В круге времени часть 3

В первый год их знакомства на живописном склоне вулкана состоялась эта беседа. С раннего утра на вилле царило оживление. Рабы седлали лошадей, готовили пищу, впрок запасали в амфорах вино. Еще затемно часть слуг с припасами направилась в сторону Помпей, а потом дальше – на Везувий. Договорившись заранее, товарищи решили устроить обед на природе, а именно повыше над морем, и с наступлением утра на лошадях двинулись через наполненные жизнью Помпеи в сторону одиноко возвышающейся горы. Дорога заняла немало времени, но как ни хотелось друзьям задержаться в помпейском термополии, они миновали город, и добросовестно продолжали путь, пока не поднялись довольно высоко над заливом. Зато почти весь световой день, а он обещал быть теплым и солнечным, оставался в их распоряжении.
Приятели выбрались повыше. Немного посовещавшись, они остановились на площадке, с которой открывался прекрасный вид на морской залив и небольшой городок, одновременно являвшийся и важным портом - Геркуланум, белыми точками раскинувшийся далеко внизу вдоль побережья.
На земле была постелена материя, на ней расставлены вино, пища и фрукты. Когда прислуга закончила подготовку к обеду, рабы были отпущены до заранее обусловленного времени, и товарищи наслаждались приятным праздным времяпровождением за беседой в хорошей компании.
Друзья некоторое довольно продолжительное время, пока привыкали к обстановке, потягивали фалернское вино, обменивались малозначащими фразами, взглядами, иногда даже междометьями. А когда, наконец, почувствовали себя уютно, и установилось полное взаимопонимание, начался неторопливый разговор.
- Знаешь, Феликс, что Платон писал об истории людей? – за бокалом вина Тит Лукреций затронул одну из своих любимых тем.
- Навряд ли у нас были настолько разные учителя, но возможно, что ты мне сейчас и сообщишь какую-то новость – Феликс никогда не был против умного и тонкого разговора с достойным собеседником.
- Тогда я попробую тебе вкратце пересказать историю, записанную еще Платоном,  я ее случайно нашел во время подготовки к диспуту, и она показалась мне необычайно занимательной, - начал философ, - слушай.

«Наша природа была не такой, как теперь, а совсем другой. Прежде всего, люди были трех полов, а не двух, как ныне - мужского и женского, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих. Сам он исчез, и от него сохранилось только имя. Кроме того, тело у всех было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых, а прочее можно представить себе по всему, что уже сказано. Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов, и то, что Гомер говорит об Эфиальте и Оте, относится к ним: это они пытались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов.
- Кажется, я нашел способ сохранить людей, и положить конец их буйству, уменьшив их силу. Я разрежу каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для нас, потому что число их увеличится. И ходить они будут прямо, на двух ногах. А если они и после этого не угомонятся и начнут буйствовать, сказал он, рассеку их пополам снова, и они запрыгают у меня на одной ножке,- сказав это, Зевс стал разрезать людей пополам, как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском. И вот когда тела были, таким образом, рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. Вот с каких давних пор свойственно людям любовное влечение друг к другу, которое, соединяя прежние половины, пытается сделать из двух одно и тем самым исцелить человеческую природу.
Когда кому–либо случается встретить как раз свою половину, обоих охватывает такое удивительное чувство привязанности, близости и любви, что они поистине не хотят разлучаться даже на короткое время. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они хотят друг от друга. И если бы перед ними, предстал Гефест и спросил их: „Может быть, вы хотите, чтобы я сплавил вас и срастил воедино? И вы будете жить одной общей жизнью, а когда вы умрете, в Аиде будет один мертвец вместо двух“, - каждый счел бы, что услыхал именно то, о чем давно мечтал, одержимый стремлением слиться и сплавиться с возлюбленным в единое существо. Причина этому та, что такова была изначальная наша природа, и мы составляли нечто целостное…»

