Национал-патриотическая идеология

Национал-патриотическая идеология и ее носители

Национал-патриотическая идеология занимает особое место в российском идейно-политическом спектре. Если 90-е годы прошли под знаком противостояния между «коммунистами» и «демократами», сменявшими друг друга у власти, то национал-патриоты в чистом виде так ни разу и не были у власти, а в борьбе «двух станов» занимали промежуточное место, иногда склоняясь к поддержке «демократов» (как в 1991 году), а иногда – к «коммунистам» - как в 1993 году. Именно в 1993 году национал-патриотическая  идеология была по сути доминирующей во «Фронте национального спасения», наиболее решительно противостоявшем политике Б. Ельцина и его окружения. Однако на последующих выборах в Государственную Думу, вплоть до 2003 года, когда успеха добилась «Родина»,  большого успеха не добивались, если не считать результаты ЛДПР, партии, которую лишь с большой натяжкой можно отнести к национал-патриотической.
При этом содержательный смысл, который вкладывается в сегодняшний "русский национализм" чрезвычайно широк и многообразен, в его рамках существуют прямо противоположные тенденции и течения. Тем интереснее понять, какое же из многочисленных "русел" этого явления сегодня действительно растет и постепенно выдвигается на первый план. Национал-патриотическая идеология далеко не однородна. Обычно выделяют патриотов-государственников, среди них «белых» патриотов, сторонников дореволюционной имперской традиции, «красных» патриотов, сторонников советской имперской традиции, а также националистов, делающих акцент не на ценностях империи и великого государства, а на защите русских от представителей иных национальностей, как правило, мигрантов. «Русская» партия как некая неформальная общность, существовала и в коммунистические времена, занимая достаточно влиятельные позиции в коммунистическом истеблишменте. Сегодня государственническо-имперская ветвь национал-патриотической идеологии в значительной степени «перешла на службу режиму», став важнейшей составной частью «путинской метаидеологии». Напротив, националистическая ветвь осталась одной из немногих идеологических групп за пределами «путинской метаидеологии», что способствовало ее маргинализации и радикализации.
Оценки общего электорального объема национал-патриотической ниши носят достаточно противоречивый характер. С одной стороны,  доля «мягких» националистов, продолжает постоянно возрастать. В еще большей степени это касается патриотическо-державной идеологии. С другой стороны, сторонниками  «русских националистов, выступающих против наплыва в Россию приезжих из южных и юго-восточных регионов» называют себя 4,0% опрошенных россиян (май, 2006), а «сторонниками возрождения страны на основе православия и дореволюционных традиций» - 4,1%. Недавний опрос ВЦИОМ относительно перспектив восстановления в современной России института монархии, показал, что число сторонников монархии составляет 9-10% (сентябрь, 2006), в том числе около 3% называют себя сторонниками самодержавной монархии. Поэтому цифра в 8-10%, в целом характеризующая объем национал-патриотической ниши, нуждается  в оговорке: речь идет только о протестной части национал-патриотической идеологии,  сторонников которой полностью или частично не устраивает консенсус в рамках «путинской метаидеологии». Другая, большая часть патриотов, растворена во всех без исключения политических силах и идейно-политических направлениях.
Годы правления В. Путина в значительной степени изменили социально-политический ландшафт современной России. Изменения произошли не только в политической системе, но и в массовом сознании. Общественный запрос, который только намечался в конце 90-х, пробил себе дорогу и превратился сегодня в магистральный. Ширина этого запроса (объем электората, который он охватывает, политические силы, которые действуют в его русле) оказалась столь значительной, что все, что в него стало не укладываться, вытеснилось на политическую обочину. "Путинский консенсус" или «метаидеология» являет собой синтез самых разных идеологических течений, которые в 90-е годы, особенно в их первой половине, казалось, носили взаимоисключающий характер. В рамках "путинского консенсуса" исчезли непримиримые противоречия между либералами и патриотами, левыми и правыми, традиционалистами и прогрессистами, западниками и русскими националистами. Все эти группы большее объединяет, чем разъединяет. Так и патриотические ценности -  если и не принимаются всеми безусловно, то по крайней мере, и не отвергаются категорически ни в одном из электоральных сегментов, как это было в 90-е годы. Так на вопрос ВЦИОМ (июнь 2006), готовы ли Вы поддержать политиков патриотической ориентации, 44,1% опрошенных ответили утвердительно, а 33,6% отрицательно. Причем эти цифры не слишком сильно различаются в электоратах ведущих политических партий. Среди сторонников СПС поддержать политиков-патриотов готовы 41,5%% среди "яблочников" - 39,0%; среди голосовавших за "Родину" - 57,7%; за ЛДПР - 51,9%; за "Единую Россию" - 48,4%; за КПРФ - 52,5%. Проблема патриотизма сегодня реально не делит общество. В рамки «путинской метаидеологии» вошло и антизападничество, признание за Россией «своего, особого пути», в который верят более 70% россиян. За этой цифрой стоит, правда,  скорее неприятие политики нынешнего Запада, особенно США, в отношении России, в большей степени, чем отрицание ценностей западной цивилизации. Исследование, проведенное ВЦИОМ в апреле 2006 г. в связи с состоявшимся «Русским национальным собором», на котором митрополитом Кириллом были поставлены принципиальные вопросы о соответствии «традиционных ценностей» ценностям западной цивилизации, не дало столь однозначного результата. Около 60% опрошенных россиян высказались в пользу западной концепции прав и свобод граждан как универсальной, вполне подходящей и для современной России.
