Мемориальный флэшбек

      Это заняло слишком много времени. Часы, километры, мегабайты. Годы. Всё это пришлось пропустить через себя, чтобы понять. Блеклое едва заметное отражение в стекле с полоской вместо рта и тёмными дырами, замещающими глаза. Страшно посмотреть в зеркало, потому что знал, как ужасно выгляжу. Я чертовски устал и измучен. Сон урывками, еда тоже, энергетики, бесконечные поездки и телефонные звонки измочалили тело. Если бы не музыка, я бы наверно уже умер. Она считывалась напрямую с медиа-сервера у меня дома по Инфолинку третьего поколения прямо в голову через вживлённую за правым ухом антенну. Похоже, играли старые американцы из 70-х.  Визуальный интерфейс я отключил – мне было достаточно пролетающих за окном бледно-жёлтых смазанных капель фонарей.

      Такси несло меня по федеральной трассе в Москву. Несмотря на скорость за сто пятьдесят, тряска почти не ощущалась. К радости всех автолюбителей после 2034 года удалось победить одну из древнейших проблем России – качество дорог. Метаматериалы решили эту, как и множество других проблем, связанных со строительством. Конечно, можно было лететь или добраться на поезде, но ехать пришлось срочно. Даже на сборы не было времени. Всё, что успел взять с собой – это маленький свёрток, который покоился сейчас на коленях. Это был нейрочип на сверхпроводящих кубитах с записью сознания Нади. Единственная вещь на свете, которая была для меня дороже всего.  Раньше это была сама Надя, но сейчас её тело покоится где-то там, в резервуаре с биожидкостью, подключенное к аппарату искусственного жизнеобеспечения.

      Я нежно держал свёрток – тщательно упакованный в диэлектрическую плёнку и противоударный силиконовый наполнитель.  Рядом на сидении чёрная кожаная папка. Внутри письма и документы с подписями и контрольными отпечатками пальцев родителей Нади, разрешающих провести Внедрение. Им тяжело далось это решение. Всё-таки они были родом из двадцатого века, где такие вещи были фантастикой, а теперь стали реальностью. Конечно, Внедрение ещё было новым открытием и недостаточно опробованным. Но врачи сообщили, что Надя, хоть теоретически и жива, но, похоже, мозг от большой дозы Дижиталов получил сильную травму и всё больше погружался в кому. В общем, она медленно умирает. Раз есть хотя бы малейший шанс на спасение, то им стоит воспользоваться. Врачи предоставили два варианта развитий, оба ультимативные и требующего скорейшего решения – либо отключения от системы поддержки, либо репликацию разума и последующее Внедрение.

      Помню заплаканное лицо матери Нади и пустой взгляд отца.  Мы провели вместе все эти бесцветные дни и бессонные ночи. Я сказал, что любил Надю всегда. И просто ждал, потому что был уверен, какой вариант в итоге они выберут. Нам всем тяжело далось это решение. Колямба – так ласково звала Николая Надя – тогда так рыдал в видеофон посреди ночи, сообщая про Надю и умоляя простить его, отделался выбитым зубом и тремя швами. Теперь он исчез, но я был уверен, что Надя покинула его мысли сразу после того, как её разум покинул тело. Слава богу, ему хватило ума привезти её домой. Вернее то, что осталось от Нади. Тогда хотелось убить придурка, но я ограничился одним ударом кулака, даже не думал преследовать, пока он бежал прочь, разбрызгивая по сторонам кровь.

      Сразу после решения родителей Нади, я попросил их ни о чём не беспокоиться, и взял все заботы на себя – поиск фирмы, все юридические, географические и финансовые вопросы. Через пару дней мне позвонил отец Нади и сообщил, что они продали агроклиматическую усадьбу в Карелии, а деньги он уже перечислил на мой счёт. Инфолинк подтвердил данные. Но денег всё равно не хватало, поэтому я срочно оформил кредит в банке и отказался от полёта на Венеры, запланированного на следующий месяц. Последние дни пролетели с фантастической скоростью. В голове смешались лица, голоса, мысли и эмоции. Связаться с агентом одной из московских фирм по Внедрению не составило труда. Во время почти двухчасовой видеоконференции мы обсудили все детали и тонкости.

