Колыбельная для Святого. глава 2

Глава вторая: Святой Матвей

«Невероятно! И, в конце концов,  просто глупо!» - Матвей, разобидевшись на весь белый свет, заперся в своей комнате.
 - Святой, мать твою! Вылазь из своей норы! – Хим уже битый час пытался достучаться до своего товарища. Нет, проще было бы снести эту чёртову жестянку к едрёной матери, но тогда Глеб снесёт ему голову таким же способом…   
 - Катись к черту, ошибка природы! – послышалось из-за двери. -  Для этого задания подойдёт и Линк, она же баба, как-никак!
 - Кого ты бабой назвал, а?! – взревел голосу «по ту сторону». – Ты, полуслепая макака, тащи сюда свою задницу! У меня появилось большое желание её надрать!
 - Кто тут макака?!
Дверь с жутким грохотом распахивается, и в узком проёме показывается парень.
Хотя по первому впечатлению так и не поймёшь. Тёмные, почти чёрные, навскидку так чуть ниже лопаток, волосы. Сейчас спутанные, в идеале почти прямые. Одна из прядей радовала глаз своим кровавым, как гранатовый сок, цветом.
Сам по себе парень был довольно худым. Никаких признаков супер-бицепсов, трицепсов и тому подобного, не наблюдалось. Хотя, сказать, что тело совсем со спортом не знакомо, нельзя. Плоский живот, рельефные мышцы груди… Да, именно по этим, и не только, признакам, понимаешь, что перед тобой парень, и ещё это недовольное выражение лица…
 Огромная ручища сгребла в сторону стоящих у входа Хима и Линк, в вслед за рукой появился и её обладатель – Мишень. Или просто Миш. ( «мишка»… хотя назвать двухметрового гиганта очаровательно плюшевой игрушкой – значит подписать себе смертный приговор). Вообще, его официальный позывной – «Таргет», что с английского  и переводится «мишень».
В другой руке Миш держал батон. Точнее, последнюю его половину.
 - Тебе надо лучше питаться, ребёнок, – притянул он взлохмаченного парнишку за один из многочисленных ремней на джинсах, – совсем отощал. Хлебушка хочешь?      
 - НЕТ! - «ребёнок» дернулся изо всех сил, но вырваться ему из стального захвата Мишени, к сожалению, не под силу. – Немедленно поставь меня на пол, Мишень! Повязка слетит!
Ему сделали операцию… Наконец, ему сделали её! Он… будет видеть…
«Эй, Ирбис… Надеюсь, ты рад за меня?»
Матвей коснулся мягкой повязки на глазах, повиснув прямо на руке Миша. Уже полгода, как он её не снимает. Осталось всего ничего… Он так устал от этой темноты, окружающей его…
 - Попробуй ещё раз обозвать меня бабой… - потрепала его по голове Линк, - пожалеешь, что вообще видеть начал!
 - Ещё не начал… - пробормотал пристыженный парнишка.

Как бы они ни ругались или орали друг на друга, это была лишь видимость ссоры. За десять лет ребята по-настоящему сдружились. Когда-то Анька, Макс, Игорь и Матвей… Теперь – Link. Him. Target. Saint. Кодовые имена, инициалами выгравированные у них на телах не позволят им забыть о том, кто они на самом деле и кому принадлежат. Воровка, поджигатель-самоучка, полный неудачник и слепой-сирота… за десять лет меняются все. Тем более, если не оставляют выбора.
Теперь Линк с лёгкостью открывает любую дверь.
Хим – мастер ядов и взрывчаток.
Таргет, «мишень»… глупая кличка, не так ли? Профессиональный снайпер, от которого не уходила ни одна жертва. В свободное время Хим испытывает на нём свои новые «препараты». С уникальной в своем роде ДНК, Миш единственный, чья кровь способна нейтрализовать смертельные, для большинства нормальных людей, вещества.
И… Святой. Ищейка, которой нет равных. Он может пройти в любу щель. Проникнуть в нужную группировку, достать информацию и уйти незаметно. Миловидная, несмотря на дефект глаз, внешность сыграла своё чёрное дело, и на Матвее «ездили» все, кому не лень. Отсюда и вредный характер.
Еи го чутье и интуиция неоспоримы. На шее, в углублении чуть под ухом у него стоит клеймо. Какая ирония, не правда ли? «St.» - Святой… Святой Матвей.

