Сказка о разноцветных телефонах

Жили-были ракетчики. Службу служили, водку пили, чтоб глаза, значит, замутились, и «все тяготы и лишения» отражались в них не так ярко и четко. Комплексы ракетные были сильные, но старые. Что-то в них жужжало неприятно, грелось нещадно и паленым пахло из вентиляции. Их бы бросить и забыть, но нельзя! Камнем ведь самолет не собьешь, вот и приходилось это «что-то» паять непрерывно и лампы в аппаратуре местами менять. Не работает мат.часть – вынимаешь все лампы из блоков, перемешиваешь, вставляешь обратно – работает, что б ее! Странно, но факт.
А там еще боец неразумный ножкой табурета по разъему попал, и все тридцать проводков внутри блока из разъема выпали, и давай обниматься, точно давно не виделись… А когда технику включили, она и пыхнула на радостях, выплюнув облачко сизое.
И оставляли офицеров ночами ремонтировать, чтоб утром доложили. А если и отпускали, то дергали непрерывно по выходным и праздникам, то подрался солдат-узбек с солдатом-таджиком, а то и наоборот, а может и напился кто. То сигнал пропал, то журнал найти не могут. А если сам в честь праздника напился, то все равно – находят тебя дома, привозят на службу, в чем был, выгружают мешком из кузова оперативной машины, и ставят перед начальником штаба, который тебе и говорит:
- Воин ПВО – ты и дома на работе.
И ты киваешь. И курить хочется.
И решило начальство, дабы машину не гонять понапрасну, вызванивать «нужных здесь и сейчас» по телефону. Решить-то решило, а как? Телефонный кабель к офицерскому дому пробросили, «полевиком» все стены опутали, дырок в дверях насверлили, и обязали всех телефоны установить.
- А-а-а-а!- матерно взвыло офицерство, - еще за свои деньги самому себе виселицы покупать!
Но приказ выдали, сроки установили, куда деваться? И…
Все телефоны, которые были в НЗ, или просто пылились по ящикам, перекочевали по квартирам. Ну, не в магазин же идти? Смешно, право. Теперь начальство трубочку поднимает: «А соедини-ка меня с капитаном Пупкиным! Пупкин? А ну-ка быстро на службу. Сидишь там, понимаешь, а тут такое!». И извольте. Быстро и без возни. Вопрос как будет несчастный Пупкин до службы добираться, преодолевая несколько километров по трассе, стыдливо замалчивался. А тебе еще и приговаривают: «Долго добираетесь, товарищ капитан! Пельмешки доедали!? Ща я Вам устрою!».
А тут еще одна напасть на наши головы. Комиссия приезжает. Будет имущество смотреть, считать все и сличать тщательно с проставлением галочек. У кого галочек меньше нужного окажется, тому и голову прочь.
Начали мы акты на списание клепать. Не хватает, как обычно, много чего. Начали с самого ценного, с того, что дома уже припаяно, прикручено, повешено или просто в тряпочку завернуто, и стало частью жизни.
Тут вдруг выясняется, что тот ржавый остов, который за кочегаркой уже на половину в землю врос, это трактор! И зовут его не то Т-50, не то КТ-50. И числится он. И солярку на него регулярно списывают. И наряды закрывают, мол, землю разравнивает.
- А давайте его спишем! – кидает мысль инженер полка.
- С ума сошел!? Это ж трактор! Как его спишешь!?
Да просто! И вот в одном их многочисленных актов, где корявым солдатским почерком перечислялись резисторы и транзисторы (сокращенно р-р и т-р) появилась строчка т-р Т-50. Собрали тучу подписей, наставили печатей. А когда проверяющий орал на нас «Вы в своем уме!? Это ж трактор! Его так списывать нельзя! Его вообще нельзя! Трактор же!». Мы стояли, понурив головы, и бормотали что-то про бухгалтерию, в которой запутались.
А вот телефонов не хватало. Много. И списали много с формулировками «упал, треснул, лопнул, сгорел, получил невосполнимые повреждения, неремонтабелен и прочую чушь», а их все равно не хватало.
В результате, лучшие из худших, были посланы на поиск аппаратов.
- У нас полигон рядом, а вы два десятка телефонов найти не можете!
Полигон и правда был рядом. Полигон твердых бытовых отходов. В простонародье - свалка. Он начинался недалеко от нашей «колючки» в уютной, некогда, балочке, и уходил мусорными барханами в сторону горизонта.
Вооружившись вещмешками и набором инструментов, мы втроем  нырнули под колючую проволоку и окунулись в атмосферу свалки. Под сапогами со скрипом проседал мусор, совершенно не похожий на телефоны.
- О, бак от «стиралки». Огурцы солить – милое дело.
- Так там же дыра от центрифуги!
- Заклепаем, заварим…
- Ну, заберешь на обратном пути.
- Ага, только надо место запомнить…
Примерно через час нашего, большей частью, бестолкового брожения, нам наперерез неспешно направилась группа товарищей, в которых что-то неуловимое, выдавало аборигенов.
- Эй, уважаемые, - без намека на уважение, окликнули нас, - чего шаримся?
- А шо такое? – поинтересовались мы, прикидывая силы.
Почему-то сразу пришла дурацкая мысль «Если здесь закопать, то уже никогда… никто…».
На шум, к аборигенам подошло подкрепление, и мы поняли, что сила на их стороне.
- Мы военные из этой части…
- И чё?
- Да нам бы аппараты телефонные. Хоть нерабочие, хоть частями…
- Давайте проваливайте, - крикнул нам самый противный, но явно не самый главный.
- Ладно, - протянул вожак, - туда шагайте, - он махнул рукой влево, - найдете что нужно и сваливайте. Не надо здесь гулять. Грязнова-то…
Когда «мусорная стража» скрылась из вида, мы, наконец-то смогли выдохнуть.
- Надо было бойцов с собой взять…
- Ага, и автоматы.
- Да кто ж знал, что тут такое…
Тем не менее, направились в указанную сторону, и вышли к залежам радио-помоев. Один из Луганских заводов свозил сюда то, что считал хламом, а мы посчитали манной небесной. Среди россыпей радио-деталей нашлись и фрагменты телефонных аппаратов. Красные и черные, серые и ярко-желтые… Мы гребли мусор в наши вещмешки чуть не двумя руками…
Вернувшись в часть, посадили бойцов сортировать добычу и собирать из кусочков недостающие телефоны. Потом телефоны, бряцая не привинченными внутренностями, завернули в промасленную бумагу и уложили туда, где они должны быть, согласно ведомостям.
Проверяющие все удивлялись:
- А почему у красного телефона черная трубка с желтым микрофоном?
- Дизайн такой… наверное…
И проверяющий ставил галочку.