригляделся и узнал в этом военном Омара. Злым воспоминанием перед взором Сашки предстал многолетний унизительный плен. Разве такое забудешь, Омар дулом автомата вдавливал чуть выше солнечного сплетения избитого, окровавленного и лежащего на спине Сашки деревянный самодельный крестик. От боли Сашка потерял сознание. Когда Сашка очнулся и открыл глаза, правый глаз затек кровью, сильно болела левая сторона лица, болел глаз и ничего не видел, разламывалась грудь. В правом глазу все двоилось, по силуэтам Сашка понял, что над стоят служитель культа и бородатый, а Омар в этот момент перевернул Сашку со спины на живот и стал связывать за спиной его руки. Связав руки, он обмотал веревку вокруг горла Сашки и стал концом этой веревки связывать ему ноги. Сашка прохрипел: «Омар запомни, что я даже мертвый буду тебе мстить, а если, Бог даст останусь жив и уйду отсюда, то знай, что пути наши обязательно пересекутся и ты желая мне смерти сам сгоришь от божьего гнева». Бородатый с Омаром взяли Сашку за веревки, вытащили из жилища, бросили в кузов грузовика и повезли Сашку в огненную долину.
Иноверцы не могли силой оружия взять монастырь, тогда они решили собрать из окрестных славянских деревень молодых девушек и ребят, чтобы использовать их в качестве живого щита при новом штурме крепости. Поняв замысел противника, Сашка настроился на волну переговоров наемников и запросил бородатого. На ломанном арабском языке Сашка сказал: «Ну, здравствуй Омар. Ты помнишь дождь в Огненной долине. Отпусти людей. Я выйду к тебе без оружия заложником. Как поживает Гюль? Не любила она тебя Омар никогда».. Услышав имя девушки, Омар злобно закричал: «Ты умрешь как собака» и приказал отпустить местных жителей.
За черными тучами периодически пряталось солнце, и краски осени блекли. Порывами, из ущелья дул прохладный ветер, то взметая в воздух опавшую листву, то орошая землю мелким холодным дождем. Сашка вышел из ворот крепости в расстегнутом бушлате, поверх тельняшки на серебряной цепочке висел все тот же деревянный крест.
Омар приказал, установить два джипа задами друг к другу. Между ними поставили Сашку, за руки и ноги привязали его цепями к бамперам машин. Джипы чуть дернулись вперед и натянули цепи. Сашка напрягся, трудно было дышать.
Затрещал дробью воздух. Сверкнула молния и град сломанных стрел раскаленных до бела сплел вокруг Сашки кольчугу в виде ослепительно белого шара. На границе между ослепительно белым шаром и воздухом, кольца цепей которыми был прикован Сашка, были срезаны поперек словно бритвой. Ослепительно белый шар вспыхнул светлосиреневым огнем, Сашка растворился в этом сиянии и пропал из вида. Нежданно и негаданно, ко мне явилась Смерть, ну, здравствуй женщина, ты видимо красавица, а коль другая так не воду ж пить с лица. Коль можешь подождать, так подожди, примерь с другим ты свой венец, мне надо многое еще успеть, пока не встретились начало и конец. Пока не закружилась голова, от легкости без земного притяжения. Пока лишь о тебе слова, и предположения.
Загорелись джипы, взорвались бензобаки с топливом. Прогремел гром. Топливо выплеснулось на Омара, пламя окутало его и он недолго метался как пламя свечи на ветру. Валялись цепи которыми был прикован Сашка. Наемники пришли в ужас от увиденного и ушли, не тронув монастырь.
Сашка лежал на кровати в келье монастыря. Уже двенадцать дней он блуждал между жизнью и смертью. Сашка вынырнул, непроглядная тьма, течение теплой подземной реки было быстрым и уносило его в неизвестность. Спаси и сохрани мя, Господи. Через некоторое время в сумраке скорость течения замедлилась, река вынесла Сашку на водную гладь с узкой полоской берега окруженную с четырех сторон высокими отвесными скалами. В отвесные скалы подсвечивались бледно зеленным светом и сверху венчались куполом. Водная гладь была огромной ее противоположный берег таял в сумраке, за которым было все обыденно. Дрейфующий с Юга материк встретился с материком, плывущим с Севера, по жидкой магме и на линии их встречи выросли высокие красивые горы с самой высокой вершиной на всей планете. Рядовое событие для Вселенной, рождаются новые звезды, погибают миры, а тут горы. Но рядовое событие для Вечности повергло в хаос маленькую планету. И когда рассеялся дым извергнувшихся вулканов, когда пепел упал на поверхность планеты, солнце вновь осветило мир. Забушевала жизнь во многих местах, а в благодатное место, находящееся в тысячах километрах на запад от молодых гор пришла засуха. Великая цивилизация Первых Звездочетов отчаянно боролась с засухой. Солнце выжигало поля и сады, засыхали реки и озера. Уровень воды моря, воду из которого качали для опреснения и использовали для нужд города, понижался. Воды не хватало, чтобы орошать поля и сады. Цивилизация защищалась, но природа была сильней, и с каждым годом все больше и больше земли превращалось в безжизненную пустыню. Пыльные бури поглощали жизнь, реки стали безжизненными, берег моря отступил и далеко за горизонт простирался желтый песок. Пустыня подобралась к главному городу цивилизации Первых звездочетов Иорону.
Ранее прибрежная зона города делилась на торговую с торговым портом и торговыми судами, а также запретную с военными кораблями и подводными лодками. Запретная зона была тесно связана с порталом, который был предназначен для путешествий в пространстве и времени, а также для перехода в высшие измерения. Портал находился на дне моря на расстоянии от города равного дню хода подводной лодки со скоростью восемнадцать узлов в час. Портал был заключен внутри огромного полого шара, который мог вращаться вокруг оси. Одна половина шара была изготовлена из прозрачного материала армированного мелкоячеистой сеткой из тонкой проволки. Вторая половина шара была изготовлена из такого же прозрачного материала, но более толстого и без армирующей сетки. Поверх обеих половин был сооружен купол из легкого и высоко прочного металла. Над порталом почти всегда был прозрачный купол. И только в моменты опасности появлялся купол из прозрачного материала армированного мелкоячеистой сеткой из тонкой проволки, а также купол из металла и портал опускался под поверхность планеты, над порталом в море возникал остров на котором стояли вырубленные из камня фигуры лежащих кошек диковинных размеров, смотрящих в четыре стороны света, в небо и землю. Под каменными изваяниями находились шахты с быстроходными лифтами для перемещения к порталу, а также подземные пункты наблюдения за Вселенной и установки управления гравитацией, позволяющих многократно усиливать локальную гравитацию планеты и затягивать в гравитационную воронку космические тела, пресекающие орбиту планеты, корабли пришельцев.
Портал представлял собой восьмигранный прозрачный кристалл светлосиреневого цвета встроенный в металлическое кольцо диаметром в четыре средних роста человека. Защищала портал невидимая энергетическая стена и не позволяла к нему приблизиться на расстояние вытянутой руки. За этой энергетической стеной находился первый предел безвременья.
В нем физическое тело с определенным уровнем вибраций, становилось прозрачным и невесомым, разум помнил прошлое, настоящее, будущее было туманно, потому что в теле прекращались процессы старения.
При прохождении через кристалл портала под действием электромагнитного поля сверхвысокой частоты, физическое тело преобразовывалось в радиоволны.
За кольцом с кристаллом, на расстоянии горизонта от него, находился второй предел безвременья, ограниченный энергетическим затвором, для ограничения резкого перехода на очень высокие уровни энергии. Во втором пределе безвременья радиоволны ускорялись, до энергий первочастиц образовавшихся в первый миг Большого взрыва. Энергия первочастиц преодолевала энергию энергетического затвора и они рассеивались абсолютном безвременье Вселенной, с одинаковой вероятностью появляясь в любой точке пространства и времени.
Дно моря, где находился портал, стало, поверхностью пустыни, но вокруг каменных изваяний, кошек диковинных размеров, образовался оазис, потому что некоторые шахты под изваяниями оказались затопленными и по ним из недр земли поднималась вода.
Сашка выбрался на берег, отдышался и осмотрелся. Не далеко от этого места Сашка увидел каменную площадку уходящую полуостровом в водную гладь. У края площадки примыкающей к отвесной шкале возвышалась стена выложенная из каменных блоков. В стене был арочный проем с деревянной окованной медью дверью. Сашка открыл дверь. На Леура налетел порыв воздуха смешанный с песком и запорошил глаза, воздух был желтый от песочной пыли. В горле пересохло. Песчанная буря бушевала несколько дней. Войско, лишенное воды и припасов таяло. Не рукотворный пейзаж, будто сон на яву, спичкой вспыхнувшей Солнце, зной, песок и мираж. Жажда, кровь засыхает, в желто-синей пустыне, армия погибает, ни от стрел, ни от ран. Блистательный принц, наемник и раб, разделили последнюю каплю живительной влаги, и слеза на бумаге, реквием всем ушедшим, десять тысяч по пять, погребенных в пустыне, и еще миллионы, не известных по ныне солдат.
Принц Ар, Утбарг, Иустбор, Леур, а также еще несколько тысяч, оставшихся в живых воинов шли из последних сил, взгляды измученных людей выражали отчаяние, и не уже было веры на спасение, когда кто-то крикнул: «Что это за горы там впереди, что за деревья там впереди? Мираж?» и двинулись вперед к «Миражу». И пришли в оазис с каменными изваяниями, кошек диковинных размеров и голубым прозрачным, прохладным озером.
Когда опустились в портал, воины испугались обилия неизвестных им приборов, которые мигали разноцветными огоньками, подумали, что попали в обитель к Богам и упали ниц. Даже наставники принца Утбарг и Иустбор поддались всеобщей панике. Принц Ар, сквозь страх поднялся, и пошел к металлическому кольцу с кристаллом. За принцем поспешил и волхв Леур. Поле кольца захватило принца, а также волхва и они, не повинуясь себе, закружились в вихре, почувствовали свободу, легкость и растаяли в воздухе.
Ветры пронизывали полуостров, уходящий в форме рога в покрытый ледяным панцирем залив. Снежная королева пришла во владения тучной осени, заколдовав до срока природу и одев ее в белый холодный саван.
Ветер волнами гнал снежную пыль. В свете Луны замерший залив был похож на серебристый туман, укутавший сказочный мир. Сказочный мир заканчивался обрывом, нависшим над упрятанным под декабрьским снегом пляжем и покрытым торосами неглубоким пресноводным заливом. Всего шаг земного пути отделял ее от вечности. Один шаг и целая жизнь, неизвестная ли, прекрасная ли, терниста ли, все в книге судьбы. Какая ни есть, а награда увидеть глазами Солнце. Великая беда и великий грех на головы тех, кто стал причиной, и кто решил так перейти реку Стикс с новой жизнью под сердцем. Горячие слезы, закрытые глаза, закрытая крышка… Стук глухой от комьев мерзшей земли. Это всем и каждому рожденному в свое время. Но пропасть, между лежащими за церковной оградой, и в церковной ограде. Божий матери плач о погибающей душе летящей во мрак черной дыры и распадающейся на отдельные частички. Плачьте и вы люди о живых, плачьте об ушедших, память и слезы - живая вода, возвращающие жизнь одинокой неприкаянной Душе.
Ветер дул со стороны залива, все яростней снежная пыль застилала ее заплаканные глаза. Слезы ее превращались в круглые льдинки. Льдинки превращались в град. Град барабанил по крышам домов, разрывал в клочья зеленные листья деревьев, сбивал завязавшиеся плоды, уничтожал все рожденное и взращенное. Сашка с Толиком возвращались с рыбалки. Мгновение назад Сашка с Толиком поднимались от реки в гору, радовались, что с одной тучки на голубом небе, в начале лета падает лед. Одинокие градины были размером с голубиное яйцо, и ими можно было утолить жажду, положить в рот и облизать как леденцы. Ребята бегали, собирая градины по крупней, не замечая, что небо стало быстро темнеть от набежавших туч. Когда Сашка с Толиком миновали кручи и вышли на ровное место, шум приближающейся стихии стал нарастать.
Сашка с Толиком были неразлучными друзьями. Их дружба началась в родильном отделении, когда в начале кареглазого апреля они один за другим появились на свет, прошагали по этому свету уже целых семь лет, войдя в пору безвременья. В школу еще не берут, а из садика уже дали пинка. Остается - дома из под палки писать крючки с палочками, а на улице стрелять с рогатки, ходить на речку, рыть пещеру в яру и маскировать ее под секретный объект, где можно было поиграть в фантомаса
Сашка с Толиком оглянулись, горизонт пропал, к ним приближалась белая стена, количество падающих градин превращалось в лавину. Белая стена поглотила их. Градины били по голове, по пальцам, державших бамбуковую удочку на плече, по спине. Ребята побежали. Леска с наловленными бычками, которую Сашка, держал в левой руке, оборвалась, бычки поплыли в потоке воды со льдом. Сашка остановился, оглянулся, проводил взглядом уплывающую рыбу и увидел, что Толик сидел у забора, закрыв голову руками, не выпуская из рук удочки и пакета с рыбой. Град больно бил по голове и по пальцам. Сашка подбежал к Толику, крикнул ему: «Побежали», но Толик плакал и не сдвинулся с места. Сашка пробежал несколько метров вдоль забора, нашел калитку, пробежал через двор под крыльцо дома. Немного отдышавшись, Сашка стал кричать и звать Толика, но шум от падающего града заглушал его голос, срывающийся на визг. Сашка опять выбежал под град в поисках Толика. Пробежал вдоль забора, но друга не обнаружил. Вернулся назад, чтобы переждать град. Еще раз выбегал за забор, кричал, звал, бегал вдоль забора, Толика не было.
Когда град кончился Сашка выбежал из-под крыльца дома на улицу. Толик сидел у забора в метрах пятидесяти от того места, где был Сашка. Сашка в поисках друга, не добегал до этого места, один метр пути под градом утраивался. Когда Сашка подбежал к Толику, он поднял голову, голубые глаза Толика смотрели на Сашку как на предателя. Толик поднялся, не выпуская удочки. Пальцы на руке, которой Толик на плече держал удочку, были синими, болели и не разжимались. У Сашки голова была в шишках.
Утбарг и Иустбор подняли головы и увидели, как принц Ар и волхв Леур исчезли в воздухе. Первым поднялся и направился к порталу, Утбарг. Немного погодя к порталу приблизился Уртбор. Но поле сильней захватило захватило Утбарга, кроме того энергия портала стала меньше, принц Ар и волхв Леур, Утбарг и Иустбор разминулись во времени.
Что ты молчишь? Молчание - золото. Только тогда когда хранишь в глубине души правду, Истину, потому что Истина у Бога. У него все Истина. Вода чистая родниковая не знающая грязи и нечистот. Звон колокола, умиротворяющий все живое и открывающий вход в небесные врата, где свет белый и чистый льется, и смывает наносное с Души, очищает мирское сознание. Свет и вспышка осветила не доступные уголки мироздания – живого создания ищущего счастья и находящего боль, ищущего любви и находящего ненависть. Ищущего розы, и находящего колючие щипы.
Спой песню в хоре Ангелов. Может, что нет крыльев, и не заметят. Только не возгордись от высоты пьедестала. Тяжело вознестись вверх, да легко быть свергнутым страстями с вершины. Падение как мигание ресниц, скоротечно. Давай порадуемся за входящих в Иордан и не замыслим ничего худого. Помолимся, помолимся.
