Белыми нитками

Павел ходил по комнате, ероша волосы и поглядывал на Светочку. У Светочки в глазах стояли слезы.
- Ну Светик, ну что случится, если мы поженимся через год! Мы что – друг друга разлюбим, что ли? Я вот для тебя на что угодно готов! Ну не плачь, бедненькая!
- На что угодно готов, а меня бросаешь! – сказала она упадшим голосом, в котором слышалось горе и отчаяние.
- Ну Света, - Павел остановился перед ней, в отчаянии кусая губы. – Ну вот зачем эти… фразы. Бросаешь… Это же счастье, да нет, это чудо просто, что меня Миторофанов забирает к себе в Новосибирск! Митрофанов же – это ого-го! Это ж мировая величина! Он, может, вообще Нобелевку получит! И вот если он меня выбрал – ты представляешь, что это значит! Это значит – что я не барахло, понимаешь, ну Светик, ну улыбнись. Ну закончишь ты через год свой театральный и приедешь ко мне, и поженимся, и все будет чудесно. Просто очень чудесно!
- Паша, ну ты такой странный! Вот какой Новосибирск, скажи мне пожалуйста! Какой дурак из Москвы в какой-то Новосибирск уезжает! И что я там буду делать? В новосибирском драмтеатре играть? Спасибо. Ты, конечно, только о себе думаешь. Я для тебя – ничто.
- Ну почему ничто, Света! – Павел снова заходил по комнате, меряя ее широкими шагами. – И Новосибирск, между прочим. Это очень большой город, там знаешь, какая публика – почище московской в театры ходит, и не командировочные всякие, а сплошные ученые. Ну что, ну Света! – воскликнул он опять, глядя, как по ее нежному фарфоровому личику опять потекли крупные слезы.
- Павлик, Света, идите обедать, - сунулась в дверь Светочкина мама. – И да. Павлик, я все спросить –то хочу – где свадьбу будем играть? Пора уже банкетный зал заказывать, да и платье шить тоже.
Павел беспомощно перевел взгляд со Светочки на ее маму и сел в кресло.
- А свадьбы не будет, мам, - нехорошим театральным голосом сказала Светочка. – Павлику предложили место в каком-то институте в Новосибирске, там, говорят, всем Нобелевские премии выдают. Так что Павлик уезжает туда. В общежитие. И меня туда через год ждет. Чтобы я там провинциальных Офелий изображала.
- Света, ну что ты говоришь, - ее мама перевела взгляд на Павла, сидящего в кресле с несчастным видом. – Разве ж Павлик отказывается от свадьбы?
Павлик вскинулся:
- Надежда Николаевна, ну хоть вы ей скажите, что ни от чего я не отказываюсь! – Я хоть завтра готов жениться! Только что это будет за семейная жизнь, если я там, жена тут…Через год и поженимся, а мне там, может, комнату дадут!
- А зачем вам в Новосибирск ехать, Павлик?- мягко сказала Надежда Николаевна, - в Москве что, научных институтов мало? Вас с Вашим красным дипломом где угодно возьмут! Да, Светочка?
Светочка, блеснув глазами, всхлипнула и отвернулась к окну.


- Паша, мы Петровых будем приглашать?
- …
- Паша!
- Что?
- Петровых, говорю, будем приглашать? – Светлана вошла в кабинет Павла Сергеевича, держа в руках бумажку.
- Куда?
- Здрасьте! На твой юбилей! Пятьдесят лет же!
- А, да мне все равно, - ответил Павел, откинувшись в кресле. – Может, вообще – ну его, этот юбилей. Надоели эти пьянки уже… Лучше махнем куда-нибудь…В Италию. Или еще куда на море… На недельку. – он снял очки и по-привычке взъерошил макушку с коротким седым ежиком волос.
- Паша, ну вот ты вечно, тебе надо вечно , чтобы все было как ты хочешь! – у Светланы задрожал голос. – Я так готовлюсь к твоему юбилею, с ног сбилась! Все организовываю, хлопочу, артистов этих пригласила, надо же все предусмотреть, никого не забыть – двести человек – всех рассадить… А ты вот вечно..Тебе только бы праздник людям испортить.
Павел посмотрел на крупные слезы, которые поползли по нежно и искусно припудренной щеке жены, потом вздохнул и сказал примирительно:
- Ладно, Света, ну что ты убиваешься, приглашай кого хочешь.
Слезы у Светы моментально высохли, она улыбнулась и сказала:
- Ну вот и славно.
Она уже пошла к дверям, стуча каблуками модельных туфель.
- Свет, - сказал Павел, глядя на ее все такие же, как в юности, стройные ноги. – А помнишь, как у тебя на свадьбе платье порвалось и мы тебя в туалете с Нинкой зашивали белыми нитками? А потом ночью я тебя распарывал… - он улыбнулся.
- Вечно ты помнишь всякую ерунду. – сказала Света и вышла.
Уже из коридора она прокричала :
- Не забудь, завтра у тебя приедут интервью немцы брать, а вечером мы к Симоновичам на дачу едем.
- Помню, - сказал он себе под нос, надел очки и снова стал раскладывать пасьянс на экране.