      И вот я здесь. В пути, потерянный где-то на федеральной автотрассе посреди сонных метрополисов, заброшенных городов-призраков и бесконечных биоферм. В помятом костюме и с мобильником в кармане, в режиме вибрации. Глазок компактной видеокамеры уставился на меня. Откуда-то из глубины салона послышался приятный с вырезанными эмоциями голос оператора – «С вами все в порядке? Может быть, настроить ваш Инфолинк на какую-нибудь радиостанцию?»  «Спасибо, ничего не надо. Я просто очень устал».  «Если Вам что-то понадобится – не стесняйтесь обращаться». Я кивнул. Всё никак не мог привыкнуть, что оператор автомобиля находится за десятки, если теперь уже не сотни километров, и управляет автомобилем виртуально, а салон находится в капсуле повышенной безопасности, что даже снаряд среднего калибра, выпущенный в лоб, не пробьёт корпус.

      По моей команде Инфолинк нашёл на домашнем сервере папку с видео-воспоминаниями, связанными с Надей. На имплантированном в роговицу экране возникли названия файлов. Я попросил оператора вспрыснуть расслабляющий биораствор и запустил плейлист. Все видео были вырезаны из моей памяти с помощью нейронной синхронизации и дорисованы на компьютере с помощью различной информации, полученной через Инфолинк прямыми передачами, записями и разговорами с тэгом «Надя». Приятная волна растеклась по телу, а почти чёрно-белый салон замещали, как бы расталкивая по сторонам, пересвеченные оцифрованные воспоминания.

      Это наш двор. Моя семья живёт на втором этаже, а Надя вместе с родителями и бабушкой на пятом. Мы несколько раз пересекаемся на лестничной клетке. Надя ещё носит длинные косички с белыми бантами и платье в горошек. Она отводит взгляд, а потом улыбается, когда я по совету мамы  и легкому тычку в спину, говорю «Здравствуй». Потом мы уже в общей компании – играем в прятки, салки и все остальные детские забавы. Мы носимся по округе, часто дотемна. Одним из моих любимых занятий оказывается дёрганье за косички, с дальнейшим побегом от разъяренной Нади.

      В школе нас развели по разным классам. Уже не помню почему. Но мы вместе обедали в столовой, когда получалось и занимались после школы в кружках – моделирования и вышивания. Потом я сломал руку, защищая Надю от хулиганов, и три месяца ходил в гипсе. Когда её семья переехала в другой район, Наде пришлось перевестись в другую школу. Мы встречались всё реже и реже. Я поступил в техникум и начал курить. Потом связался с дурной компанией, и в итоге вылетел с четвёртого курса. Надя звонила мне примерно раз в две недели, делилась разными новостями. Конечно же, она пришла к городскому военкомату, чтобы проводить меня на долгих два года в Белгородскую область. Сначала письма от Нади приходили часто. Я перечитывал их по несколько раз,  даже иногда читал вслух друзьям. Незаметно поток писем стал редеть, и я подумал, что с Надей что-то нехорошее случилось. А когда приехал на побывку, узнал, что она влюбилась.

      После армии я с неожиданной лёгкостью поступил в Университет. Отец устроил меня в строительную фирму. Надя к тому времени уже успела выйти замуж и развестись. Это я узнал от неё, когда мы встретились. А ещё понял, что люблю её, но смог признаться в этом. Всё таился. Мы регулярно встречались, как друзья. Всё прямо как  в былые прекрасные времена. Надя рассказывала о своих друзьях, поездках. Мужчинах. Я выдавливал натянутую улыбку.

      Мне понадобились долгие восемь месяцев, чтобы признаться во всём. А когда я, наконец, решился, как черт из табакерки, возник этот Колямба. Сверкнув своей щёгольской улыбкой и шепнув несколько банальных, но действенных нежностей на ушко, увёз Надю. Её голос, прорываясь через сотни километров, искривлённый помехами радиокодировки и преисполненный эмоциями, сообщал в трубку  о том, какие здесь красивые небоскрёбы, и что завтра они с Колямбой летят в Париж. Она всегда мечтала очутиться в Париже. Я был опустошён.

      Колямба устроил ей поездку по Европе. Париж, Дрезден, Милан, Лиссабон. Мой мобильный телефон только успевал получать СМС-сообщения с бесконечными восторгами и знаками восклицания. От гнева я чуть не разбил телефон, просто места себе не находил. Даже напился до беспамятства в баре, а на утро проснулся в кровати с незнакомой женщиной. Я клял себя в слабости и неуверенности. Раз за разом прокручивал в памяти все моменты, которые упустил.

     И вот тут неожиданно позвонил Колямба. Когда я услышал, что он сказал, то у меня волосы встали дыбом! Я не мог в это поверить. Всё оказалось на поверку так банально и страшно. Колямба лишь для девочек был весь такой романтичный и перспективный, а на самом деле он был Толкачом. Он занимался торговлей Дижиталов. Этот новый вид наркотиков, основанный на Нейропозине, был недавно случайно синтезирован каким-то французским генетиком. Нейропозин был намного опаснее кокаина, героина и подобным естественным и синтетическим средствам. Всё, что касалось Дижиталов, было модно. Если ты одеваешься по последней моде, таскаешь в карманах свежие гаджеты и болтаешься в популярных клубах, значит ты почти стопроцентно сидишь на Дижиталах. Поначалу боссы наркокартелей рвали волосы, видя, как падают прибыли от продаж. А потом естественно появились дешёвые копии, а в итоге и настоящая формула Нейропозина оказалась в их руках. И понеслось.

