Разговор с дочерью Пролог

Разговор с дочерью
(простая беседа о непростых гранях бытия)

Пролог

Сегодня вечером я начинаю этот разговор, эту простую свою беседу. Но я начинаю ее не потому, что у меня много времени, много желания это делать и меня подстегивает высшая необходимость. Просто в душе многое накопилось, а выплеснуть наружу это цивильно вполне сегодня можно с помощью художественного слова. Не все в этом разговоре – правда, многое – просто мое переосмысление происходящего вокруг. Но, надеюсь, кто-то может увидеть тут нечто для себя – полезное, хотя чаще – бесполезное… И так, вечер зажигает огни…

Мы сидели в удобных креслах. Я всю жизнь мечтал о таких, а купил их совсем недавно. Сподвигло меня на это откровение соседки, о том, что ее муж, несколько лет тому назад умерший от рака, всегда мечтал о бензопиле – и так ее и не купил. Почему он ее не купил? Даже когда болел, он все равно хотел эту пилу. Это просто человеческий фактор – вроде того ролика с голодным ребенком в интерне, где на заднем плане бегает курица. И как так в одном кадре сочетается – умирать с голоду, а рядом бегает курица – и никто ее для тебя не зарежет…
Так вот – эти кресла – моя курица и бензопила. Я их хотел и я их купил. Сидеть в них можно вечно, только никто не даст эту вечность… Бог дает ее в другом месте и заплатил он за нее гораздо больше, чем дал я за эти кресла. Такие удобные, что старику было бы  больно в них сидеть – ведь его будет снедать мысль, что он всю жизнь просидел на неудобных сидушках. Эта мысль может подорвать его дух, отравить остаток дней.
Но я еще далеко не старик, потому кресла не могут нанести по мне столь сокрушительный удар. На уровне фетиша они для меня скорее сегодня памятник моей относительно ранней мудрости и выжатой из суматошного бытия рассудительности. Еще эти кресла своеобразный водораздел между мной ВЧЕРАШНИМ и мной СЕГОДНЯШНИМ. Ведь я вчерашний все откладывал на потом, вовсе не боясь, что это ПОТОМ никогда не наступит. А я сегодняшний – взяли их и купил…
Но моя дочь вряд ли заметила во мне столь разительную перемену. Ей еще только предстоит постичь замысловатую премудрость моих рассуждений  креслах. И если она это не захочет или не сможет сделать – потеря будет вовсе не велика, еще одной папино непоняткой будет больше.
Да и волнует ли ее, каково мне сидеть в этом кресле? Ведь дети часто спрашивают – что ты купил, и очень редко – как у тебя дела. Но может так даже лучше – зачем им загромождать свое эмоциональное поле?