Поколенческий анализ показывает, что среди молодой части населения национал-патриотическая, «русская» идеология является наиболее привлекательной, «живой», по сравнения как с «левой», так и «либеральной». Так среди самой младшей из опрошенных групп - 16-17-летних, сторонники "самостоятельного русского пути" составляют 11,0%, за ними следуют "сторонники радикальных рыночных реформ" с 8,8%. В группе 18-20-летних также лидируют национально ориентированные сторонники русского пути - 11,0%, опережая сторонников рыночных реформ (9,7%). Еще более отчетливая картина у тех, кому сегодня 26-30 лет. Там сторонники русского пути имеют 16,0%, а у рыночников - 7,3%. И хотя все приведенные цифры весьма невелики (во всех группах более 50% - неполитизированное большинство), обращает на себя внимание сама тенденция. Если в 90-е годы "национальная озабоченность" в основном принимала формы национал-традиционализма, и имела своих сторонников больше среди среднего и старшего поколений, непринимавших "ельцинско-гайдаровскую модернизацию", то в нынешнюю эпоху "русский путь" как идея в большей степени коррелирует с рыночными ценностями и поддерживается молодыми поколениями. Так в исследовании ВЦИОМ (апрель, 2004) сторонники Союза правых сил продемонстрировали наибольшую национальную нетерпимость среди других ведущих электоральных групп. Те же исследования показали, что блок "Родина" в его первом варианте, активно продвигавший национальную идею, привлек голоса значительной части тех, кто обычно голосовал за либеральные партии. Конечно, сказанное является сегодня только одной из тенденций. По-прежнему существует феномен национал-традиционализма, тесно коррелирующего с идеей социальной справедливости. Так в старшей возрастной группе (старше 65 лет), согласно данным ИКСИ РАН (2005 г.), доля сторонников русского пути еще выше, чем среди молодежи (15,1%), но все же уступает сторонникам коммунистической идеологии (21,5%). Просто дело в том, что старшее поколение вообще остается наиболее политизированным, а для малополитизированной молодежи, национальная идея является одной из немногих живых и привлекательных идей.
«Русский фактор» в массовом сознании имеет тенденцию к росту, но не в его наиболее радикальной форме. По сложившейся традиции к числу радикальных русских националистов социологи относят тех, кто разделяет идею «Россия должна быть государством русских людей». За последние семь лет доля сторонников этого лозунга не выросла, оставаясь на уровне 10-11%. Причем, учитывая «всплеск»  радикального русского национализма в период 2001-2004 гг., когда доля радикальных «русистов» доходила до 17,1% (2004 г.),  можно сделать вывод, что в настоящее время ситуация в значительной степени стабилизировалась. Иное дело – нерадикальные формы массового сознания, в наилучшей степени отражаемые лозунгом «Россия – многонациональная страна, но русские, составляя большинство, должны иметь больше прав, ибо ан них лежит основная ответственность за судьбу страны». Доля сторонников этой идеи выросла с 19,9% в 1998 году до 29,5% в нынешнем. В равной степени сократилась и доля интернационалистов, которые считают, что «Россия – общий дом многих народов, оказывающих друг на друга влияние. Все народы России должны обладать равными правами, и никто не должен иметь никаких  преимуществ». В 1998 году интернационалисты составляли 64,1% россиян, а ныне – всего лишь 50,8%.
Если «национал-государственническая» идеология принимается  практически всеми значимыми группами общества – и социальными, и электоральными, то «русский национализм», делающий акцент скорее на «голос крови», этническую солидарность русских, напротив, встречает к себе и резко негативное, и резко позитивное отношение.
Как видно из следующей таблицы, построенной на основе данных исследования ИКСИ РАН летом 2006 года, сторонники радикального этнического русского национализма сосредоточены преимущественно в двух электоральных группах – среди намеренных голосовать за КПРФ (16,2%) и ЛДПР (17,6%). Что касается КПРФ, то ее электорат, да и сама идеология этой партии, претерпели существенную трансформацию за период, прошедший с распада СССР.  Партия из «интернациональной» преемницы КПСС превратилась в клерикально-охранительную. Она откровенно подыгрывает ксенофобским настроениям, формируя «образ внешнего врага» из «империалистического окружения» нынешней России и внутреннего врага в лице «пятой колонны»  мирового империализма. Откровенно национал-популистский характер носит идеология ЛДПР с ее лозунгом «мы за русских, мы за бедных». Остальные партии, включая и «Родину», постоянно обвиняемую в разжигании национальной розни, ни коим образом не притягивают национал-радикалов. Что же касается остальных партий, то численность их сторонников слишком невелика, чтобы делать какие-либо обоснованные выводы о составе их электоратов.