      Когда я увидел Надю, похожую на бесформенную куклу с пожелтевшим лицом, то чуть не заплакал. Некоторые из имплантантов начали отторгаться организмом. Родители почти круглосуточно дежурили в клинике. Сначала мозг был охвачен паникой, но постепенно я соображал, что с каждой секундой теряю Надю всё больше. Необходимо срочно искать выход.
 
      Приятные воспоминания внезапно сжались в белую точку и улетели в даль, как будто экран отключили от электросети. Тянущая боль в затёкшей шее. «Мы прибыли в место назначения. Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании. На Ваш счёт зачислены  бонус-кредиты» - донёсся фильтрованный голос из динамика. Я выскользнул из салона. Встроенный GPRS-навигатор тут же предоставил короткий путь. Жёлтая линия мерцала среди разноцветных квадратов неоновой рекламы, вызывая нервный тик. Приходилось не крутить головой, чтобы не получить засвет сетчатки. Мимо прошли фрики в фосфорицирующих куртках, говоря на смеси английского и русского. Многоэтажное здание, где базировалась фирма по Внедрению, маячила в трёх кварталах.

      На следующем перекрёстке я увидел несколько тусующихся девиц в мини и светло-зелёных париках. «Эй, красавчик, не хочешь поразвлечься?» - окликнула одна из них. Я лишь крепче сжал свёрток и ускорил шаг. В небе прошелестел турбинами полицейский вертолёт в режиме невидимки, выхватывая прожектором бесконечные слои граффити на стенах домов. Похоже, комендантский час здесь также введён. Говорящие рекламные стенды информировали о появлении новой модели Audi, предстоящем концерте Pompeya, новом революционном шампуне от перхоти, и, конечно же, Внедрении.

      Перед самым зданием находился хорошо защищённый блок-пост. Навстречу выдвинулись двое гигантов в экзоскелетах. Один из них сжимал плазменный миниган. «Пожалуйста, не двигайтесь», - пробасил второй железным голосом. Пришлось остановиться и вытянуть вперёд руку со встроенным идентификационным нейрочипом. На груди появились две дрожащих красных точки – снайперы поддержки были начеку. Охранник уверенными движениями просканировал руку и отодвинулся в сторону – «Пожалуйста, проходите». Я кивнул и проследовал к белому зданию, освещённому десятком прожекторов. Входные двери приветливо распахнулись в стороны. Камеры наблюдения держали мою фигуру в фокусе.

      Свет в холле поначалу ослепил, но визиодатчики быстро адаптировались. Я поспешил к одной из кабин регистрации.  Голографическая девушка радушно улыбалась. «Добрый вечер. Простите за столь нерадушную встречу – нам пришлось усилить меры защиты в виду участившихся в последнее время нападений на наш главный офис членов движения за чистоту человечества. Скоро подойдёт техник за носителем. Пожалуйста, ознакомьтесь ещё раз с необходимыми документами, если всё правильно, прикоснитесь большим пальцем к панели рядом».

      Инфолинк в перемотке прокрутил договор.  Я коснулся небольшой тактильной панели с датчиками.  Голограмма продолжала красиво, но безжизненно улыбаться. Наконец, в одном из боковых коридоров возник мужчина в серой спецодежде с фирменной символикой.  Он принял свёрток из моих рук и сделал непонятное движение головой. Пластиковые защитные очки пускали блики от галогеновых ламп.

      «Пожалуйста, пройдите в комнату отдыха дальше по центральному коридору. Там Вы можете воспользоваться камерой криосна, услугами безалкогольного бара. Также подключиться по Инфолинку к развлекательным и новостным каналам. Когда Внедрение будет произведено, Вас вызовут».

      Коридор пугал идеальной чистотой с воображаемым вкусом белизны. Ни одной живой души. По-видимому, обслуживающий персонал был сведён к минимуму, а большая часть работы доверена роботам. Я облегчённо вздохнул, обнаружив в комнате отдыха несколько человек. Поздоровался и направился к бару. Робот-бармен, взвизгнув сервомеханизмами, подъехал поближе. Фотодатчики, отдалённо имитирующие глаза, сфокусировались в ожидании. Я заказал молочный коктейль с витаминными и противострессовыми добавками. Робот послушно начал исполнять заказ и спустя пару минут придвинул ко мне высокий бокал с трубочкой. Устроившись в одном из кресел, поближе к плазменной стене, исполняющей роль проекционной панели, я принялся за коктейль. Напротив мужчина листал какую-то книгу, а мальчик касался пальцем каждой страницы, после возникающей трёхмерной объёмной композиции мужчина начинал что-то рассказывать. Похоже, они разглядывали семейный фотоальбом.