Оба собеседника долго молчали, думая каждый о своем. Потом заговорил Феликс.
- И ты думаешь, что все это, правда? – ему очень не нравилось принимать на веру сказки восточных народов, неумело переписанные греческими историками, а иногда и просто откровенным проходимцами.
- Миф, конечно, слишком противоречив, но вполне возможно, что он пересказывает реальное событие. И если я прав, то это событие эпического масштаба, - Тит глотнул из серебряного кубка, - так, я недавно выяснил, что герой другой греческой сказки - Золотой Мидас был реален, и как думаешь, чей он был сын?
- Раз спрашиваешь, то или божий, или другого мифического героя, - логика не оставляла Феликсу выбора.
- Да, но только не мифического – он был сыном абсолютно реального Гордия, помнишь узел, который разрубил мечом Александр Великий, испытывая судьбу? Он был назван по его имени, - на молодого Лукреция начинало находить вдохновение, - и это не один случай, поэтому я убежден, каждый миф имеет под собой действительно произошедшее событие. Следует только отбросить откровенно выдуманные подробности, так уберется половина мифа, и дальше поставить себя на место героя и попытаться разумом понять смысл каждого действия, так уберется еще половина. Зато остаток уже будет не мифом, а историей!
- И ты, конечно, что-то думаешь об этой легенде о двух половинках? – вопрос повис в воздухе и сбитый с мысли Тит долго смотрел на собеседника, потом переключился на новую тему и продолжил.
- Если отбросить откровенный вымысел, получается, что люди имеют ту же природу, что и боги, ибо совершенство – есть божественный удел. И наверняка не простые смертные люди бросали вызов небожителям. И боги сами умышленно разбавили нашу кровь, чтобы однажды совершенный человек не подвинул кое-кого на Олимпе, - начал он, но неожиданный порыв ветра закрыл лицо Титу краем туники, и оба товарища поняли, что это за знак…
Боги всегда могли предостеречь угодных им людей от необдуманных поступков. Иногда это были пророчества, иногда вещие сны, иногда знаки, реже боги сами приходили в мир. Но если человек, получив предостережение, все же такой проступок совершал, наступало неотвратимое наказание.
К сожалению, кто-то из собеседников неправильно оценил такой редкий жест доброй воли со стороны небожителей, и не понял столь явного предупреждения. Или умышленно сделал вид, что не понял…
- То есть…ты хочешь сказать, что если в стране имеют хождение деньги, то всегда есть люди, у которых их много? - Феликс осторожно попробовал воспользоваться языком Эзопа.
- Именно … но я думаю, что мы подошли к той грани, за которую человеку заглядывать очень опасно. Ты знаешь, чем карается богохульство. Такие ответы большинство предпочли бы не знать, - философ смотрел почти сквозь товарища, - а я почти сумел его нащупать, но чувствую, что здесь драма еще не окончена и ее разгадка не сулит мне ничего хорошего.
Молния ударила между друзьями почти одновременно с раскатом грома, а когда гром прогремел, оба надолго оглохли, резкий порыв ветра перевернул материю, на которой стояло вино и закуски, сразу же пошел сильнейший дождь, моментально стемнело. Ошеломленные они с трудом поднялись на ноги, но непонятно куда было идти – стояла сплошная завеса воды. И оба, не сговариваясь, подумали про всемирный Потоп.

***
Юпитер и Сатурн еще не привыкли к новым именам, под которыми их почитали новые нарождающиеся хозяева мира. Земного мира, конечно. В мире духовном изменения были крайне редкими, но если они случались, это чувствовали все и на земле и за ее пределами. Сейчас беспокойство ощущалось и в духовном мире. На земле начинали происходить события, не поддающиеся контролю небожителей.
Со времен Потопа вмешательство богов в людские дела было неизменно успешным. Приходили нужные угодные цари, безбожные народы гибли от меча или голода, или пребывали в первобытной анархии. Опасные личности недолго оказывали влияние на умы современников и уходили в Лету, кто-то естественным путем, кто-то в руках палача по обвинению в богохульстве, кто-то от несчастного, а кто-то от не совсем несчастного случая. Богов чтили, законы соблюдались.
- У меня есть смутное ощущение тревоги за то, что происходит у людей, - Юпитер действительно выглядел озабоченным, - недавно произошел случай, которого еще всего одно поколение людей назад не могло быть.
- Мы знаем, о чем ты говоришь, случай вопиющий. Но не первый. Такое уже случалось в далеком исчезнувшем мире. И Потоп, как видишь, мало что изменил. Думаю, здесь работают те же законы крови, которые мы и сами не до конца понимаем, - Сатурн задумчиво разглядывал сына, - все-таки создавать человека в такой спешке, и не допустить при этом ошибок было невозможно…
- Может попробовать все же еще раз? Хоть человечество и встало на ноги и делает свои очередные шаги – подумай, что будет, когда они вступят даже не в зрелость, а в молодость или юность?
- Знаешь, сын, мне кажется, что это мы становимся дряхлыми, и недалек тот час, когда нас подвинут те, кто помоложе. Вспомни предсказание Нинти. А богами ли они будут в том смысле, как привыкли понимать это мы – сложно предвидеть, - Сатурн прекрасно понимал, куда клонит его совсем немолодой собеседник, - Может это будут и наши потомки, а может и кто-то другой…
- А я, пожалуй, сменю роль – пока не поздно, пора перейти из наблюдателя в действующие лица и снова поправить их историю. Ты же знаешь, когда боги приговаривают здорового, полного сил человека к смерти, то на земле должен быть другой человек, который исполнит их волю, надо его, и чем скорее, тем лучше, определить и уполномочить, – Юпитер ждал мнения отца, - Или ты уже спланировал оставить этот мир насовсем?
- Нет, но не скрою, такие мысли меня посещали… Попробуй, попробуй, но помни уроки Потопа, и не истребляй людей целыми городами и странами. И еще держи всегда в уме: законы крови мы сами до конца не выяснили, поэтому будь осторожен, тебя могут ждать очень неприятные сюрпризы.
- Какие, например? – Юпитер и раньше ощущал некоторое беспокойство от того, что ситуация на планете никогда, даже во время Потопа не поддавалась полному контролю, а с течением времени беспокойство только усиливалось, но еще не оформилось в четкое понимание источника угрозы и самого ее характера.