Блажен будь сын, благоразумен в начинаниях и разборчив в средствах получения благ земных, ибо нечестивое дело или поступки отяжеляют душу, и падает она все ниже, пока не станет настолько тяжелой и наполненной темной энергией, что не удерживается на уровне космических энергий, а проваливается в поле поглощения всех энергий, теряет индивидуальность, поле души стирается и она становится пустотой информационной. Сказано, страшна не первая смерть, смерть тела, но смерть души безвозвратна.
Небо расколола молния. Хлынул весенний дождь и на идола, и на ведический костер, горящий в жертвеннике и на процессию, одетую в длинные белые одежды. Волхвы возносили хвалу Богам.
И стоит принц Ар на священной горе, превратившейся для него в Голгофу один без защиты, потому что Леур не мог обеспечить своей энергией эту защиту, нужна была еще энергия Утбарга и Иустбора, разминувшихся с ним во времени. Не хватка энергии не позволила довести обряд крешения до конца, нельзя было также принять причащение без свидетельства Утбарга, которое имеет силу только со свидетельством Иустбора. Без защиты Ар, попал под влияние темных сил и страстей. Вот и возвратились выпушенные из лука две стрелы. Стрелы, выпущенные из луков недоверия и обиды, вонзились Сашке в спину и Семену у самого сердца. Из окна я видел даль далекую, церковь на пригорке и дома. И увидел там судьбу жестокую, где с сумою рядом и тюрьма.
Мороз крепчал. Порывы морозного ветра пробирали насквозь. Толик стоял в карауле на вышке, в дубленке. Автомат был снят с предохранителя, на руках были теплые рукавицы, указательный палец лежал на курке. После бунта в колонии, приказ стрелять без предупреждения на поражение при нарушении охраняемой зоны. Толик укутывал лицо в шерстяной неуставной шарф, как в башлык горца. Южная горячая кровь стыла на морозе. Прожектор освещал двор, бараки, колючую проволку.
Отбой. Воры, убийцы, насильники, мошенники, разбойники, прочие осужденные и служивые укладывались спать. Зона погружалась в тревожный сны, болезненный кашель, в ожидание. Ждали все. Заключенные окончание срока заключения, солдаты демобилизации, офицеры окончания срока службы пожизненного заключения в зоне.
Толик иногда вспоминал проводы в армию. Вечером, когда все сидели за столом, неожиданно зашел Сашка. Было приятно, что друг детства приехал за тысячу километров, бросив зачеты и курсовые. Но иногда обида не давала покоя, что Сашка поступил в институт, а он тут парится охраняя зеков.
Сашка с Толиком сдали документы в институт. И почти месяц загорали на пляже, ходили в парк, кино иногда на подготовительные курсы. На вступительных экзаменах шли по эксперименту 4.5 балла. На первом экзамене по математике сели на один вариант. Сашка на нижней парте, а Толик на верхней и получили тройки. Эксперимент провалился, шум городского парка и золотой морской берег внесли свою лепту в достигнутый успех и теперь чтобы набрать за два экзамена девять баллов, надо было получить по второму шестерку. Но, увы – сдавай еще три экзамена, стучись и откроется ларец знаний. Вторым экзаменом была устная физика. Сашка, не плохо, знал этот предмет, однако уже не был уверен в себе, поэтому сел не перед Толиком, чтоб ему помочь, а за ним, перед парнем по комнате, который получил на первом экзамене пятерку. Толику пытался подсказать, как решить задачу. Но случилось, что случилось, Сашка получил четверку, Толик тройку. Стрела недоверия натянутая тетивой нервов, вылетела из лука дружбы и улетела в пространство, чтобы через много лет вернуться и ударить Сашке в грудь, у самого сердца. Следующие экзамены уже не подстраивались друг под друга. В результате Сашка в институте в теплой общаге, а Толик на морозе на караульной вышке охраняет заключенных в зоне между Яицкими степями и предгорьями Урала
После демобилизации Толика из армии они с Сашкой встретились как старые друзья. Прошло время, Сашкиному сыну Семену исполнилось десять лет. Сашка приехал как раз в отпуск с женой, сыном Семеном и дочкой Златой. За неделю до отъезда Сашки, договорились, что Толик будет крестным отцом Семена и наметили день поездки в церковь. Что ж друг ты, не пришел, ведь слово огонь, а предсмертные минуты, агония, пред вратами играет оркестр, звучит симфония, качаются вселенские весы, и распределяют души по темницам, кого-то для полета к птицам, бьют склянки и идут часы, и от начала, от частиц к частицам, от лиц одних и к другим лицам.
Глава XX
Федор с сыном Николаем продолжали с интересом очищать от земли резное дерево. Это был ствол старого маренного дуба, который был когда-то установлен на святилище и служил идолом для простых смертных, и хранилищем информации для посвященных. На нем искусно вырезанные картинки сменялись небольшими портретами каких-то необычных личностей. Один их взгляд приводил в трепет, и в тоже время от них исходило умиротворение и благодать. Резные картинки перемежались резными знаками - древними письменами.
Время перестало существовать для Федора с Николаем, и они продолжали свой труд. Им удалось повернуть ствол и очистить его нижнюю сторону. На этой стороне по всей длине шли картинки с письменами, показывающими неразрывную связь событий прошлого, будущего и отражающих настоящее. Информация не теряется, а рассеяна в виде элементарных частиц пронизывающих бесконечность, рождение - это умирание, умирание – это рождение, та граничная точка, где едины - прошлое, настоящее и будущее. На самой верхней картинке были показаны скопления галактик разных цветов, среди галактик носились вихри и пролегали треки безвременья, соединяющие всю информацию бесконечности с единым Ликом. Этот Лик, недоступный лик бесконечности, лик безграничности проявлялся на разноцветном скоплении Вселенных. Песнь о тайне рождения Света, вспыхнувшего над Тьмой и породившего одухотворенную искру, сделавшую воду и глину из которой Великий Гончар создал мир и вдохнул в него Дух.
На одной из картин были видны летящие над горами птицы. Птицы чем-то походили на людей. Лица и ноги у них были человеческими. Над головами круги и сияние. Крылья и туловище были с оперением. Размах крыльев был равен росту человеко-птиц. Птицы летели вверх по двое друг, против друга, взявшись крыльями и вращаясь вокруг своей оси. Крыло накладывалось на крыло и создавало кольцо, из которого исходил столб зеленоватого света уходящего бесконечно вверх и вниз. Между крыльями была сконцентрирована сила Духа исходящая от Великого Гончара, которую посланники несли на небольшой остров среди холодеющего с каждым годом океана, на котором возвышалась белая священная гора, чтобы с нее распространять источник Духа, источник божьей силы на новый мир.
Старец посмотрел на юношу своими черными пронзительными глазами и сказал: «Я мысленно передал тебе малую часть сокровенных знаний. Теперь тебе известны ключи к тайным свиткам, ты знаешь руны и иероглифы, можешь сам прочитать свитки. Тебе откроются удивительные миры, и ты сможешь постичь замыслы Вселенной, если будешь совершенствовать свой дух. Юноша дрожащей рукой взял с полки один из свитков и развернул его. В свете свечи он казался таинственным, был исписан знаками и рисунками.
Юноша прочитал - Свиток первый. Повествование Пиора.
Уровень духовного развития нашей планеты был высок. В поисках среды обитания разумных существ во Вселенной, для передачи им нашего опыта и знаний должен был участвовать отряд покорителей из семи человек под моим руководством - ученого и экспериментатора Пиора. С нашей звезды, которую мы называли СиО до солнечной системы семь тысяч световых лет. Лететь космолетом на такое расстояние не хватит энергии жизни, даже бессмертным. Они потеряют так много энергии, что не смогут войти в физическое тело. Для полета был разработаны дематериализатор, который мог дематериализовывать космолет и физические тела покорителей и эфирный ускоритель. Эфирный ускоритель мог преобразовывать энергию демотериализованных тел в электромагнитное поле высокой плотности и частоты. Ускоритель был предназначен для формирования и излучения в космическое пространство мощного электромагнитного импульса и как электронная пушка должен был выстрелить дематериализованный космолет в космос с утроенной скоростью света. Эта же энергия должна ударить в диск Солнца из солнечной системы, отразиться от него, отдав часть энергии солнцу и увеличить скорость солнечного ветра. Космолет под действием остаточного собственного ускорения и солнечного ветра продолжит перемещаться по солнечной системе от планеты к планете. Энергия импульса была рассчитана таким образом, что вибрация системы космолет - покорители вселенной должна будет совпасть с вибрацией одной из планет. При совпадении вибрации покорители смогут материализоваться на ней. Такая материализация, по нашим расчетам, могла произойти только на третьей планете от солнца, в зависимости от уровня гармонии планеты. Поэтому каждый член отряда был настроен на различный уровень материализации, чтобы в нужный момент материализоваться на третьей планете и внести свой вклад в гармонизацию планеты.
Для полета подготовили команду покорителей. Физические тела покорителей были переведены в магнитную жидкость, для того чтобы физическое тело не погибло от мощного электромагнитного импульса и четырнадцать миллионов двести тысяч лет назад по исчислению третьей планеты от солнца импульс был излучен ускорителем в космическое пространство.
Энергия импульса падала, корабль стал материализоваться. Материализовались приборы, только энергетическое тело Пиора соответствовало вибрации планеты, оно вошло в физическое тело, физическое тело воскресало. Космолет приближался к третьей планете от солнца.
Было видно отчетливо звездное небо. Вдали была видна голубая планета, покрытая белыми облаками и белыми шапками гор. Космолет приближался к планете со стороны полюса, который в последствии назовут, северным. На полюсе простиралась земля во все стороны к экватору. В некоторых местах суша перерезалась блестящими лентами, которые уходили к голубой поверхности из воды. В голубой поверхности планеты пятнами наблюдались огромные и маленькие острова.
Глава XXI
Старец поднял веки и пристально посмотрел на юношу своими черными горящими глазами и изрек. Ты юноша можешь прожить долгую человеческую жизнь и умереть в постели больным стариком, в окружении внуков и правнуков, если в светлый день, когда Родная Земля призовет защитить ее, ты закопаешь меч с доспехами.
Если ты выберешь меч с доспехами, то проживешь яркую и не долгую жизнь земную. Ты падешь на поле брани из-за предательства хитрого и коварного предателя, который переметнется на сторону врага, который придет с северо-запада. Пуля застигнет тебя в седле своего любимого коня, когда ваш отряд будет пробиваться из окружения. Моя жизненная сила после стольких лет служения в этом царстве свитков, в этом царстве прошлого и грядущего, после стольких лет служения хранителем древних знаний, уходит. Твоя душа после твоего падения с лошади отделиться от твоего молодого и начинающего только жить тела, и вселится в мое тело, которое уже бессчетное количество лет имеет такой облик старца, каким ты меня видишь, и не стареет, не требует пищи, кроме воды. Ты станешь следующим хранителем знаний на многие тысячи и тысячи лет. Но ты не кручинься раньше времени, не оплакивай свою молодость. У тебя будет прекрасная любящая жена, четыре дочери и три сына. Выбор за тобой.
Пиор просмотрел экран миниатюрой машины времени и определил пространство, время и координаты местонахождения, По земному летоисчислению это было первое столетие после рождества мессии, который пришел и воплотился, когда силы зла заполнили души живущих людей, когда злоба, алчность и истребительные войны прочно поселись на земле. Пиор не ведал этих чувств и поэтому его задачей было воплощение в одном из представителей этой земли и передача через него людям опыта жизни в гармонии со Вселенной.
Машина времени выдала Пиору покрой одежды этой эпохи, и он мысленно представил себя военном убранстве - в кольчуге с мечом за поясом, позолоченном остроконечном шлеме, кожаных штанах и кожаных мягких сапогах и на гнедом коне. Машины времени выдала Пиору язык общения данной местности, традиции, обычаи и эта информация была введена ему в мозг. Пиор принял нареченное имя Святолик и его облик. Черные волосы Святолика волнами падали на плечи, лицо покрывала густая черная борода и усы. Нос у Святолика был прямой, глаза пронзительно черные. Звездная машина времени растворилась в воздухе. Конь по мчал Святолика по небесам. Сверху как на ладони было видно как проплывают леса, поля, реки, горы. Вдруг он увидел огромный костер и скопление людей вокруг него. Это был совет старейшин родов, которые решали, как противостоять железному врагу, ощетинившемуся железными копьями и щитами. Вдруг произошел хлопок и Святолик материализовался сидящим на лошади в военном снаряжении перед шумным собранием. Лошадь немного испугалась костра, захрапела и встала на дыбы. Вид Святолика был столь величественный, что все сидящие ахнули, подумав, что с небес спустился бог, к которому они взывали, и у которого хотели спросить совета. Старейшины упали на колени, волхвы сказали: «Боже на все твоя воля. Поклоняемся тебе. Веди нас по пути Правды». Святолик первое время ничего не понимал, настраиваясь на частоту их мыслей и речи. Постепенно он встал вникать в смысл происходящего и какую роль ему отводят. Он взмахнул мечом и разрубив огонь, унесся в небо осветив дугой небосвод. Сверкнула расколов небо молния и грянул гром на ясном небе. Вожди опять припали к земле, сомнений не было, их услышал бог и послал к людям своего Посланника. Посланник опустился с небес, отпустил огонь, вложил в ножны меч, снял шлем и заговорил:
«И море станет равниной, и растает великий лед, и за лесами раскинется Великая степь и Великий народ расселится от горячей пустыни и страны брахм до ледяного океана, и от моря среди земель до Великого океана, свят и прославлен будет в веках».
Святолик был из древней семьи волхвов, искусных кузнецов и воинов. В детстве и юношестве он получил знания от старых волхвов, обучился кузнечному делу - ковке мечей, кольчуг и предметов мирного быта у искусных мастеров. Искусство воина он постигал у своего отца, который с походами уходил далеко за полдень. В этих походах с юности участвовал и Святолик. Он научился ловко владеть мечом и копьем, стрелять метко из лука на скаку лошади, метать из пращи. Сутками мог держаться в седле своего скакуна, под стать опытным воинам.
«За великую степь, за Русь, за землю нашу, за жен, за детей, за предков. Отдадим жизни наши, но не пропустим врага железного в наши степи. Не пустим чужую веру, не пустим власть злата и разврата, разгромим чужеземные орды или ляжем костьми у могучей реки». С такой речью обратился к воинам, объединенных русских родов, выбранный главнокомандующим на время похода воевода Святолик.
Начиналось лето. Зеленела свежая трава в долине. Враг шел по противоположному берегу реки, в надежде найти брод и переправиться через реку. В распоряжении легионеров римского императора Трояна были корабли, но они их не использовали, надеясь найти брод.
Воины Святолика на конях подъезжали к реке и пускали стрелы по легионерам, и зажженными стрелами осыпали корабли противника, стрелы особого урона врагу не приносили. Легионеры в ответ прикрывались добротными щитами и двигались дальше, а лучники врага в ответ пускали стрелы.
