Вечер в Горицах

I

- Закурить не найдётся?
Ну вот. Сначала закурить, потом «часы сымай». Знакомо.

На всякий случай я передвинул фоторюкзак на пузо. И дёрнул меня чёрт вылазить в такой глуши.

II

Автобус из Кашина в Кимры идёт заковыристо. Точнее, не идёт совсем, хотя билеты продают. Маршруты Кимры-Тверь и Тверь-Кашин пересекаются в Горицах, где нужно делать пересадку.

Но мне «повезло». Водитель явно был под кайфом: он аккуратно объезжал ямы, грозя свалить автобус в кювет, и приехал в Горицы с опознание минут в 50. Я вылез в засыпающее село.

Был сентябрь, и гладкий воздух, и паучья тишина.

III

Мужчина, одетый менеджером среднего звена – костюм, розовая рубашка, голубой галстук с широким узлом – шёл сначала не в мою сторону и смотрел куда-то вбок. Остановился, поозирался и подошёл.

- Закурить не найдётся?

Кажется, он был навеселе. Этот блеск в глазах, оглядчивая походка, приличная, хотя и слегка жёваная одежда, - в памяти всплыло слово БИЧ. Вот от таких, видать, и переводят это слово как «бывший интеллигентный человек». Хотя нет, он, при всей своей нетрезвости, не производил впечатления опустившегося человека. Скорее, это я похож на бича – в потной майке, в рваных джинсах. Рваных не там, где у независимой молодёжи в гриндерсах – на коленках. В промежности. По-простому.

IV

Из дверей магазина вышла бабка, посмотрела в низкое небо. Вытянула вперёд руку и вылила из бутылки жидкость на траву. Постояла минуту, потом размахнулась коротко и со всей дури жахнула стекло о камень.

Повернула голову в мою сторону, улыбнулась ласково. И зашла обратно в магазин.

V

Давешний мужчина возник откуда-то из-за угла.
- Скажите, вы не местный?
- Сами мы не местные, - подумалось на распев. - Не-а, - бросил коротко и политкорректно.
- А ну да, ну да.

И снова ушёл.

VI

Подъехала машина, остановилась поодаль. Девятка – круто, чо. Чутка опустилось тонированное стекло – смотрит, оценивает: сразу гробануть или подождать, пока стемнеет.

В машине прокуренный низкий голос пел о ненаточенных ножах. В тему)

VII

- Вы помните это место из «Божественной комедии», про ангелов дурную стаю?

Ничего себе поворот сюжета, - подумал я, но признаваться, что Данте читал в школе и не до конца, и помню из него только сюжет пунктиром и две первые строки, было стыдно.

- И что с ними не так?
- Ну как же, - он явно радовался тому, что с ним заговорили, - Их свергло небо, не терпя пятна; И пропасть Ада их не принимает. И вот это ещё: И смертный час для них недостижим, И эта жизнь настолько нестерпима, Что всё другое было б легче им.
- Если честно, когда слышу слово «ангел», сразу вспоминаю Гарика Сукачёва: «Это был ангел…»
- И это ещё не самый плохой случай…

Он оживился и стал скоро, отплёвываясь на буквах «П», говорить об ангелах, то ли цитируя поминутно классиков, то ли сам переходя на стихи.

- Не желаете? – я достал из рюкзака непочатую бутылку кашинской настойки. И отпил из своей, ополовиненной.
- Пожалуй.

Он выпил, тихо и длинно выдохнул, улыбнулся одними глазами и стал говорить дальше. Теперь уже не спешил. Он нашёл и тон, и темп разговора. Я слушал вполуха и пил кашинскую.

VIII

Я стою здесь уже почти час. Вечернее солнце ожелтило набрякшее небо. Скоро станут помаргивать первые звёзды.

Из, казалось, заброшенного дома – без забора, с огородом, заросшим чертополохом – вышла баба в платке, завязанном под подбородком. Налила парное молоко в блюдце и поставила на врытый в землю столб, - кошка точно не заберётся. Тогда кому? Нетопырям?

Интересно, автобус ещё будет? Или пора проситься на ночлег?

IX

- Вот и я всегда говорю: жизнь такова, какова она есть, и более не какова. - Он опустошил бутылку и блеснул красным глазом.

Сзади со стуком и выдохом открылись автобусные двери. Водитель, наклонив голову, зло и устало смотрел на меня в проём.

- Ну што? Ехать будем, или как?

Я обернулся попрощаться, но мой собутыльник уже подхватил полы пиджака и быстро-быстро засучил ножками. Оказалось – как я раньше не заметил? – он был бос, а ноги покрывала густая шерсть.

Он побежал, отделился от земли и поплыл над травой. Были видны только пятки – розовые, как у младенца.