Человечецы дискутируют о мухицах и рыбунах

   Это вот очень редко, но все же случается - как пустячный выигрыш в лотерее, когда банальная пьянка исподволь перетекает чуть ли не в лингвистический диспут.

   Иван Иванович Кислое со своим другом Петрухой после трудовой недели отдыхали в культурном месте - в закоулочке за гаражами. Место отличалось от других поразительной уединенностью - забрести сюда специально смог бы разве что пьяный слепой.

   Выпили приятели не так, чтоб очень много, можно даже сказать чисто символически - по бутылке водки и по два пива на брата, когда Петино внимание привлекла свора бродячих собак.

   - Глянь, - ткнул он пальцем в их направлении, - псы и псицы! Гуляют, собаки!
    
   Иван Иванович, как более интеллигентный человек - по его словам, он даже второй том "Мертвых душ" прочитал, - возразил:

   - Неправильно говоришь, Петруха. Надо употреблять выражения "псы и ..."

   Тут Кислое задумался. Петя снова перехватил инициативу:

   - Как употреблять - я и сам с понятиями. Но вот объясни мне, а то я еще с глубокого детства голову ломаю: если можно говорить "зайчиха" и "зайчица", "волчиха" и "волчица", "ослиха" и "ослица", то почему нельзя "жирафица", "носорожица", "слоница" или "тюленица"?

   Пока Иван Иванович пребывал в прострации то ли от выпитого, то ли от сказанного, Петруха продолжал:

   - Почему мы говорим "курица", а не "куриха", "лисица", а не "лисиха", как ты думаешь?

   Здесь-то, наверное, и произошло превращение вялотекущей пьянки в лингвистический диспут. Кислое так и сказал:

   - Да ну тебя на фиг с твоими заморочками!

   Но, подумав, произнес:

   - А ведь действительно -  ерунда получается! Ведь если он, к примеру, зубр, то она должна быть зубрихой или зубрицей, если он удав, то она удавиха или удавица...

   - Это про мою тещу, - почему-то обрадовался тщедушный Петя.
 
   - При  чем здесь твоя  теща? - удивился Иван Иванович.

   - Так она ж за копейку удавится! А душит мою свободу знаешь как? Еще та удавица!

   Но Кислое уже не прислушивался, а продолжал размышлять:

   - Вот взять кота. Почему у него не котиха или не котица, а кошка? Но, если она кошка, то почему он не котих или не котец? Или кошак? Тогда она - кошачка или кошачиха?

   - А еще, - подлил подло масла в огонь диспута Петя, - я засек, что домашние животные имеют собственные названия! Если, к примеру, волк, то он и есть волк, зато у собак - пес, у овец - баран, у кур - петух, у лошадей - конь.

   - Это, Петруха, - глубокомысленно изрек Иван Иванович, - по моему мнению, свидетельствует о некоей близости наших предков к своим домашним любимцам...

   - Не понял! Так наши предки выходит того... зоофилами были?

   - Это ты уже загнул! Может, некоторые и были - в семье ж не без урода, но в основной массе люди любили животных еще той любовью... духовной такой. Вот коровка, например. Она ж  кормилица... или кормыльница... А, неважно. Словом, она молоко давала, сыр давала, масло давала, сметану давала. Все пожрать и выпить давала. А ее муж в поле -  поле пахал! Поэтому его называли не коровом, а быком. Но ее тоже не называли бычихой или бы-чицей!

   - А еще ж волы были. Так их самок как звали?

   Иван Иванович внимательно посмотрел на съехавшие по переносице Петины очки и сказал:

   - Дурак ты, Петруха. У волов жен не было!

   - Как не было? Они чего ж - сплошь гомосексуалисты были?

   - Еще раз - дурак! Они ж животные! Коровосексуалистами они были… То есть, волы совсем сексуалистами не были. Им в детстве обрезание делали.

   - Как евреям?

   - Если бы евреям делали обрезание как волам, то евреев бы пришлось искусственно производить от других народов. А волам делали обрезание как евнухам. Поэтому у евнухов не было евнухинь или евнухиц, а только одалиски.

   - Какие еще отдалиски?

   - Отстань, - уже увлекшись, отмахнулся от него Кислое. - Ты вот лучше о лошадях подумай. У них и лошадь есть, и конь, и жеребец...

   - Так это и ежу понятно, - подключился к процессу Петя. - Конь - он же пашет как лошадь, а жеребец размножается как амеба. Но ведь самку коня можно также назвать конихой или коницей, а самец лошади - лошадец! И еще у них есть жеребенки - это у которых гормоны играют ламбаду...

    - Ламбада сто лет как из моды вышла.

