О тенденциях развития национальной идентичности

О тенденциях развития национальной идентичности в современной России  (по данным исследований Института комплексных социальных исследований РАН и ВЦИОМ)

Для современной России характерно наложение друг на друга двух тенденций: достаточно быстрый рост этничности как русского этноса, так и других этнических групп России, с одной стороны, и медленное формирование российской политической нации , с другой. Страна зависла на промежуточной ступени между необратимо распадающейся имперской идентичностью и так пока и несостоявшейся национально-государственной идентичностью. Так, по мнению известного политолога В. Соловья , наблюдается  безвозвратная деградация имперской идентичности, перенос государственно-территориальной идентичности на нынешнюю "постимперскую" Россию, этнизация русского сознания, что означает как серьезное увеличение этнокультурного компонента в сравнении с государственно-гражданским, так и усиление влияния принципа «крови» («чистой» этничности). Впрочем, как показывают социологические данные, в этом вопросе не наблюдается сколько-нибудь существенной динамики за последние 6-7 лет. По сути, мы стоим перед той же дилеммой, обозначившейся еще в середине 90-х. Несмотря на ренессанс патриотической идеологии, ставшей при В. Путине практическим официальной, идея империи за это время если и стала более привлекательной, то на считанные проценты, а гражданская идентичность россиян не стала более устойчивой. Проблема неустойчивой общегосударственной идентичности во многом связана с тем, что нынешняя РФ воспринимается значительной частью общественного мнения как не вполне легитимное, скорее временное, промежуточное образование, которое со временем либо расширится, либо распадется. Лишь 28,4% опрошенных россиян полагают, что "Россия должна остаться самостоятельным государством, ни с кем не объединяясь". Еще около 28% верят в то, что нынешняя Россия превратится в "большую Россию" в рамках объединительного процесса стран СНГ. Ну и, наконец, минувшие 6 лет еще в большей степени ослабили притягательность идеи возвращения "прежнего СССР" (15,5%), в которую продолжает верить только немалая часть сторонников коммунистов (39,1%). В общем, ни у кого более или менее твердой ясности "что делать с Россией", нет. Будущее видится многовариантным.
Нынешняя Россия живет на перепутье - быть империей уже разучилась, да и не очень хочется, стать национальным государством хотелось бы, но как-то не получается. Именно эти настроения в свое время оказались роковыми для СССР. На "парадном уровне", все, конечно "за" величие империи, на практике же торжествуют совсем иные ценности и инстинкты. Как показала серия исследований, проведенных ВЦИМ и ИКСИ РАН в 2004-2005 гг., в России продолжается обострение межнациональных отношений, рост межнациональной напряженности. Конечно, основной «головной болью» и властей, и всего российского общества, как и прежде, остается Северный Кавказ. Но если к Чечне как постоянной горячей точке общественное мнение уже давно привыкло, то постоянное ухудшение обстановки в других национальных республиках Северного Кавказа (Дагестан, Осетия, Карачаево-Черкесская АР и др.), которое В. Сурков  не так давно сравнил с «подземным пожаром»,  становится все более значимой тенденцией. Так 44,2% опрошенных полагают, что в целом ситуация на Северном Кавказе не становится ни лучше, ни хуже, но среди остальной части опрошенных, имеющих свое мнение на этот счет, пессимисты, фиксирующие заметное ухудшение (34,6%), значительно преобладают над оптимистами, видящими нормализацию ситуации (13,2%). Особенно мало оптимистов в Южном и Поволжском федеральных округах (по 10,2% в каждом), непосредственно примыкающим к неспокойным республикам, а в удаленной Сибири оптимисты составляют 22,8%. И что самое неприятное – какой-то единой причины, с помощью которой можно было бы объяснить эту негативную тенденцию, а потом, возможно, исправить, общество не видит. Налицо разрастающийся системный кризис, разрешить который сегодня чрезвычайно трудно, если не невозможно.
На вопрос, с чем именно связано продолжающееся ухудшение ситуации на Северном Кавказе, общественное мнение указало на целый комплекс примерно равновесных причин, среди которых и религиозная нетерпимость, влияние радикального ислама (27,1%), и нежелание некоторых народов Северного Кавказа жить в составе России (26,1%), и негативное влияние стран Запада (25,9%), и социально-экономические проблемы (23,9%), и ошибочная политика российских властей (23,3%), и коррумпированность властей местных (20,7%). То есть набор примерно равновесомых социально-экономических, религиозных и политических причин. А это означает, что «волшебной палочки», которая бы позволила нормализовать ситуация в беспокойном регионе, попросту не существует.
