Запах женщины Часть 3. Встреча на Эльбе

Синий аэрофлотовский «Боинг» коснулся колёсами взлётной полосы Калининградского аэропорта Храброво. В кармане моей куртки лежало отпускное удостоверение, а в зале прилёта – ждал шофёр гостиницы. Суета, толкотня, покупка местной сим-карты, обустройство в тихом уютном номере с белыми полотенцами и душевой кабинкой.  Как же я отвык от цивилизации, от горячей воды, бьющей из шланга круглые сутки, от ночной тишины…

Её лёгкую фигурку, гревшуюся на прибалтийском солнышке, я заметил издали. Понятное дело – при встрече оба волновались. Взрослые люди, а стеснялись совсем, как тогда, в летнюю перестроечную ночь. И только тогда, когда я в кафе обнял её упругую ладошку своей ладонью и она ответила на пожатие – я понял, что столько долгих лет ждал этого волнующего момента не зря.

Тогда я впервые увидел её грудь, совершенно не тронутую родами. Сейчас это трудно понять, но ведь в те далёкие времена я был настолько стеснителен, что не смел задрать на ней футболку и впиться в сосок жадным ртом, а потом – сдёрнуть с неё одежду и пронзительно войти победителем в её ликующее тело. От неё шёл тот же одуряющий запах женщины, который сводил меня с ума. Я долго и безуспешно искал этот запах в других и не находил его. Ни у одной его не было. Оставалась только она, единственная и неповторимая. Я зарылся лицом в её прекрасные волосы и сказал те самые слова, которые не сказал тогда, давно, у неё в общежитии.
Всего три простых слова: «Я тебя люблю».

Когда твою любимую женщину выламывает дугой вверх от оргазма - это надо чувствовать. Когда она кричит, не контролируя себя – то не нужно затыкать уши, ибо это – божественная музыка. Не описать словами, каково было видеть, когда она плачет слезами благодарности, а ты целуешь её мокрые глаза, такие же прекрасные, как и 22 года назад, как гладишь её отзывчивое тело, вздрагивающее от твоих ласковых прикосновений. Я всего лишь любил её. Как мог, по другому не умел, вкладывая в каждый жест, каждое слово, свой потаённый смысл.

Женщина должна чувствовать себя единственной, любимой и желанной. Она была и остаётся для меня именно такой.

Я любил её 22 долгих года.
Платонически. Она не знала.
Мог ли крохотный уголёк платонической любви, тлевший 20 лет где-то в уголке сознания, разгореться до такого всепоглощающего пожара любви земной, что отказывают повиноваться последние остатки разума?
И как запихнуть джинна обратно в бутылку?


Завтра она снова будет биться пойманной птицей в моих объятьях, крича в экстазе оргазма, который она до меня почти не испытывала.

Я вдохнул в неё жизнь, потому что этот цветок увядал и погибал.
И буду любить её.
Всегда.
Но у нас нет будущего.
«Нет никаких нас» - кажется, так назывался уровень в той компьютерной игрушке про Макса Пэйна.
Я прекрасно осознавал это.