Краденая жизнь 3

Предупреждение 1: Это фанфикшн по Вампирским хроникам.
Предупреждение 2: Это нетрадиционные отношения

Весь следующий день, а затем и вечер наши подопечные провели в кабачках, меняя их по направлению к дому. Николя пытался увести Лестата, чтобы уложить спать, но каждый раз подворачивалось еще одно питейное заведение и, не слушая протестов, переживший потрясение белокурый артист мчался к прилавку. Нужно ли говорить, что в итоге он едва держался на ногах? Луи с Дэвидом пытались прекратить безобразие, но их жалкие и бесплотные попытки оставались также и бесплодными.

- Что-то должно было произойти. Неужели ты не чувствуешь? - заплетающимся языком спросил Лестат и тоскливо посмотрел куда-то за худое плечо скрипача, где струился зловонный табачный дым, а в полумраке мелькали красные лица и слышались нечленораздельные вопли.

- Не чувствую «что»? – Николя осторожно отодвинул от друга здоровенную кружку, пенящуюся розовыми пузырями в озарявших помещение тлеющих огарках.

Лестат сердито сверкнул глазами, подтянул кружку к себе, немного подумал и отпил темного пива. Его красивый рот исказила пьяно-насмешливая гримаса.

- Что-то очень неправильное, - глубокомысленно прошептал недостойный отпрыск аристократического семейства, изучая свои тонкие дрожащие пальцы.

- Что-то должно было произойти, но не произошло же, - сказал Николя.

Он незаметно подозвал здоровенного трактирщика с мощными оголенными до локтей руками. Попросил мужчину о чем-то. Тот понимающе закивал и заулыбался, обнаруживая почти полное отсутствие зубов.

- Твои видения, твои предчувствия... - продолжал Николя, делая вид, что заинтересован беседой, - все это только плод…

Но тут он заметил кого-то и запнулся. Думаю, виноват Луи, начавший слишком сливаться со скрипачом. Луи заметил меня, не сразу узнал, но выплеснул достаточно энергии, чтобы встревожить смертного юношу, обессиленного нездоровым образом жизни и борьбой за хорошее самочувствие того, кого подсознательно продолжал считать своим господином. Я потряс воображение зеленоглазого призрака своей таинственностью и неуместностью присутствия. Был я в вуали, потому как принял облик высокой таинственной дамы.

- Пойдем. Завтра опера, а ты очень ослаб, - заторопился Николя.

Он умоляюще посмотрел на Лестата, но тот лишь упрямо махнул рукой. Тогда Николя с помощью трактирщика выволок слабо сопротивлявшегося артиста из кабачка.

Луи и Дэвид, сильно недовольные Лестатом и исполненные стыда за него (а Луи и горького презрения) незримо последовали за молодыми людьми. Николя тревожно оглядывался, но я решил испариться, чтобы не волновать его раньше времени, к тому же мой план еще не созрел. Пока мне нравилось только наблюдать за всеми, для кого я организовывал шоу.

Кстати, забавно смотреть на Луи и Дэвида, за тем, как они реагируют на фокусы Лестата, на муки Николя и за тем, с какой готовностью, если не сказать покорностью Лестат позволяет Николя с собой возиться, а, частенько, и откровенно командовать.

Впрочем бывших вампиров можно понять: я так толком и не объяснил им, что именно с ними произойдет, если с Лестатом что-нибудь случится. Что будет, к примеру, если он не справится ролью, которую я возложил на него? Если он даст волю своенравию или погибнет?

Я решил заглянуть в души "птенцов" Лестата, но не нашел в них эгоистических страхов за свою судьбу. Это меня приятно удивило и утвердило в мысли, что я выведу к свету больше душ, чем я изначально планировал.

Луи со внимание, в котором угадывалась пока не осознаваемая им ревность, наблюдал, как ловкие руки скрипача освобождают безвольное белокожее тело сначала от сапог, потом и от практически всей одежды…

Луи утонул в воспоминаниях, причудливо переплетавшихся в сознании обоих смертных.

Однако то, что видел Дэвид представляло для меня значительно больший интерес.

Он сумел погрузиться в глубины, до тех пор ускользавшие даже от меня.

Вот три белокурых мальчика, одетые в тонкие рубашки и несколько грубоватые, но с претензий на роскошь сапожки, украшенные шпорами. Сцена разворачивается у стен замка – мощного строения с мшистыми зеленоватыми стенами, кое-где, вроде отметин от оспы на старом лице, испещренными выбоинами от древних снарядов.

Один из мальчиков – уже, скорее, юноша, и его щеки поросли светлым пухом, другой сошел бы и за молодого мужчину – будущего сеньора широких просторов, раскинувшихся за неприступными каменными ограждениями, окружавшими донжон.