     У каждого свой талант. Неталантливых Организация не держит. Обладая необычными способностями, они слишком выделялись на фоне других. Аномально ненормальные – в обществе, где презирают индивидуальность, им не нашлось места.
  Здесь же – блестящее образование, необходимые навыки обороны. Знания, которые не даст ни одна школа, которые станут проводником в их будущее.
Но какую же дорогую цену пришлось за неё заплатить… Хотя нет. Не так. У них просто не было выбора.

                ***

…Она не пыталась отвести его к врачу. Мальчик игнорировал присутствие матери, а если замечал, то постоянно вздрагивал и начинал плакать. Женщина стала бояться подходить к собственному сыну, замыкаясь всё больше в себе.
Его зрение постепенно исчезало, становясь с каждым днем  слабее и слабее. Маленький  Матвей плакал в надежде на то, что мама услышит его. И было очень страшно… одному.
А потом всё изменилось.
Детдом. Иногда он чувствовал себя там счастливым. Ведь рядом был друг. Только…
Как ни напрягал Матвей память, имя этого человека вспомнить не получалось. Странно. Но более чем вероятно, здесь постаралась они. Каждый, попав туда, проходил индивидуальный тест. Его Матвей тоже уже не помнит. Главное – он прошел. И получил возможность выйти из темноты.

Тогда, он впервые и услышал свой вердикт – повреждение роговицы глаза. Слишком серьёзное, чтобы попытаться что-нибудь сделать.  Отказ за отказом, несмотря на влияние «вышестоящих». Пока они не обратились к Шину Ланбергу. Гений, он умел и любил рисковать, получая от этого несравнимое ни с чем удовольствие. 
 Единственный, кто рискнул провести операцию, пересадив донорскую роговицу. Строжайший секрет, откуда он мог её взять.
И всё равно…
Его слова звучали как приговор.
«Она не прижилась до конца. А новое вмешательство  может привести к серьёзным последствиям. Возможно, когда-нибудь я смогу…»
Ланберг не любил проигрывать. Собственная неудача  подстегнула в нём природный азарт.
Его очень заинтересовал, как он сам сказал, тот незрячий мальчик. Несмотря на юный возраст и полное отсутствие зрения, ребёнок держался исключительно стойко. Как врач, Шин не мог им не восхищаться.
«Малыш, – когда уводили Матвея, хирург оборонил одну фразу. – Мы ещё встретимся, обещаю. И в следующий раз ты непременно сможешь… меня увидеть».
Пятилетний ребёнок равнодушно отвернулся.
 - Не давайте обещаний, которых не сможете сдержать. – Произнёс он чётко на русском.
Хирург не понял, что сказал маленький мальчик. Но взрослые интонации детского голоса пробудили в нём лишь большее желание добиться своей цели.
«Ты будешь видеть,  – уверенно подумал он. – Я так решил».
Как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Может ли он добиться своего, имея лишь ослиное упрямство? Кто знает…
Действительно, многие люди назвали Шина сумасшедшим, помешанным на своей мечте. Подключив всевозможные связи, Ланберг напролом шёл к своей цели, чтобы добиться желаемого. Не зря о нем говорили как об одном из лучших молодых хирургов.
Он забросил другие дела. Сосредоточиться на одной задаче – вот его цель. И однажды…
 
… - Я понял… - безостановочно повторял он. – Я понял.
Со стороны казалось, что великий Шин действительно лишился разума. Это далеко не так. Он пребывал в твёрдом рассудке и добром здравии. Да, Ланберг нашёл решение. Но риск… слишком велик. После операции пациент либо прозреет, либо… лишится глаз. Совсем. Итогом могут стать пустые глазницы. Согласится ли тот русский мальчик?
Сколько ему сейчас? Лет пятнадцать, наверное… Врач и сам понимал – в случае неудачи его лишат врачебной практики. Опозорят на весь мир и…
Он готов. Вопрос в том, готов ли мальчик?
Русские не оставили ни  телефона, ни адреса. Единственный способ, сработает ли он? Шин Ланберг не был уверен… 

