Свиток 0. глава 2. эпос 7

Паденье огненного заслона.
Свиток 0. глава 2. эпос 7.

Закатное солнце пылает в глазах могучего зверя, пристально осматривающего горизонт. Устрашающее подобие пса, медленно поворачивает голову и тугие мышцы, бугрясь, натягивают чёрную, с металлическим отливом, шкуру. Имя ему Беркуадис, и он легендарный глава пограничного гарнизона церберов, расположенного в сердце Огненных Скал. На самой западной оконечности вотчины Императора лежит Пустошь. Сию безжизненную землю никогда иначе и не называли, но с другой стороны скального массива распростёрты плодородные богатейшие земли. Потому-то, церберы и закрывают перевалы от всех случайных и не очень пришельцев, коим в голову может придти проникнуть с самыми различными целями в эти угодья. За очень долгую историю Империи кто только, и зачем только ни лез через эти скалы, но попытки пресекались быстро и смертельно Стальными Псами  Императора.
Нынешним вечером командир церберов любовался закатом отнюдь не из эстетических побуждений – разведка донесла, что земля вдалеке «дымится». А это первый признак движения большого количества хоть войск, хоть людей, хоть чего угодно, что может двигаться согласовано и в одном направлении. Ничто из этого Беркуадису, близ границы, нужно не было. Но, пронаблюдав за Пустошью несколько часов, он так и не увидел «дыма». Возможно, какие-то кочевники из ближайших сопредельных земель прошли мимо и подняли тучи пыли. Вероятно, могли мигрировать какие-то табуны каких-нибудь копытных. Но с тем же успехом можно было предположить и приближение врага, затаившегося вблизи, залегшего у кромки горизонта и ожидающего ночи. Вот так, оценивая варианты, и стоял жестокий хищник и преданный вассал Императора среди отрогов Огненных Скал.
Со спины к нему бесшумно подступил его близкий друг и начальник разведки. Не поворачивая головы, Берк (такие сокращения приняты среди церберов, воспользуемся ими и мы) что-то отрывисто проворчал ему, выслушал ответ, вновь рыкнул и два чудовища, развернувшись, отправились в гарнизон.
Не успел догореть закат, как они приблизились к скале изрытой как кусок доброго эгдернского сыра. Это и был гарнизон, века назад, предки ныне служащих здесь псов, прокопали множество пещер и удобно в них устроились, подогреваемые бурлящей под скалою лавой.
Берк тихонько прокрался в логово своей немногочисленной семьи – он ожидал застать своего мальчишку-первенца уже спящим, юная леди Иола обычно кормила сынишку на закате и вслед за этим укладывала на боковую. Но этим вечером у семьи были гости, вообще-то гостья была одна, но дороже пяти многих. Их посетила Вивиана – огромная чёрная волчица, названная сестра жены Берка, которая принимала у юной мамы первенца. Странным был брак этих двоих: Иола юная воительница, воспитывалась при Дворе, поговаривают, выполняла некие особые поручения самого Анатара, немало попутешествовала, повидала очень много; Беркуадис же всю жизнь (кроме лет учёбы в А.В.) провел, командуя гарнизоном, и опытен был лишь в войне, но как – он ни разу не отступал, и был он далеко не юн. Далеко позади он оставил зрелость, а для неё лишь впереди шагала молодость. Но, приехав к родителям на границу лишь на пару дней, она в предгорьях, на прогулке нос к носу столкнулась с охотящимся Берком. Она слишком маленькой уехала в столицу (по приказу Зевса, отобрали лучших представителей нового поколения и отправили в лучшие учебные заведения, претворяя в жизнь ещё одну реформу) и не знала его в «лицо». Но тем же вечером она отправила начальству в столицу прошение об отпуске, а через неделю была свадьба и её перевод в пограничный гарнизон со столичной службы.
Их любовь была овеяна слухами и тайнами, об их романе пели барды и в столице, ибо Берк «не отступавший» был легендой, да и контрразведка не знала раньше такой талантливой агентши как Иола. Но вернемся, незаметно для хозяев, мы к ним в гости. Правда я подозреваю, что наш любопытный взор приметен Вивиане – среди лесного братства шамана лучше нет, ну да она любезна, надеюсь – промолчит.
Сынишка Берка гонялся по полу за шикарным хвостом гостьи, ведь из папиного хвоста, даже если и поймаешь, что нечасто происходит, а по правде  говоря, лишь, когда отец отвлечется, шерсти не вырвать по причине её отсутствия. И хвост волчицы героически лишался одного клочка шерсти за другим, пока не появился отец. Огромный (под два метра в холке) зверь более чем дружелюбно поздоровался с гостьей, уступавшей ему в росте  более фута. Завязалась светская беседа, и Берка – младшего усадили слушать старших. Лучшее снотворное найти было бы трудно – через четверть часа малыш спал. Мама уложила его и продолжила спор с Вивианой. Беркуадис понятия не имел, где эти две дамы снюхались и по какому поводу, на кого они вместе охотились и кого на пару ели. Но они были близки действительно как сёстры. Беседа их нам, впрочем, не нужна – в глубины ночи мы перенесемся, от воя громкого проснёмся, как гарнизон могучих псов.
