Июнь-1

ИЮНЬ
(Из книги "Времена года")

Сыну Денису

Голубые дожди омывали землю,
По ночам уже начиналось тайно
Мужественное цветенье каштанов.
Разогретой солью
дуло с берега...
Эдуард БАГРИЦКИЙ.
«Февраль»

От дома моего неподалёку
Есть здание старинное, в котором
Почтовый двор когда-то находился;
И декабристы хмурые проездом
В далёкую Сибирь в былые годы
Бывали в нём; из самовара пили
Горячие, но жидкие чаи;
Подолгу лошадей свободных ждали
И в окна заметённые смотрели,
Где лишь сугробы виделись.
Но нынче
В старинном этом здании почтовом,
Подстроенном и сильно обновлённом,
Бескупольная церковь разместилась
С крестом пока что скромным, деревянным,
Умельцами на крыше прикреплённым,
И с воротами той особой кладки,
В которой совмещаются колонны,
И крыша островерхая с карнизом,
И кованые створки навесные,
И лёгкие железные цветы
Входной калитки.
Под её карнизом
Висит квадрат иконы обрамлённой
Христа Спасителя.
И всякий раз
Ему молюсь я трижды и с поклоном
Вхожу в старинный двор, преображённый
Большим строительством епархиальным.
Когда-нибудь на этом самом месте,
Где ссыльные мятежные дворяне
Смотрели на уральские сугробы, –
Паломники из окон современных
Гостиницы своей высококлассной
За жизнью храма будут наблюдать;
За тем, как ярко купола с крестами
Сияют в небе и чудесным светом
Рассеивают тучи над собой;
Как колокол на стройной колокольне
Удары гулким звоном рассыпает
И на вечерню прихожан зовёт...
Пока же всё здесь скромно;
ветхой дверью
Вхожу в притвор на первом этаже.
Здесь на прикрытом тканью аналое
Лежит икона в рамке деревянной,
И на иконе той изображён
Святитель Иннокентий, наш небесный
Строитель церкви сей, митрополит
Московский и Коломенский, апостол
Сибири и Америки.
Я тихо
И с трепетом к иконе подхожу,
Крещусь прилежно и оклад целую,
И кланяюсь митрополиту в пояс,
И в глубине души своей и сердца
Молитву сокровенную читаю:

«Святитель Иннокентий! Наш Владыка!
Прости меня за все грехи земные,
Великие и тяжкие грехи.
У Бога испроси мне умиленья,
Смирения, терпенья и любви.
За всё Ему, Всесильному, признанье.
За всё Ему, Всезнающему, слава.
Но слава, наш Владыка, и тебе –
За то, что нам в юдоли помогаешь,
За то, что сыну нашему в Канаде
Поддержку и уверенность даёшь...
Когда-то в те края ты Слово Божье
Принёс и белым людям, и индейцам,
И им глаза открыл на Правду.
Ныне
Открой глаза и сыну, и невестке,
И внучке нашей милой.
Словно семя,
Взошедшее на почве незнакомой,
Их укрепи и дай во всём удачи,
И помоги пустить живые корни
В земле, что ты учением Христовым
С апостольским усердьем освятил...»

В один из дней осеннего ненастья,
Когда из туч нависших, как из сита,
Уныло сыпал дождь, я шел проспектом
Из церкви Иоанновской.
Так вышло,
Что я ходил туда на дню два раза,
А то и больше – старая болезнь
Опять ко мне вернулась;
беспричинно
Звериный страх, неподконтрольный воле,
Легко и быстро мной овладевал,
И мне бежать, бежать, бежать хотелось
Куда угодно, лишь бы только дома
Мне не сидеть, не видеть домочадцев,
Не слышать, как за стенкой телевизор
О чём-то нестерпимо говорит.
И я спешил в Предтеченскую церковь,
Подолгу Божьей Матери молился
И все подряд иконы целовал,
И лишь когда болезнь моя сдавалась,
Домой я возвращался, шёл проспектом,
А в тот осенний день шагал устало
Ещё и под назойливым дождём...

Вдруг старый особняк моё вниманье
Привлёк своею вывеской неясной,
Которая загадочно вещала,
Что этот особняк есть храм во имя
Святителя такого-то...
Вот странно!
Я мимо проходил десятки раз,
А этого названия не видел,
Да и святителя не знал такого,
Который бы апостолом считался
Родной мне по рождению Сибири
И ставшей вдруг Америки родной
Из-за того, что сын живёт в Канаде...
И я вошёл в старинный особняк.
По лестнице, крутой и деревянной,
Поднялся в храм, купил в киоске свечку
И подошёл тихонько к аналою,
Стоявшему напротив алтаря.
И лики вкруг дверей иконостаса,
И на стенах висящие иконы,
И еле свет теплящие лампадки,
И свечи с огневыми языками
Смотрели на меня без любопытства,
Но так тепло и ласково, что сразу
Мне мысль пришла, –
наверно, этот храм
Передо мною дверь открыл недаром,
Ведь сто шагов от дома – и спасенье,
Обитель Бога и Святого Духа
Поймёт грехи и горести мои...
И я с тех пор сюда хожу молиться,
И даже после, как болезнь угасла,
Нашлись другие веские причины,
Чтоб приходить в простой и тихий храм...

В те дни, закончив институт канадский,
Наш сын искал работу программиста,
Но старые ванкуверские фирмы
Уже в такой услуге не нуждались,
А новые пока ещё позволить
Себе больших, хоть, в общем-то, и нужных,
Расходов не могли, –
и проходили
Недели за неделями у сына
В бесплодном, нудном поиске работы,
В которую так искренне влюбился
Ещё со школы и которой ради,
Возможно, и страну свою покинул,
Хотя, наверно, были и другие
Немалые причины –
всероссийский,
Всё возрастающий с годами кризис,
Война в Чечне, людская мясорубка,
Обман народа, наглый и жестокий,
Презренье к людям – до уничиженья,
До полного сведенья их к никчёмной,
Несуществующей первооснове,
Лишь мыслимой сознаньем, из которой
Когда-то Вседержитель мир создал...
Да что бранить оставленную Богом
Страну, направленную Промысленьем
На самые жестокие страданья
За страшные Иудовы грехи!
Полезней нам раскаяться всем вместе,
Признать свои паденья и ошибки,
А за страну лишь искренне молиться,
Чтоб Бог простил её и вразумил...
Но думали тогда мы по-другому,
И как её, несчастную, ругали,
И как её сурово отделяли
От наших душ, конечно, непорочных,
И как её покинули б, наверно,
Когда бы денег подкопить могли...
Но не смогли...
А сын наш – вот премудрость! –
Тихонько с бабушкой договорился
О том, что та продаст свою квартиру
И денег им займёт, молодожёнам,
На дальний перелёт, на проживанье,
Пусть скромное, пока они не встанут
С женою на ноги...
И вот встают,
Встают, встают, да всё никак не встанут,
И мы ничем не можем им помочь,
Вот разве что молитвою...

(Продолжение следует)