Пока река текла по ровной местности, Святолику было не с руки, чтобы легионеры переправлялись через реку. Слишком разное было вооружение его воинов и римлян. Легионеры были вооружены короткими стальными мечами и копьями, щиты были сделаны из чудного дерева, о которое ломались стрелы. Колесницы вмещали по три человека – один правил, а двое стреляли из луков или рубили мечами. Одеты вражеские воины были в кожаные одежды с металлическими пластинами, защищающими грудь, плечи, руки. Голову защищали металлические шлемы. Да и знал Святолик, что войско неприятеля построено на жесткой дисциплине.
Наконец рельеф местности сменился, со стороны войска Святолика берег стал холмистый, а со стороны врага оставался плоским. Река в этом месте была глубокой. Святолик решил заставить легионеров осуществить переправу. На одном холме он разместил отряд воинов, с копьями. Внизу поставил лучников и кавалерию вооруженную мечами и пиками. Вражеские командиры, увидев такое построение дали приказ войску остановиться. Остановились. И стояли на месте несколько часов. Видимо совещались, затем все пришло в движение, легионы строились в колонны и распределялись по кораблям для переправы.
Святолик достраивал ряды воинов на холме. Несколько рядов и в правду были воины. За ними были установлены высокие тонкие деревянные шесты в виде копий, рядов под сотню.
С противоположного берега реки, который находился в низине, противник видел ряды воинов, а за ними море копий, которые создавали иллюзию многочисленного войска.
Цель воеводы была заманить врага на свой берег, сжечь или потопить их корабли, а самим раствориться в степи. Затем внезапными налетами обескровить легионы.
Легионеры были погружены на корабли поздно ночью и на рассвете начали движение на противоположный берег, где начиналась Великая Степь.
Лучники Святолика, как можно ближе подошли к противнику и осыпали его градом стрел. Но щиты делали свое дело и защищали противника, потери были незначительны. Уже стало вставать солнце, когда все легионы переправились через реку, построились в правильные колонны и пришли в движение, наступая на лучников. Лучники стали отходить вверх по холму, однако и кавалерия Святолика, как ни странно, стала уходить за холм. Легионеры выкрикивали боевые выкрики, предвкушая легкую победу.
Воины Святолика начали отходить, бежать, отстреливаясь стрелами и метая копья. Легионы, приближались к холму, выстроившись в черепаху, защищенную со всех сторон щитами. Неожиданный удар конницы Святолика, состоящий из союзных родов низовий Дона, во фланг вражеской черепахи рассек ее на двое. Стройность рядов легионеров нарушилась. Легионеры бросали копья во всадников, причиняя урон, но этот урон был не велик, потому что конница быстро отошла, и на разделенный отряд бросились воины Святолика вооруженные мечами. Завязалась кровавая схватка. Всеслав находился в этом месиве, отбиваясь мечом направо и налево. Не могли одолеть его и многие враги пали под ударами меча Всеслава. Но вот попался достойный противник, сначала ранил Всеслава в грудь, а потом отрубил ему правую руку по локоть. Довершить свое дело враг не успел, потому что подоспела помощь. Все смешалось. Всеслав упал. Очнулся в лагере, рука правая была обожжена в углях и сильно болела.
Всеслав был молодым парнем, в мирной жизни уже слыл хорошим кузнецом, и потеря руки грозила ему невзгодами в будущем. Но после окончания войны он научился ловко ковать левой рукой, поэтому и получил прозвище Левча.
Исход первой битвы был неожиданным для врага. Конница неожиданно отошла, и увидев это, воины стоявшие на холме стали беспорядочно с криками уходить с холма, захватив с собой длинные пики. Когда враг поднялся на холм, то не обнаружил ни одного воина Святолика, как будто бы войско растаяло в бескрайней степи, вид который открывался с этого холма. Только море воткнутых в землю деревянных копий. Легионы отошли к реке. Ночью под покровом темноты отряд воинов Святолика бесшумно пробрался к месту битвы и вынес с поля всех убитых и раненных, чтобы погибшим оказать последние почести, а раненным дать надежду на жизнь.
Легинеры, постояв некоторое время лагерем у реки, решили не искать счастья в этой загадочной степи и что не покорить им вольный русский Дух, а погрузились на корабли и вернулись туда откуда пришли с мечом.
Глава XXII
Старец творил повествование. Бесконечность – т.е знак бесконечности похож на четыре волны, волны в противофазе. Одна волна возрастает, другая уменьшается, третья возрастает, четвертая уменьшается. При пересечении этих четырех волн есть точка покоя, успокоение. Точка отчета, плоскость, поверхность, откуда начинается бег, и как ни бегай всегда будешь попадать в эту точку.
Бесконечность подразумевает круговорот событий и возврат их вспять, потому что, все появившееся из Великой Пустоты не исчезает. Все - есть то, что было, что есть, то, что будет. Могут быть разные состояния, которые воспринимают бесконечность, вечность.
Бесконечность как часть спирали ДНК. Истоком отработанной энергии являются сверхтяжелые черные дыры, которые всасывают энергию излучаемую в пространство всеми вселенными, расщепляя эту большую энергию на элементарные частицы, которые помнят о своем прошлом существовании, хотя и разбросаны в бесконечности. Седьмой пот сойдет, если что-то хочешь сделать и стараешься это сделать, потому что должен потратить энергию. Элементарная частица либо притянется, либо отталкивается о чего-то, не будет одна, пара нужна.
Есть щука, карась не дремли, движение, развитие, защищайся, не успел, попался, не для забавы, для того чтобы жить.
Скачет по полю ангелочек, поет песни, собирает цветы, собирает ягоды. Охотник охотится на птиц и быстроногую лань, для того чтобы жить. Приходит тот, кто топчет красоту, унижает труд, покоряет себе подобных, попирает волю Создателя, решает кому дальше идти, кому остаться в поле лежать со стрелой в груди. День сменяет ночь, ночь сменяет день. День и ночь не разделены, черное и белое все едино, нежный ангел, лютый зверь, одно целое. Совершенен Создатель, равновесие и гармония, и черное, и белое, и день, и ночь. Уравновешивающий весы, несущий истину, сам истина. Познать истину, приблизиться к нему? Истина есть истина, одна, целое, капля воды, вселенная, не объять.
Частные законы, суд людской, не суд Создателя, что черно для приходящих, то для вечности пылинка на весах. Солнце восходит и заходит. Была тьма, победил свет, затем тьма снова взяла верх, и снова свет в своем величии, что маятник весы.
Светлый лик, светлый день, черный лик, ночь. Гармония бесконечность. Ветер разносит пепел сгоревших костров. В седом как туман ветре из пепла вспыхивают искорки, возгорается пламя вновь, а пепел, наследие ищущих, пусть копают и находят.
Тебя ударят по щеке, а ты поставь другую. Прими это и согласись, что тебя предупредили. Ты своими действиями или мыслями вывел себя из гармонии с окружающим миром, с Творцом.
Соглашаясь, ты обезоруживаешь противника. И если ты поблагодаришь противника, то только выиграешь, выиграет душа, возвысится дух. «Прощайте обижающих вас». Своим согласием и прощением ты нейтрализуешь негативную энергию разрушения позитивной – созидания. Это потому, что если тебя бьют, даже по их разумению «по делу», то причиняют тебе боль, негативные переживания, выплескивают из себя низкие негативные энергии разрушения - порождение разума, но не духа. Возможно зло, ненависть. Своим действием принятия боли, негативных переживаний, ты противопоставляешь энергии разрушения позитивную энергию, смирение разума и кротость, потому что искренне излучаешь ее, понимая, что ударили тебя за отклонение от гармонии. Негативная энергия тает. Если же «око за око», то только увеличиваешь конфронтацию, негативную энергию, и она становится неуправляемой.
Человек обладает жизненной энергией. Она является суммой различных энергий, которые тратит человек. Это и энергия на выполнение физической работы, на мыслительный процесс, поддержание своего имиджа и т.п. Именно на поддержание имиджа – казаться хорошим, а не быть, тратится много энергии. Не кажись, а будь и получишь дополнительную энергию на созидание. Энергия не теряется, сохраняется, перераспределяется.
Снег падал крупными хлопьями. Выгоревшая осенняя желто-коричневая степь стала одиноко белой от первого октябрьского снега. Бесконечная белая равнина, перемежающаяся холмами, курганами и балками, где текли небольшие речки и ручьи. Тишину нарушали лишь порывы северного ветра, несущие обжигающий холод. Снежинки, гонимые холодным ветром падали на лица всадников, залепливали их глаза, запорашивали морды лошадей. Мир ограничивался видимостью нескольких метров. Снегу намело так, что ноги лошадей вязли, конница шла шагом.
Отряд всадников численностью восемьсот человек, ушел в степь на разведку, взяв с собой минимальное количество корма для лошадей. Надеясь на подножный корм. Но степь замело, корм заканчивался, и идти предстояло еще не мало. Это было бы близко к катастрофе, если они не вырвутся из снежного плена. Быстрей, быстрей, на юг, к морю, к основным войскам, к корму. Не ласково встретила степь отряд разведки пришельцев пришедших из-за Срединных гор в поисках новых земель. Не луки и стрелы местных племен могли погубить отряд, а холод и отсутствие корма для лошадей, а потерять лошадь всаднику – потерять надежду выжить.
Основное войско и переселенцы остановились лагерем на много южнее у устья реки впадающей в красивое соленое море. Река в этом месте вырывается из горных теснин на равнину.
Лагерь пришельцев располагался у подножия горы. На горе, а также по периметру лагеря, стояли сторожевые дозоры. Горы окружали лагерь с трех сторон, в одном из ущелий текла шумная и многоводная река, а с четвертой стороны было синее море.
Переселенцы преодолели многолетний путь в несколько поколений, старики уже не помнят, к какому поколению относились они. Уходили предки от Прозрачного озера. Шли, рождались, старели, умирали кто от болезней, а кто и от старости, кто голову сложил в войне с местными племенами. Со временем многие племена враждебно встретившие переселенцев перенимали их обычаи, веру язык и растворялись в них. Так формировался новый народ «смесь кровей – семьсот племен», по капле крови на каждое племя. Строили города, часть двигалась дальше к заветной цели, а часть оставалась в них жить и умирать, защищая город от непрошенных гостей.
Редели ряды защитников города в битве перед в сотни раз превосходящим супостатом.
И день ни кончился, и ночь не началась, вползли сумерки. И солнце спряталось, и звезды не зажглись. Исчезли тени. Мир без теней охватил землю. Город горел, горели деревянные дома, склады, в капищах на жертвенные алтари люди приносили жертвы богам и молились о спасении, не желая сдаваться безумному и беспощадному врагу, полчища которого как саранча заполонили и истоптали землю предков. Прекрасная земля, прекрасный город, родивший их погибал в огне. Город был построен многие века назад на перекрестке миров Востока и Запада. С востока лежали Срединные горы, с севера, запада и юга Великие степи.
Если из детства помниться лето, то солнечное, без облаков, без дождей, бесконечное и обязательно с голубым небом, нежная небесная лазурь - вечная жизнь. Ранняя утренняя свежесть, блестит переливаясь цветами радуги роса на траве. В воздухе аромат южных цветов – магнолий, роз, рододендронов, клевера. Жужжание пчел и запах моря, запах возбуждающий ожидание встречи с неизвестной, запах мечты – из-за моря парусник с алыми парусами. Иногда эту идиллию нарушает взлетающий над морем самолет.
Жизненная сила - подобна кусочку мела, которым дети рисуют на асфальте. Длина полоски нарисованная мелом увеличивается, кусочек мела уменьшается и, в конце концов, заканчивается, подобно уменьшается и жизненная сила с увеличением прожитых лет. Кончается земная жизнь индивидуума, но путь жизненный остается.
В определенный момент может быть нарушена связь человека с источником бесконечной жизненной энергии (карма, грех, порча и т.п), организм не подпитывается внешней энергией, а потребляет собственную биоэнергию, болеет и уходит в иной мир.
Семилетний Сашка проснулся, но как - будто не спал, усталость и слабость притягивала его к кровати. Его брат Юра с сестрой Галей уже встали, умылись и суетились в беседке, помогая тете Нюре готовить завтрак. Дядя Ваня ушел на работу в гараж.
Сашка пересилил себя, встал, оделся и поплелся умываться. Затем он присоединился к общей суете в беседке. На одного помощника стало больше, порядка меньше, чашку разбил, от завтрака отказался. Тетя очень удивилась, Сашка отсутствием аппетита не страдал, а иногда добавки просил. Сашка ушел в комнату и лег на кровать. В горле царапало. Измерили температуру – тридцать семь и один. Он полежал не много, в доме было жарко. Он пошел со старшими на море, дав обещание тете не лезть в воду.
И странное дело, если Сашка попадал на море из воды не выходил часами. Из воды его можно было достать в виде айсберга с синими как дальние горы, губами.
Сейчас же Сашка сидел на волнорезе, даже ног не опустил в море, а только смотрел вдаль на тихое, чистое и гладкое как зеркало море. На море был штиль, ни ветерка. Умиротворение. Ничего не существовало вокруг из настоящего. Только ломка в теле, слабость и четырнадцатилетний паренек подросток пришел со школы, поел без аппетита, сделал уроки. Далее были такие мелочи по работе, как копание огорода, переноска по ведру навоза под каждую лозу винограда, в каждую лунку картошки. Троекратная прополка кукурузы от сорняков, сбор урожая алычи упавшей с дерева. Да еще корове травы накосить.
Пришло время, отец обрезал виноград, а Сашкина обязанность подвязывать лозы, обрывать пасынки, опрыскивать виноград. Собирать урожай, как правило, приглашали соседей. Сашка таскал по склону корзины полные винограда в подсобное помещение, называемое в семье «четвертый коридор», где был установлен чан на две тысячи литров и машинка для давки винограда.
А гулять так хочется, с друзьями потаскать штангу, помечтать о поездке следующим летом на море, послушать транзистор.
Отец показал Сашке как лучше подвязывать виноград и уехал после обеда на работу. Сашка подвязал полряда. Силы растаяли, в теле ломота. Он вышел из виноградника, зашел через комнату в залу, достал из серванта термометр. Измерил температуру – тридцать семь и один. В горле царапало. Посидел не много и пошел работать. До вечера подвязал всего три ряда, вместо обычных шести-семи за это же время.
Вечером отец поинтересовался, почему сделал так мало, Сашка нехотя ответил, что плохо себя чувствовал, температура – тридцать семь и один. Да ты здоров как бык - лентяй. Был ответ. Прошла неделя, месяц. «Лень» не проходила, Сашку понукали за не расторопность.
Пригрело солнце. Май. Куда-то ушла ломота и температура - тридцать семь и один. Яркий красочный мир, новый человек.
Глава XXIII
Жили, пахали, сеяли, верили в идолов, боялись стихии, рождались и умирали. «Увидели боги, что девушки человеческие красивы и стали входить к ним». И появились полубоги-полулюди, которые на половину обладали силой и знаниями богов, но были смертны. Полубоги становились все сильней, умней, талантливей и завистливей. Они хотели украсить мир чудесами Света. Стали строить храмы, пирамиды, города, памятники, изумляющие воображение, соревнуясь между собой. И в какие одежды теперь не ряди, пятьсот прошлых веков, но прожили их люди, богам веря своим, побеждали врагов, и творили, без надежды на чудо.