Неблагополучие на Северном Кавказе – это ситуация хроническая, которая вряд ли изменится в ту или иную сторону в ближайшее время (50,1% опрошенных), по их мнению Северный Кавказ скорее всего останется формально в составе России, но там еще долго будет состояние нестабильности, значительно меньше тех, кто полагает, что российские власти все-таки рано или поздно сумеют навести порядок на Северном Кавказе (21,0%) или же тех, кто считает, что Россия потеряет некоторые из республик Северного Кавказа, которые выйдут из состава России (14,9%). Впрочем, сами жители Южного федерального округа считают последнюю версию весьма маловероятной (7,1% сторонников), зато потерю северокавказских республик считают более вероятной жители Дальнего Востока (20,7%), для которых, как раз проблема роста собственных сепаратистских настроений становится все более и более актуальной.
Общественное мнение не видит не только однозначных, определенных причин роста напряженности в этом регионе, но и не знает, что можно предложить российским властям. Большинство все же скорее склоняется к жестким силовым «рецептам» - так 31,3% предлагают сформировать в регионе мощную военную группировку, 22,8% - ввести в неспокойных республиках прямое президентское правление. Подобных «ястребов» особенно много в Южном федеральном округе, где они совокупно составляют 63,2% опрошенных. Только 14,4% считают, что ситуацию можно спасти за счет увеличения социально-экономической помощи региону. 27,3%  опрошенных считают, что России вообще не слишком стоит вмешиваться в дела этого региона, пусть они решают свои проблемы сами, в том числе 8,9% из них вообще полагают, что следовало бы представить независимость всем республикам Северного Кавказа, которые не хотят жить в составе России. Еще 11,6% опрошенных продолжают поддерживать идею переговоров с местными элитами, включая те из них, которые выступают против нынешних властей. Как показывают исследования, в том числе посвященные проблеме терроризма, Чечни и других – доля тех, кто верит в мирное решение проблемы – «стоит только начать переговоры» - постоянно падает. Тем более, что за последнее десятилетие с лидерами террористов были и мирные переговоры, и, напротив, тактика их «точечного уничтожения». Но позитивного результата как нет, так и не было.
Несмотря на безысходность ситуации на Северном Кавказе, отмечаемой большинством опрошенных, общественное мнение выступает «интернационализации» конфликта, считает его внутренним делом России и не допускает присутствия в регионе международных миротворческих сил (72,1%), альтернативной точки зрения придерживаются 15,8% россиян. Подобное соотношение не в пользу международных миротворцев характерно для всех значимых общественных групп.
Как показывают исследования, в наиболее неблагоприятном русле за последний год развивались события в Дагестане, некогда одной из самых спокойных автономных республик бывшего СССР. Если экономическое положение в республике остается стабильно плохим (только 14,2% опрошенных зафиксировали за последний год значительные изменения к худшему), и если ухудшается, то относительно медленно, то политическая ситуация там продолжает ухудшаться стремительно. 25,6% опрошенных отмечают значительные ухудшения, и еще 23,4% некоторые ухудшения за последний год. Лишь 6,7% жителей Дагестана характеризуют ситуацию там как «подъем, динамичное развитие», 33,0% - как «стабильную, нормальную», в то время как половина опрошенных считает, что республика либо находится на грани гражданской войны (41,8%), либо, что война в ней уже фактически идет (7,7%). В Дагестане явно назревает кризис власти – 43,8% считают главной причиной катастрофического ухудшения ситуации неэффективность и коррумпированность местного руководства. Что же касается угрозы ваххабизма (ее отмечают как наиболее важную причину дестабилизации 14,8%), то, по мнению опрошенных жителей Дагестана, это скорее прикрытие провалов в сфере социально-экономической политике, допускаемой нынешним руководством республики. В то же время реальность ваххабистской угрозы признают 67,1% опрошенных дагестанцев. Главным фактором, дестабилизирующим ситуацию, являются противоречия между различными властными группировками, борьба за власть (37,9%). Межнациональное (18,5%), внутриисламское (19,6%) и в меньшей степени межконфессиональное (5,4%) противостояние тоже носят существенный характер, но все же занимают второстепенное место.