Третий же – еще совсем ребенок, лет десяти, вряд ли больше. У него длинные густые кудри, рассыпавшиеся по плечам, вроде водопада солнечного света. Он хорошенький, как ягненок, и лицо у него было бы круглым и румяным, как спелое яблоко, если бы не был он так тощ, что, казалось, состоял из одних глаз, да обтянутых молочно-белой кожей косточек.

Мальчик этот легко, по команде сутулого мужчины вскакивает в седло. Лицо старшего из мальчиков дергается, будто бы способность ребенка управляться с лошадью мучает его наподобие занозы, которую видеть видишь, а зацепить ее не получается.

Лестат гарцует перед братьями, весело блестя глазами.

Отец, уже немолодой, но еще не слепой мужчина резким голосом хвалит младшего сына, так что чудится, будто ругает, но у старших от досады горят щеки. Вскоре становится ясно почему. Повернувшись наконец к ним и удостоив их исполненным глубокого разочарования взглядом, мужчина начинает осыпать их головы отборной бранью. Если из отдельных и самых приличных слов составить фразу, то выйдет что-то вроде: "... безмозглые бездари, простые вещи не способны делать, выродки… Только в младшем и осталась кровь истинных крестоносцев…»

Иссякнув, маркиз направляется к дому. Оказывается, что он немного прихрамывает, что не мешает ему обучать сыновей основам рыцарского искусства, которое сам он нисколько не считает устаревшим.

Когда мужчина отходит на приличное расстояние, слышится свист. Это средний брат, переглянувшись со старшим, решает зло пошутить, напугав лошадь Лестата.

Ему удается этот фокус. Бедное животное рвануло вперед так, что сутулый конюх едва успел отскочить в сторону, и барчонка понесло куда-то к голубоватым от росы и близости к синим небесам холмам, самые верхушки которых покрыты снежными шапочками, а низ порос лесом, издалека напоминающим зеленые облака.

Маркиз резко развернулся, побежал к сыновьям, бешено жестикулируя и извергая отборные ругательства. Он послал Августина за младшим братом с напутствием:

- Скачи, бездарь! Головой за него отвечаешь!

И вот в тот миг, когда Августин вскочил в седло, промахнувшись пару раз мимо стремени, и помчался за младшим братом, от злости держась уже вполне прилично, я и потерял из вида Дэвида.

Если Луи только временами позволял себе завладевать телом Николя, и бедный скрипач уже всерьез стал подумывать, уж не появился ли у него ангел-хранитель, не овладел ли им злой демон или это вследствие голода и частых пьянок у него мутится рассудок, то Дэвид сразу лихо и бесцеремонно внедрился в Августина.

Когда ему удалось догнать и остановить понесшую лошадь, взять на руки потерявшего сознание ребенка, он уже почти не слышал жалобно верещавшую душу, которая, плохо понимая, что происходит, просилась обратно в тело. Но Дэвид не слушал. За минувшие темные годы он привык ни в чем себе не отказывать, и если недавно он жадно пил кровь, то теперь без намека на раскаяние хлебал энергию старшего из Лионкуров, а также упивался восторгом, который охватил его, едва теплое тельце ребенка обмякло у него на руках. Дэвид умело привел мальчика в чувство и едва сдержал счастливую улыбку.

- Тебе лучше? - спросил он.

- Да, - недоверчиво и угрюмо отозвался Лестат. Он привык получать от Августина оплеухи и слышать из его уст насмешки и оскорбления, поэтому теперь недоумевал – откуда вдруг такая забота.

- Вот и хорошо. Ты не представляешь, как я рад! Ведь я всегда мечтал об этом.

- О чем?

Дэвид только широко улыбался. Он посадил Лестата на круп своей спокойной лошади. Вторая лошадь нервно дергала ушами, по ее вспотевшему телу пробегала судорога, но она не убегала, виновато наблюдая за хозяевами.

Бывший глава ордена Таламаски решил не озвучивать ответ, который мог бы прозвучать так: "Я мечтал о том, чтобы снова пожить в полную силу, мечтал и о младшем брате. О том, чтобы заботится о тебе, когда это еще могло бы что-то изменить, о том, чтобы… Да. О том, чтобы жить в замке, настоящем замке, Лестат, как жили мои предки, неважно, что на другой, укутанной туманами земле. И ты сам не знаешь, просто предположить не можешь, как много ты подарил мне с тех пор, как из блажи переиначил мою судьбу".

- Так о чем ты мечтал, Августин? - хмуро переспросил Лестат.

Ни намека на почтительность. Дэвид восхищенно рассмеялся. Зря. Бесёнок сердито блеснул глазами и умчался прочь, оставив самозванца в компании перебесившегося животного.