Ушельцы

Давай ты уйдешь?
Давай, ты, пожалуйста, уйдешь, и дашь мне чуть-чуть, совсем малость, поплакать над тем, что ты ушел? Давай ты оставишь меня наедине с моим горем и, внезапно, озаришь небо салютом, появишься надо мной, как лик божий, и погладишь по голове?
Пробормочешь что-то совсем не важное, в роде: у тебя глаза опять цвет сменили?
и поцелуешь в волосы, вдыхая их аромат.

я буду что-то пытаться сказать, но меня будут душить слезы, поэтому будет получатся нечто смешное и не разборчивое, за что мне потом будет стыдно.
Это же надо так унизиться?

Давай, я уйду?
Давай, я, пожалуйста, уйду, если ты не хочешь видеть меня плачущей?
Давай я пойду куда нибудь в парк и просижу на скамейке ночь на пролет, играя сама с собой, как в театре одного актера, спектакль для дорожной пыли. Я буду плакать навзрыд, кричать, тихо сползать на землю, а в итоге, с рассветом и появлением первых собачников, засну на лавочке, как последняя бродяга?
Я вернусь, а ты будешь лежать в квартирной тишине и смотреть сквозь стену, даже не заметишь моих шагов. А когда заметишь, когда я тебя НЕ позову пить горячий чай, ты отряхнешь со лба ненужную усталость и просто сядешь рядом, даже не замечая моей потекшей туши.
- Твоя мама опять звонила вечером. Тебя требовала. Я ее послал.
А я промолчу.
Только руки трястись будут, особенно это будет заметно, когда я возьму чайник, чтобы долить тебе кипятка. Возможно, я пролью его на стол, возьму спокойно тряпку и вытру.
Постою немного, держа ее в руках, пока ты не решишь накрыть мои руки своими, и услышу твое отдаленное:
- Давай, МЫ уйдем?