                ***
*Шотландия, полгода до основных событий*

 - Глеб, сделай потише. – Матвей закутался в плед по самые уши.
Голова трещала, в висках стучала кровь. Его трясло. Ему было плохо. Невообразимый хаос мыслей сводил с ума, хотя можно ли свести с ума того, кто и так уже сошёл с рациональной дистанции? Таких как он, всегда вел животный инстинкт.
Тридцать первое декабря – Новый Год. Для русского – праздник поистине великий, не найдёшь человека, который бы в этот день не отмечал бой курантов шампанским и песнями.
Его нет уже почти год. И шесть дней. Три часа. Сорок минут и… бессчётное количество секунд. Сердце не выдержало нагрузки и от недостатка крови и многочисленных пулевых ранений остановилось в канун католического Рождества.
 - Чёрт тебя подери-и, Ирбис… - Святой нашарил рядом один из тренировочных метательных ножей, валявшихся по всему полу в комнате их конспиративной квартиры, и отработанным до автоматизма движением метнул его за спину. – Как ты мог умереть в такой день?!
Линк до сих пор не знает. И Хим тоже…  Смерть Ирбиса держат от них в секрете. Знает только «Святой». Потому что был свидетелем его гибели. Свидетелем…
 - Ха-ха!... Да ни фига!!!...  – истерически засмеялся он – Если бы я только видел… Ты бы не погиб, защищая меня...
Глеб молча наблюдал, как его подчинённый бросает в стену ножи. Один за другим, они вонзались в деревянную панель ровно в одном сантиметре друг от друга. Глеб не препятствовал этому, только выключил телевизор, стоящий практически на бесшумном. Последний раз он идет на поводу у этого ребёнка, разрешая ему громить дорогостоящий интерьер. Сегодня можно.
Матвей винит себя в смерти Ирбиса. Он не виноват, но разве объяснишь?
Глеб смутно представлял себе, что там произошло. С бессвязного лепетания этого мальчишки дело представлялось так…

… - Да подожди ты меня!
Матвей шёл впереди, не заботясь об остальном. Он крайне зол. Как можно было отправить его на задание вместе с Ирбисом?
Конечно, Ирбис для него как брат…
 - Остановись же, наконец! – говоривший дернул подростка за локоть, вынуждая подчиниться. – Сколько раз я тебе говорил, нельзя выходить в лоб на «объект»! Это слишком опасно! Вдобавок, мы обязательно попадёмся, следуя твоему плану.
Ирбис – Снежный Барс. Его самый лучший друг. Человек, которого Матвей встретил первым по приходу в Организацию. НАСТОЯЩАЯ ЗАНОЗА В ЗАДНИЦЕ!!
А ещё он «мозг» их группы, один из самых гениальных людей по части информатики и компьютеризации. Основная специализация Ирбиса – техника. И с уверенностью можно сказать - в этом ему нет равных. Большинство приборов и шпионских примочек Организации разработаны и воплощены в жизнь им.
Ирбис так же, как и Шин был одержим идеей вернуть Матвею зрение. И надо сказать, он достиг определённых успехов….

… - Ну как?
 - Все расплывается… И голова кружится.
 - Погоди, сейчас картинка станет лучше.
Он послушно сидел в лаборатории, где Ирбис работал над своими проектами. Здесь Снежный Барс и работник, и начальник, и сам господь Бог  в одном лице. На данный момент парень испытывал новый прибор, который, в идеале, позволит Матвею видеть.

 Если в теории, особые импульсы будут создавать в сознании пространственную картинку, передавая информацию извне непосредственно  в мозг. Таким образом, «Святой» сможет, наконец, узреть мир воочию.
Говорить-то легко, а на практике всё оказалось гораздо сложнее. Как ни старался Барс, из-за использования приборов состояние Матвея ухудшалось. В конце концов, ему запретили проводить на слепом тестирование. Ибрис обиделся и эксперименты прекратил, позволив врачам «издеваться над бедным ребёнком».   
Он заботился о Матвее с первого дня пребывания того у «них». Холодный, апатичный мальчик со светло-серым остановившимся взглядом… Он не первый, кто попадается на этот случайный образ. Внешне мягкий и добрый, паренёк сразу выказал ребёнку симпатию. А вот мальчик упрямо не желал идти на контакт. Технику потребовалось много времени, чтобы расположить Матвея к себе.

Жалость не то чувство, Ирбис. Оно наоборот, отталкивает, заставляет ещё больше замыкаться в себе.

 - Хочешь, расскажу тебе одну историю?
 - …
 - У этого места интересное прошлое. Я случайно подслушал эту «легенду».
   
Снежный Барс значительно старше Матвея. И в «Организации», как называли её остальные, он пробыл гораздо дольше. Он знал, у того, что не существует, не может быть ни имени, ни названия. Рассказывая «легенду», юный техник придумал его сам. Неофициальное -  ни в одном документе его нет. Красивое и немного грустное. «False Lullaby»*. Барс в шутку  назвал её «Колыбельная лжи».



*Ложная колыбельная (англ.) – прим авт.