      Коктейль вернул мне силы. В правом подлокотнике обнаружилась небольшая тактильная панель и после нажатия кнопки кресло слегка завибрировало. На экране транслировались новости, но смысл передачи постепенно уходил прочь. Все мысли крутились вокруг Нади, оставалось молиться, чтобы Внедрение прошло успешно. Расслабленное массажем тело потеряло чувствительность и меня потянуло на сон. Я попытался сконцентрироваться, но глаза всё чаще закрывались.

      Мне приснилось, что мы вместе с Надей едем на электричке. За окном проносятся поля, экофермы и агроклиматические усадьбы. На очередной стоянке мы сходим, и вагон уносится прочь по высокоскоростному монорельсу. Надя зовёт меня куда-то. Мы идём прямо по цветочному полю. Я вдыхаю дикие запахи и сжимаю Надю в крепких объятиях. Она пытается вырваться и все смеётся. Смеётся. Глядя в её серые глаза, мне хочется плакать от счастья. Прямо над нами в небо улетает межзвёздный экспресс, оставляя дымный хвост. Мы радостно машем руками, желая счастливого пути. Потом ложимся прямо на траву и начинаем заниматься любовью.

      Внезапно всё рвётся пополам и возникает человеческое лицо. Я узнаю мужчину из комнаты отдыха. Он склонился надо мной и слегка тряс за плечо - «Эй, проснитесь. Кажется, Вас зовут». Я поблагодарил его и поднялся из кресла. Заглянув в санитарную комнату, наскоро умылся, и поспешил назад в холл.

      Тот же самый техник ждал меня у кабины. Теперь на нём был уже белый костюм с надетым на голову капюшоном. Голографическая девушка улыбалась. «Внедрение прошло успешно. Вы можете посетить пациента. Наш техник проводит Вас». Я кивнул и пошёл вслед за ним. Пока мы ехали в лифте на тридцать восьмой этаж, я спросил его, сколько прошло времени с тех пор, как я отдал ему свёрток с нейрочипом. Он ответил, что около трёх часов. Затем мы оказались в комнате санобработки. Пришлось снять всю одежду, и механизированные щупальца обрызгали меня раствором из распылителей. Техник выдал мне белый халат, резиновые бахилы и маску с дыхательными фильтрами.

      Я стремительно шагал по коридору, желая как можно быстрее увидеть Надю. Техник шёл рядом и, придерживая меня за руку, говорил - «Не всё прошло так, как планировалось.  Метод  Внедрения ещё не до конца проверенный опытным путём, иногда, в редких случаях проходит с некоторыми изменениями. К счастью, они не фатальны. Мы просканировали воспоминания девушки после окончания. Похоже, были нарушены некоторые нейронные связи - мемристоры не отвечают на запрос подтверждения. Поэтому часть воспоминаний были частично изменена или удалена. Сейчас невозможно определить, какая именно. Одно могу сказать точно – потери минималистичны. Вы даже не заметите этого. Лишь после длительных бесед или спустя очень долгое время, возможно удалённые воспоминания будут обнаружены. Физическое и психопатическое состояние пациентки в норме Нейронная синхронизация прошла без проблем».

      Но я уже ничего не слышал – я спешил навстречу судьбе. Наконец мы остановились у одной из дверей. Техник открыл её и жестом предложил мне войти. Комната была небольших размеров. На кушетке, окруженной непонятными приборами и электронными экранами, лежала Надя. Новое свежевыращенное наномашинами и ассемблерами тело скрывала простыня. К голове и рукам были прилеплены спутанные между собой разноцветные троды, ведущие к приборам. Я замер в нерешительности, до сих пор не веря своим глазам. Кажется, Надя находилась в состоянии искусственного сна. По крайней мере, глаза её были закрыты, а дыхание было ровным и спокойным.

      Это действительно была она. Я подошёл и наклонился. Боясь произнести хоть слово, я смотрел на Надю. Потом нежно коснулся её руки и слегка сжал. Девушка открыла глаза, и, увидев меня, улыбнулась той самой улыбкой, которую я знал уже больше двадцати лет. «Привет», - сказала она. «Привет», - ответил я, а потом добавил – «Я люблю тебя».