Однако не один Дагестан превращается на наших глазах в очередную хроническую «горячую точку». Напряжение растет в Ингушетии, Северной Осетии, Адыгее, Карачаево-Черкесской республике, причем особенно стремительно там, где по тем или иным причинам местная власть оказалась неспособной к разрешению кризиса, потеряла доверие населения (как это произошло в Северной Осетии после бесланских событий). В этой связи особое значение  приобретает деятельность федеральных органов власти по урегулированию только возникающих признаков системного кризиса. Как показывают исследования, большинство кавказцев продолжает идентифицировать себя в качестве россиян (59,3% в Дагестане).
Проблема Северного Кавказа – это только часть все более туго затягивающегося узла межнациональных отношений в нынешней России. В первую очередь, речь идет о растущей межнациональной нетерпимости. Это явление происходит не на ровном месте, оно определяется целым рядом обстоятельств. В первую очередь, растущей миграцией населения из стран Юга и Юго-Востока и российских регионов тех же направлений. Об этой проблеме всем известно, но как ее решать - не знает никто. По крайней мере, нынешняя российская власть ни коим образом не сумела артикулировать каких-либо позитивных идей в этом вопросе. Это своего рода "фобия", а сам национальный вопрос упорно отдается на откуп радикальным и немногочисленным политическим группировкам явно нереспектабельного толка. Но проблема при этом не рассасывается сама собой. Именно такой вывод был сделан в 2004 году, когда были подробно проанализированы тенденции растущей этнизации массового сознания россиян (Л. Бызов) . В какую же сторону сдвинулась ситуация в 2005 году?
Пока выводы носят неоднозначный характер. С одной стороны, доля тех, кто фиксирует усиление напряженности межнациональных отношений несколько снизилась. Так, по мнению 41,8% опрошенных летом 2005 года, за последние годы эти отношения стали напряженнее, нетерпимее, 17,5%, напротив, видит их улучшение, повышение взаимной терпимости. Еще 34,3% полагает, что эти отношения какими были, такими и остаются. В прошлом году соответствующие цифры составляли 49,1%, 15,1%, 31,3%. Конечно, эти оценки носят субъективный характер, они существенно зависят от политических убеждений респондентов. Так сторонники лево-националистических партий, таких как КПРФ и «Родина» склонны в большей степени обращать внимание на ухудшение межнациональных отношений – таких там 54,2% и 54,1%, соответственно. А среди более благополучных сторонников «Единой России», привыкших смотреть на мир сквозь «розовые очки», пессимистов существенно меньше – только 37,4%. Существенно различаются оценки и в разных регионах. Так в Южном федеральном округе число пессимистов составляет 51,8%, а, напротив, в Северо-Западном, самом благополучном с точки зрения межэтнических  конфликтов – 24,9%.
Более скрытым, но тем не менее, по сути, наиболее существенным фактором динамики межнациональных отношений остается так называемый «русский фактор» - повышение этнического самосознания русского большинства, его «русское» самоопределение. Как показали исследования, в современной России гражданское и этническое самоопределение практически сравнялись. «Гражданами России» предпочитают себя называть 44,3% россиян, представителями своей национальности – 45,1%, в том числе «русскими» - 41,3%; представителями других национальностей – 3,9%. «Русская» идентичность не только не растет, а, напротив, в некоторой степени уступает свое место общегражданской российской идентичности, которая  продолжает укрепляться по мере укрепления российской государственности и ее престижа при нынешних властях. Это, безусловно, позитивная тенденция, хотя и весьма медленная.

Как бы Вы ответили на вопрос о том, кем лично Вы ощущаете себя, если бы Вас спросили об этом в одной из столиц стран СНГ?
2005 (ВЦИОМ) 2004 (ИКСИ РАН) 1998 (ИКСИ РАН)
44,3 40,0 35,9 Гражданином России
41,3 46,8 47,1 Русским
3,9 2,9 7,6 Представителем другой национальности (украинец, татарин и т.д.)
5,3 5,3 2,5 Гражданином СССР
1,4 1,1 0,3 Гражданином своей республики (Башкортостан, Коми и т.д.)