То выл предупрежденье цербер, стоящий ночью на часах, ему разведка сообщила, что был замечен вдали враг.
В покои Берка вбежал глава разведки, белее собственных клыков, прошептал вести командиру на ухо. Тот, выслушав, отослал его и повернулся к вышедшей из дальней комнаты, Вивиане. Та, на второй фразе пса наклонила голову к лапам, дослушав, коснулась носа гиганта своим и растворилась в полумраке покоев главы гарнизона.
Разбудивший гарнизон сигнал, был боевой тревогой первого порядка и означал, что армия идёт. В минуты уложились все мои псы с развёрткой и ринулись вперёд. Они прошли предгорья и там остановились перед лицом врага.
Берк не имел понятья с кем или чем столкнулся. Не мудрствуя лукаво, войска он вёл обычно, как много раз их строил. Он использовал формулу «ядро+4пули». При неопределенном соотношении сил она менее других неудобна. Вглядываясь в надвигающегося противника, могучий пёс убедился в правдивости доклада: «океан ожил и движется на нас». Волной враг выплывал из-за горизонта и несся к предгорьям. Берк смотрел и видел, но не слышал и потому дивился. Кто слышал армию на марше, меня тот понимает. А здесь, нет грохота и рёва, лишь как камыш под ветром грядущий враг шумит. Не менее пугала и скорость приближенья, вот враг у горизонта, вот он уже в предгорьях  и вот уж с авангардом сшибается волна.
И вновь Берк не мог понять, с кем воюет. Он слышал рычанье своих псов, щёлканье челюстей, хруст костей и чавканье разрываемой плоти. Но не слышал криков боли, воплей раненых и стонов умирающих.
Тут на ядро посыпалось подобие десанта – сверху мелькали неявные тени, луна зашла, и звёздного света не хватало даже для оценки расстояния до летунов, и с них вниз планировали с аэродинамичностью камней бледные, безжизненного вида воины. Гибли под зубами они очень скоро, но сражались без тени страха или самосохраненья и успевали, хоть немного, повредить собак. Весьма быстро ядро десант подмяло, но авангард готов был отступить и Берк послал вперёд фланги, давление с обеих сторон сравнялось, и армии замерли сражаясь. Пополнив ядро из резерва, Беркуадис бросился в схватку, враг дрогнул, и церберы «вперёд пойдоша, давяша и разя».
Отогнав противника на пару километров, и продолжая наступать, Берк уверился, что и эту битву он выиграл. И чёрт с ними, со штабными крысами, которым он послал три рапорта за сутки. Два с просьбой о разведке, желательно драконом, один о подкрепленье.
Но мой бедняга цербер не знал, что рвёт он нежить, не ведал, как бороться, он с тем, в ком жизни нет. Он зря вперёд так рвался и зря по трупам шёл. Но весь огромный опыт ему здесь не помог.
Вот тут и началось. Вдруг за спиной у Берка разлилось свеченье. Светилась то нежизнь. Из праха подымаясь, вопили в небо души, и в корчах превращлись, кто в баньши, кто в кошмар. А вдоволь накричавшись, вновь в битву устремлялись.
Резерв по приказу Берка бросился на призраков, но псов ждала беда. Видно было, что атаки клыков причиняют некоторое беспокойство этим душам, но серьёзного вреда не наносят. А вот удары их бледных, полупрозрачных пальцев, украшенных когтями, собакам причиняли отнюдь немалый вред. Ядро же яростно сражалось, видя как гибнет резерв, и ощущая всё возрастающее давление врага, они уже за максимальную цену продавали свои жизни. Каждый из псов уже сбился со счёта, скольких противников он уничтожил. На месте каждого поверженного вставали двое новых, а раны псов копились.
И вот резерв повержен. Тут духи собирались атаковать ядро, но не было уж смысла.
Церберы не сражались уже единым строем, их развели по полю, чтоб побыстрей прикончить их всех по одному. Их втаптывали в землю, то на клинках вздымали, то рвали на куски. Только Берк и его элита продолжали сражаться единой группой, они представляли из себя кольцо разверстых пастей. И тогда из глубин войск носферату подняли головы драконы-призраки, они были слишком далеко, чтобы атаковать самим, но на носах стояли мерцающие личи. И ночь вмиг озарилась сияньем чар Некрода, который сам тут не был, но детям передал ужасные заклятья. И церберы все пали под этим страшным ливнем.
Тут нежить расступилась – хозяин вперёд вышел. Он к Берку подошел, поднял главу и шепчет:
- Ну вот ты и повержен, непобедимый цербер! И впрямь Некрод со мной!   
   Я ненавижу свет ваш, и мною он отвергнут! Навек объят я Тьмой!
И с этими словами он убивает Берка, кинжал вонзая в глаз, пылая ярче ада, другой сверлит убийцу. И тихо погасая, находит он Иолу – бездыханна лежит. И заскулив тихонько, Берк голову склонил. Остановилось сердце и стон родили скалы. Взлетел он и возрос. И раскололись горы, ввысь лаву извергая, литанию поя. И огненные стены достали мнится звёзды, их чары направляли, что Берк освободил. Потоки жаркой лавы, лишь отшатнули нежить, что Берка погребла.          
 
И эта ночь в предгорьях навеки поменяла историю для многих.
Перемешала судьбы и войны начала!
Конец Главы 2.