И решили полубоги-полулюди, что они ничем не отличаются от богов, осталось только добыть себе бессмертие, которое сокрыто высоко в горах, за три-девять земель, и охраняется могущественным драконом о трех головах. Пробрались полубоги-полулюди хитростью на высокие горы, соорудив летающий шар, и напали на спящего дракона. Своими мечами они успели отрубить лишь одну голову дракона. С шипением вырвался огонь из отрубленной головы, содрогнулась земля, огонь опалил нападающих, убив часть из них, пожары запылали на земле, закипели моря, запах серы поглотил все, птицы замертво падали. Из земли вырастали горы, их вершины разверзались, и из них вылетал огонь и текли огненные реки.
Полубоги не знали, что дракон охраняющий бессмертие это посланник могущественного бога Первого огня, воплощающего в себе бессмертие Вселенной, а не жизни отдельных существ и планет. Сонм других богов, дабы не допустить разрушения миропорядка во Вселенной, опустились с небес, чтобы успокоить посланника своего сильного и опасного брата, призвать к ответу зачинщиков нарушивших равновесие зла и добра. Возроптавши и преклонившись пред гордыней и завистью, полубоги нарушили Табу на Истину и Тайные Знания. От ныне сказали боги полубогам-получеловекам, из семи памятей мы закроем у вас пять (вселенскую, галактическую, солнечной системы, планетарную, память души) и оставим вам животную память, чтобы вы не забывали, есть, пить, учится, и не о мира сего – озарение, чтобы крупица божественного огня была в вас и напоминала, как вы были велики и близки к истине, и как низко пали.
Память не от мира сего будет рождать таланты, великие озарения, сны. Боги сказали полубогам-получеловекам: «Вы разлетитесь божественными искрами. Мы распылим вас среди живущих людей. И от искорки упавшей в воду, которую выпьет или в которой искупается человеческая дочь чистая помыслами, будут рождаться дети с божьей искрой. Чистые помыслы родят, талантливых художников, поэтов, ученых, писателей, инженеров, ремесленников и земледельцев. Среди всех сословий будут процветать в вечности таланты и озарение, если вы люди будете жить по заповедям. Все люди талантливы изначально и соединены невидными нитями с божественным огнем. Если же помыслы ваши будут не чисты, помрачены насилием, завистью и злобой, все ваши усилия будут тленными и смертными, как и ваше тело, и у многих божественный огонь лишь будет тлеть во время путешествия по земной юдоли».
Сашка с Толиком были не разлучными друзьями. Рогатка в кармане и бычок сигареты в зубах, серьезная заявка на прилежных и послушных детей. Рогатка для дошкольника – это лук Робин Гуда, и радость в том, что не стреляли птиц, потому что Робин Гуд выше животных интересов, и боевое оружие нельзя превращать в орудие убийства не защищенных и слабых. Часто устраивали соревнования по стрельбе из рогаток по металлическим банкам. Банки от консервов устанавливали дном вперед на карнизах глухих стен казенных двухэтажных домов. По середине банки углем рисовали «яблочко» и пуляли из рогаток. Сашка попадал иногда в банку, Толик четыре из пяти. Поэтому для Сашки рогатка, да и вообще азартные игры были источником переживаний.
Пещеры в яру рыли по наследству от старших братьев, которые сменили окурки на двадцати пяти копеечные пачки сигарет «Люкс» с фильтром, при этом хорошо учились и проявляли способности к естественным наукам. Местность была изрезана оврагами и подходила к рытью пещер, вход в пещеру закрывали ветви густых кустарников, желтых пьяно-пахнущих рододендронов. В пещере у каждого было свое место, поэтому постепенно вкапывались в плотный слой желтой глины, увеличивая жизненное пространство в подземелье. Иногда скрывались в пещере от дождя, иногда мечтали или просто болтали, секретничали, отделившись от мира тайной.
По совхозу и чайные плантации ездили трактора с передними кузовами. На таких тракторах, рабочим по отделениям чайных плантаций, возили во флягах воду и продукты. Как-то на таком тракторе перевозили вещи тракториста из одного дома в другой. Сашка и Толик увязались покататься в кузове этого трактора. Подъехали забирать вещи к двухэтажному многокомнатному дому со двора и балконов. Чтобы сократить хождение с вещами со второго этажа на первый и обратно, мужики решили опускать в кузов трактора вещи на веревке с балкона второго этажа. Сначала опускали не тяжелые тюки с одеждой, коробки с посудой. Сашка и Толик, толклись на кузове, и усиленно помогали отцеплять очередной узел или ящик.
Томительно ожидание. Пока отвязали от веревки очередной баул, пока веревку тянули на второй этаж, пока привязали к ней еще какие-нибудь очередной тюк, ну совершенно недопустимо, чтобы драгоценное время текло впустую без приключения и эмоций. Сашка с Толиком заметили высоко летящий в небе самолет запрыгали в кузове трактора приговаривая: «Самолет, самолет. Ты возьми меня в полет. А в полете пусто, выросла капуста». Вот решили опускать средних размеров деревянный ящик с откидной крышкой, аля-сундук. Такие ящики стояли на общих балконах, в них хранилась рабочая одежда, обувь, бутылки, в общем «склянки, банки, старые ботинки». Обвязали этот ящик веревкой, поставили на перила балкона и стали тихонько сталкивать в бездну. Повис ящик на веревке. Веревку вырывает из рук. Послышался треск, трещит веревка. Кричат хозяину сундука: «Опускай, если веревка не порвалась, значит не порвется». Свободное падение. Ящик планирует. Тишина. Один ящик летит по воздуху как пушинка под порывами ветра, вытрещенные глаза хозяина как у летающего ящера, шевелящиеся губы, обильно сдобренныве отборным матом. Отталкивание двумя ногами от кузова как от волнореза при нырянии. Полет. Невесомость, земля. Бесшумное приземление Сашки с Толиком на каменистую землю и страшный грохот. Ящик попал в объятия железного кузова. Звон бутылок, битое стекло, распад ящика на составляющие, как в трюке фокусника - иллюзиониста и эксклюзивный показ нажитого честным трудом богатства, старой одежды, поношенной обуви, веселый порошок. Сашка и Толик лежали на земле, держась за животы. Сквозь истерический смех слышны были всхлипы: «Я это не забуду никогда». В воздухе парила пожелтевшая от времени газета «Правда» тридцать седьмого года.
Ветер развернул страницу пожелтевшей газеты, крупным шрифтом было написано: «Классовая борьба обостряется. Защитим социализм от примазавшихся к Великой Революции, от наймитов мировой контрреволюции, кулаков и двурушников».
В техникуме шли занятия. Группа Ивана Кузнецова занималась лабораторной работой. Все студенты были сосредоточены, записывали показания приборов, тихо что-то обсуждали. Вдруг тишину и сосредоточенность нарушила, открывшаяся в аудиторию, дверь. Вошли директор техникума с заместителем по воспитательной работе, бледные и чем-то взволнованные. Преподаватель встал, встали и учащиеся. Директор обратился к студентам: «В котором часу вчера закончилось дежурство вашей группы?». Все дружно ответили, что в пять вечера. Директор продолжал: «Вы когда уходили, ничего не заметили?». Все пожали плечами и наперебой ответили, что на дежурстве происшествий не было. «Кто староста группы?». Подошел темноволосый студент, среднего роста и ответил: «Кузнецов Иван. Перед уходом я вместе с двумя дежурными осмотрел все коридоры и аудитории, ничего необычного не было». «А вы не заходили в ленинско-сталинскую комнату? Нет, на дежурстве мы никогда не проверяем кабинеты, у нас нет ключей». «А вы знаете, что в техникуме произошло ЧП» – сказал директор багровея. «В портрете Великого Вождя, Отца народов, какая-то контрреволюционная гадина проковыряла во рту отверстие, и вставила туда окурок папиросы. Это диверсия и вредительство. А вы говорите, ничего не произошло»! Стынет кровь, от такого известия. Возмущение, ропот, страх. Растерянность.
«Вы Кузнецов, как староста дежурившей группы, отвечаете за все, что произошло на вашем дежурстве». «Но как я могу отвечать, за то, что не относится к дежурству – выдавил из себя Иван, заикаясь. «Молчать, разберитесь у себя в группе, поищите, кто из других групп мог это сделать. Не найдете виновного, сами будете отвечать». «Да причем тут я» – упорствовал Иван, с каждым словом подписывая себе приговор. «Не вы, так ваши дружки, а вы упорствуете и покрываете их». Стало ясным, что положение очень серьезное, и кто-то должен ответить, все равно, кто. Жертвоприношение князю тьмы неотвратимо. И жертва уже намечена.
На следующий день в техникуме появился следователь. Он сидел в ленинско-сталинской комнате рядом с уликой, во рту которой папироса, угрожала правопорядку, строительству светлого будущего и являлась застрельщиком происков «ми-рового им-периа-лизма». Следователь вызывал к себе старост групп, преподавателей, студентов. Все выходили от него белее белого, с клеймом на лбу - враг народа. А «народ» этот, «инородец», «уродец», упырь - сидел за стенами Кремля и захлебывался кровью того самого народа, врагом которого этот упырь и был.
Никто, ничего не видел и не знал. Следствие вели, дело шили, нитки белые. Тупик нет виновного? Такого не могло быть, враг орудует в техникуме, подтачивая основы «самого справедливого общества рабочих и крестьян на Земле». К ответу врага, изобличить, сорвать маску, выявить звериный оскал мирового капитализма и наказать.
Ответ прост. В чье дежурство, произошло ЧП тот и виноват. Дело сшили. Долго не разбирались. Ломать судьбу миллионов и одного среди них, за подрыв устоев социализма, это необходимое условие во все обостряющейся классовой борьбе.
Приговор суда – Кузнецова Ивана признать виновным, назначить срок десять лет лагерей, без права переписки. Молодо-зелено, через десять лет будет всего двадцать семь лет парню. Вся жизнь впереди.
Старец говорил. Нет ни рая, нет ни ада. Нет таких дел у человека, за которые бы он заслужил вечную благодать или вечное мучение. Человек, его действия, его сущность, черно-белое. Только общая составляющая может быть полярной – относительно чего, это ведомо только Всевышнему.
Человек самое агрессивное существо на планете, единственное млекопитающее умышленно убивающее себе подобных. Казнь, убийство - это грех, не человек даровал жизнь себе подобному, да и вообще живому существу. Не известно куда попадает душа казненного или убиенного, может быть идет к более высшим сферам, либо как неосуществившая свою миссию мгновенно возвращается назад в новое тело исполнять предначертание.
Пожизненное заключение – это лишение человека, земных радостей. За это ему предоставляется шанс совершенствоваться (не пить, не курить, не принимать наркотиков, не вести беспорядочную половую жизнь). Есть шанс совершенствоваться духовно.
Всевышний все видит, поэтому не сортирует души на «хорошие»-«плохие», а по видимому следит за иерархией души и заботится о ее духовно-энергетическом уровне. Поэтому души периодически перевоплощаются, чтобы изменить свой духовно-энергетический уровень. А возможно и духовно энергетический уровень планеты, Вселенной в ту или иную сторону.
Человек духовно-энергетическая и физическая сущность. Физически он продолжает род, передает в генах наследственность своим потомкам, передает генетическую память. Опыт предков, дух предков который кроется в подсознании.
Как духовно-энергетическая сущность человек излучает волны определенных частот, которые генерируются в эфир, создавая, таким образом, поле Вселенной, гармоничное со своей душой и имеющее определенную частоту колебаний. И как только зарождается жизнь, имеющая такую частоту колебаний, душа и эта жизнь становятся одной сущностью. Одухотворенная сущность обретает очертания в физическом теле.
Душа как наследница деяний человека должна совершенствоваться, чтобы повышать свой духовно-энергетический уровень. Все деяния человека за прожитую жизнь влияют на духовно-энергетический уровень души. Он либо повышается, либо снижается. Так как душа - искра Божья, то в ней заложено стремление к Богу.
Развитие уровня цивилизации не определяется уровнем развития техники. Техника - инструмент. Чем большей техникой обладает человек, тем больше зависит от машин, отрывается от природы и природа меньше питает его своей энергией.
Уровень развития цивилизации определяется развитием способностей людей - развитием воображения людей, восприятием многомерности пространства, возможностью переходить из одного измерения в другое.
Возможно, переходя на более высокие уровни, ушедшие цивилизации строили в мыслях пирамиды, дворцы, а затем их материализовывали в нашем трехмерном измерении.
Глава XXIV
Жил был владыка грозный и кровожадный, который правил давным-давно на Востоке мира. Поклонялся владыка черным силам и эти силы помогали ему, где колдовством и магией, где силой оружия покорять народы с разных концов света, и превращать в рабов, и рабынь.
Был богат владыка, заимел горы из золота, земли не объедешь, наложниц не сосчитать. Решил владыка, что он самый великий правитель. Чтобы возвеличить себя и приравняться к божеству приказал подданным построить свой памятник во весь рост до самого неба, чтобы можно было из макушки головы шагнуть в небесные ворота и занять место на небесах. Строила памятник камень на камень тьма, тьма и тьма рабов.
Осталось сделать половину головы монументального памятника, но многолетняя стройка опустошила казну и стройка остановилась. Чтобы пополнить казну и продолжить возвеличивающую себя стройку, владыка решил отправиться в поход на северные земли. Знал он, что там живет вольнолюбивый народ, и знал также, что много золота было у его князей.
Двинулась, уничтожая, разоряя все на своем пути и навязывая веру в черные силы, бесчисленная конница и лавина хорошо вооруженных воинов и дошла эта лавина до великих бескрайних степей. Летит бесчисленная конница, топчет зеленную траву, сбивает копытами, ромашки, колокольчики, топчет клевер с белыми и розовыми цветами, алые маки падают ниц. Реки и озера мелеют после водопоя коней.
Взбудоражилась Великая степь. Полетели гонцы во все концы с вестью и призывами объединяться, забыв все распри и раздоры, защитить свою веру, встать на пути черной веры.
Объединялся степной народ. Произошла первая битва, враг потерял многих своих воинов, и степной народ, потерпев поражение, ушел дальше в степи. Разослали вожди гонцов во все концы и Срединным горам, и в Борею, и за Пороги, и в Полесье. «Объединяйтесь, Братия, беда пришла. Свобода или погибель и черная вера. Объединяйтесь на Священную битву».
И собралось великое степное воинство. Храпят кони, звенит металл мечей от ударов о щиты, горят на солнце шеломы, тетивы луков как струны эоловой арфы поют от ветра, ветра перемен. И взорвалась тишина, разлетелся в дребезги утренний туман, заиграла степь огнями бриллиантовой утренней росы в первых лучах солнца. И двинулось степное войско на врага, радуясь Богу, солнцу, светясь дивным светом, исполненные боевым Духом. Долго длилась кровавая сеча, таяли жизни, преумножалось Перуново Войско, но дрогнул враг. Упал один степной воин, встает двое, не выдержал враг, испугался и побежал. Двинулось степное войско вдогонку, освобождая народы, от черной веры. Вот и величественная столица грозного владыки с непреступными стенами, с высоким почти до самых небес недостроенным памятником.
Несколько лет длилась осада этого мощного города, и когда в городе закончилось пропитание, ремесленники и рабы подняли восстание, против грозного владыки, против его грозных воинов. Погибая тысячами, они прорвались к главным воротам и открыли их. Вошли в город объединенные степные войска. Бежал грозный владыка с горсткой верных телохранителей.