***
А тут было не до рассуждений… Она, как и предполагал товарищ, действительно оказалась не латинянкой. Но это уже не имело значения. Один взгляд ее карих глаз – он прожег его насквозь – и он узнал ее. Вернее вспомнил. И она его. Иштар сдержала свое обещание – воды Леты оказались бессильны стереть память.

«Так что же – не призрак ли жизнь?
Выведывать, право, не стоит».

Эти слова на надгробии состоятельного гражданина пару лет назад попались Феликсу на глаза. И что-то задели в его душе. Сейчас он смог сказать, что именно. Это были слова совершенно счастливого человека. А Феликсу и выведывать ничего было не надо. Он все помнил.
Первым желанием было немедленно забрать ее с собой, он рванулся к храму, схватил ее за руку, но тут же почувствовал удар, на него сзади навалились служители, и перед тем, как потерять сознание, он успел выдавить из себя:
- Имя! Кто ты здесь?! – и услышал, нет, почувствовал ее горячий шепот.
- Фелиция. Я тебя помню, - в последних словах он уже был не уверен.
Фелиция… Боги всегда находили возможность подсказать людям их путь. Расположением ли звезд на небе, полетом ли птиц, или радугой… А иногда они давали человеку знак, который мог понять только он один. И сейчас был как раз такой случай.
Очнувшись в городской тюрьме, Феликс еще долго приходил в себя от встречи. В голове строились и сразу рушились планы, как забрать ее из храма. И только когда он во второй раз увидел сквозь решетку серп месяца, в голову пришли другие мысли…: «Двое суток под стражей держать гражданина благородного происхождения никто не имел права без исключительно серьезных на то оснований». Феликс прекрасно знал, что к нему, как римскому гражданину не могли быть применены ни пытки, ни телесные наказания, даже смертная казнь в случае государственной измены, если его собираются в ней обвинить, не допускалась вне стен вечного (впрочем, тогда он еще не был вечным) города. Значит, все обстояло гораздо хуже. Вероятно, скоро можно ждать обвинения.
Чуть позже в голову пришла еще одна не менее тревожная мысль – уж как-то быстро его скрутили. Неужели служители специально ждали, что он, незнакомый прохожий бросится к жрице? Нет, такого не могло быть. Он и сам до последнего момента не был уверен, тот ли это в храме человек, которого он искал. И даже предположив удачную встречу, он не знал, как себя поведет. И все это не радовало…
Какое-то время ему удалось провести в полусне, и когда перед ним возникло лицо Тита, не сразу удалось понять сон это или явь.
- Небольших трудов стоило тебя найти, - молодой Лукреций был сильно озабочен, - весь город гудит как потревоженный улей по поводу зарвавшегося богача, возомнившего себя богом. И, похоже, кто-то очень умело подогревает толпу для самосуда. Хотят твоей крови. Даже деньги бесполезно предлагать. Никто не возьмет. Я боюсь, с тобой попробуют расправиться еще до судебного разбирательства. А может и не только с тобой. Объясни, зачем тебе надо было публично оскорблять священнослужителей? -  всем видом Тит показывал искреннее недоумение.
 - С каких пор дотронуться до жрицы Исиды стало богохульством? Я, признаю, что плохо себя контролировал и был неправ, но на то были причины. Если я расскажу тебе, почему я так поступил, уверен, ты меня поймешь. Но такой поступок грозит римскому гражданину штрафом, не более. Врагов в Риме у меня нет, а чтобы организовать серьезное обвинение, наличие врагов - условие обязательное. Постарайся выяснить, кто за всем этим стоит. У организатора наверняка есть и руки, и ноги, и имя. Если не жалеть денег, язык развязывается у любого… Возьми у моего управляющего, сколько надо. Только прошу, сделай это быстро.
- Я уже распорядился собрать все слухи и сплетни и кое-кого подкупил. Ждать вестей недолго, - перед уходом Тит внимательно вгляделся в лицо друга, - а насчет сильных врагов, боюсь, ты заблуждаешься. И прав лишь в одном. Они не в Риме.