1,9 2,6 5,0 Как-то иначе
2,3 1,2 1,5 Затруднились ответить

С другой стороны, сохраняется и достаточно радикально настроенная группа общества, состоящая из националистически настроенных русских граждан, согласно которой «Россия должна быть государством исключительно русских людей». Она остается в меньшинстве,  доля ее сторонников длительное время росла, но за последний год исследование значительного роста не обнаружило,  – сегодня таких 15,7%. Еще 27,1% придерживается более мягкой позиции, отстаивая большие права русских по сравнению с представителями иных национальностей – 27,1%. Традиционно характерная для России интернациональная точка зрения («Россия – общий дом многих народов, все народы должны быть равны») разделяется сегодня немногим более половины населения России (52,8%).

2005
(ВЦИОМ) 2004 (ВЦИОМ) 1998 (ИКСИ РАН)
15,7 11,2 10,7 Россия должна быть государством русских людей
27,1 34,2 19,9 Россия — многонациональная страна, но русские, составляя большинство, должны иметь больше прав
52,8 48,8 64,1 Россия — общий дом многих народов. Все народы России должны обладать равными правами, и никто не должен иметь никаких преимуществ
4,4 5,8 5,3 Затруднились ответить

Правда, аналогичный вопрос, заданный ИКСИ РАН в июне 2004 г., дал в целом несколько иные результаты. Крайнюю точку зрения, согласно которой "Россия должна быть государством русских людей", тогда поддержали 17,1% опрошенных. Промежуточную позицию, согласно которой "русские должны иметь больше прав" при признании России многонациональной страной – 23,6%, а идею "общего дома многих народов" – 53,6%. Таким образом, тенденции на последний год могут быть охарактеризованы по-разному – это или небольшой рост националистических настроений русских (согласно ВЦИОМ), либо, напротив, некоторое снижение или, по крайней мере, их стабилизация (ИКСИ РАН). При всей тревожности действительно существующих тенденций роста радикального русского национализма, никак нельзя согласиться с данными опроса, приводимыми социологами Левада-центра, согласно которым лозунг «Россия для русских» пользуется поддержкой 58% опрошенных россиян, из которых большинство – молодежь . Между тем, по данным ВЦИОМ, самый высокий уровень поддержки лозунга «Россия для русских» наблюдается среди сторонников ЛДПР – 28,6%. Что же касается молодежи, то в младшей возрастной группе опрошенных до 24 лет поддержка этого лозунга составляет 20,7%, что действительно несколько выше, чем в среднем по другим возрастным группам, но на порядок ниже цифры, приводимой Ю. Левадой.
За шесть лет с 1998 по 2004 год значительно усилились требования русского большинства к национальности Президента страны. С 44,9% до 58,1% за это время выросла доля тех, кто отрицательно отнесся бы к этнически нерусскому главе государства. Согласно исследованию ВЦИОМ летом 2005 года, в котором вопрос был сформулирован несколько иначе, 44,9% россиян считают недопустимым в принципе избрание президентом России человека нерусской национальности, а нормальным это считают 18,1%. Даже с учетом различий методик ВЦИОМ и ИКСИ РАН, можно предположить, что уровень проявляемой таким образом ксенофобии скорее стабилизировался, чем имеет тенденцию к дальнейшему росту.

Как Вы отнесетесь к тому, если в России президентом страны будет избран человек нерусской национальности? (по данным ИКСИ РАН)
2004 1998
7,3 9,0 Положительно
20,4 30,0 Безразлично
58,1 44,9 Отрицательно
14,2 16,1 Затруднились ответить

Представьте, что президентом России стал человек нерусской национальности. Как бы вы оценили такую ситуацию? (ВЦИОМ, 2005)
Это нормально 18,1
Это допустимо, но не желательно 31,3
Это недопустимо в принципе 44,9
Затруднились ответить 5,7

Эти сходные, по сути, результаты исследований двух ведущих социологических центров позволяют сделать вывод, что старый имперский национализм, включающий в себя "советский империализм", сочетающий в себе ценности империи и интернациональное отношение к представителям разных народов ("Россия общий дом"), характерный для первых постсоветских лет ("красно-коричневые") уходит, приходит "новый" русский национализм, антиимперский, но отнюдь не интернационалистический, причем носителем этого нового феномена "русскости" выступают уже не дезадаптанты, носители традиционной советской ментальности, а современные молодые "волки", социализировавшиеся уже в послесоветские времена.
