Близнецы

Не было ничего.
Не было ни лая собак, ни двора, ни деревьев, ни луны. Не было ни дома, ни стола, ни чая.
Ни дороги  не было,ни поля. Не было ни соли, ни волн, ни китов.
Была лишь пустота и шепот.
Не знаю, и не могу знать  кому он принадлежал.
Не было ничего.
Пустота.
Отсутствие чего либо. Даже света.
Темнота.
И лишь одно чувство заполняло вселенную. Проклятое чувство. Потерянность.
Когда видишь только пустоту. Ничего более. Нет огня, нет стремлений, нет ветра. Гладь и тишь.
Мрак.

- Чем заполнишь пустоту: людьми, работой, знаниями, чем ?

 Не понимаю, вернее не знаю.

-К чему ты стремишься?

 К свету.

-Где есть свет?

 Не знаю, я не вижу его.

- Что гложет тебя?

Шуршание песка, убегающего сквозь пальцы.
Начала пугать смерть. Вот, что со мной происходит. Меня начала пугать смерть. И не потому,
что я сильно люблю жизнь. Нет. Мне страшно от того, что смерть безапелляционно утверждает
ничтожность жизни. И тычит сием фактом нам в лицо, как дохлой рыбой.
Жизнь как солнечный блик прячется за тысячи ненужных слов, вещей, задач и прочей мишуры.
У жизни ты не сможешь спросить напрямую, она обязательно собьет тебя с мысли миллионами
своих оговорок, ухищрений и поворотов. Точно с рекой разговаривать.
Только смерть отвечает односложно.
Я боюсь умереть, потому что, тогда мне придёться ответить на вопрос о жизни. Почему я жил
именно так. А я не знаю ответа. И поэтому, боюсь умирать. Я боюсь умирать в темноте. Я не хочу
умирать с теми же вопросами, с которыми засыпал в отрочестве.

- А что ты хочешь?

Я хочу умереть просвещённым. Я хочу, чтобы это был мой результат. Я хочу умереть с тяжестью этого знания.
Безрезультативность жизни пугает меня.

- Несчастлив что ли ты, иначе отчего мысли о смерти?

Это не о смерти мысли, это о жизни мысли.
Смерть – это сатира жизни. Когда у тебя есть все шансы гореть- ты просто тлеешь. Когда пришло
время умирать – ты все готов отдать, чтобы вспыхнуть.

- Не тебе делать выводы о жизни и тем более смерти. Пустые слова.

Знаю. Знаю. Я просто начинаю уставать от всего этого. Теряя все самое светлое, что есть в моей
душе, я становлюсь злее, сильнее и умнее. Разве можно назвать….

-… этот путь - правильным??

Вот именно, вот именно...
Кстати я, кажется, начинаю понимать, почему люди так дорожат идеей бессмертия.
Потому что каждому понятно, что если смертью ограничивается его жизнь, то тогда это была самая
бессмысленная штука, что можно было придумать во вселенной.

- Забавно, продолжай.

Жизнь человека, полная страданий, чувств, сомнений, счастья, чести, греха, любви, свободы- абсолютно бессмысленна, если приводит к смерти, после которой  тебя съедают черви. Без
остатка.

- и?

…и поэтому придумали бессмертие. Скинули на его плечи вопрос о необходимости жизни. Пусть во
вечности находит оправдание жизни, а не в мою смену. Бессмертие непостижимо. И от того свет
продолжает гореть. Вот он - вечный огонь.
Но скажи мне братец, чем питается он?

- Верой, брат. Исключительно верой

Именно, для нас вера – это фонарь, что мы держим перед собой и сами же идем на его свет.
Идем, ибо не хотим стоять на месте. ибо нуждаемся в свете. Даже, если сами его и зажигаем.
Мы мотыльки. И искусные, дьявольски умные мотыльки. Чертовски хитрые и сложные. И, что
самое главное, мы чрезвычайно организованные мотыльки. Уж если что-то у нас сложилось, как-то повелось, устоялось, то веками не исправишь, тысячелетиями.
Мы верим, что живем не зря, и поэтому живем.
Мы верим, что все не зря, что где-то все это копится и наши жизни ложатся, как песчинки одна к другой. И строится град.
Но не я, брат. я не чувствую этого. Мой свет погас. Мой фонарь потерялся во тьме, исчез.
И поэтому я не уверен в своем пути. Сомнения, словно прибой размывает тысячелетние идеи о
бесконечности. Уж поверь мне, очень это большой соблазн - посмотреть по сторонам и признать очевидность, что нет никакого града, что наши жизнь – это не песчинка. Это дым - исчезает, не оставив и следа.

- Ты брат, не веришь в те вещи, в которые можно только верить…

Я бы рад, но нет искры. Я не вижу огня. Нигде он не зажигается. И не вижу я света, на который
лететь. Нет огня. Нет света. Нет дороги.
Темнота. Без света исчезает все. Пустота.

-Ты брат умен до глупости. Ты настолько честен, что готов предать себя и все, что может сделать
тебя тобой. А если так, способен ли ты пойти до конца и признать, что света нет и быть не может?

Нет, такое я не признаю. Во всяком случае, пока. Во всяком случае, еще. Хотя порой мне кажется…

-Нет, братец, здесь может быть только одно: либо тьма кромешная, либо свет. Ибо тьма – это
отсутствие света. И до коли ты не упал во мрак, ты будешь видеть свет, хоть слабый, хоть точку на
на небе, но свет. Ну, а если ты хоть на секунду в полной темноте окажешься, то не выйти из нее
уже вовек. Останешься до конца дней своих, как бы не тянулся к свету.

Так что же это значит, я не пойму.

- А это значит, что боятся ты должен больше всего, не того, что света не видишь, а того что зреет в
тебе. И душить, давить как блох-паразитов, мысли свои.

Да как же?!!

Да не люби себя так, как-будто ты последний человек и не осталось никого на земле.
Как же надо любить себя, чтобы усомниться во всем, что миллиардам людей жить помогало и
вверх тянуло?
О вере как о безумии человека, как о его слабости, как о побеге размышлять.
Во-истину нарцисс.

- Да я же не себя возвышал, я же наоборот унижал себя, в себе проблему ищу!

А коли так, почему не хватает сил в себе же и свет увидеть? Внутри сердца своего, внутри своей
головы. Как же ты пытаешься, свет найти, если сам его гасишь?
Где он по-твоему, во дворе вместо фонаря висит или на небе, луне дорожки на озерах помогает
рисовать?
Как мог ты спутать глину и гончара местами?
Как же ты брат мой не видишь, что не мотыльки мы. Светлячки.