 Отношение к характеру многонационального государства Единая Россия КПРФ ЛДПР Родина СПС Яблоко Всего
 «Россия для русских»
  7,2% 16,2% 17,6% 4,8% 4,2% 8,6% 10,9%
 «Русские должны иметь больше прав»
  28,7% 28,4% 29,0% 30,6% 37,5% 24,1% 29,5%
 «Россия – общий дом»
  55,6% 46,6% 43,3% 64,5% 58,3% 60,3% 50,8%
 
 Затруднились ответить 8,5% 8,8% 10,2% 6,9% 8,8%
 Всего 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0%

Не меньший интерес представляет и анализ отношения к идее «Россия для русских» среди различных возрастных групп. Из следующей таблицы видно,  что в наибольшей степени лозунги национального радикализма разделяются молодежью до 30 лет, где число сторонников лозунга «Россия для русских» достигает 16%, а число «интернационалистов» ниже отметки 50%. Проблема увлечения значительной части молодежи националистической идеологией не раз анализировалась социологами разных взглядов и ориентаций. По общему мнению, за этим феноменом стоят две разные, подчас внутренне противоречивые причины. С одной стороны, это часть молодежной субкультуры, стремление «быть крутым», выглядеть сильным и смелым среди своих сверстников. С другой стороны, за этим увлечением может стоять ощущение своей социальной ущемленности, «обойденности»,  в условиях, когда представители нерусских диаспор демонстрируют свою жизненную хватку, поддерживают друг друга, захватывают важные сегменты рынка занятости.

 Отношение к характеру многонационального государства Возрастные группы Всего
До 25 лет 26-30 лет 31-40 лет 41-50 лет 51-60 лет Старше 60 лет
 «Россия для русских»
  15,8% 16,1% 9,0% 9,6% 9,4% 10,5% 10,9%
 
 «Русские должны иметь больше прав»
  28,6% 34,8% 29,5% 27,6% 28,1% 30,3% 29,5%
 
 «Россия – общий дом»
  46,7% 40,5% 52,2% 52,1% 56,9% 50,4% 50,8%
 
 
 Затруднились ответить 8,9% 8,5% 9,3% 10,7% 5,6% 8,9% 8,8%
Всего 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0%