 Отношение к конкретным народам и национальностям, проживающим в многонациональной России и за ее пределами остается при этом не слишком интернациональным. Некоторые народы вызывают большие симпатии, это в первую очередь представители славянских народов – белорусы (12,5%) и украинцы (11,7%), а из «Дальнего Зарубежья» - европейцы в целом (6,5%). Что же касается народов и национальностей, вызывающих скорее неприязнь, раздражение, то здесь с огромным перевесом лидируют «кавказцы» в целом (23,2%), и конкретно чеченцы (8,3%). Гораздо ниже уровень неприязни к цыганам (3,4%), евреям (1,5%), другим народам. Неприязнь, раздражение, возникающее при общении с этими народами, также не имеет однозначного обоснования. Это и нежелание считаться с обычаями и нормами поведения (22,6%), и опасения в связи с угрозой террора (15,1%), и неприятие внешности, манеры поведения, черт характера (13,7%), и их способность контролировать определенные экономические сферы, вытесняя оттуда представителей коренного населения (12,8%), и конкуренция за рабочие места (8,5%).
Российское общественное мнение настоятельно требует введения миграционных ограничений не только на трудовую силу из Китая, Вьетнама и других стран Юго-Востока. Исключение составляют только русские из республик бывшего СССР, для которых по мнению 50,1% россиян не следует вводить никаких ограничений и даже поощрять их приезд. Даже в отношении представителей славянских стран – Белоруссии и Украины – только 16,6% считают, что не следует вводить никаких ограничений, 48,8% - что их приезд следует ограничивать и 25,6% - что вообще не следует поощрять их приезд. 45,9% россиян настроены против приезда в Россию рабочей силы из стран Закавказья (только 6,7% безоговорочно за); 46,9% против приезда мигрантов из стран Центральной Азии (только 5,3% за); 53,3% (в том числе 62,7% жителей ДВО) против мигрантов из стран Юго-Восточной   Азии (3,9% за); 55,0% против приезда турок, арабов и других представителей южного «дальнего зарубежья» (3,7% - за). Из-за избыточной миграции сегодня, как отмечают опрошенные, во многих населенных пунктах России русские и другие коренные национальности уже не составляют большинства (25,9%). Пожалуй, лишь в Северо-Западном федеральном округе ситуация в этом отношении выглядит более благополучной.
Почему же, несмотря на столь явный рост националистических настроений, пресловутый «всплеск» этничности,  националистическая политическая идентичность остается на периферии политического процесса? Дело в том, что прошедшие годы в значительной степени изменили социально-политический ландшафт современной России. Изменения произошли не только в политической системе, но и в массовом сознании. Общественный запрос, который только намечался в конце 90-х, пробил себе дорогу и превратился сегодня в магистральный. Ширина этого запроса (объем электората, который он охватывает, политические силы, которые действуют в его русле) оказалась столь значительной, что все, что в него стало не укладываться, вытеснилось на политическую обочину. Это так называемый "путинский консенсус", о котором в последние годы много сказано и написано. "Путинский консенсус" являет собой синтез самых разных идеологических течений, которые в 90-е годы, особенно в их первой половине, казалось, носили взаимоисключающий характер. В рамках "путинского консенсуса" исчезли непримиримые противоречия между либералами и патриотами, левыми и правыми, традиционалистами и прогрессистами, западниками и русскими националистами. Все эти группы большее объединяет, чем разъединяет. Патриотические ценности, если и не принимаются всеми безусловно, то по крайней мере, и не отвергаются ни в одной из электоральных сегментов, как это было в 90-е годы. Так на вопрос ВЦИОМ (июнь 2004), готовы ли Вы поддержать политиков патриотической ориентации, 44,1% опрошенных ответили утвердительно, а 33,6% отрицательно. Причем эти цифры не слишком сильно различаются в электоратах ведущих политических партий. Среди сторонников СПС поддержать политиков-патриотов готовы 41,5%% среди "яблочников" - 39,0%; среди голосовавших за "Родину" - 57,7%; за ЛДПР - 51,9%; за "Единую Россию" - 48,4%; за КПРФ - 52,5%. При этом если в 90-е годы "национальная озабоченность" в основном принимала формы национал-традиционализма, и имела своих сторонников больше среди среднего и старшего поколений, непринимавших "ельцинско-гайдаровскую модернизацию", то в нынешнюю эпоху "русский путь" как идея коррелирует с рыночными ценностями и поддерживается молодыми поколениями. Так в недавно проведенном исследовании ВЦИОМ (апрель, 2005) сторонники СПС продемонстрировали наибольшую национальную нетерпимость среди других электоральных групп. Те же исследования показали, что блок "Родина" в его изначальном варианте, активно двигавший национальную идею, привлек голоса значительной части тех, кто обычно голосовал за либеральные партии.