И решили освободители, что памятник гордыне, который почти упирается в небо, не от Всевышнего и ему не место среди свободных людей. И полетели вниз камни с рукотворного колосса, пока он не превратился в мостовые из камня, крепости и дома. И повержен был черный колосс, и пыль его развеяна в веках.
Мысль зажигает звезды, мысль созидательная воспламеняет солнце, и солнце будет гореть, пока есть созидательная мысль. Всевышный из темноты сделал свет, зажег звезды, солнце, вложил созидательную мысль существам, чтобы питать солнце и чтобы солнце питало мир.
Исчезнет созидательная мысль, потухнет солнце. Превратиться в черного, слепого, холодного небесного странника.
Вечная борьба добра и зла. Добро зажигает звезды, зло их гасит, не в правилах зла творить свои дела при свете. Черные дыры тому пример. Но черные дыры как с гигантской силой захватывают звезды, так и гигантской силой выбрасывают энергию переработанных звезд в виде элементарных частиц – электронов, протонов, нейтронов. Чтобы они опять собрались в атомы, молекулы, тела состоящие из молекул, построили новый мир. Круговорот.
В результате борьбы добра и зла, разные полюса замкнулись, произошел огромный выброс энергии, большой взрыв, приведший к возникновению Вселенной, звезд, Солнца. Победило добро, и сказал Бог «Да будет Свет». И стал Свет. Запылали звезды, солнце. И энергия солнца напрямую зависит от нашей созидательной энергии. Как только этой энергии больше, солнце светит мягко. Как только созидательной энергии становится меньше, на солнце появляются вспышки и черные пятна. Идет огромное выделение и потеря энергии, повышается солнечная активность, солнце быстрей расходует свой ресурс.
Если мысль созидательна, то ее энергия поток лептонов, со скоростью, на много превышающей скорость света, излучается в пространство с высокой частотой. Эти волны принимаются таким приемником, как солнце, и там накапливаются. Все мысли записываются солнцем. Если посылается мысль созвучная с записанной, то возникает резонанс с этой мыслью, мощность ее увеличивается, и она излучается во Вселенную и принимается приемником, настроенным на эту частоту.
Огонь свечи отражался в удивленных глазах юноши. Мерцание огня, отраженного в глазах, напоминало мерцание далекой звезды в темно-синем ночном небе. Время остановилось, юноша унесся в мыслях так далеко, что ничего вокруг не замечал. Он едва слышал сквозь свои мысли скрипучий голос старца: «В этих свитках описывается история наших предков, за многие сотни тысяч лет. Наши предки спустились с небес в мир в котором» - старец закашлял и замолчал. Потом продолжил: «Предки спустились с небес из созвездия Льва, и поэтому были сильными как Львы. На земле, которая представляла собой шумный чистый лес и буйный океан, жили разделенные водами и лесами замкнуто друг от друга разные цивилизации. Людям той поры не требовалось устраивать опустошительные войны и воевать друг с другом. В их душах еще не было посеяно семя вражды, ненависти и зависти. Не было болезней, и вода была чистой».
В летнюю полночь, когда звезды, смеясь катались по небу и бледный лик луны, заманчиво звал юношей и девушек из под крыш домов, из под опеки родителей, в самой середине лета устраивали праздник поклонения богу дождя.
Костер, как символ поклонения, горел в честь бога дождя, чтобы бог услышал молитвы, орошал бы землю влагой и дал высокий урожай на полях.
Молодежь веселилась на празднике и водила хороводы вокруг огромного костра. Чуть поодаль стояли более взрослые ребята. Они были одеты празнично, в белые с цветным вышиванием рубахи, но в тоже время были легко вооружены, на поясе меч в ножнах, за поясом нож. Ночь, празничная, но для лиха нет ничего святого. Среди них был Валд со своим братом Легом. Лег недавно вернулся с дозора, где был ранен стрелой в плечо при стычке с кочевниками. Валд с Легом о чем-то говорили и посматривали на молоденьких девушек. Валд вдруг заметил незнакомку, которая стояла в стороне вместе с другой незнакомой девушкой. Валд присмотрелся, нет эту девушку он раньше не видел, да и одета она была совсем по другому, не так как местные девушки. Красивое бело-голубое платье с красными клиньями, вышивкой в виде птиц. На голове расшитый жемчугом головной убор, который прикрывал макушку и лоб. На лбу между бровями красовалась большая жемчужина. Каштановые волосы волнами падали на плечи и спину. Незнакомка была ниже Валда, стройна, широкоскулое лицо и большие глаза выдавали в ней дочь степей. «Да она верно княжеская дочь, красавица - подумал Валд,- да и глаза такие раскосые. Так гордо держит осанку, бледна как луна, только на щеках небольшой румянец, и блики огня в глазах».«Ах, была, не была – подумал Валд - не страшнее же она коварного кочевника, со своими стрелами». Он сбросил с себя шлем, расправил падающие на плечи черные волосы и направился к ней. Чем ближе Валд подходил, к ней, тем все меньше была уверенность, ноги становились ватными, лицо пылало как костер. «Да ее стрелы опасней кочевника». Не помня себя он подошел к незнакомке, так сильно схватил ее за руку и потянул к хороводу, прыгая вокруг нее как медведь, изображая танец. Незнакомка что-то прокричала, одной рукой оттолкнула Валда, а другой вытащила у него из ножен меч. Она стояла перед ним в боевой позе, как амазонка, направив меч в грудь Валда, что-то при этом говоря с акцентом. Как она была прекрасна в гневе. Надо было видеть, удивленные и влюбленные глаза Валда. Позади друзья от души смеялись. Вот Аника – воин.
Валд повалился на колени и склонил голову перед незнакомкой. Она растерялась, бросила меч и убежала в ночь. Валд быстро поднялся, вложил меч в ножны и побежал за ней. Догнал незнакомку лишь у реки.
Вдалеке горел костер, он увидел отражение костра в голубых глазах незнакомки и свою жизнь. Он взял ее за плечи и спросил: «Ты кто» ? Она ответила – «Анта».
Хоровод кружился вокруг костра, большого костра, жаркого. И чем ближе около костра находились и юноши, и девушки, тем больше влаги должно было испариться с рек, озер, морей и выпасть на землю дождем, градом, снегом, росой. Затем разгоряченные юноши и девушки бежали к реке и на ходу снимая с себя всю одежду прыгали в серебряное отражение луны в воде, смывая с себя телесную грязь и отдавая себя до рассвета во власть свидетельнице пороков Луне.
Следующий раз Валд увидел Анту случайно. Смеркалось. Валд в одиночестве сидел на берегу реки. И смотрел на воду. Течение реки в этом месте было слабое и ветерок создавал рябь на ее поверхности воды и вечернее небо качалось в реке. Коня Валд привязал недалеко в зарослях деревьев. Было тихо. Плескалась вода и Валду казалось, что он один в целом мире. Только гомон птиц, жужжание насекомых да плеск воды.
Так прошло какое-то время. Казалось, ничего не может нарушить эту гармонию. Вдруг послышались голоса, звонкие, девичьи. Недалеко от Валда на берег вышли несколько молодых девушек и стали раздеваться. Разделись все до нага, среди них и Анта, было не очень темно и можно было рассмотреть их прелестные фигуры. У Валда перехватило дух и он не мог двинуться, потому что попал в ложное положение – могут подумать что подглядывает.
Девушки с визгом бросились в воду. И стали плескаться. Мелькали то мокрые волосы, то груди, то красивые девичьи ягодицы. Гармония с природой для Валда превратилась в борьбу чувств. Красивое зрелище купающиеся молодые девушки. И бессонные ночи юноши.
Родители Анты недавно переехали из предгорий Южных гор, где они жили до этого. Несметные полчища врагов напали на южных славян и под их кровавым натиском многие роды обескровленные в жестких битвах, вынуждены были отступить на Север, к реке впадающей в Мелкоморье.
Отец и мать Анты были из союзного племени, язык которого был не похож на язык славянских племен, поэтому Анта плохо знала язык Валда. Лишь кое-что понимала. Отец Анты был строг и придерживался веры в степного бога Ветра. По этой вере разрешались браки с иноплеменниками, лишь с согласия всех близких родственников – отца, матери, дедушек, бабушек и старших братьев. Дело обстояло проще, если все родственники были живы. Вопрос тогда решался на семейном совете.
Если же из всех родственников, кто-то уже покинул земную юдоль, то к делу подключался оракул. Оракул должен был вызвать дух умершего и после грандиозной церемонии, узнать у духа волю умершего, но так как Оракул был тоже человеком, то воля духа могла совпадать с волей здравствующего главы семейства.
В семье Валда, решение принимал глава семейства, но такие браки не приветствовали. Это было связано с тем, что род ставился в некоторую зависимость от будущей невестки. В случае смерти мужа невестка могла забрать всех не совершеннолетних детей и уйти на свою далекую родину. Закон позволял, но Род мужа слабел.
Валд решился, объявил отцу и родственникам о своем желании связать свою судьбу с Антой. Родственники долго обсуждали, спорили. Помогли лишь старшие братья с сестрами, убедили главу семейства.
Наступила осень. Урожай собран. Бабье лето. Настал счастливый день для Валда. В этот день он должен был засылать сватов к родителям Анты. Накануне он сказал Анте, чтобы она вечером ни куда не уходила.
Сватовство внешне напоминало красочный праздник. В украшенной цветами повозке, запряженной тройкой лошадей – двух черных по краям и белой посередине, к дому невесты ехали родители Валда. Валд, его старшие братья и близкие друзья на конях сопровождали повозку с родителями. Они были одеты в военную форму - черные кольчуги поверх белых холщевых рубах, блестящие золотом шлемы, холщевые штаны и легкие кожаные сапоги. На лицах воинов был и пушок на усах с бородой, были и густые бороды с бравыми усами. У Валда уже были черные густые и мягкие усы, короткая борода была не густой.
Когда подъехали к дому родителей Анты, ворота растворились из них вышли родители Анты, подошли в повозке и попросили дорогих гостей зайти к ним в дом. Зашли вместе большую, празнично убранную горницу. О чем они говорили, Валду, было не ведомо, но минуты ожидания ему показались вечностью. Друзья что-то говорили Валду, подбадривали его, но Валд вернулся в мир, когда из ворот дома вышла мать Анты, подошла к нему, взяла за уздцы лошадь и повелела ему идти следом за ней. Валд зашел в горницу, за длинным столом сидели его отец с отцом Анты. В святом углу горницы горели свечи, и молился богам оракул. Валд поклонился главам семейств, поклонился оракулу и его усадили на край стола. Анту из другой комнаты вывела мать Валда за руку. На Анте было длинное розовое платье расшитое белым жемчугом, на голове была серебряная диадема с голубыми драгоценными камнями. Анту усадили на противоположную от Валда сторону стола.
Валд с Антой сидели по разные стороны, смотрели друг на друга, никого не замечая. Лишь одно огорчало их радость, что скажет оракул.
Оракул после долгих молитв объявил, что дух даст свой ответ, через сто восемьдесят шесть дней. У Анты на глазах появились слезы, Валд опечалился.
Время не спокойное, надвигалась война. Кочевники, потеснившие южных братье собрали большое войско. Близилась зима. Мелкоморье замерзало, это могло облегчить, кочевникам переправу.
А война, война ведет всегда свой кровавый счет. Многие не возвращаются с поля битвы. Поэтому Валд предложил Анте освятить свой союз по древнему закону у старого Волхва Вела, который обучал Валда грамоте и тайным знаниям. Анта после некоторых раздумий и уговоров внешне согласилась. А внутри ее терзали сомнения, а как же родители, оракул? Сказано: “Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну" (Матф.5:29-30).
Таинство бракосочетания свершилось. Но чувства обеих были противоречивыми.
Прошло время, начиналась весна. Объявили сбор дружины. Анта к этому времени понесла. Валд с тяжелой душой поехал к сбору дружины. Он обещал Анте как все закончиться вернуться без задержки. Анта тем временем чувствовала себя не важно, мало ела, ее тошнило. Мать заподозрила неладное. Поговорила с Антой и все стало ясно. Отец с ума сойдет, но все-таки рассказала ему. Грозный воин пообещал порубить Валда и дочь.
Валд получил известие от Анты и собирался возвратиться к намеченному сроку. Не вернулся. Валд был близок к своему счастью, если бы продолжил путь. Может бы ему и снесли голову, так погиб бы ради любви. Если бы пощадили, так мог бы обладать любовью этой и ее плодами на век. Но какие-то мысли стали лезть в голову. А что если родственники воспротивятся? Ведь не спросил воли родителей на освящении е тайного союза волхвом Велом. Накажут его, отвернутся. Осудят на рабский труд, лишат звания воина. И он как отступник, его сыновья не будут иметь права носить оружия, не смогут обрести славу. Вот вернусь с войны, если останусь жив, тогда и исправим свадьбу. По обряду. Героев не судят. Коль погибну, то о мертвых не говорят плохо.
Лабиринт. Если нет выхода, то всегда есть вход. Родился, пискнул и вошел в огромный незнакомый лабиринт под названием жизнь. Доехать до первого столба это вынужденная остановка. Плюнули и забыли. Всех предал, да еще и место в котле со смолой себе обеспечил.
Увели Валда чистолюбивые мысли, от праведного пути. Он стал надеяться - Анта скажет, что их союз благословил старый Волхв. И что Волхв подтвердит это. И все будут ждать, как Валд возвратиться с войны героем на белом коне и в рубахе из красного атласа. Анте ничего не оставалось, чтобы защитить свою честь, призвать старого Волхва. Но почтенный старец был уже у праотцев. Отчаяние. Так и подтолкнешь к краю пропасти. Весенняя холодная речная вода. Стирающая белье немолодая женщина, недавно потерявшая на войне сына, бросилась в ледяную воду и вытащила Анту. Мокрую, дрожащую и плачущую.
Благодаря родителям, благодаря их встрече с Валдом, маленький человек, победил в Валде. Он отправился на поклон к родителям своим и на коленях просил благословения на брак. Свершилось. Новый волхв, провел обряд соединения трех душ. Валда, Анты и бьющегося под сердцем дитя.
И полетел на вороном коне Валд на сечу. Не погиб после кровавой битвы, попал в окружение, но как лев дрался с друзьями и только восемь из четырнадцати выскочили из ловушки. Мечом и отвагой Валд добывал упавшую репутацию. После изгнания врага, сразу домой не возвратился, а направился замаливать грехи в каменоломни, рубить камни для закладываемой новой пограничной крепости. Так и промолился с кайлом там до осени.
Солнце стояло высоко, в зените и освещало долину. По пологому склону горы покрытому лесом, спускалась дорога. Листва на деревьях была уже красно-желтой как солнце. Из леса выскочил отряд всадников и поскакал по долине. Впереди всех скакал всадник на белом арабском скакуне. В лучах солнца всадник в черном плаще, бронзовом металлическом шлеме и кольчуге, выглядел как посланник с небес. Белый конь будто бы летел в воздухе, легко и непринужденно отталкиваясь мускулистыми ногами от земли. Всадник спешил, меч, привязанный к его поясу бил по ребрам коня, как бы говоря ему скорей, скорей домой - сын родился, сын родился у нашего хозяина. Первенец, наследник. Скачи конь, лети во весь опор, встречай нового посланца Света.