Главная причина, лежащая за тенденциями роста русского национального самосознания, пусть преимущественно и в «мягкой» форме,  на наш взгляд, состоит в том, что по сравнению с 1998 годом, в России значительные изменения претерпела социальная структура общества. Хотя общая имущественная и материальная дифференциация за этот период не только не сократилась, но и выросла, одновременно в России произошло формирование "нового" среднего класса, являющегося основой "путинского" идейно-политического консенсуса. И это обстоятельство привело к значительной "маргинализации" как идеи рыночного либерализма, так и коммунистической, противостояние которых определяло политическую динамику начала и середины 90-х годов. Идея рыночного либерализма и сегодня жестко привязана к наиболее преуспевшим слоям общества, которые, безусловно, выиграли от реформ 90-х годов. Идея социальной справедливости в ее коммунистическом варианте остается уделом социальных низов, а средним слоям общества ближе всего идеи "национального рынка", учитывающего специфику "русского пути". Если всего около 8% опрошенных, согласно исследования ИКСИ РАН в 2005 году считали, что выиграли от проводившихся в России реформ, то среди сторонников радикальных рыночных реформ таковых было 36,0%, еще 21,1% среди них "и не выиграли, и не проиграли". Для сравнения, среди сторонников идеологии "русского пути" эти цифры составляли, соответственно, 6,3% и 25,4%, а среди сторонников коммунистической идеологии - 1,3% и 15,9%. Это типичная картина "постреволюционной России", связанная с завершением периода радикальных реформ и ломки социальной структуры. При этом "сторонники русского пути" занимают место посередке, не являясь ни маргиналами, ни особо преуспевшими слоями населения. Аналогичная картина просматривается при анализе средних социальных статусов (самоопределение по 10-балльной шкале). Самый высокий статус у сторонников радикальных рыночных реформ (средняя величина 4,61), самый низкий - у сторонников коммунистической идеологии (3,36). А у сторонников "русского пути" - 4,10.
Отчетливо проявившийся, нарастающий интерес общества к "русской" теме, является некоторым фрагментом большого магистрального запроса, но лишь одной из его составных частей. Как показали проведенные нами исследования, "русская тема" - это "пакетная" ценность, которая воспринимается скорее дополнением к идее порядка, в том числе, социального порядка, а, будучи вынесенная "в первый ряд", способна отпугнуть значительную часть своих потенциальных сторонников.
К чему стремится сегодняшнее общество в национальном вопросе? Национальная озабоченность очень хорошо видна при исследовании на малых выборках, когда идет откровенный разговор: мол, русских дискриминируют, "чернота" заела. Но как только политик идентифицирует себя как русского националиста и под этим знаменем идет на трибуну, он сразу же оказывается в положении маргинала. Дело в том, что националистические  ценности, это, ценности «второго эшелона». Они выступают на первый план на кухне и уходят на третий план на публичной трибуне. Национальные гарантии как бы встроены в социальные, это то, что входит в "пакет" ценностей социальной справедливости. Излишнее педалирование национального вопроса у многих вызывает опасение. Именно поэтому лишь около 7-8% россиян готовы проголосовать за политиков, которые национальную проблематику ставят на первое место. Радикальный русский национализм, несмотря на все его неприятные проявления, остается идеологией меньшинства, даже в наиболее расположенной для него молодежной среде. Политические движения и партии, которые получают «ярлык» националистов,  не могут претендовать на политический успех. Национализм остается в нынешней России явлением «андерграунда», который распространен в «разговорах на кухне», но считается не вполне приличным на политической трибуне. Таким образом,  проявляются как бы два параллельных процесса: одновременно повышение значимости этнического фактора ("голоса крови") и неприятие массовым сознанием радикального национализма. Так те же респонденты, которые утвердительно отвечали на вопрос, поставленный ВЦИОМ в 2005 году о необходимости ужесточения мер против мигрантов, подавляющим большинством готовы поддержать и ужесточение закона о разжигании межнациональной розни (69,2% - за; 17,7% - против). Безусловно негативное отношение демонстрирует общество и к пресловутым скинхэдам, 60,0% населения резко негативно к ним относится, а симпатизируют лишь 4,6%. Правда в самой младшей из опрошенных групп (до 20 лет) эта поддержка вдвое выше - 8,2%, но говорить о каких-то массовых настроениях в пользу этой группировки пока не приходится. Да и реально сталкиваться с радикальными русскими националистами мало кому доводилось. Лишь 5,7% опрошенных имеют знакомых, которых можно отнести к числу радикальных националистов или даже фашистов. Среди младшей возрастной группы эта цифра, так же как и в предыдущем случае, больше примерно вдвое выше - 11,5%.