    - А гормоны до сих пор резвятся, - резонно заметил Петруха. - Я когда без жены, у меня знаешь, какие гормоны случаются!

   Но Ивана Ивановича уже было не свернуть на скользкую тему о женщинах, он гнул свое:

   - Или взять вот собаку...

   - Пожирнее...

   - У тебя чего - по пятницам мозги на выходные уходят? Или ты дружбан Ким Ир Сена? Так вот, самец у них - пес. Значит, самка - психа или псица...

   - Сука она! А дети у них - сученки и сучата.

   - А у пса - псенки и псята.

   - Стоп, - тормознул Петруха. - А чьих будут щенята? Ведь говорят же - сука ощенилась... или ощетинилась... Чего-то я совсем запутался.

   - Запутался - это хорошо. Это лексический диспут называется.

   Заметив недоуменный, немного даже обиженный взгляд Пети, Иван Иванович расшифровал:

    - Ну, это когда двое ученых, ну, вроде нас с тобой, собираются  и говорят разные умные вещи о словах - синтаксис там, глагол, подлежащее с синонимами всякими... Понял?

   - Так это все, что мы тут про собак несли - и есть синтаксисы эти? А чего, неплохо у нас получается,- воодушевился он. - Я и еще могу! Вот я про птиц думал. Они ж не только гадят, они ж полезные. О чем это я? Вспомнил, о голубях! Вот  если он - голубь, то она должна быть голубихой или голубицей, а он тогда - голубцом!

    - Или вон ласточка. Значит муж ее - ласточек.

    - Может, лучше просто - ласт!

    - Да нет, - засомневался Иван Иванович. - Ласт - это в котором плавают. От воды отталкиваются.

    - Он от воздуха ногами отталкивается, потому и ласт! А в кукушки муж кукушок,  у синицы  - синец или синяк, у аистихи - аистец...

   - В аистихи - аист, - попробовал утихомирить его Кислое, но Петю уже понесло:

    - А еще вот мухи, - он жестом фокусника взмахнул кистью руки над газетой, расстеленной на траве и уставленной недожратой снедью, отчего над ней сразу же взвился рой потревоженных серых точек. - Мужчина у них, стало быть, мух! А она - мухица или мухиха! Кыш, противная!

   - Но может быть и мухиня. Вон в гусей - гусь и гусыня,- добавил Кислое.

   Петин взгляд наткнулся на останки тюльки, и его осенила свежая мысль:

   - А у рыб как? Рыбец или рыбак? Или рыб?

   - Я думаю - рыбун. Хорошее слово. Смачное, сочное такое. Вот приходишь ты с рыбалки, говоришь жене: вот такой рыбун сегодня сорвался!

   - Откуда ж мне знать - рыбун то был или рыбиха?

   Иван Иванович задумался, но все же нашелся с ответом:

   - Мне кажется, именно поэтому люди и говорят нейтральное "рыба", поскольку не могут определиться с ее полом, статью то есть. Не могут понять, кого поймали. Вот и говорят - просто рыба.

   - Кстати, о людях. Это если мы все люди, и если я сам - то я самец? - спросил Петруха. - Или людец?

   - Наверное, правильно - человечец. А если нас много, то это уже многец, а не самец! Жена мужа - мужчиниха или мужчиница, а муж жены - женец или жнец.

   Петруха же никак не мог переключиться со зверей на людей.
 
   - А вот такие зверюги, как кенгуру и фламинго как будут? Они ж отвечают на вопрос "оно"? - попытался блеснуть своими познаниями родной речи Петя.

   - Будем считать, что это их дети. А правильно надо называть кенгур и кенгурица, или кенгуриха, или кенгуриня, или кенгурша... Ну, и соответственно, фламинг и фламингица, или фламингиха, или фламингиня, или фламингша! А вот уже их маленькие дети - кенгуру и фламинго!

   - Кенгуру - они в Австрии водятся? Или в Австралии? Я их вечно путаю.

   - В Австралии. Там еще ехидны есть и утконосы. Будем их сразу правильно называть - ехиднец и ехидница, или ехиднихиха, или ехиднихиня, а также утконосец и утконосица...

   - Утконосица - это санитарка в больничке, которая утки носит, - попытался поправить приятеля Петя.

   - Это уже не суть важно!- Кислое значительно воздел средний палец правой руки к небу. - Главное, что мы обогатили родную речь!

   - Здорово! - Петя разлил остатки водки по пластиковым стаканам и свою долю сразу же употребил. - Жалко, что у меня при себе ручки не было отродясь, а то бы я все эти умные слова запи...

    Иван Иванович осторожно согнал муха или мухиху с лица уснувшего друга и со словами: "За тебя, человечец!", не спеша допил свою порцию и медленно повалился рядом.