Сбоку от скачущего всадника широкая река как золотая лента отражала осеннее солнце. Течет вода в реке как кровь в жилах и несет жизнь, передавая ее от капли к капле. И эта вода вытекает из недр земли, где была быть может миллионы лет и несет с собой все что видела и знала. Домой возвращался Валд с надеждой. Но когда увидел Анту с ангелочком на руках, силы утроились, прочь все напасти. Новая жизнь впереди….
Глава XXV
Повстречалась молодая коровка Юнка с бычком, дело молодое. Чтобы узнать результаты вызвали ветеринара. Ветеринар приехал после обеда. К этому времени Сашка успел прийти со школы, поесть борща, пирожков с компотом. Уже собирался садиться за уроки, как его позвала бабушка и взяла собой в коровник. Для начала корову вывели из коровника, и Сашка повел ее за веревку, привязанную к рогам, вниз по тропинке на более пологое и светлое место. Сашке надо было держать корову за рога, когда ветеринар начнет ее осматривать. Ветеринар помыл руки в тазе с чистой и теплой водой, надел на руки резиновые перчатки по плечи, протер их спиртом, подошел к корове сзади и запустил руку в трещину под хвостом по самое плечо. Лицо Сашки отразилось в бешенных глазах коровы бледно-лимоновым цветом, вся съеденная на обед пища подступила к горлу, ноги подкосились, в глазах помутилось.
Море штормило, волны вздымались и закрывали горизонт. Подводная лодка всплыла из-под воды на поверхность буйного моря и тишина за бортом, стрекот, жужжание приборов и умиротворенность сменилась буйством стихии. Волны качали лодку с боку на бок, как люльку младенца. Бледные лица многих членов экипажа стали зеленеть. Лицо Сашки приобрело цвет лимона, капустки бы квашенной или соленного огурчика, рассола - живая вода. Сашка повис на ручках перископа, глаза смотрели в бинокли, мутило, ноги подкашивались. Рога коровы, служили верно, не давали Сашке рухнуть в обморок.
Нужно было в перископ обнаружить сигнальные огни торпеды, выпущенной на учениях по предполагаемому противнику, малому противолодочному кораблю. После торпедной атаки и маневра, лодку не обнаружили, значит, живы и можно, со спокойной душой, повисеть на перископе, поглазеть на качающиеся изумрудно-белые барханы и попытаться в этой пучине различить огоньки. Огней торпеды не было видно, зато акустик обнаружил шум «стукача» торпеды. Передал координаты, лодка изменила курс. Волны теперь били в нос. Лодку качало, как большую качелю, то подлетаешь вверх, то падаешь в низ. Жить стало веселей. Часа четыре ловил Сашка огни торпеды, тщетно. Сдал пост на перископе и поднялся на надстройку лодки. Лодка шла перпендикулярно волнам и вдруг огромная волна подняла нос лодки, лодка соскользнула с гребня волны, ее нос погрузился под воду, стена холодной воды ударила в надстройку и захлестнула ее крышу. Холодная вода через люк хлынула на голову Сашки, корова вдруг сказала «му», рука ветеринара оказалась на свободе, темная пелена в глазах Сашки стала наполняться светом, мир снова стал приобретать краски.
Стих шум детских голосов напоминающих гомон птичьей стаи. Закончилась перемена, мгновения абсолютной свободы. Школьники разошлись по классам, начался урок. Сашка – первоклашка вот уже месяц. Крючки - палочки стали поддаваться, букварь и арифметика заговорили. Сегодня урок чистописания. Открыли тетради, поставили чернильницы с фиолетовыми чернилами, перьевые ручки с красными древками щетинились копьями римских кагорт. В бой за каллиграфическим почерком. Буквы ложились в тетради с косыми линиями пьяными, неуклюжими и тут, и там украшенные кляксами, иногда листы были дырявыми как сито, от бывших клякс удаленных коричневыми жесткими стереками. Перья скрипели. Вдруг кто-то постучал в дверь. Вошли двое – средних лет мужчина и женщина. Они что-то сказали учителю по имени Георгий. Первый учитель, мужчина лет пятидесяти, с лысиной на макушке и спереди. В правой руке у него всегда мел, в левой руке хворостина. Главный аргумент, если крутишься или разговариваешь во время урока, хворостина метко кончиком била по ушам, пишешь каракули, разводишь грязь в тетради, по пальцам. Как только начинался урок, вызывает он ученика и посылает за хворостиной. Ученик, вручая принесенную хворостину, если не успевал увернуться, первым оценивал действие хворостины. «За что учитель - чтобы не баловался и сидел смирно». Но без обид и злобы опускалась хворостина на головы учеников. Часто хворостину заменяли под затыльники. Подойдет учитель погладит по голове: «Твой мама хороший, твой папа хороший, а ти дуррак». И хлоп по затылку. От искр из глаз хоть зажигай свечи на кремлевской елке. Подзатыльник служил элементом поднятия энтузиазма в учебе и активизации позиции октябренка – дружного ребенка в стране окруженной империалистическим злом.
Пишешь крючки, строчки одна, другая, ровно без клякс. Подходит - хвалит молодец, четверку буду ставить. Еще несколько строчек, не большая клякса, подтер, размазал, смотрит - глаза округляются, пар из ноздрей, - тройку буду ставить. Рука бойца уже копье с пером с трудом держит, вот, наконец, большая клякса, финита – двойку буду ставить и свист хворостины – это лишь предистория, в этот момент жалеешь, что не такой лысый как учитель. Учитель – первый, дорогой, хватает пальцами за чуб и с необыкновенным сладострастием выкручивает волосы. Некоторое количество волос со жгучей болью покидает голову и оказывается между пальцами наставника. Он подходит к окну, открывает его и с пальцев сдувает вырванный клок волос. Спасение иногда приходит со звонком на перемену.
Учитель сказал: «Дети у нас гости. Встаньте». Мужчина объявил, что они записывают желающих в музыкальную школу на фортепьяно и скрипку. Гробовое молчание. Только Сашка, не побоявшись, что друзья будут дразнить, поднялся, назвал себя и записался на скрипку. Мужчина что-то записал в тетрадь и сказал, что надо приехать в районный город на прослушивание.
Дома Сашка ничего не сказал, побоялся, потому что ему когда-то домашние сказали, что у него нет слуха. И желание заниматься музыкой, было побеждено страхом.
Первое сентября. Первое сентября! Как подножка для бегущего ребенка. Радуешься солнцу, погоде, фруктам, свободе, купанию в речке с названием Маленькое море, беганию босиком по земле, траве, горячему асфальту. Вдруг, бух, споткнулся. И летишь в холодный омут. Все, что делал летом, сон, забудь.
Новые учебники, портфель или ранец, форма, выглаженная белая рубашка, букет цветов. А солнце так игриво, хочется залезть на дерево за орехами, или каштанами. А вместо этого. Монотонный голос учителя и смотришь в окно, сидя за партой. А если первый раз в первый класс. Шок. Врата неизвестности.
Сашка стоял один под деревом напротив дверей в школу. Все остановилось. Его привел к школе средний брат Юра. Встретил друзей, одноклассников и умчался в здание школы. Сашке повелел ни куда не уходить и ждать маму. Вокруг суета. Такие же первоклашки за руку с родителями выглядели как нахохлившиеся воробьи, дети по старше, не замечали первоклашек, и совсем были великанами старшеклассники.
Стали строиться в линейку. Учителя выступали перед учениками, призывая хорошо учиться, первоклассников поздравляли со вступлением в новый мир.
Сашка все это наблюдал, стоя одиноко, со стороны. Потому что в новый мир его было не кому вести, брат среди друзей, мама еще не пришла, отец был поглощен работой. Никого. Прозвенел звонок. Школа вобрала в себя ищущих семя знаний, площадка опустела. Звенящая тишина. Сашка взял портфель и чернильницу в одну руку, другой рукой сначала поправил помочи на шортах, затем взял букет цветов, лежащий на кустах из живой изгороди.
Все разошлись. Одинокий маленький человек переживал, где же мама, почему он все еще один. Время остановилось, мир потерял краски. Но, наконец, взрыв фейерверков, мама пришла. Глаза заблестели, волна радости подняла Сашку и занесла в класс. Место свободное было только рядом с девочкой Ритой. После первого урока Сашка пересел за парту к своему другу Толику на целых десять лет.
Бабье лето. Заканчивались полевые работы. Зерно в закромах. Из фруктов и овощей сделаны всевозможные заготовки на зиму. Заготовлен корм скотине. В скирдах душистое сено, силос в ямах, зерно на корм птице, лежит в амбаре. Откормлены недавние поросята, сейчас добротные жирные хрюшки. Уже можно везти в город на базар. Чтобы на полученные деньги можно было купить обнову, всем членам семьи, сапоги мужикам, да платья женщинам.
Алеше Левченко шел четырнадцатый год. Недавний мальчишка, вытянулся ростом, превратился в красивого парубка с темным пушком под носом. Посматривал на девчонок, да и девчата, даже постарше бросали взгляды на чернявого подростка. И Алеша представлял, как он покорит сердца деревенских красавиц, играя на гармошке. И гармошка казалось, покорит весь девичий мир. Играть Алеша не умел, но думал, что гармошка сами заиграет, только возьмешь ее в руки. И стал Алеша забрасывать удочки маме Татьяне, чтобы она попросила отца купить ему гармошку. Отца Павла Алеша побаивался и знал, что вместо гармошки отец найдет много «интересных» занятий, как например, собирать хмель, или помахать молотом в кузне. Надолго забудешь про гармошку, когда помашешь молотом целый день.
Через некоторое время, просьба о гармошке дошла до отца. На что отец сказал: «Из кузнеця, не выйде певця». Алексей не унимался и отец сказал, что денег нет, а если будут лишние, то гармошку купят. Как-то ранним осенним утром отец Алеши встал, разжег печь, поставил на него подогревать корыто с водой. Подготовил солому. Заточил длинный штык-нож. Сегодня собирались зарезать откормленную свинью, чтобы мясо отвезти в город для продажи.
Уже стало светать, к Павлу пришли его братья Петр и Иван. Разбудили и Алешу. Братья вдвоем зашли в сарай, вывели свинью. Спутали ей ноги и положили на деревянный настил. Мастерский укол в сердце длинным лезвием ножа. Обложили тушу соломой и зажгли, чтобы опалить щетину. Кожа почернела. Ее обливали горячей водой и скребли ножом до бела. Внутренности после освежевания отдали женщинам для обработки. Тушу завернули в мешковину, погрузили в телегу и Павел с Алешей поехали в город на базар. Торговля шла бойко. Город был рабочим. В магазинах все было в три-дорога, новая экономическая политика. Крестьяне цену не задирали, им некогда было стоять за прилавками, да и хранить продукцию было негде. К вечеру приехали домой довольные, с деньгами. За ужином Алеша, мучаясь спросил: «Тато, а когда купим гармошку». Отец ответил, что нет сейчас денег. «А ведь сегодня свинью продали» - сказал Алеша. Отец сверкнул газами, поднялся из-за стола. На следующий день поехали в город и почти все деньги, заработанные на продаже мяса, потратили такую нужную гармошку. Долго потом пылилась эта гармошка на платяном шкафу. Через сорок лет, муза шепнула брату Сашки Петру, что-то насчет гармошки. Такой же сборник пыли на платяном шкафу, после двух-трех занятий. Сашка в дошкольном возрасте иногда брал эту гармошку и «трень-брень».
Корова, коровой, а музыку слушать на собственном магнитофона хочется. Сашка спросил:«Папа, а когда купим магнитофон?» Денег нет. А ведь сегодня продали корову». Спасибо вам меньшие крупнорогатые братья и сестры, идете на Голгофу, ради прозрения и приобщения юношей к великой магии искусства.
Глава XXVI
…Старец смотрел своими черными глазами на горящую свечу. В глазах вся Вселенная, рождались миры и уходили в черные дыры, вспыхивали и гасли светила, качались чаши весов … Когда-то в начале времен, времен вторило эхо в подземелье, на Земле был один закон и Вера одна. Вера в одного Бога и создала единый союз душ, единое энерго-информационное поле, где записывалась и содержалась созидательная информация. Это энерго-информационное поле, или как называют ученые – эгрегор, был своеобразным щитом, позволяющим защищать и развивать цивилизацию.
Со временем семена сомнения и недоверия стали всплывать из бездны, люди увидели золото, красивых женщин, власть и нашли некоторые, что это хорошо. Эгрегор стал судорожно меняться, его раздирали в клочья. Знать пожирней кусок, воины, побольше добычи, ремесленники побольше работы, поэтому Бог стал представляться людям во многих лицах, слишком разные цели были у членов общества под названием Земля. Появились общины людей, связанные родством и общими корнями. Появился эгрегор УРРУС – прапредок руссов. Этот эгрегор всегда помогал руссам. А рус это тот, кто живет на Земле руссов, кто приходит на земли руссов с миром и живет по их законам, кто живет на чужбине, но считает себя русом, живет по законам предков, чтит бога, много у него имен, сущность едина.
Воспрянул дух, пружина сжатая распрямиться и горе тому, кто идет против русского духа, вот поле Куликово, бежит враг, на Бородинском поле враг посрамлен, враг унижен и разбит под Москвой в 1941тоду. А готовился к параду на Красной площади. Велика сила, Силища - русский дух, дух славянина.
Разделяй и властвуй. Сейчас этот эгрегор славян разделили, стали навязывать ему чуждые ценности и религии. Православие стоит ближе всего к истокам эгрегора славян. В славянское энерго-информационное поле вторгается подражание чужим культурам, что сильно подрывает общий дух. А это происходит за счет компенсации энергии. Если присоединяешься, к другому эгрегору, то черпаешь энергию из него, а от этого связь со своим эгрегором ослабевает. Наносишь вред себе тем, что теряешь связь с корнями. Наносишь вред своим соплеменникам, которые тратят больше энергии для подпитки эгрегора., т.е теряют свою собственную энергию. Так-что разъезд славян по разным блокам, это удар по общему славянскому духу. Отключение от своего эгрегора, это материализация жизни, где всем правит золото, обесценивается Душа. Не измерить мерой ценность Души человеческой. Не поставить на весы и сказать, вот у тебя золота больше и золотая твоя душа, нет в крови, и кровью пропитано золото, а кровь несет жизнь в материальном теле, а жизненная сила Души, не видима, вечна, как восход и закат, как ночь и день, как разговор звезд с разных краев Вселенной. И звучит музыка, поет Душа, вот он, вот другой, белая кость обнажается и кровь голубая растворяется в земле, как и кровь простолюдина, а Душа лишь тяжелеет под гнетом грехов совершенных человеком, в котором обитала Она.
Сашке с Толиком было пять с хвостиком. В промтоварном магазине им одновременно купили одинаковые трехколесные велосипеды с цепью. Сашке велосипед купили тетя Нюра с дядей Ваней, а Толику его мама Соня. Дядя Сашки эти велосипеды собрал и отрегулировал. И, поехали пацаны на велосипедах. Сашка мчался на большой скорости, в глазах черной лентой отражалась асфальтированная дорога, мелькали деревья – трехколесный велосипед зеленого цвета с цепью, первый в жизни управляемый транспорт. На краю сада под толстым высоким южным деревом, с розовыми цветами похожими на одуванчик, у обочины дороги старая бабушка продавала корольки. Вкусные, спелые. Сашка с Толиком в экстазе закричали: «Дай королек! Дай королек! – и на скорости умчались.
Потом научились ставить трехколесный велосипед на два колеса и делать крутые повороты.