Как охарактеризовать тот тип национализма, который определяется идеей "Россия должна быть государством русских"?. По мнению некоторых специалистов в области национального самосознания, идея империи является слишком сложной, выходящей за рамки жизненного опыта, имеющего дело с достаточно простыми и архаизированными социальными отношениями. Государство только на словах, на парадном уровне провозглашает ценность общности, на деле оно не в состоянии организовать общество, особенно на микроуровне. И национал-прагматизм выступает в качестве компенсационной квазиидеологии.
Что же касается нерадикальных форм русского национализма, то следует отметить, что его медленный, но неуклонный рост отражает общие тенденции формирования новой российской государственности. Нынешняя России находится в «дрейфе» от этапа «Советской империи» к национальному государству. Правы те аналитики, которые утверждают, что Россия никогда не сможет стать полноценным национальным государством. Причины этого лежат даже не столько в многонациональном характере России, сколько в ее обреченности «быть Империей». События последнего года вокруг Украины и Грузии это подтверждают. Зона исторической ответственности России лежит за пределами проживания ее коренного, в первую очередь, русского населения. Она присутствует в качестве геополитического центра притяжения для многих народов из Ближнего Зарубежья. Она не может «уйти с Кавказа» или «уйти с Украины», как не смогла в свое время «уйти из Чечни» даже независимо от субъективного желания ее народа и ее властей. В то же время, сохраняя черты империи, Россия все явственнее становится и национальным государством, имеющим свои национальные интересы и проводящим свою  национальную политику. Это обстоятельство неизбежно накладывает новые обязательства и на национальное ядро России – русских по рождению, воспитанию, языку и культуре. «Русская идентичность»  является потенциально мощным мобилизующим фактором, способным преодолеть рыхлость и атомизированность посткоммунистической России, сохранить ее историко-культурное своеобразие и выработать свой путь модернизации, адекватный ее истории и ментальности. В то же время «русский дрейф» неизбежно в качестве своей оборотной стороны порождает эксцессы, связанные с национальным шовинизмом. Здесь представляется особенно большой роль русской интеллигенции, культурной и духовной элиты, чтобы пройти по тонкой грани, отделяющей «русский позитив» от «русского негатива».
Говоря о национал-патриотической идеологии, нельзя не затронуть проблем взаимоотношения общества и Русской православной церкви (РПЦ). Как показывают исследования, к числу православных относят себя более 60% россиян. Почти для двух третей из этой группы, православная вера – это, в первую очередь, форма национального самосознания, «вера предков». Именно поэтому православие воспринимается значительной частью общества не только как ветвь христианской религии, но и как национальная идеология русских. Если руководство РПЦ в последние пятнадцать лет занимало взвешенную позицию  в национальном вопросе, то радикальные православные организации, такие как  Союз православных граждан, Православное братство и другие, занимаю место на радикальном фланге национал-патриотов. В анонимном документе «Проект Россия», широко обсуждавшемся в СМИ в первой половине 2006 года, главной идеей является придание православию статуса государственной идеологии. 
В то же время отношение россиян к проблемам взаимоотношений Церкви и общества, роли православия в современной России, «особом» пути страны – носит достаточно противоречивый характер. По мнению опрошенных, Церковь и православная вера в целом должны более активно влиять на жизнь всего общества, не ограничиваясь лишь обрядово-ритуальной стороной, но это влияние не должно перерастать в огосударствление православия. Нет единства во мнении об «особых правах» православия в России, учитывая многоконфессиональный характер страны, а также о возможности следования со стороны россиян нравственным нормам, на которых настаивает РПЦ.
Еще один программный для «национал-патриотов» идеологический документ  - «Русская доктрина», коллективный труд под общей редакцией А. Кобякова и В. Аверьянова, изданный в 2005 г., в котором содержится попытка системного изложения взглядов русских национал-патриотов  на проблемы идеологии, экономики, демографии и других сфер жизни российского общества и государства. Авторы ориентированы на идеологию «консервативной революции», возвращению России к своим традициям и духовным истокам, воссозданию форм государственного и общественного устройства, идущих из давней русской истории. Однако способность современного российского общества, в первую очередь, его среднего класса, воспринимать «консервативные» ценности и институты, вызывает большие сомнения.
На предстоящих выборах Государственной Думы националистическая и национал-патриотическая идеология, безусловно, будут находиться в центре общественного дискурса. Между тем, значимых политических сил, способных вести этот дискурс, так и не появилось.  Исчезновение с политической сцены «Родины» с ее лево-националистической идеологией не привело к появлению других значимых политических сил в рамках этой идейной ниши. По сути, дискурс на становящуюся все более актуальной  национал-патриотическую тему, отдается в руки  небольшим маргинальным группам радикального толка.
 .