В то же время, несмотря на относительно высокий уровень ксенофобских настроений в сегодняшней России, с одной стороны, и фактически складывающийся консенсус вокруг ценностей патриотизма, сам термин «русский национализм» остается скорее уделом маргиналов от политики. Да и у российского обывателя неприязнь к «черным» в основном, как правило, ограничивается кухонными разговорами. Слишком уж велик страх перед возможными актами насилия на национальной почве. И мы на социологическим данных отчетливо видим, насколько доля тех, кто симпатизирует «русским патриотам» выше (в разы) доли тех, кто прямо готов назвать себя как «русских националистов». Так  готовы охарактеризовать себя как сторонников русского национализма 5,9% опрошенных (среди сторонников ЛДПР – 9,5%; у молодежи до 24 лет – 9,1%), еще 24,5% склоняются к более умеренной формулировке – они в чем-то поддерживают идеи русского национализма, в чем-то нет. 44,9% опрошенных выразили полное неприятие идей русского национализма. Кстати, число сторонников русского национализма резко падает при переходе от младшей возрастной группы к следующей – от 25 до 30 лет, где эта цифра ниже 3%. Безусловно негативное отношение демонстрирует общество и к пресловутым скинхэдам, 60,0% населения резко негативно к ним относится, а симпатизируют лишь 4,6%. Правда в самой младшей из опрошенных групп (до 20 лет) эта поддержка вдвое выше - 8,2%, но говорить о каких-то массовых настроениях в пользу этой группировки пока не приходится. Да и реально сталкиваться с радикальными русскими националистами мало кому доводилось. Лишь 5,7% опрошенных имеют знакомых, которых можно отнести к числу радикальных националистов или даже фашистов. Среди младшей возрастной группы эта цифра, так же как и в предыдущем случае, больше примерно вдвое выше - 11,5%. Это скорее подтверждает мнение, что сам фактор молодежного национализма – это не столько поколенческая тенденция, сколько проявление специфики молодежной субкультуры в период ее активной социализации. Просто дело в том, что старшее поколение вообще остается наиболее политизированным, а для малополитизированной молодежи, национальная идея является одной из немногих живых и привлекательных идей.
Как же охарактеризовать в этой связи тот тип национализма, который определяется идеей "Россия должна быть государством русских"? Скорее всего, для него характерно достаточно прагматичное отношение к национальному вопросу. По мнению некоторых специалистов в области национального самосознания, идея империи умирает в современной России, потому что является слишком сложной, выходящей за рамки жизненного опыта, имеющего дело с достаточно простыми и архаизированными социальными отношениями. Государство только на словах, на парадном уровне провозглашает ценность общности, на деле оно не в состоянии организовать общество, особенно на микроуровне. И национал-прагматизм выступает в качестве компенсационной квазиидеологии.
