Чучело Пенелопы

- Ну, здравствуй, - сказал он, когда они наконец остались одни.
- Здравствуй, - ответила она, стараясь не разрыдаться.
- Ты все такая же красивая, - сказал он, глядя на ее прямую спину и гордо поднятый подбородок. – Глаза сияют.
Она улыбнулась этому незнакомому человеку, которого не видела двадцать долгих лет, и о котором так часто думала, прядя и распуская свое полотно. Она хотела сказать, что он тоже не очень постарел, но вместо этого ответила:
- А Телемах так на тебя похож…
- У нас прекрасный сын, - шагнул он к ней наконец-то и обнял. – Настоящий царевич, - произнес он, вдыхая запах ее шеи.
Она неловко обняла его в ответ своими отвыкшими от объятий руками, и они постояли так некоторое время, прижавшись, пытаясь телесно вспомнить друг друга.
Потом он медленно высвободился и сел на кровать.
- Развязать тебе сандалии? – спросила она.
- Нет, не надо, я сам, - сказал он. – Принеси лучше вина.
- Если что-то осталось, - сказала она задумчиво, - после этого бардака с женихами…
Она не закончила фразу и вышла, тяжело ступая.
Одиссей вздохнул и потянулся к пульту от телевизора. На рекламе, изображавшей полуголую красавицу, он задрежался, но потом, хмыкнув, переключил на новости. Опять на восток введены объединенные войска. Дурачье, подумал он устало, все это бесполезно.
Вошла Пенелопа с кувшином вина, сыром, хлебом и мясом.
- Мясо вчерашнее, что осталось, - сказала она виновато, - я ж не знала…
- Ничего, вот отдохну немного, и мы такой пир с тобой закатим! – он похлопал рядом с собой. – Садись, женушка.
Пенелопа осторожно села.
Он заметил, что она успела принарядиться, надела золотое ожерелье, которое он подарил ей в день свадьбы и заколола повыше волосы.
Он поцеловал ее в висок, в лучом расходящиеся от глаза мелкие морщинки.
Ну, зато  мне повезло больше, чем микенскому царю, - утешительно подумал он, - моя дождалась.
Он молча ел, облизывая испачканные в оливковом масле пальцы, Пенелопа подливала в кубок вино, подкладывала ему лучшие куски.
Когда он закончил, она подала виноград. Он щипал лениво ягоду за ягодой, и она все не решалась сказать то, о чем так хотела спросить. Так и не решилась.
- Дела запущены, Одиссей. Без хозяина все в упадке. И еще эти женихи…Народ волнуется… - вот все, что она сказала.
Он потянулся, хрустнув суставами, и сказал:
- Все, дорогая моя, все хорошо. Приехал твой хозяин, возрадуйся. Сыто рыгнув, он запустил свою сильную загорелую руку в ее волосы. Пенелопа вынула гребень, и тяжелые , все еще прекрасные, хоть и с серебряными нитями, волосы густой волной упали ей на грудь.

Ночью, прислушиваясь к его ровному дыханию, он вспоминала Антиноя, восемнадцатого своего жениха. Он никогда не буйствовал, всегда сидел в углу – печально глядя на нее большими глазами, лишь иногда пощипывая струны кифары.
Пенелопу залила душная жаркая волна.
Она встала, прошла через мегарон на второй этаж, где стоял у открытого окна ее ткацкий станок , и там просидела, слушая мерный шум прибоя, пока первый петух не поприветствовал утреннюю зарю.


Они сидели с Антиноем в маленьком кафе прямо над морским обрывом. Пенелопа опоздала - сложно было улизнуть из дома, да и пробки были большие.
- Но хоть теперь-то ты веришь, что я правда люблю тебя?- спросил Антиной, грустно улыбаясь.
- Но я ведь старше тебя…- начала Пенелопа, краснея от счастливого удовольствия.
- О, глупая, глупая женщина!- усмехнулся Антиной с отчаянием. – Я любил бы тебя даже если бы ты была еще на двадцать лет старше! И даже если бы ты была последней служанкой в доме старого пастуха – я все равно любил бы тебя !Ты самая прекрасная женщина, Пенелопа!
- Много ли ты их видел, юноша, - печально покачав головой.
- Ну, в этом мне не сравниться с твоим хитроумным мужем, конечно, - сказал Антиной ядовито. Глаза Пенелопы подернулись печалью, и тот быстро продолжил, - Но даже если бы я видел их сотни и сотни- я все равно назвал бы тебя прекраснейшей. Пенелопа, давай убежим!
- Я ждала его двадцать лет!
- Ну и что! Ты не любишь его!
- Много ты понимаешь в любви.
- Ты его дождалась, Телемах молод и силен - давай убежим вдвоем – ты вырастила сына, сохранила царство и честь – теперь ты можешь хоть немного пожить для себя!
- Нет, - печально покачала головой Пенелопа. Я царица, мне не следует сбегать с мальчишкой.
- Но ведь одна все-таки сделала это!- воскликнул Антиной.
- И ты знаешь, чем это закончилось, - проговорила Пенелопа твердо и встала.
- Прощай, юноша, - и широким шагом пошла прочь.


Одиссей стоял на высоком утесе, вглядываясь вдаль. Море было бурное, неспокойное, однако  паруса, показавшиеся на горизонте, медленно, но приближались. Ветер трепал его плащ, но он, привычный к любым ветрам, не обращал на это внимания.
На Итаку плыли гости.
- Что, Одиссей, скучаешь ты на своем маленьком каменистом островке?- раздался насмешливый женский голос.
Он обернулся:
- Итака- мой дом, Афина. Кому, как не тебе, знать, как я сюда стремился?
- А почему же твоя Пенелопа так печальна?
- Женщины вечно чем-то недовольны, - нахмурившись, отвернулся от богини Одиссей.
- А мужчины вечно неспокойны, - усмехнулась Афина.
Одиссей промолчал, а потом спросил:
- Ты не знаешь, кто там приближается?
- Знаю, Одиссей, - улыбнулась Афина. – Сдается мне, кому-то снова понадобилась твоя хитрость,- и медленно растаяла в воздухе.
Одиссей улыбнулся и снова поднял ко лбу руку.


Эвриклея тайком прошмыгнула в спальню хозяйки. Пенелопа курила, глядя куда-то перед собой. 
- Что тебе? – спросила она служанку недовольно.
- Да вот просили передать, - сказала она тихо и протянула Пенелопе свиток.
Пенелопа покраснела и спешно взяла его.
- Иди, иди, - махнула она рукой, разворачивая послание.
Пробежавшись глазами по первым строчкам, она улыбнулась, и потом перечитала еще раз, уже спокойно.


Вечером прибыли гости.
Пенелопа слышала звуки пира, доносившиеся из мегарона, и порой доставала припрятанный свиток и перечитывала сладкие страстные строки.


Утром Одиссей, возбужденный и довольный, вошел в спальню, напевая.
- Дорогая, ты знаешь, мне придется снова покинуть тебя. Твой муженек все еще нужен Элладе.
-Вот и прекрасно, - подумала Пенелопа и улыбнулась