Переделали трехколесный велосипед в двухколесный. Сашка. Сашка мчался на двухколесном велике, обгоняя время. Иногда садились на велосипед со своим другом Толиком и гоняли со свистом с горки. Велосипед слушался управления, скорость была изумительной. Ветер свистел в ушах, скорость и блаженство. Пытались по быстрей разогнать велосипед и вылететь на скорости из детства. Лето на исходе. Впереди первый класс.
Спасибо тебе велосипед, благодарю тебя за счастливые мгновении. Я помню тебя.
Подросток Сашка включил пятую скорость и дал газу. Четырех колесный трактор с кузовом впереди слушался управления, ветер в ушах. Для пятиклассника полет в реактивном самолете. Сашку немного остудил сидящий рядом брат Юра: «Не гони, скоро будем заезжать в ворота гаража». Но самолет летел. Средний брат Сашки Юра приехал домой на студенческие каникулы и в это время работал в гараже трактористом, где главным инженером был их отец. Возил в отделение чайной плантации воду, а также хлеб и продукты в столовую.
Перед первыми открытыми воротами Сашка притормозил, но поздно, скорость трактора была еще значительной, и надо было почти под девяносто градусов поворачивать в ворота авто-тракторного парка. Ворота располагались между двумя строениями. Слева бокс для транспорта, а справа двух этажная сторожка. Сашка удачно вписался в поворот. Только вот незадача, навстречу из ворот выезжал грузовой ЗИЛ. Брат Юра в это время нажал на сцепление и крикнул Сашке: «Тормози». Мгновение, тормозить было поздно, из двух зол Сашка выбрал стену сторожки, повернул руль и краем кузова въехал в ее угол, сбив его, по середине здания. Трактор остановился, кузов смотрелся как-то криво. Сашка стал понимать, что произошло. Успокоил брат: «Ну, поехали, летчик, до кузни, сейчас будем лечить трактор и тебя - кувалдой потяжелей отрихтуешь кузов, да за одно, и сам полечишься, чтобы понял разницу между первой и второй космической скоростью».
Старый клуб, первое осознанное приобщение к культуре. Иногда было десять копеек на билет и тогда шестилетний Сашка, покупал заветный билет и шел с друзьями на дневной сеанс. Запомнились шпионские страсти по фильму «Акваланги на дне». Водолазы устроили поножовщину под водой. Жуть берет.
Если же не было заветных десяти копеек, то просмотр осуществлялся через щель между дверью, входом в зал, и деревянным порогом. Порог протерся и стал вогнутым как линза от многочисленных ног посетителей клуба.
Тогда Сашка ложился на ступеньки и через эту щель улетал в мир приключений, погонь и цветных красок. Иногда путь в мир кино был закрыт пяткой билетерши Варвары – предусмотрительно. Бывало хуже, билетерша Варвара резко открывала дверь, и цепко с точностью очковой кобры хватала двумя пальцами за ухо, непременно приговаривая, что расскажет родителям о безобразном поведении Сашки.
Иногда Сашка с друзьями устраивали коллективные походы на дневные сеансы в кино. Наскребали сокровищ и ценностей в размере двадцать копеек, и покупали два билета в кино.
Две счастливчика проходили в зал. Садились рядом с выходом. И подходящий момент, когда внимание всех было устремлено на экран, они открывали щеколду на выходной двери, и пацаны пулей влетали в узкую щель, дабы дневной свет не выдал лазутчиков. Дверь отделялась от зала черным полотном, Так вот надо было быстро заскочить, чтобы билетерша не заметила проникшее в зал, ни с того, ни с сего, зевающее, но еще ярко светящее земное светило. Иногда прокатывало. А иногда недалеко от дверей стояли билетерша с помощником киномеханика и бесцеремонно и даже нагло, рушили все планы и надежды юных дарований.
Глава XXVII
Несколько грузовых машин шли друг за другом по узкой горной дороге. Подъем был затяжной, и нагруженные машины медленно ехали вверх. Достигли перевала к вечеру. Дорога пошла в низ. Ехали на пониженной передаче, но нога была постоянно на тормозе, колодки горели, без торможения тяжелая машина быстро набирала скорость. В конце колонны из пяти машин ехал молодой парень Миша, а в начале колоны его дядя Алеша, опытный водитель. День клонился к закату, и надо было до темноты переправиться вброд через горную реку. Дождей в последнее время не было, речка обмелела, и надо было бога молить, чтобы в горах не пошел дождь. Горные реки и ручьи до не узнаваемости меняются после дождя, превращаясь в мощные ревущие потоки, размывающие берега, сносящие с пути деревья, крупные валуны, великая стремительная сила воды. Над вершинами гор появились тучи. Накануне вечером по радию передавали народные песни. В чайном совхозе, где жил Миша ходила такая шутка, если по радио передают народные песни, с переливами мужских голосов, то это обязательно к дождю, даже если стояла ясная солнечная погода. Опять запели, к дождю, пошутил про себя Миша, а завтра в дорогу, в горы.
Мише вспомнил, эпизод с пением народных песен. В совхоз, среди учебного года, с севера в гости к родственникам, приехала симпатичная девчонка Ленка, которая очень понравилась подростку Мише и его друзьям. Поэтому при каждом возможном случае ребята собирались возле ее дома. Увидеть ее было приятно, а пообщаться, не говори. Девчонка общалась со всеми друзьями Миши, но как Мише казалось, она ему симпатизировала. Как-то Миша возвращался домой после одной из таких встреч. Настроение было прекрасное. Майский теплый вечер. Небо цвета ультрамарин, первые звездочки, ни одной тучки. Учебный год скоро закончится. В саду играл репродуктор. Из него неслись задушевные народные песни. Увы, на следующий день, утро было серое, все небо в тучах, шел мелкий дождь весь день и вечер. Свидания не состоялось.
Вот уже спустились с крутого склона в долину реки. Тучи над вершинами гор стали свинцовыми. На перевале сверкали молнии, и гремел гром, видимо, там шел ливень. Надо было спешить переправиться через реку. Машины подъезжали к переправе. Брод был не глубоким в этом месте, поэтому по скользким камням можно было переехать реку. Вода в реке стала прибавляться и мутнеть. Караван из пяти машин остановился. Посовещались и решили переезжать поток до дождя, иначе можно надолго застрять из-за разлива реки. Тогда придется возвращаться назад, ехать по горным дорогам в объезд. Бензина не хватит. Машины двинулись в путь и медленно стали переезжать реку, поддерживая между собой интервал. Вода в реке стала прибывать. Михаил проехал две трети пути как в машину ударил мощный поток воды. Он пытался ехать дальше, но машина застряла и заглохла. Остальные выехали на берег, а ему преградил путь быстрый, сметающий все на своем пути, поток. Вода ударялась в колеса, захлестывала иногда капот и вымывала камни и песок из под колес машины. Миша пытался завести машину, вода попала на мотор, намочила провода и свечи. Машина стала проседать и кренится на бок. Михаил понял, что дело серьезное, надо что-то делать для спасения.
На берегу стояли другие шофера, и что-то кричали, но шум реки был сильней. Бросить машину было тоже не лучшим выходом, если ее унесет или перевернет, то пропадет машина и товар. За это – вредитель, враг народа, лагеря, миллионы не возвратились. Виноват ли, кто виноват - никому не интересно.
Вечерело. В горах, даже летом, темнеет очень быстро, поэтому Михаилу надо было принимать решение, оставаться ли в машине, в пучине стремительной горной реки и надеяться, что до утра ничего не случиться, либо покинуть машину и вплавь на свой страх и риск пересечь горный, мутный и ревущий поток воды..
Миша, глядя на воду, задумался. Он почему-то вспомнил свое детство, свой день рождения, когда ему исполнилось семь лет – такой почтенный возраст для мальчика, первый шаг прощания с детством. В этот день от тифа умер его отец Петр, молодой, человек двадцати семи лет. Миша был старшим из трех сыновей у почившего Петра, поэтому его душа восприняла всю боль потери, и будто бы говорила ты теперь глава, им ты теперь за все в ответе.
Слезы текли из глаз ребенка. Сколько в этом растерянном взгляде, в этих карих глазах было не высказанной любви, обиды и тоски по отеческой любви. Миша помнил лишь редкие минуты, когда отец проводил время со своими детьми, баловал изредка. Но в основном отец рано утром уходил на работу и приходил затемно. Надо было зарабатывать на хлеб.
Иногда, вглядываясь в глаза своего отца, Сашка видел мальчика Мишу с растерянными глазами, с выражением недополученной любви и тоской об утраченном в семь лет детстве.
Ночь укутала горы. Темно. Миша сидел в кабине. Река шумела, дождь стучал по крыше машины и Миша забылся. Миша вышел на улицу, была ясная весенняя ночь. В небе ярко светил круглый диск Луны. Вдруг на Луне, подобно фотографии проявляющейся на фотобумаге, стало появляться изображение чьего-то лица. Изображение становилось все четче и четче, и стало понятно, что с небес своим мудрым взглядом смотрит вождь, Великий вождь. Миша волнуясь, с дрожью в голосе закричал ничего не замечающим проходившим по улице людям: «Смотрите, смотрите, на Луне, вождь». Люди шли и не слышали его, шли молчаливой процессией. Вдруг изображение стало меркнуть и пропало совсем. Миша вскинулся и проснулся, Осталась ночь и светила круглая бледная Луна. Дождя не было. Река стала шуметь тише. К утру на небе появились звезды, погода было тихой. Уровень воды в реке постепенно уменьшался. Расцвело. Жизнь не стоит барахла, решил Михаил, осторожно вылез из кабины на капот машины, затем на бампер. Постоял не много, прыгать страшно, не прыгать еще страшней становишься полным рабом стихии. Он прыгнул в ледяную горную реку и что есть силы стал грести руками. Течение сносило его, крутило, ударяло о камни, но он плыл, ради семьи, ради матери, ради сына и дочери, жены и умерших недавно шестилетней дочки Валентины и дочки младенца Любочки, не имел о права вот так всех оставить, не пришло время.
Отгремела музыка, тосты, речи поздравления, пожелания любви, деток, счастья. Торжественное превращение невесты Тони в жену Миши, маму Тоню, Антонину Михайловну. Медовый месяц. Будни. Ночи звездные, ночи нежные. Ночи, ночи. Под сердцем новая вселенная, которая с каждым мгновением дает все больше и больше о себе знать. Молодая мать. Первый раз и страшно, и счастье переполняет и любовь к нежному комочку. Дочь – первенец. Красавица жена в дочке. Зацелована, закахована. Валя, Валентинка. Бутон розы распускается. Ангельский лик. Младенец зрит Бога. Первые слова. Молчалние. Желание слушать других и слушаться. Неполные пять лет. Выступление со сцены клуба. Стихи о маме на празднике. Радость не бесконечна. Сменяется еще большей радостью, либо печалью. Печаль, увы, приходит, превращает разноцветные краски в черно-белое.
Мне приснился сон, тетя Рая. Я во сне увидела себя красивой невестой, в белом платье и фате. Я была в церкви, там как огоньки горели свечки и я невеста - рассказала шестилетняя Валя своей тете, сестре Тони, когда та вела ее в детский сад. Болезнь, признали малокровьем, ребенка стали лечить. Перелили ребенку кровь - заражение и невесты не стало. Как ты, ты там в другом мире Валечка? Сестра моя старшая. ТЫ все видишь, ты все знаешь о нас, как получить весточку от тебя? Там мама наша, бабушка, дедушка, Любочка, папа и вся большая родня от начала мира. Много Вас. Я молюсь за Вас, сестренки. Придет час встречи, сестренки с вами и всеми предками, соединимся средь звезд, свет Вам и любовь.
Миша греб из последних усилий, камень сильно ударил по ноге, но течение сносило его к берегу, вот волна ударила в валун, подбросила Михаила вверх. Он приземлился на отмель, ушиб больно руку. Течение по краю было не очень сильным и ему удалось вплавь добраться до мелководья. Мужики все время бежали по берегу, один из них держал веревку, чтобы помочь Михаилу выбраться. Веревки не понадобилось, когда они подбежали, Михаил уже шел, пошатываясь по скользким камням, прижимая ушибленную руку к себе, из ободранной, как наждачной бумагой щеки, текла кровь.
Дядя Алеша посадил Михаила в свою машину и завел ее чтобы прогреть. Миша выкрутил одежду. Дядя открыл капот, чтобы на моторе можно было просушить одежду.
К обеду уровень воды стал спадать. Соединили между собой четыре троса, один конец прицепили к машине дяди Алеши. Михаил медленно пошел по воде и скользким камням к своей машине. Зацепил трос за стальные рога машины на переднем бампере. Заскочил на подножку, открыл дверь и сел за руль. Покачиваясь взад-вперед машина дядя Алеши медленно вытаскивала из реки машину Михаила.
25.08.2011 г окончательный вариант для редакции
Глава XXVIII
Все сказки мира о влюбленных заканчиваются веселой и красивой свадьбой. После свадьбы и начинается самая настоящая жизнь, и продолжение сказки бывает, увы, не совсем веселым.
Максим Анисимов и Мария поженились, когда ему было двадцать, а ей восемнадцать лет. Жизнь, что бурлила вокруг, была не легка, трудились от зари до зари, родили троих детей, жили, душа в душу.
Ты не молчи, поплачь. Слезы вымоют всю обиду. Всю горечь утраты и оставят лишь светлые воспоминания. Горе быстро забывается, поэтому новое несчастье кажется таким горем, которого никогда не было. Поплачь.
Мария не могла сдержать слез, рыдания душили ее. В шестнадцать лет Мария осталась совсем одна в родительском доме. Не вернулся после битвы ее брат. Меч захватчика рассек ему голову, обагрила алая кровь черные как смоль волосы. И лежит брат, на горячей земле, обожженной знойным солнцем пустыни. Камни, песок, глина, камни и выжженная земля. Суровая раскаленная, каменная пустыня безжалостна. Вода, самое дорогое богатство, а капли дождя невидаль и чудо.
«Как бы не было трудно, не теряй себя» – сказала как-то мать Марии. «Слава бежит впереди тебя. Хорошая ли, дурная это слава – зависит от тебя. Одинокая, беззащитная девушка – соблазн…».
И Мария не роняла достоинства, берегла и свою честь, и честь предков. До замужества трудилась не покладая рук с весны до осени. Под палящим солнцем обрабатывала землю в фруктовых садах, а когда приходило время сбора урожая, то по крутым косогорам собирала маслины, виноград, фиги и финики у местного землевладельца. В зимнее время занималась шитьем, а также перешиванием одежды для бедных горожанок и детей.
Максиму приснился сон. Все было в тумане, не видно вытянутой руки. Он вышел со двора, прошел немного по дорожке и встретил красивую черноволосую женщину, присмотрелся и узнал свою жену Марию. Она ходила недалеко от дорожки, среди деревьев и внимательно осматривала место. Максим спросил: «Мария, что ты так внимательно осматриваешь?» «Мы на этом месте будем строить дом» – был ответ. «У нас же есть дом». «Этот не мы стоили». «Мы построим свой».