С другой стороны, отчетливо проявляющийся интерес общества к "русской" теме, является некоторым фрагментом  магистрального запроса на «порядок и справедливость», но лишь одной из его составных частей . Как показали проведенные нами исследования, "русская тема" - это "пакетная" ценность, которая воспринимается скорее дополнением к идее порядка, в том числе, социального порядка, а, будучи вынесенная "в первый ряд", способна отпугнуть значительную часть своих потенциальных сторонников.  Незначительный, но вполне устойчивый рост этнической идентичности, зафиксированный в исследовании, не означает, что этнические ценности становятся реально актуальными, то есть мобилизационными. Хотя на уровне парадных ценностей зафиксирован некоторый рост готовности к мобилизации, реально качественного сдвига в этом отношении не произошло. При этом более 50% опрошенного населения выразили готовность рисковать своей жизнью в случае нападения на Россию внешнего врага. Эта цифра слабо колеблется в различных группах общества, достигая своего максимума - 60,9% - среди "сторонников русского пути". Впрочем, лишь незначительно отстают от этой группы и "сторонники радикального рынка" - 54,4%. А 6 лет назад эта группа как раз демонстрировала равнодушие к патриотическим ценностям. В сегодняшней же России, как мы уже отмечали, "путинский консенсус" всех выровнял и превратил  в патриотов России, хотя бы на словах. Меньше желания жертвовать своей жизнью вызывает угроза внутреннего распада России, в случае которой готовы жертвовать лишь 21,2% опрошенных.
Другой важной проблемой является уровень формирования новой идентичности. Тенденции государственного "полураспада", недостаточная историческая легитимность России в границах нынешней РФ, несформированность горизонтальных связей - все это толкает граждан, в особенности наиболее активные слои на формирование идентичностей более локального уровня. Это может быть группировка, сообщество, выступающее в качестве субъекта первичной социализации, так и регион. В конце 90-х годов угроза распада России, связанная именно с формированием региональных идентичностей стояла достаточно остро. Данные исследования показывают, что с тех пор ситуация не претерпела существенных качественных изменений. Практически те же 8% готовы одобрить выход своего региона из состава РФ, 35,2% стали бы активно протестовать против подобного развития событий (в 1998 эта цифра составляла 28,6%). И хотя на поверхности не видно реального потенциала сепаратизма, связанного с формированием общественного мнения, в отдельных регионах эта цифра подбирается к критической. Это, в первую очередь, касается богатых самодостаточных русских регионов Сибири - в Красноярске, Иркутске, Хабаровске, число тех, кто одобрил бы выход региона из состава РФ, колеблется от 16 до 23%, а во Владивостоке достигает просто поразительной величины - 31,3%. И это не этнический сепаратизм, который, по сравнению с 1998 г. действительно сошел на второй план.  Главная проблема сегодня - это сепаратизм русских окраин, испытывающих чувство недостаточной идентичности в отношении российской государственности в целом. Казалось бы, именно "сторонники русского пути" должны бы с наибольшим неодобрением относиться к идее регионального сепаратизма, означающего фактический распад РФ. Между тем, 10,9% представителей данной группы отнеслись бы к этой идее с одобрением, для сравнения среди "рыночников" таких 7,9%; среди "коммунистов" - 7,3%.  Среди опрошенного летом 2005 года ВЦИОМом населения Дальнего Востока «русская» идентичность существенно превышает «российскую». Это достаточно любопытная тенденция, коррелирующая с мнением В. Соловья о том, что идея "русскости" все основательнее расходится с идеей империи-государства. "…Безвозвратная деградация имперской идентичности и перенос государственно-территориальной идентичности на Россию; деактуализация центральной культурной темы русского народа; провал проекта российской гражданской нации; этнизация русского сознания, что означает как серьезное увеличение этнокультурного компонента в сравнении с государственно-гражданским, так и усиление влияния принципа «крови» («чистой» этничности). Одновременно и в связи с деградацией имперской мифологии происходила деактуализация центральной культурной темы русского народа (своеобразной «красной нити» русской культурной и интеллектуальной истории) – идеи особого предназначения русских в эсхатологической перспективе".  Или же речь идет о принципиально ином социокультурном феномене, связанном отнюдь не с изменением этнокультурной матрицы русского этноса, а всего лишь о формировании локальных субкультур, активно самоорганизующихся в условиях неспособности государства и вообще "большого социума" обеспечить необходимый коммуникативный минимум и связанную с ним социальную мобильность, особенно для молодежи? Как сочетается принцип идентичности "по крови" с готовностью тех же русских "националистов" в Сибири и на Дальней Востоке поддержать идеи местного сепаратизма? Ясно то, что наметившаяся, пока лишь в качестве тенденции этнизация, является ответом общества на негативный результат процесса строительства государства-нации. Не сформировав эффективных общенациональных субъектов, подчинив практическую политику корпоративным интересам, государство само провоцирует всплеск этничности в качестве замещающей государственную квазиидеологии.