Максим проснулся. Какое-то беспокойное чувство закралось в душу. Суета. И он забыл тревогу. А через две недели, на том месте, где его Мария хотела построить дом, стоял шалаш, торжественно убранный коврами и цветами. В шалаше стоял гроб, в нем как живая лежала Мария. Максим вспомнил это сон, слезы застилали глаза. Мужская слеза – души израненной сок. С плачем уходила молодость и подкрадывалась старость. Плачьте, плачьте мужчины, когда душу рвет на клочки, плачьте за другом, плачьте за врагом. Размягчайте душу. Черствая душа безразлична, пусто сердце, не знавшее горя.
Погоревал Максим какое-то время и привел домой детям мачеху с падчирицей, хозяйство большое, скотина, земля, дети - старшая дочь Маша с сыном Иваном подростки, младшей Анне (в семье ее звали Нюра) шел девятый год, жена новая будет помогать.
Здесь началась сказка о мачехе с дочерью и неродных детях. Особенно мачеха невзлюбила младшую дочь Максима, за ее любовь к ушедшей маме, за ее прямоту, честность и независимость.
Долго ли сказка длилась, коротко, только раскулачили Максима новые власти и сослали на север.
Началась новая сказка. Мачеха с дочерью стали полными хозяйками в доме, а все дети Максима оказались на улице. Их как кулацких детей поселили, без средств к существованию, в покошенной и брошенной, избе, где жили раньше бездельники и алкаши – теперь активисты - опора новой власти. Вот так - бедняки-алкаши и бездельники в актив, мачеха как притесняемая кулацким элементом захватила дом, скот.
Шел беспощадный голодный год. Для нелюдей, политика и борьба за светлое будущее, индустриализация, преимущества социалистического уклада жизни - для всех остальных честных, работящих людей, смерть. Гибли от голода люди, семьи, деревни, миллионы. Матери скармливали своим детям одного из своих детей, чтобы хоть кто-то выжил. Дороги были усыпаны мертвыми телами. Нет оправдания тем, и не будет, кто в погоне за миражем – светлым будущим спровоцировал этот беспощадный террор.
Дети Максима пухли от голода. Старшие, как могли, экономили на себе, чтобы как-то кормить девятилетнюю сестренку, Нюру. Но всему есть предел. Есть стало нечего.
Весна была ранней, снег на полях лежал уже небольшими островками, погода была сырой и дождливой. Пошли Маша и Нюра в поле, в надежде найти пшеничные колоски, которые могли там остаться перед весенней пахотой. Ходили под дождем по полю собирали колоски, и складывали в полотняную сумочку. Несколько часов ходили, вымокли, насобирали полсумочки колосков. Можно растолочь зерно и сварить из него мучную похлебку.
Очень устали девчонки, грязь налипла на их раскисшие лапти, ноги промокли, жидкая грязь смешалась с портянками, которые заменяли носки. Промокшие и озябшие сестры уже собирались идти домой, как вдруг увидели, что по дороге едет телега. Сначала испугались, хотели спрятаться, но куда спрячешься в поле, с комками грязи на обуви далеко не убежишь.
Телега приближалась, на ней ехал знакомый дядька из их села. Обрадовались, может, довезет до села. Мужика звали Юхим, он до коллективизации работал на поле у их отца, - сезонным рабочим. Юхим, в настоящий момент, был объездчиком, ездил по полевым дорогам и следил, чтобы с колхозных полей ничего не пропадало, ни трава в сенокос, ни зерно в страду, ни колоски, которые валялись по полю после сбора урожая. Все колхозное, советское, пусть сгниет, но чтобы никто не смел народное добро, грабить. И в телегу объездчика была впряжена лошадь со двора Максима, пропавшего где-то на севере.
Объездчик увидел детей и припустил коня. Подъехал к детям. «Здравствуй дядя Юхим – обратились к нему дети. «Я вам не дядя, кулацкое отродье» – и хлеснул девчонок кнутом. Маша отскочила и заплакала. Нюра вскрикнула от боли, держась за щеку, захлебываясь слезами закричала: «Вот придет папка, он вас сильно побьет, заберет коня и плюнет на вас. Вы злой и плохой».
Рассвирипевший полутрезвый мужик выскочил с телеги, набросился на маленькую Нюру, вырвал из рук сумочку с колосками, бросил на землю и стал ее топтать, в ярости приговаривая: «Сдохните кулацкое отродье». Черная ненависть, пьяный дурман отнял разум у существа, рожденного женщиной-матерью. Мужик вскочил на телегу, замахнулся кнутом на сестер. В бессильной ярости хлестнул коня и помчался по дороге.
Обнялись сестры и горько зарыдали. Наплакавшись, собрали оставшиеся колоски, не обращая внимания на мелкий холодный дождь, снова побрели полю в надежде выжить.
Наступила Пасха, праздник праздников, ненавидимый и не побежденный воинствующими атеистами. Маша вытащила из сундука чистое платье, перешитое для Нюры из платья матери и теплый пуховой платок. Нюра переоделась в обновку, повязала на голову теплый платок, намотала на ноги выстиранные сухие портянки, одела лапти и бывшее когда-то Машиным, пальто, длинное до пят и тяжелое, что шея болела от долгого ношения.
Над садом с самого утра из репродуктора разносится музыка. Звучит песня: «День за днем идут года. В зоре новых поколений. Но никто и никогда….». В голубом небе самолет оставляет белую полосу. Горы окружают местность с трех сторон. Если на западе и востоке они почти сливаются с горизонтом, то севера видятся исполинами, ставшими в ряд и упирающимся в небо седыми головами. Солнце розово-золотым диском. Вершины гор горят неземным огнем. Время останавливается, нет границ мироздания. Взгляд падает на клумбы, пестреющие разноцветными цветами и окруженные вечнозелеными самшитовыми кустиками. Виднеются, формой как большие грибы, ограды увитые лозами черного винограда «Изабелла» с молодыми светло-зеленными листьями. Тишина звенит в перерывах, когда замолкает музыка. Слышно пенье птиц, жужжание пчел. Вдалеке слышен шум работающей чаеуборочной машины, подрезающей чайные кусты на плантации, чтобы они в скором времени дали ароматный майский чай.
Апрель в субтропиках, если не дождлив, радость земледельцам и грусть школьникам. Почти лето. Кажется, что солнце с тоской наблюдает за учениками, сидящими за партами, и безразлично смотрящими на черную доску, возле которой учительница русского языка и литературы сама с собой ведет беседу об орфограммах. Мысли ребят далеко, на речке, в ярах. Их мечты о приближающемся празднике, Пасхе, о посещении кладбища, о встречах со знакомыми, с друзьями одетыми в этот день во все самое лучшее и новое.
Над садом неслось: «Говоришь партия, а подразумеваешь»…Последняя декада апреля. Скоро праздник. Учительница, пытаясь разбудить учеников четвертого класса от гипноза Весны, обратилась к классу с вопросом: «Дети, а какой приближается праздник?» Класс на мгновение очнувшись от видений и грез, стройным хором дружно гаркнул: «Паска». Немая сцена. Под весенним, нежным солнцем, в звенящую тишину, пенье птиц, шум деревьев, из репродуктора врывается песня: «Мы пионеры, дети рабочих». Лицо учительницы вспыхнуло. Она даже попятилась назад. «Что вы такое говорите. После завтра день Рождения вождя, а потом первое мая, день солидарности трудящихся. Как вам не стыдно. И еще пионеры. Пасха это религиозный праздник. Вы пионеры, должны …..» Ее голос становился все тише и тише. Очарование весны снова овладело учениками. Мысли детей унеслись. Надо будет ехать на кладбище, убирать, поправить могилы, обложить их дерном с боков. Покрасить металлическую ограду. Убрать прошлогоднюю траву, листья и ветки. Прополоть прошлогодние цветы и посадить новые.
Под весенним, нежным солнцем к пению птиц и шуму деревьев искусственно приклеивалась песня из репродуктора: «Ленин всегда живой..». Ощущение присутствия в затянувшемся и неинтересном спектакле, не пропадало.
Вечером в чистый четверг бабушка достанет из покрашенного в вишневый цвет самодельного деревянного шкафа, сделанного братом прадеда, трехлитровые металлические банки из под томатной пасты для форм под выпечку куличей. Надо будет аккуратно обрезать верхнюю крышку выровнять края и убрать заусеницы, чтобы куличи не приставали к форме. Тесто подходит, помещается в формы и от русских печей, разбросанных по поселку, разносится запах пекущихся куличей. Вся округа наполняется сладким карамельным запахом. Вытаскивают из печей куличи, тут же ставят другую партию, много желающих испечь куличи. А репродуктор настойчиво бубнит: «А короче БАМ».
На большом овальном столе в зале стоят испеченные и благополучно вынутые из форм куличи. Для них ложкой, до бесконечности взбиваются белки с сахаром. В кухне на печи варятся яйца. На столе стоят миски с красками, красными, желтыми, зеленными, синими, с луковой кожурой, красятся яйца.
В субботу после обеда начинают съезжаться родственники из других городов и знакомые. Тетя Нюра привозит много вкусных конфет, бубликов, пряников, яблок и много-много любви.
Спать ложатся за полночь, хотя вставать рано. Молят, чтобы не было дождя. Солнце освещает верхушки гор, они горят бриллиантами. За окном слышится Христос Воскрес – Во Истину Воскрес. Начинаются сборы. Одевают во все чистое и новое. Не время бегать по ярам и лазить по деревьям.
Собираются люди на улице. Друзей не узнать - опрятны.
Начинается движение в направлении кладбища, сначала по поселку утопающему в вечнозеленой растительности, а затем по дороге огороженной по бокам высокими елками.
С левой стороны за яром видны крыши домов в зеленном море молодой листвы. Ароматный запах акации и рододендрона смешивается с утренней свежестью.
На кладбище радостно-грустное настроение. Встречаются старые знакомые, давно уехавшие из этих мест. Кто-то плачет над могилой, кто-то разговаривает, кто-то угощает конфетами, и спиртным поминают. Идет битва пасхальными яйцами до диатеза. Кто-то больше разобьет, кто-то жульничает, подсовывая яйцо цесарки или каменное. Но не долго торжествует «победитель».
Домой возвращаются группами, на машинах, по одиночке. Дома собираются гости. Накрывается праздничный стол. Садятся за большой круглый стол, родители, бабушка, приехавшие родственники, гости и дети. Вспоминают, поминают.
Ближе к вечеру из окон домов разносятся песни на русском, грузинском, украинском, латышском, чувашском, армянском и даже немецком языках. Поминает и празднует разноликий люд.
На Пасху люди добрей, поминая своих родственников, делятся с чужим. Маша сказала: Нюра, пойдешь в соседнюю деревню. Ты еще маленькая, тебе что-нибудь дадут, и мы не умрем с голоду.
Одела Нюра на руки рукавицы, взяла палку и вышла на улицу. На улице еще было темно, деревня просыпалась. До соседней деревни было километров восемь, по дороге через поля и овраг. Снег почти растаял, под ногами было холодное месиво из подмороженной грязи и снега.
Когда Нюра пришла в соседнюю деревню, было уже часов десять утра. Люди выходили из домов и направлялись к кладбищу, не смотря на призывы, не поддаваться религиозному дурману. Девочка пошла по направлению к кладбищу.
Подходила Нюра к могилкам, где были люди и просила подаяние. В глазах девочки как в зеркале отражалась боль и вера в жизнь, поэтому люди без слов делились, кто чем мог. Нюра складывала в сумку крашенные яйца, кусочки пасхи, пирожок. Ей плохо становилось от вида пищи, но ребенок до слез мечтал принести припасы домой и угостить сестру с братом. Походила по кладбищу, люди стали расходиться, Нюра тоже собиралась уходить домой, но одна женщина подозвала ее к себе и сказала: «Пойдем ко мне, я тебя борщом накормлю. У меня тоже была дочка, сейчас бы была такая как ты. Остался только сынок». Не было в мире ничего вкусней этого борща с салом и черным хлебом. На прощанье женщина отрезала кусочек сала, хлеба и дала немного муки. Не оскудеет рука дающего, не празношатающемуся и пропойце, а обделенному и нуждающемуся, не зарекайся, река может иссякнуть и плодородная земля высохнет и потрескается, и если не выпадет влага дождем, живые корни высохнут, в пустыню превратиться цветущий сад. Ангел опустился на землю в лице этой женщины во имя девочки Нюры, дочки Максима, жены Ивана, тети Нюры, любившей материнской любовью.
Наклонилась земля, и день весенний стал равен ночи. Затерялись в пути холодные ветры и вьюги. «Мы идем к Сварге» - слова эхом отдавались в подземелье, в котором с факелами, полусогнувшись, шла процессия волхвов и простых людей. Волхвы были одеты в белые до пят рубахи и шли босиком по земле. Лица седовласых волхвов с волосами до плеч и бородами до пояса, подсвеченные огнем факелов, вызывали трепет. Черные как ночь, или голубые, как вечные небеса, глаза горели отрешенным огнем. В их глазах отражалась, воля Всевышнего и светилась надежда. Мы идем к Сварге. ОМ-ом- му-у, ойе- стройные голоса волхвов пели песни посвященные Всевышнему. У простых людей внутри все сжималось от пения волхвов. Чувствовалось – что ты островок во всей Вселенной.
Как только минула полночь, процессия вышла из подземелья на лесную поляну и направилась на вершину холма покрытого густым дубовым лесом, где располагалось Святилище с установленным на нем резным столбом из маренного дуба. Волхвы прославляли Богов, явивших миру Весну, победивших зло и холода. «Мы идем к Сварге» – пели Волхвы и поднимались длинной горящей лентой к Святилищу.
Островки черных проталин на белом снежном ковре превратились в спаханное поле. Комки мерзшей Земли готовились к пробуждению. Босиком по полю, по комкам мерзшей земли, шел седовласый волхв Леур, одетый в белую до пят рубаху с круглым медальоном на груди в виде золотого Солнца, висящем на черной цепи. Волосы Леура развевались на ветру, борода порывами ветра прижималась к груди. Сзади волхва всходило солнце, в небе самолет оставлял белую полосу, за полем и лесом на пригорке, от восходящих солнечных лучей купола новой веры горели золотым огнем и в вечность звали звонари колокольным малиновым звоном.
Стемнело. Осенний дождь порывами налетал на окно. Сашка стоял в темной комнате и смотрел в заплаканное окно. В нем расплывались силуэты горящих уличных фонарей и в окне вместо собственного отражения Сашка увидел отражение старого волхва с длинными седыми волосами, бородой одетого в белую до пят рубаху, с круглым медальоном на груди в виде золотого Солнца, висящем на черной цепи. Волхв сказал: «Одиночество – без имени, отчества и верность не подвластна рассудку».
Оглавление
Стр.
Глава I 3
Глава II 6
Глава III 16
Глава IV 20
Глава V 25
Глава VI 29
Глава VII 34
Глава VIII 45
Глава IХ 50
Глава Х 57
Глава ХI 63
Глава ХII 69
Глава ХIII 72
Глава ХIV 78
Глава ХV 85
Глава ХVI 94
Глава ХVII 102
Глава ХVIII 105
Глава ХIХ 111
Глава ХХ 123
Глава ХХI 126
Глава ХХII 131
Глава ХХIII 136
Глава ХХIV 143
Глава ХХV 152
Глава ХХVI 157
Глава ХХVII 161
Глава ХХVIII 165
Острова Вселенной - повесть, главы 1-28 нов. ред
© Copyright: Левченко Владимир, 2011
Свидетельство о публикации №211091600467
Свидетельство о публикации №211091600467
Рецензии